Сцена, бдсм-кресло с балдахином, стилизованное под ледяное. Бармен держит стремянку. Кристина копошится на верхних ступеньках, пытается выдрать рваные шторки, застрявшие на сломанных деревяшках.
Элитный бархат. Изящная ручная вышивка. Эксклюзивный дизайн. Чем тут надо было заниматься, чтобы чикнуть ткань и в щепки раздербанить каркас?
Подхожу ближе и отсылаю бармена:
— Иди, сам лестницу подержу.
Парень смотрит на меня, на нее, многозначительно хмыкает. Прямо при мне, пока со сцены спускается.
— Работать надоело? — обрываю веселье.
— Нет-нет, — поспешно заверяет. — Говорю: доброе утро, Александр Александрович.
Беспредел какой-то.
Задираю голову.
Она замечает рокировку.
— Привет, — щурится сквозь перекладины. Радостно вываливает. — Вы зря вчера сейшн проигнорировали. Офигенное шоу, если бы вы видели, Александр Александрович. Дали бы нам премию. Гости в восторге, сказали, одна из лучших вечеринок. Если не верите, почитайте отзывы.
— Почитаю. Вам долго еще?
— Ага. Намертво застряла.
— Кристиан, бросьте вы эту штору и спускайтесь, — дергаю бороду. Подбираю слова. — Есть разговор.
— Звучит угрожающе, — она картинно сводит брови. Поворачивается спиной к ступенькам и медленно сползает вниз.
Белый верх, черный низ, как приличная школьница. Кожаные брюки и обтягивающая футболка. Лифчик просвечивает, не белый. Наверное, темно-синий, в тон трусикам у меня в кармане. У меня некомплект.
Не рано ей женское белье носить? Чем пахнут кружева, шоколадом и жвачкой? По-любому. Но проверять и нюхать не буду, как подъездный токсикоман совать нос в мешок с клеем — несуразица.
Она равняется со мной, и надо убрать руки со стремянки, чтобы она слезла, но так и держу ее в кольце. Хочу избавиться и не даю уйти. Никогда не страдал непоследовательностью. Скверная канитель.
— К вам в кабинет? — спрашивает.
Она близко, сантиметрах в двадцати. На расстоянии стояка, если штаны и боксеры снять, в нее упрусь. По-новой думаю об этом — едет моя крыша.
— Без кабинета обойдемся, — разжимаю пальцы и отодвигаюсь. — Я коротко, Кристина. Обдумал нашу проблему, не получается у нас. Работать, — вижу, как увеличиваются ее глаза и ручаюсь. — Нет, не переживайте, я помогу. У меня много друзей, пристроим вас куда-нибудь. В более подходящую обстановку.
— А что случилось? — она хмурится и делает шаг ко мне. — Что я не так сделала?
— Ничего вы не сделали, — спускаюсь и застегиваю пальто. Жарко, но прячу большой и толстый позор. — Надо так. Давайте не будем мои решения обсуждать.
Тихо. Сомневаюсь, не перегнул ли. Вдруг заплачет. Видел, глаза блестели.
— Как вам угодно, — сопит мне в спину обиженно. И уже другим, требовательным голосом говорит. — Тогда поехали на другую работу.
— Мне сейчас некогда, — сухо отказываю.
— И?
— Я потом вам позвоню. На днях.
— У меня на днях тоже дела. Поедем щас.
— Простите? — оборачиваюсь. — Вы мне условия выдвигаете?
— Сами сказали, что поможете, — она прислоняется к колонне. Широко улыбается. — Мне нужна помощь. Скорая. Скорейшая. Хелп ми, Александр Александрович.
Нда, реветь и не собиралась. Коза. Просто таки напрашивается гонор ей сбить. Попу намылить. Хвост укоротить.
Но у меня желания нет.
— А до завтра не потерпите? — тоже улыбаюсь.
— Неа. Я в беде, — тяжело вздыхает.
Такой примитивный флирт, а я обезоружен. Карамель на губах и вылетающая из них бесцеремонность — убойный прием, сразу на поражение. Уму непостижимо, где этих журналистов выращивают, самобытный бон-бон.
— Хорошо. Мне позвонить тогда надо. А вы откуда родом, Кристина? — спрашиваю между делом, лезу в карман за телефоном и заодно с соткой вытягиваю…
ну, разумеется, ее трусы. И вместо того, чтобы небрежно сунуть обратно, пока она не допёрла, отрицаю:
— Это не ваши.
Мозг между ног — страшнейший диагноз.
Она моргает. Тянет руку, но я убираю тряпку в пальто. Ловит мой взгляд.
Цвет какао вокруг зрачков. Горячее, из желтой коробки с зайцем. Витамины, железо и цинк. С кальцием.
Воспроизводи состав хоть всей продукции “нестле” — бесполезно, не отвлекает, опытный лицемер теряет контроль и выворачивается наружу. Она видит, что я тоже. Дышу неровно со сбоями. Я так алчно смотрю на нее, что и слабоумный в тему въедет.
— Александр Александрович.
Смотрю на часы. Поднимаю палец вверх, чтобы не мешала, и прижимаю телефон к уху. Иду к стойке, забираю перчатки, договариваюсь с людьми о переносе встречи.
Она хвостом за мной, на ходу влезает в куртку. Кричит Василине, что еще напишет ей.
На парковке мешкает, стылый ягуар и комфортная поездка — несочитаемо. Кутается в предложенный мной плед из верблюжьей шерсти.
Во втором звонке говорю в телефон: “подъеду с девочкой, у тебя там вакансия вроде была”. Обсуждаю погоду и выходные, забивать эфир дальше тупо нечем, и я кладу трубку.
— Куда едем? — Кристина ерзает на сиденье. — Вам повезло, что декабрь теплый. Пусть и снежный. Вы не мерзнете?