Вдруг успею вернуться, и Алекс не заметит, что меня в кафе не было?
Мою робкую надежду убивает входящий звонок. Пялюсь на его имя на экране и жую щеку. Пока соображаю, что сказать, он сбрасывает.
Вздыхаю. Зря я сюда приперлась.
Иду к светофору, придумываю, что Саше наболтать. Хватит, пусть Ваня с Николь сами стерегут зоопарк. Несолидно.
Обгоняю пару хихикающих Пятачков.
Дожидаюсь зелёного. На той стороне вижу Николь. Она идет ко мне. Встречаемся в середине пешеходного перехода. Она передергивает плечами:
— Фр-рр, холодрыга. У ДК кучка придурков пьют шампусик и танцуют. С Ваней созванивались, у него в парке полицаи тусят. Тоже, походу, соцсети мониторят и банду пасут. А у тебя как, ничего криминального не заметила?
— Неа. Николь, я поехала, — натягиваю капюшон. — Вряд ли что-то будет. Это какие-то задроты на волне Пуховской популярности развлекаются.
— Ну нет, — Николь молитвенно складывает ладони перед собой. — Давай ещё десять минут. В кафе зайдем, погреемся?
Переминаюсь с ноги на ногу.
Светофор пищит, намекая, что время вышло, и чтобы мы убирались с дороги. Торможу пару секунд и киваю:
— У меня ключи от клуба остались, там никого, пошли чай попьем.
Загорается красный, мы бежим обратно к клубу под раздражённые гудки водителей. Николь смешно перебирает каблуками, юбка карандаш ее сковывает, и я радуюсь, что с утра надела легинсы и дутыши.
Пересекаем парковку и шмыгаем в тамбур. Останавливаемся у служебного входа, верчу связку ключей. У меня тут и от съёмной квартиры, и от дома, и от домофонов, так, вот от клуба есть, точно, Алексу забываю отдать. Надеюсь, он не против, что я похозяйничаю немножко.
Внутри тепло и темно, и пахнет моющими средствами, мистер Пропер постарался, но скоро пьяная толпа зальет потом танцпол и испортит кислород перегаром.
Свет в зале не включаю, только лампочки над стойкой. Щелкаю кнопкой чайника.
— Какой будешь? — поворачиваюсь.
— Свари кофе. И коньяка плесни чутка, — Николь сбрасывает на столешницу полушубок и устраивается на высоком табурете. Дует на покрасневшие руки. — Я разбита. Родители достали. С Антоном по нулям. До сих пор не пойму, как ты Алекса окрутила.
— Я не крутила, — жму кнопки на кофемашине. Делюсь сомнениями. — Если у нас секс, и все. Он думает, что всерьез со мной, а скоро поймёт, что со мной нечего ловить. И найдёт состоявшуюся женщину, с дипломом, у которой уже карьера, а не недоучку. Или хуже — к жене вернётся. Надоест со мной нянькаться.
— Просто секс — это плохо, — Николь авторитетно поднимает вверх указательный палец. — Надо его проверить. Когда мужчина занимается твоими проблемами — значит ты ему нужна. А когда отмахивается — тогда ему по барабану на тебя. Попробуй.
— И какие мои проблемы ему подкинуть? — сдвигаю брови. Ставлю перед ней чашку с кофе и скручиваю крышку на бутылке с коньяком.
— Например…
В тамбуре хлопает дверь. Слушаем громкие голоса.
— Ты не заперлась? — Николь отклоняется на стуле и щурит глаза в темноту коридора.
— Заперлась, — убираю бутылку на полку. — Наверное, смена, скоро открытие, — торопливо затираю капли кофе и приглушаю лампы. Котик бесится, если у него за стойкой посторонние торчат, а я здесь даже и не работаю больше. — Николь, давай на диван…
— Т-с, — шикает она, рванувшись на стуле. Пригибается к стойке и бледнеет. — Там…они, кажется.
— Кто? — вглядываюсь в зазор между толстой белой колонной и стеной.
Голоса приближаются. Вспыхивает резкий верхний свет, и в проеме вырастает фигура Винни- Пуха, с закинутым через плечо красным баллоном. У него за спиной Кролик, с большой спортивной сумкой в руках.
У меня волосы дыбом встают. Какого лешего? Я что, правда не заперлась?
Плюхаюсь на пол. Мультяшки спорят:
— Нельзя было стрелять. Пистолет на крайний случай, а теперь получился вооруженный налет.
— Это и был крайний случай, дерева кусок. В новостях говорили, что у нас муляжи, и деньги бы за игрушечную гранату нам не отдали.
— А ты не мог…
Смотрю, как Николь ползет к колонне и прячется. Осторожно высовывается.
Банда поднимается на второй этаж, цепочкой, все шестеро, на ходу бубнят друг на друга. Я напрягаю уши. Мягкие кукольные головы искажают, но все же…
— Голос знакомый, нет? — ползу к Николь.
У нее вибрирует телефон. Она прижимает трубку к щеке, я наклоняюсь с другой стороны. На проводе тараторит Ваня:
— Девчонки, вы где?! Ой, какой тут капец! Они появились, банк хлопнули, я же говорил! Моберы мордой в снегу лежат, полиция всё оцепила, точно не уйдут, они где-то тут!
— Они где-то здесь, — хрипит Николь. — Беги в Аверинский клуб.
Шайка скрывается за лестничным поворотом. Мы переглядываемся.
— Что делать?! — кричит она шепотом.
— Понятия не имею! — так же тихо ору. От неожиданности мысли не собираются в кучу, такой тяжёлый груз, что рухнули все полки. — Вызываем полицию, — достаю телефон.
— Стой, — Николь перехватывает мою руку. — Надо подняться наверх и подслушать.
— С ума сошла? — кручу пальцем у виска. — Их там шестеро, а нас двое.
— Щас Ваня придёт. У нас материал, забыла? Полиция их скрутит и увезет, а нам что останется? Быстренько запишем их на телефон, а потом ментам звякнем. Крис, соображай скорей, — умоляет она.
Она проглатывает окончания, и ее глаза горят азартом. Мы обладатели эксклюзива, на краткий миг представляю, что упустим этот шанс и скриплю зубами. Струсить и слиться?
— Ладно. Ваню впущу.
Выглядываю — путь свободен. Встаю на ноги и несусь через зал, через двойные двери, дрожащими руками отпираю главный вход. Поворачиваюсь. Сквозь стекло Николь посылает какие-то пасы. Набрасывает полушубок, как ниндзя, изворачиваясь, скользит к лестнице. Грызу ноготь и пританцовываю на коврике с надписью “велком”.
Ну же, Ванечка, живее, пока они не смотались.