— А что еще в окно незаметно проносить? Антон заказал киллера, нас хотят убить! По-тихому, вдали от города, — заключает она. — Я знала! — у нее такой вид, словно она от радости вот-вот запрыгает.
Оглядываю мастерскую. Ящиков полно, и в инструментах я ничего не понимаю, но пистолет от сверла какого-нибудь, отличу.
Хотя, версия Николь так-то дурная, зачем нас всех расстреливать. Антону надо было только Алекса из изадтельства убрать.
Одногрупники возятся по углам, играем в детективов.
Я выигрываю. В закутке за пеногенератором замечаю четыре больших пластмассовых чемодана. Синих. В ряд. Переворачиваю один и открываю.
Внутри он под завязку забит хозяйственным мылом. Или чем-то похожим. Куски в пленку запаяны, в прозрачную. Хм, может, для мойки штуки. Но спрятано же. Подозрительно.
У меня за спиной присвистывает Егор:
— Отойди отсюда, быстро.
— Что это? — запинаюсь на ступеньке возле генератора, когда он выдергивает меня и хватаюсь за подскочившую Николь.
— Что там? — она тянет шею.
Ваня втискивается в каморку за Егором. Они долго не отвечают, отмахиваются, потом Ваня задушенно хрипит:
— Шашки. Толовые. Точно. Вот тут на каждой гнездо для детонатора.
— Бомба? — переспрашиваю. Смотрю на Егора, осторожно закрывающего чемодан. Он толкает Ваню, вылезает за ним в мастерскую.
— Честно бомба? — повторяет Николь.
— Четыре чемодана взрывчатки, — они кивают.
Мы молчим.
Кажется, что это просто шутка, привычная, оттого и несмешная, на третий-то раз. Но нет, они там, стоят у стены, по-настоящему, и беду напророчили мы сами же, пока выкручивались с этими глупыми ограблениями.
— Так официант взрыв планирует? — у Николь садится голос. — Когда?
Из распахнутого окна дует, из крана на пол капает вода и слышно, как лампа над головой трещит, нагоняет страх.
— Вдруг он вот щас прям кнопку жмет? — зловеще шепчет Ваня.
Егор теребит подбородок. Была бы борода — подергал бы, нервничает, сводит брови, прикинув в уме, говорит:
— Он хотел. Мы бы тут уже не стояли, если бы не снегопад. Недокиллер сам в усадьбе застрял. С Антоном за компанию. Бежать им некуда, горы и море снега на километры. Они ведь не самоубийцы, сами себя взрывать.
— То есть… — тянет Ваня. — Нда, весело. И что тогда?
— К начальнику охраны и скорее, — Николь ежится, запахивает вязаный кардиган. — Пусть их скрутят и запрут. Звонят в полицию. Чистят дорогу. Зашибись праздник. Я не хочу тут оставаться.
Вздрагиваю, когда со скрипом открывается дверь наверху. Оборачиваюсь на гулкий стук каблуков по ступенькам и голос Марии:
— И воском кузов покрыли, как я сказала?
— Верно, — отвечает шагающий за ее спиной официант. Он еще не переоделся в смокинг, в грязном синем комбинезоне и резиновых сапогах, отчего выглядит ходячим кошмаром с гранатой за пазухой.
— А вы что тут забыли? — восклицает Мария, заметив нас. — Егор, ты машину свою на воск загонял? Вот этот молодой человек отлично справляется, чистила двигатель, загляденье, Патрик, вы — сокровище, — она смотрит через плечо.
Патрик похвальбу мимо ушей пускает, сверлит нас тяжелым взглядом. Торчим прямо возле каморки с серыми перепуганными лицами и не двигаемся. Ваня тянется к ручке и прикрывает дверь, только уже поздно, тот все понял. От нашего закутка до выхода далеко, а еще притащил черт эту Марию…
Она заглядывает в салон, оценивает уборку.
Он неотрывно смотрит на нас, стоит, широко расставив ноги, всем видом говорит, что терять ему нечего. Тишина, напряжение аж искрит, Мария болтает ерунду.
— Ой, у меня тут шампанское, оказывается, — она, не глядя, сует бутылку Патрику. — Подержите.
Егор встряхивается, решительно шагает к тойоте.
Патрик предупреждающе выставляет вперед палец. Жестом показывает, как бутылкой стукнет по голове его щебечущую матть, если Егор еще хоть шаг сделает, и тот останавливается.
— Ну, вроде все отлично, — Мария хлопает дверцей. — Боялась, что вы коврики не высушили, терпеть не могу, когда сырыми кладут. Егор, — взмахивает рукой, — пойдем на завтрак, хочу с тобой поговорить.
Над ее белобрысой укладкой нависает шампанское. За ее спиной официант качает головой. С нашим доносом про бомбу он нас не выпустит, однозначно.
— Мам, ты иди, — медленно говорит Егор, сует руки в карманы. — Я догоню.
— Пошли вместе, потом с друзьями встретишься, — категоричным тоном отрезает она.
Привязалась. Бутылка висит над ней дамокловым мечом и треплет нервы.
— Пять секунд. Закажи пока завтрак, — Егор улыбается ей и тихо бросает нам через плечо. — Телефоны есть у кого-нибудь? Вызывайте помощь.
Без толку шарю по шортам, у меня даже карманов нет. Ловлю обреченные взгляды Николь и Вани.
— Нет, это неслыханно, — Мария оборачивается к Патрику, резко опустившему руку. — Друзья важнее матери, представляете, какой нахал?
— Молодежь, — тот сочувственно вздыхает. Успокаивает. — Не волнуйтесь, Мария, идите, я их сам на выход отправлю.
— Да прям, — она отмахивается. Постукивает каблуком по полу. — Егор, живо сюда.
Официант злобно смотрит на Егора. Проводит пальцем по горлу. Жуткий тип. Егор растерянно оглядывается.
— Выметайся! — говорю ей.
Она хлопает ресницами и недоверчиво косится на меня.
Ей не грубят, а спасают от травмы черепа, но как это объяснить под надзором пузатого гангстера? А если Аверинской бывшей не будут грозить кровавой расправой и она поцокает на шпильках на выход, то нас ведь все таки четверо, Егор и Ваня сильные молодые парни, и…
— Малолетнее невоспитанное хамло! — выплевывает она. — Да я!..Да ты!..Ну, это всё, всё… — она разворачивается и несется к ступенькам. — Про моего мужа можешь забыть, это война, я тебя предупредила!