Витя... Витя... Не горячись... Пошутил... Брось!
Фокусник имитирует бросок гранаты, где-то вдали слышен взрыв...
Вот такие дела!.. Одним словом, члены комиссии посовещались, и те, кто остались в живых, решили удовлетворить просьбу артиста Гриневского... Следующим идет наш танцор – Иван Лещинский... Я вижу, в вашем полку большие поклонники его таланта. Специально для танцев вы сколотили помост... И доски клали со знанием дела... Ни одна не скрипнет... Ну что ж, Ваня, выходи, принимай работу!..
Танцор танцует.
И наконец, мой коллега, автор и исполнитель сатирических фельетонов Владимир Лютиков. Человек – героической профессии. Знаете почему? В нашей программе он исполняет роль фрицев...
Лютиков надевает фашистскую фуражку, начинает смешно маршировать,
вскидывает руку в приветствии.
...Делает это с отвращением, но – талантливо! Поэтому убедительно прошу: даже если вас очень взволнует его искусство, стрелять во Владимира Борисовича совершенно необязательно.
Лютиков (маршируя, исполняет отрывок из фельетона).
Я – Генрих Шульц! Я – бравый малый!
Своей земли мне нынче мало.
Хочу я Волгу и Сибирь!
Люблю российские просторы.
Себе найду в них место скоро...
Полметра – вглубь, полметра – вширь...
(Гневно срывает фашистскую фуражку, швыряет на землю, встает в строй.)
Конферансье. Ну, вот, товарищи, и весь состав. Немного, но, как говорится, не числом врага бьют, а уменьем... Вот уж полтора месяца колесим по всему фронту... Сотни полторы концертов дали... Хотя обстановка, сами понимаете, не очень располагает... Временные неудачи, отступление... Но я так скажу: на неудачах – учимся, отступая – заманиваем... Это ведь как в горку – без разбега не вскочишь! Но теперь – все! Стоп! Позади Москва. Пора вперед!!! Так что будем считать наш концерт – привалом перед подъемом... Посидим! Помолчим перед дорогой... Впрочем, молчать необязательно. На том свете намолчимся... Пока живы, надо разговаривать или петь.
Все (поют).
Пусть зал у нас – полянка,
Гримерная – землянка,
А занавес – натянутый брезент.
Концертная бригада
Споет вам, если надо,
Под пулеметный аккомпанемент...
Слышен свист летящего снаряда. Взрыв. Эстрада погружается в темноту. Слева высвечивается часть леса. Здесь на пеньке сидит Вера, на ней армейская
шинель, через плечо – санитарная сумка.
Появляется Конферансье с чемоданами. Не замечая Веры, направляется к
грузовику.
Вера (вскочив). Здравия желаю, Николай Сергеевич!
Конферансье (обернувшись). Не может быть! Ты мне снишься.
Вера (с улыбкой). “Буркинистка” Вера Захарова прибыла в ваше распоряжение!
Конферансье. Врешь! Докажи.
Вера. Документы, что ль, предъявить? Ну, вот... (Полезла в сумку, достала оттуда мячик, кинула Конферансье.) Держите!
Конферансье (поймав мяч). Действительно ты. Ну, тогда здоров! Здорово, “буркинистка”! (Подошел, обнял.) Как ты здесь? Я ж тебя лично в поезд посадил и в тыл отправил...
Вера. А я поезд повернула... Он меня до военкомата и довез. А оттуда на курсы санинструкторов...
Конферансье. Кто ж тебя принял в шестнадцать лет?
Вера. У женщин возраст не спрашивают...
Конферансье. Соврала, стало быть...
Вера. Зачем? Вы мне сами говорили – на войне день за год идет. Так что, если все дни здесь посчитать, мне за сто перевалило... Старушечка я... (Смеется.) Ну, чего вы мрачный? Я же шутю...
Конферансье. Да уж вижу... (Удивленно рассматривает Веру.) И давно это с тобой, девочка? Шутишь давно?
Вера (грустно). Как на фронт попала. Тут, Николай Сергеевич, такое творится, что либо шутить, либо реветь... А реветь нам по уставу не положено... Вот и веселимся. Я раненым часто про вас рассказываю... Про деревню Бурки. Про то, как соседа дурачили. Помните? Смешной был дядька...
Конферансье (печально). Отличный был дядька... Так я не понял, ты в этом полку, что ли?
Вера. Нет. Сейчас я в госпитале служу. Здесь, недалеко... В семи километрах. Нам сказали, вы к нам с концертом должны приехать. Ну, меня и послали сопровождающим...
Конферансье. Ну, тогда пошли к машине, сопровождающий.
Вера. Нельзя. Политрук заругает.
Конферансье. Какой еще политрук?
Вера. Ваш. Он мне сказал: концерт отменяется. Я говорю: как же так, мы объявление повесили, с утра люди ждут? А он – нет, и точка!
Конферансье. Погоди, это кто? Толик наш? Да он славный малый. Сейчас договоримся... (Кричит за сцену.) Товарищ лейтенант!
Вбегает Лейтенант.