Я говорю:
— Погоди, он что, летал?
— Кто?
— Ну этот, который чмо?
— Да нет, чмо базарил с чукчей.
— А чего он базарил?
— Ну, они заторчали, вот он и забазарил, стали грузить друг друга, махаловка и началась. Вот такая байда.
— А кому они махали?
— Да никому. Один другому дал по балде, тот ему в репу, этот ему в хлеборезку.
— Он что, репу сунул в хлеборезку?
— Да нет, просто врезал по тыкве.
— Там еще и тыквы росли?
— Какие, на фиг, тыквы, вы, дядь Лень, совсем не сечете. Они пошабили, отъехали, помахались, отключились, и полный Кобзон.
— Там что, еще и Кобзон оказался, он что, там пел?
— Кобзон — это абзац. Полный абзац. Другими словами, бильдым. Поняли?
— Я понял, что ты совершенно забыл русский язык.
— Как это так?
— А вот так, представляешь, что бы было, если бы все говорили на этом твоем бильдыме?
— А что?
— Помнишь, у Шекспира пьеса «Гамлет»? Фильм еще был «Гамлет»?
— Помню, принц датый.
— А теперь послушай, как это на твоем языке звучит. Значит, этот мазурик фуфлогон, кликуха Гамлет. Его пахану мамин хахиль марцифаль какую-то в ухо влил, он кегли и откинул. А тень его Гамлету и настучала. Гамлет оборзел, взял черепушку шута и говорит: «Бедный жмурик». Да призадумался.
Торчать иль не торчать?
Вот в чем байда.
Что круче, марцифаль иль просто травка?
Как забалдеть, а после не грузить?
Как замастырить с понтом, но без зонта?
Базар не фильтровать иль фильтровать?
А если репу сунуть в хлеборезку.
То как потом по тыкве не схватить?
Пошабить, помахаться, отключиться,
Ваще отъехать, не схватив жмура.
И заторчать,
пока шумит балда.
Торчать иль не торчать?
Вот в чем байда.
— Сечешь? Сказал и ласты склеил. Ну. в общем, там все вляпались по самые помидоры. Одним словом, полный Кобзон. Или абзац.
Он посмотрел на меня просветленными глазами и сказал:
— Ну, чума кино. Пойду по видаку полукаю. — И побежал, выкрикивая: — Полный бильдым!
Подражая Аверченко
Пройдут годы, десять, двадцать лет, подойдет ко мне мой внук, рыженький мальчуган, с моей книжкой, изданной в 1990 году, и скажет:
— Дедушка, я вот твою книжку прочитал и ничего не понял.
— Что ж тебе там непонятно? — спрошу я, поглаживая по головке конопатенького внука.
— А все непонятно, — ответит он мне. — Вот и заглавие этой книжки непонятно. Написано «Учащийся кулинарного и др.». Кто этот учащийся? Его что, все знали?
— Еще как знали, — скажу я, — был у нашего знаменитого артиста Хазанова такой персонаж, который появился в 1974 году. А я для него писал монологи. Очень были смешные истории.
— Про что?
— Ну была, например, история, как он, этот учащийся, ходил в военкомат.
— Военкомат — это что?
— Это военный комиссариат.