И вот я вдруг оборачиваюсь среди оживленной беседы и просто столбенею. А Игорек, цветок этот ядовитый, такую гримасу скорчил и говорит:
— Дядя Вася, что это у вас лицо такое испуганное?
Я тут же девиц бросил и к своим.
— Как погуляли? — говорю.
— Нормально, — говорит Лида, — мы были на капитанском мостике.
— Ага, — только и смог я сказать.
— А вы как погуляли? — спрашивает Нина.
— А мы, — говорю, — сидели, ждали, когда ваше свидание на мостике закончится.
— Вот оно и закончилось. Ну как вам, интересно было?
— А вам? — с вызовом говорю я.
— Нам очень интересно, — говорит моя жена. — Там такой вид.
— И такие офицеры, — не удержался я.
— Да, — говорит она, — офицеры очень милые и обходительные.
— Вам тоже офицеры понравились? — спрашиваю я Лидушку, а она глаза отводит и краснеет.
— Там очень интересно, — говорит Лидушка. — Мне главное — сыну показать все эти приборы. Игорек, тебе понравилось на мостике?
— Да, — сказал Игорек. — Особенно дяди офицеры. Они такие здоровые. Один меня десять раз на руке поднял. А другой маме порулить дал. Сам сзади стоял, а мама рулила, вы здесь не почувствовали?
— Почувствовал, — сказал я. — Все почувствовал, и что офицеры милые. В общем, хорошо провели время.
— Вы здесь, кажется, тоже не скучали, — говорит Нина.
— Не надо все сваливать на меня, они ко мне случайно подошли, а вы целенаправленно шли на свидание.
— Куда мы шли? На какое свидание мы шли? Мы мальчику шли рубку показывать.
— И на офицеров поглазеть.
— Мы — на офицеров? А кто сейчас говорил этим девчушкам, что они красавицы и, если б не жена, о многом можно было поговорить?
— Подслушивать нехорошо!
— Говорить такое при жене еще хуже.
— Вы две, две…
— Ну, кто мы?
— Потаскушки! — закричал я.
— Ну знаешь! — сказала жена.
— А меня-то за что? — возмутилась Лида.
— Ты, вы, ты… — Я не мог найти слов, чтобы выразить всю свою ярость.
— Ну дела! — сказала Лида.
— Я потаскушка? — возмущалась жена. — Ах так! Потаскушки должны таскаться!
Я больше не хотел слушать, развернулся и убежал. И, уже уходя, слышал голос Игорька:
— Еще ответишь!
В каюте мы с Ниной не разговаривали. Я наконец не выдержал:
— Ты на обед пойдешь?
— Тебя это не касается, — сказала жена.
— Что такое случилось? — возмутился я. — Извини, я сказал плохое слово, в этом я виноват, а в остальном правда, вы ходите к хахалям, а в результате виноват я.
— Я долго терпела, — Нина теперь говорила тихо, но зло, — я долго терпела, я всегда подозревала, что ты мне изменяешь, а сегодня я своими ушами слышала, как ты разговариваешь с женщинами. Это было унизительно для меня, это было унизительно. И я не хочу больше жить с тобой. Ты свободен!
Уходя, она хлопнула дверью. Так сильно хлопнула, что с полки упал спасательный пояс и больно ударил меня по голове.
— Сговорились, что ли? — сказал я сам себе и кинулся к Лидушке.
Лидушка была в каюте с сыном. Я влетел в каюту, сразу дал Игорьку пять долларов и сказал:
— Вали!
— Еще чего! — ответил Игорек. — Я за деньги не продаюсь.
Я молча вынул еще пять долларов.
— Другое дело, — сказал Игорек и ушел.
— Ну попал я с женой, — обратился я за сочувствием к Лидушке.
— Ты не только с женой попал, — сказала Лидушка, — но и со мной тоже.
— С тобой-то почему?