– Мадам, перед вами не кто-нибудь, а поручик Ржевский!
Вслед за поднявшейся в атаку передовой частью потянулись все остальные. Враг, застигнутый врасплох, не оказал никакого сопротивления и оголил тылы, чем Ржевский немедленно воспользовался для довершения разгрома.
Вражеская армия, стоя на коленях и опираясь на локти, блаженно застонала, когда натиск поручика усилился.
– Ах, я почти… на вершине блаженства! – сказала она, однако поручик, помня о том, что случилось после предыдущего сражения, не торопился заканчивать битву. Следовало довести противоборствующую сторону до полного изнеможения.
«Ать-два, ать-два», – мысленно повторял Ржевский, но скорость этого «шага» периодически менялась. «Шагая» медленнее, поручик давал себе передышку, затем убыстрялся, а затем снова замедлялся.
Эта тыловая атака могла продолжаться и дальше, если бы Софья не оглянулась через плечо. На лице дамы отражалось удивление, которое вот-вот грозило перейти в усталость и вопрос: «Скоро ты там?»
Ржевский понял, что пора заканчивать и в несколько «шагов» дошёл до цели, а дама, всё-таки доведённая до изнеможения, вздохнула и рухнула на перины, как загнанная лошадь:
– Уф, я даже забыла, о чём хотела с тобой побеседовать.
Ржевский мысленно возликовал.
– А нет – вспомнила, – продолжала Софья, и поручик понял, что уже не сможет её остановить.
Весь боезапас был израсходован в предыдущих двух битвах. Что делать? Снова притворяться спящим?
Но даже тех мгновений, которые Ржевский потратил на размышления, Софье оказалось достаточно, чтобы перехватить инициативу:
– Саша, ты сказал, что всё сделаешь сам, но ничего не делаешь, – сказала дама, оправляя на себе ночную сорочку.
– Как это не де…? – поручик не успел договорить.
– Когда и как ты убьёшь моего мужа? – спросила Софья.
Ржевский смотрел на неё растерянно. Момент истины наступил как-то слишком неожиданно.
Конечно, поручик допускал, что может случиться нечто подобное. Он же был не круглый идиот, то есть кое-что подозревал. А после прочтения письма от француженки стал тем более подозревать. И ещё больше насторожился после разговора с Тайницким. И всё же до конца не верил. А теперь то, что прежде было покрыто как будто кисеёй, предстало в ясных и чётких очертаниях. И эта картина была ужасна!
В голове крутились обрывки мыслей: «Неужели Софья хотела отравить?.. То есть действительно?.. Она… она… она преступница?»
– Ты забрал солонку, – продолжала Софья, – Но как ты ею воспользуешься? Я хочу, чтобы ты рассказал мне свой план. Ведь он у тебя есть?
Ржевский не знал, что сказать. Значит, Тайницкий был прав! И таинственная незнакомка, скрытая под псевдонимом Сесиль де Воланж, тоже была права в своих подозрениях! И даже Тасенька, чёрт её дери, была права, когда предупреждала, что надо бы побольше узнать о женщине прежде, чем заводить с этой женщиной роман! Всё то, что представлялось наваждением и вздором, оказалось истиной.
Поручик всё никак не мог оправиться от потрясения, и теперь стало ясно, почему Тайницкий запретил вести с Софьей беседы. Ржевский, наконец поняв, что происходит, уже не мог быть непринуждённым. И вообще как будто онемел. Чтобы потянуть время, он решил надеть исподнее и рейтузы…
А впрочем, как часто случалось в минуту опасности, поручик поймал кураж. Вспомнился отрывок из письма незнакомки, где говорилось о лакее, ставшем случайной жертвой Софьи. В письме упоминалось название яда, а также говорилось, что лакей не умер. Эти сведения можно было использовать:
– План у меня был, – заявил Ржевский. – Был, пока я не проверил яд. Ведь это мышьяк, да?
– Да.
– Не знаю, Софи, где ты взяла эту отраву, но она негодная. Ею не убьёшь. По крайней мере, не убьёшь с первого раза, даже если доза значительна.
Дама насторожилась:
– Но Сергей…
– То есть Бенский? – уточнил поручик.
– Да, Сергей сказал, что это хороший яд. Из аптеки.
– Какой аптеки?
– Городской.
– То есть он куплен здесь, в Твери? – продолжал спрашивать поручик, хотя сам не знал, зачем.
Софья, судя по всему, тоже не понимала, к чему эти вопросы, но продолжала отвечать:
– Да, Сергей так сказал.
– Но ведь аптекарь не вправе продавать яды частным лицам.
– Да. Но если приходит человек от доктора, тогда ему всё продадут. Сергей подделал рецепт.
– Но это же трудно, – заметил Ржевский.
– О! Сергей – большой мастер на такие вещи, – пояснила Софья. – Он на службе постоянно этим занимается. Там такой беспорядок с бумагами! Для отчёта то одной не хватает, то другой, и чтобы получить недостающую, проще самому её сочинить и подделать подпись, чем посылать за ней курьера за тридевять земель.
– Ах, вот как…
– Да. А у меня остался старый рецепт от доктора. Однажды я простудилась, он выписал рецепт на лекарства, затем – ещё раз, но второй рецепт не понадобился, потому что мне стало гораздо лучше. В аптеку не посылали, рецепт остался у меня, а Сергей взял его за образец и сделал свой. На яд. Написал, что им будут травить крыс. А правда ведь, мой муж похож на крысу? – Софья улыбнулась.
Поручик чуть не вздрогнул от этой улыбки, но совладал с собой.
– Крысе нужно гораздо меньше, чем человеку, – сказал он. – Значит, аптекарь продал вам не чистый мышьяк, а смешал его с чем-то.
– Да. – Софья кивнула. – Сергей говорил, что это смесь, поэтому сыпать надо побольше. А на чистый яд нельзя сделать рецепт, не вызывая подозрений.
– Для человека ваша смесь не подходит. Слишком слабая, даже если сыпать много.
– Но что же делать? – обеспокоенно спросила Софья.
– Достать чистый яд, – брякнул Ржевский первое, что пришло в голову.
– Но как?
– У меня свои связи, – уклончиво ответил поручик.
– И как скоро ты его достанешь?