Ржевский бросил взгляд вниз – действительно видны.
– А ещё – по манерам, – продолжала девица. – Знакомиться с актрисами местного театра не побоялся бы только поручик Ржевский.
– С кем?
– С восточной принцессой, гусаром и Амуром.
– Так это актрисы?
– Да.
– Чем же они так страшны?
– Говорят, у них у всех сифилис.
Ржевский чуть не выронил бокал из-под шампанского.
– Но это не точно, – поспешно добавила девица.
– А вы сами кто, мадемуазель? – спросил Ржевский, поставив пустой бокал на стол. Её голос казался ему смутно знакомым.
– Я – Сесиль де Воланж, – всё так же томно растягивая слова, ответила девица.
Ржевский тут же вспомнил длинное письмо – большой лист, исписанный с обеих сторон мелким почерком. И слова Тайницкого о том, что Сесиль де Воланж – имя вымышленное. Дескать, это героиня одного французского романа, юная красавица.
Поручик ещё раз оглядел девицу и опять подумал, что под таким слоем белил и румян трудно понять, красавица ли она. А ещё Ржевский не без сожаления отметил, что грудь у этой особы почти плоская. Ржевскому почему-то думалось, что само имя Сесиль обещает заметные сиськи… пардон, грудь.
– Так это вы прислали мне письмо? – спросил он.
– Да. – Сесиль почему-то смутилась. – Надеюсь, вы не сочли, что я вас преследую?
– Напротив, – ответил Ржевский. – Когда я прочёл письмо, то сам хотел вас найти.
– В самом деле? – Сесиль смутилась ещё сильнее. – Тогда, думаю, я не покажусь навязчивой, если спрошу, обратились ли вы в полицию. Или, может, к частному сыщику? Да, в письме я обещала не просить ответа, но по тем слухам, которые до меня доходят, мне трудно судить. Ваш роман с дочерью аптекаря имеет ко всему этому отношение?
Ржевский задумался, надо ли признаваться в том, что на маскараде проходит полицейская операция. Пусть Тайницкий и говорил, что Сесиль – «очень умная мадемуазель», но операция всё-таки тайная.
– Знаете ли, Сесиль, я… – Поручик замолчал, подбирая слова.
– Понимаю. – Она вздохнула. – Я вмешиваюсь не в своё дело. Простите. – Девица потупилась, а затем подняла на поручика глаза. – Я не буду спрашивать, но мой долг – предупредить вас о новом обстоятельстве. Врач сказал, что лакей Фёдор почти наверняка выздоровеет.
– Кто выздоровеет? – не понял Ржевский.
– Лакей, который отравился мышьяком на рождественском балу, – пояснила Сесиль. – А когда Фёдор выздоровеет, то наверняка вспомнит, из чьей тарелки ел. И если вы по-прежнему связаны с мадам Тутышкиной…
– Сесиль, вы обещали не вмешиваться, – одёрнул её Ржевский.
Девица снова потупила взгляд:
– Простите.
– А почему вы так странно одеты? – спросил поручик, чтобы переменить тему. К тому же он по-прежнему не понимал, для чего девице парик и платье из бабушкиного сундука.
– Но мы же на маскараде, – ответила та, явно обрадовавшись, что беседа потекла в иное русло, и больше не нужно извиняться.
– Всё равно странно. Вы как будто из прошлой эпохи.
– Так и есть. – Девица снова заговорила томным голосом. – Я – гостья из восемнадцатого столетия. Роман, героиней которого я являюсь, увидел свет более сорока лет назад. Вы этого не знали? Но ведь сам роман «Опасные связи» вам известен.
Она как будто на что-то намекала, но Ржевский не понял, на что именно, и всё же он понимающе кивнул.
– Да, я его знаю. А вот то, что он такой старый, не знал.
– Значит, и я стара? – кокетливо спросила Сесиль.
– Вроде нет, – ответил поручик, вдруг подумав, что раз ему сегодня не везёт, эта барышня может оказаться единственной, с кем сведёт судьба на маскараде.
– Тогда пригласите меня танцевать? – спросила Сесиль.
– А почему бы и нет. Пойдёмте, – сказал Ржевский, предлагая ей руку, чтобы отвести в бальный зал.
*
Вспомнив о судьбе и везении, Ржевский тут же вспомнил богиню Фортуну. «Фортунушка, неужели ты меня забыла? Отчего не помогаешь? Мне бы напоследок познакомиться с кем-нибудь», – мысленно взмолился он, но богиня, порхавшая где-то поблизости, кажется, состроила обиженную мину. Ведь только стараниями Фортуны поручик получил приглашение на маскарад, а Тайницкий, добывший приглашение, был всего лишь слепым орудием в руках богини. Нет, Фортуна не забыла о своём любимце! Но собиралась ли она сделать для него что-то сегодня?
«Фортунушка, мне бы…» – мысленно продолжал просить поручик, но не сумел досказать просьбу, потому что грянул вальс.
Ржевский и Сесиль закружились по залу вместе с другими танцующими. Поручик смотрел на свою партнёршу и её лицо казалось ему знакомым, как и голос. Как будто он уже танцевал с ней вальс не так давно.
Девица была без маски, но это никак не помогало. Белила и румяна из любой сделают фарфоровую куклу, скрывая черты, по которым можно различать лица.
Помнится, Тайницкий говорил: «Сесиль – ваша знакомая», но Ржевский не мог прямо спросить у неё, где её раньше встречал. Девица наверняка обиделась бы из-за такой забывчивости, а ссориться было нельзя, ведь на маскараде поручик пока больше ни с кем не познакомился. Если она обидится и уйдёт, кто скрасит одинокому гусару нынешний вечер?
Как назло, именно тогда, когда Ржевский танцевал с Сесиль, на горизонте появились две дамы, которые могли бы составить ей замену: генеральша Зоя Ветвисторогова и Софья Тутышкина.
Чета Ветвистороговых сразу выделялась в толпе красным цветом своих одеяний. Генеральша явилась на маскарад в костюме боярыни, а генерал – в костюме боярина. Учитывая приверженность генерала всему русскому, это было неудивительно.
А вот чета Тутышкиных оделась как-то странно. Софья надела жёлтое платье странного покроя – верх облегающий, рукава расширяются книзу, как дудки, и юбка так же. Тутышкин был в зелёном кафтане до колен, но без штанов. Вместо них – чёрные чулки, которые заканчивались где-то под кафтаном, а на поясе (наверное, на случай, если кто-то вздумает смеяться) висел внушительных размеров меч, хоть и бутафорский.
По окончании вальса Ржевский подошёл к Тутышкиным поздороваться, а поскольку так и не придумал, куда деть Сесиль, то подошёл вместе с ней. На маскараде правила нестрогие. Не надо считать минуты, проведённые в обществе той или иной юной особы, чтобы после тебя не заставили жениться, если ты провёл с ней слишком много времени.
– Здравствуйте, Фёдор Иванович, – сказал поручик. – Здравствуйте, Софья Петровна. Или на маскараде вас следует называть другими именами? Но что у вас за костюмы? Кого вы изображаете?
– Полагаю, кого-то из времён трубадуров? – спросила Сесиль.
Ржевский оглянулся на неё и подумал, что надо представить Тутышкиным свою спутницу: