– Нет-нет-нет, не говорите! – воскликнула она, плотно закрывая двери. – Я знаю, что вы скажете.
– Знаете? Откуда? – удивился поручик.
– Я же всё понимаю, – продолжала Тасенька, подходя к поручику ближе. – И я согласна.
Ржевский ещё никогда не был так близок к провалу, а точнее – к пропасти, которая называется «законный брак».
– Согласна на что? – осторожно спросил поручик.
– Чтобы свадьбы не было, – просто ответила Тасенька. – И вообще можете считать, что я одна из немногих в Твери не подпала под ваши чары.
– А? – Поручик ушам не поверил.
– Я должна признаться, – продолжала Тасенька, – что сначала, когда дядя предложил устроить наш с вами брак, меня это воодушевило. Я подумала, что мне все будут завидовать. Но затем, когда я узнала вас ближе, то поняла, хоть и не сразу, что вы совсем не способны к семейной жизни. Наш брак стал бы ошибкой. Вы правы, что не хотите на мне жениться.
Ржевский, всё это время стоявший посреди библиотеки в полном оцепенении, облегчённо выдохнул, а Тасенька продолжала:
– Мне очень приятно, что вы приняли всерьёз моё письмо, когда я предупреждала вас об опасности. И мне лестно, что на маскараде вы доверились мне и рассказали то, чего не должны были. Я очень это ценю! И мне понравилось участвовать в расследовании. Я буду помнить это приключение до конца своих дней! Но оно не может служить причиной, чтобы нам с вами пожениться. – Она погрустнела. – Дядя, конечно, прав и для меня очень трудно найти жениха. Но я думаю, что лучше мне остаться старой девой, чем вступить в брак с вами. Вы не подумайте, Александр Аполлонович! Вы приятный человек… по-своему. Но если мы поженимся, то будем несчастны оба.
«А ведь и вправду очень умная девица! – подумал поручик. – Софья бы до такого не додумалась».
Он хотел ответить, но подобрать слова было трудно, так что он сказал только:
– Э…
– Не говорите ничего! – снова воскликнула Тасенька. – Я знаю, что вы собираетесь сказать. Вы в сомнениях, ведь сейчас, когда мой дядя вот-вот потеряет должность, отказаться от меня будет неблагородно. Все решат, что вы искали выгодного брака, а когда брак оказался не так выгоден, отступились. Вы не хотите, чтобы о вас думали плохо. Но так ли уж важна молва?! Гораздо важнее, что вы сделаете меня несчастной, если женитесь. Ведь переменить свой характер вы не сможете. Да и нужно ли?
Ржевский окончательно вышел из оцепенения и обрёл дар речи:
– Таисия Ивановна, всё-таки позвольте мне сказать.
– Но разве мы не объяснились? – удивилась Тасенька.
– Сядьте, – попросил поручик, но когда девица двинулась к ближайшему креслу, остановил её на полдороге: – Нет, сядьте в другом месте.
То кресло, куда Тасенька собиралась сесть изначально, слишком напоминало о Софье.
Наконец девица уселась в кресло, которое ни о чём не напоминало, а Ржевский опустился перед ней на одно колено и решительно произнёс:
– Таисия Ивановна… Тасенька… Я ещё никогда такого не говорил ни одной особе, но вам скажу…
– Что? Но Александр Аполлонович!..
– Давайте будем друзьями, – докончил Ржевский.
– Ах! – Тасенька всплеснула руками и вся просияла. – Вы предлагаете мне дружбу?
– Да, – сказал Ржевский. – Дружбу. Правда, я до сих пор не уверен, что дружба между мужчиной и женщиной возможна. Но всё же именно это я вам предлагаю.
– Я и мечтать не могла! – продолжала радоваться Тасенька и вскочила, тем самым заставив поручика тоже встать. – Дружба с мужчиной! Это и вправду редкость, если всё по-настоящему. Но почему вы делаете мне такое предложение?
– Вчера на маскараде, – ответил Ржевский, – мы с вами… Мы были будто товарищи. Со мной раньше при обращении с особами женского пола никогда такого не случалось. Вот честное слово! Однако я понятия не имею, как нам с вами поддерживать дружбу, если мне надо сегодня же бежать из Твери.
– Об этом не беспокойтесь. – Тасенька улыбнулась. – Я же не всё время живу у дяди. Папенька отправил меня к нему погостить. А вообще я живу в глуши так же, как и вы. Думаю, мы сможем видеться.
За дверями, которые Тасенька некоторое время назад плотно закрыла, кто-то чихнул.
Ржевский собрался посмотреть, что там такое, но несостоявшаяся невеста успела первая и глянула в замочную скважину.
– Кто там? – громко спросил поручик, но ответа из-за двери не последовало. Вместо этого Тасенька, оторвавшись от замочной скважины, оглянулась на Ржевского и произнесла страшным шёпотом:
– Они там с иконой стоят. Благословлять на брак.
– Но ведь мы же не женимся, – удивился поручик.
– Кажется, они этого не знают, – таким же страшным шёпотом ответила Тасенька. – Думаю, они не подслушивали. Они просто стоят и ждут.
Ржевский заметался по библиотеке:
– Вот чёрт!
Он подёргал вторую дверь, но она, как и в прошлый раз была заперта.
– Вот чёрт! – повторил Ржевский. – Как же мне отсюда выбраться?
– Через окно, – сказала Тасенька и указала на одно из них: – Лучше всего через это.
Ржевский выглянул в указанное окно и обнаружил, что по ту сторону стоит садовая лестница. Библиотека находилась на втором этаже, а лестница, явно забытая кем-то из слуг, позволяла спокойно спуститься и не подвернуть ногу.
– Кажется, Фортуна мне благоволит! – воскликнул Ржевский и распахнул оконную раму.
В комнату ворвался морозный воздух.
– Чёрт! Жалко, что шубу свою мне не вызволить, – пробормотал поручик, – но ничего: свобода дороже.
Однако в это самое время Тасенька извлекала из-под дивана шубу Ржевского.
– О! – обрадовался поручик. – И снова удача! Фортуна сегодня расстаралась.
– Это не Фортуна. Это я, – пояснила Тасенька. – Раз уж я решила, что свадьбы не будет, то велела горничной принести сюда вашу шубу. И заранее распорядилась, чтобы садовник поставил лестницу у окна. Я знала, что мы с вами легко договоримся, а вот с дядюшкой будет непросто, поэтому вам лучше бежать.
Поручик ничего не сказал, но в очередной раз подумал, что девица умна, а она, истолковав его молчание по-своему, добавила:
– Конечно, я не была уверена, что мы с вами объяснимся именно сегодня. Но если б сегодня ничего не случилось, горничная отнесла бы вашу шубу обратно в переднюю.
Поручик взял шубу и выкинул в окно, чтобы надеть позже, а сам перелез через подоконник, утвердившись обеими ногами на ступеньке садовой лестницы.