- Кого же повернуть фронтом на юго-восток? Полог палатки откинулся, и знакомый голос с неподражаемым акцентом заполнил все ее углы:
- Разрешите доложить. Прибыл после выздоровления из госпиталя...
- Бабаджанян! - вскочили мы с Катуковым.
- Привет вам из прекраснейшего города мира - из солнечного Еревана! - сиял черными глазами и белыми зубами командир 20-й бригады Амазасп Хачатурович Бабаджанян. - Как здесь чудесно! В Ереване - хорошо, а в бригаде - лучше!
- Тебя здесь Золотая Звезда заждалась, - поздравили его.
- А что я вам говорю! Конечно, здесь хорошо! Как моя бригада? Какие изменения?
- Твой комбат Геллер пошел начштабом в бригаду Костюкова.
- Режете! Последний старый комбат ушел! Одна молодежь, а меня нет в бригаде!
- Не торопись: тебе после госпиталя, наверное, отдохнуть, поправиться надо.
- Ни в коем случае, товарищ командующий! Я здоров, как... - Бабаджанян умоляюще поднял руки и вдруг страстно бросил: - Как конь, который без дела застоялся! Пустите, прошу вас, в бригаду!
- Разрешаю. Михаил Алексеевич, ознакомьте его с обстановкой. Думаем повернуть твою бригаду и бригаду Костюкова к юго-востоку, вдоль железной дороги на Сандомир. Смотри...
Несколько лаконичных шалинских фраз, несколько штрихов на карте, и Бабаджанян четко представил себе смысл и цель своего маневра в общем ходе операций. Он еще не успел выйти, как в палатку вошел, сияя хитрыми глазами на круглом лице, начальник политотдела 21-й механизированной бригады Петр Иванович Солодахин.
- Почему здесь, а не в бригаде? - сурово встретил его Катуков.
- Послан комбригом.
- Докладывай.
- Бригада продвигается медленно, но мы перерезали противнику последнюю железную дорогу на Сандомир. Нет у них теперь ни железных, ни шоссейных. Только транспортные "юнкерсы" летают на юго-восток.
- Напрасно радуетесь. Фронт приказал занять Ожарув, а вы только до дороги дошли.
- Товарищ командующий! Одиннадцать атак за день отбили! Танков у них - не сосчитать, артиллерии - сотни стволов, десятки тысяч снарядов на нас выпустили, шестиствольными жгут. Тылы у нас почти отрезаны. Боеприпасы и горючее на исходе, о прочем не говорим. Мины нам особенно нужны, там всюду овраги и ямы. Сверху бродят немецкие танки, а мы внизу. Или наоборот. Немцы из оврагов "фаустами" бьют, а наши саперы набирают мешок мин и проползают низом к танковым путям мины ставить. Но сейчас и противотанковые мины кончились. Комбриг Костюков послал меня за боеприпасами. Говорит, политработу за тебя сами провести сумеем, ты горючего, снарядов и мин привези. Я захватил с собой раненых, еле по коридорчику прошли - бьют с двух сторон. Там сейчас такое... Солодахин замолчал, но тут же нашел нужное сравнение: - Хуже, чем на Курской дуге.
- Не преувеличиваешь, Петр Иванович?
- Товарищ член Военного совета, вы же меня знаете,- протянул он обиженно.
- Знаю, потому и спрашиваю. Ну, как приняла бригада нового комбрига?
Иван Васильевич Костюков был назначен командиром механизированной бригады как раз накануне операции.
- Хорошо. Костюков - смелый, а главное, до всего ему есть дело: разведку организует, по батальонам ночами ездит. Очень комбатам по душе пришелся. С Геллером прекрасно сработались. Сам-то наш из политработников, - Солодахин гордился "происхождением" своего комбрига. - Войну начинал комиссаром дивизии ленинградских ополченцев. Вот, скажем, Темник, командир танкового полка, тоже из политработников, а уже зазнался. Я ему подсказал: "Хоть ты и смелый танкист, а отношение к командиру нехорошее".
- Исправился?
- В госпиталь попал, в Ярославе. Но, кажется, начал понимать.
Солодахин задумался, видимо, вспоминал, что еще можно сказать о новом комбриге.
- Учения даже сейчас успевает проводить: все показывает и рассказывает, как пехоте с танками бороться.
- Вот, Армо, тебе и провожатый до бригады, - сказал Михаил Ефимович Бабаджаняну.- Двадцатая ведь рядом с вами, Солодахин?
- Так точно.
- Передай Костюкову приказ с новой задачей. Никитин, когда будет готово?
- Вот приказ, товарищ командующий.
Это не вызвало удивления. Необыкновенная оперативность начальника оперативного отдела штаба армии полковника М.Г. Никитина стала привычной.
Катуков прочитал приказ, одобрительно кивнул и подписал.
Бабаджанян с Солодахиным поспешили к своим частям. А нам пришлось снова поехать к Пухову.
По дороге Катуков неожиданно начал говорить о Бабаджаняне.
- Сознаюсь, когда он у нас появился, не понравился мне. Только в боях за Украину разглядел его. Горяч, смел, но хитер! А запаслив выше всякой меры. Хоть на глаза ему не попадайся: все "дайте и дайте!". Дайте ему тяжелую артиллерию. "Зачем тебе?" - спрашиваю. "На всякий случай!" Главная идея этого человека - без резерва не проживешь.
- А ты сам что - против резервов? Вот уж не замечал!
- Так у меня же армия, а у него - бригада!
Я счел момент удобным, чтобы начать давно задуманный разговор.
- Бабаджанян прекрасно понимает, что Звезда дала ему особое право только на одно - на новые подвиги. Опыт большой - войну на полку начал. Уже три года воюет. Столько операций армейских разобрал! А все сидит на бригаде. Ну, что такое бригада? Чуть больше полка. Ты, Михаил Ефимович, с дивизии войну начинал, а уж два года армией командуешь. Пора и Бабаджаняна ставить на корпус.
Сравнение военной карьеры Катукова ~с продвижением по службе Бабаджаняна, кажется, не очень понравилось командующему. Но Михаил Ефимович быстро понял верность моих доводов.
- Ты прав. Закончим операцию - представим к выдвижению.
Подъехали к наблюдательному пункту 13-й армии, где нас поджидал Пухов.
Катуков объяснил Николаю Павловичу, что после поворота армии на юго-восток наш фланг с севера будет открыт, мы сможем оставить лишь небольшое прикрытие, поэтому просил частями 13-й армии занять участки нашего внешнего фронта, пока мы сожмем вокруг Сандомира внутреннее кольцо.
Постоянная улыбка исчезла с энергичного лица генерала Пухова.
- Рад бы, братцы, но почти все части у меня задействованы южнее Сандомира. Две дивизии выдвину, больше не смогу.
- И на том спасибо, - вздохнул Катуков.
Конечная цель фронтовой наступательной операции заключалась в захвате плацдарма на Висле, в расширении и удержании его.
Противник стремился любыми средствами не допустить этого, бросая в бой все свои резервы, чтобы ликвидировать плацдарм на западном берегу Вислы.