- Бирнбаум поручу самостоятельно Гусаковскому. Надеюсь, как на себя. Решительный, бесстрашный, не как другие.
- Кого имеешь в виду?
- Есть такие, - уклонился Армо.
- А в передовом отряде кто пойдет?
- Моргунова хочу проверить. Короткая пауза. Бабаджанян поясняет:
- Он ни разу не ходил передовым, а очень критикует. Будто сам бог! "Я бы так, я бы эдак". Вот посмотрю, как у него дело пойдет. Присмотрюсь к командиру.
- Слушай, ты его для чего посылаешь? Для выполнения боевого задания или для проверки? Как тебя надо понимать?
- Что вы! Конечно, для выполнения боевого задания. Значит, так: Гусаковский идет к северу, а Моргунов и за ним основные силы - южнее, прямо на Одер, и потом захватывают плацдарм. Правильно я понял?
- Правильно.
- Разрешите ехать для выполнения задачи.
- Какой шустрый! Послушай Дремова, знай, что сосед твой делать будет.
Дремов язвительно улыбается:
- Я решил разные сомнительные опыты с передовым отрядом не устраивать: как шел Темник передовым, так пусть идет, а следом бригаду Липатенкова пущу... То есть Баранова,- поправился он.
Секунду все помолчали.
- На всякий случай,- продолжал Дремов,- если твой Моргунов задержится возьмем вас на буксирчик, жаться не будем. Моя задача - двигаться по направлению Швибус - Франкфурт-на-Одере. Правильно понял?
- Имей в виду: слева фланг открыт, ты идешь лесной дорогой, - не забывай прикрытия! Все внимание разведке и флангу!
- С вами не забудешь, товарищ командующий!
- К тебе, Иван Федорович, есть особая просьба от Военного совета: будешь брать Франкфурт, прихвати ключ от города. Знаешь, через какие места идешь?
Дремов пригладил русые волосы.
- Знаю, мне Солодахин всю голову этим Кунерсдорфом задурил: Ферморы, Зейдлицы... Одного Суворова из всех полководцев только и знаю. Поручу ключом Темнику заняться.
В короткие, считанные часы армия должна была провести всестороннюю подготовку к труднейшей, невиданной в истории операции. Мысль каждого командира, политработника, работника тыла, бойца работала на пределе, изобретая все новые меры, способы, возможности для победы. Недаром фон Меллентин и его опытные коллеги впоследствии поражались исключительной инициативности и изобретательности советских танкистов...
- Что скажут техники? - интересуется Михаил Ефимович после того, как комкоры доложили свои соображения. Павел Григорьевич Дынер улыбается.
- Техники сбережением машин довольны; хорошо выучены люди наступлением. Ни один автоматчик теперь не садится на жалюзи, моторы всегда хорошо охлаждаются Свежим воздухом и превосходно работают. Потерь от "фаустников" тоже сравнительно немного и в основном благодаря внимательности автоматчиков. Большинство машин возвращено в строй. А вот насчет соображений, разной рационализации... Пришла нашему коллективу одна идея. Обсудили ее и решили предложить Военному совету. В настоящее время одиночные танки по возвращении с рембаз иногда расстреливаются на дорогах "подвижными котлами" противника. Кроме того, они не всегда попадают в то место, где нужнее: средств связи у ремонтников нет, когда и куда танк явится с ремонта - командиры частей не знают. Разрешите мне лично взять все рем-средства в свои руки, объединить их и отправлять танки сразу поротно или побатальонно, куда укажет по рации командующий. Это позволит также и охрану ремонтных баз сократить, увеличив ее силу...
У командиров - кислые лица. Дремов не удержался:
- Как, мои танки могут пойти к Бабаджаняну?! Что, у меня свой зампотех не может ими распорядиться?
- Идея эта коллективная, но особенно ее поддержал и развил как раз ваш зампотех, полковник Сергеев, - заметил Дынер.
Совещание закончилось. Уже спустя несколько часов после него Соболеву принесли радиограмму, текст которой гласил: "Разведгруппа No 2 к 18:00 вышла на старую государственную границу Германии с Польшей в районе Альтершпигель. Уничтожено до роты пехоты и батарея 105-мм пушек. Мост противником взорван".
Недолго пришлось ждать новых донесений о выходе на границу Германии. Наутро Темник сообщил, что его разведчики совместно с разведкой бригады Баранова вышли на старую государственную границу с Польшей в район Кебениц и завязали бои с противником.
Одновременно Гусаковский с Мельниковым вышли на границу в районе Бирнбаума. Армейские и войсковые разведчики упорно щупали всю систему обороны противника, занявшего рубежи за Оброй и озерами.
Вначале противник пытался вести на границе активную оборону и контратаковал Темника на подходе. После короткого знакомства с силой Первой гвардии гитлеровцы перестали хорохориться и, зарывшись в свои норы, перешли к жесткой обороне. Темник сообщал: "Разгромил боевую группу генерала Баля, захватил приказ командования 21-го корпуса - держаться в У Ре до последнего. Для борьбы с нашими танками в каждом взводе и при каждом штабе противник создает группы ближнего боя фаустников. Организация их, согласно приказу 21-го корпуса, проводится "не по чинам, а по способностям". Веду дальнейшее преследование пехоты и самоходок".
Шалин ходит со всепонимающей улыбочкой:
- Уж если субординацией в германской армии стали пренебрегать - совсем у них отчаянное положение! Пытаются выиграть сейчас время до подхода эсэсовского корпуса. Не успеют, не выиграют! Большое дело сделали разведчики: слабинки в обороне теперь все нам известны. - Синий карандаш подчеркивает Гейдемюлле, Альтершпигель, Кебениц.- У Дремова части хорошо идут, в темпе. Вот Моргунов у Бабаджаняна подзадержался. Слишком долго он добирался до плацдарма, захваченного разведчиками.
- Что же, Кириллович, нам здесь делать нечего, - торопится Катуков.Поехали в войска, заодно и Моргунова подтолкнем.
Мы на КП Бабаджаняна. Уже с порога слышим, как командир корпуса отчитывает замешкавшегося на переправе через Обру полковника Моргунова:
- Где твоя знаменитая ловкость, я тебя спрашиваю? Или она только перед начальством помогает, а перед противником не помогает? Ловчишь в сторонку уйти? Ты эти штучки брось! Я про твои хитрости с сорок второго слышу. Почему танцуешь перед переправой? Когда форсируешь?
Через несколько минут бедный Моргунов пулей вылетел с КП.
- Так-то вот, - сказал ему вслед Михаил Ефимович. - Разведчики целенький мост уже скоро сутки держат в семи километрах от бригады, а он и ухом не ведет. Не его, дескать, люди взяли. Кто по мосту пойдет, Армо?
- Думаю пустить Гусаковского с Мельниковым, они уже из Бирнбаума вернулись.
- А Моргунов?
- Не могу,- решительно мотает головой Армо.- Один раз доверили передовым идти - не могу больше такое серьезное дело поручать.
- Что ж, может, и правильно. А где Уруков находится?
- Батальон или командир?
- И тот, и другой.
- Батальон целиком на плацдарме, а Уруков здесь, в медсанбате. Тяжело ранен. Первым форсировал Обру, проявил большой личный героизм, очистил лесной район между озерами, обеспечил постройку мостов, а когда противник контратаковал - лично поднял роту, пошел впереди, смял контратаку, захватил противотанковый ров и первую линию траншей. Взломал хваленую "непреодолимую крепость"! Замполит бригады Рябцев, который его доставил, рассказывал, как комбат первым впереди с пистолетом несся, застрелил офицера и двух солдат.
- Как ты, Армо, горячо о своих людях рассказывать умеешь! Но Уруков твой действительно молодец. Проведи к нему.
Медсанбат находился рядом. Уруков лежал у окна, бледный, с какими-то отсутствующими глазами, видимо утомленный напряжением боя. Бинты перепоясали сильное тело.
- Здравствуй, герой, - приветствовал его Катуков. - Представляем тебя к награде.
Улыбка тронула губы раненого.
- Служу Советскому Союзу! Спасибо, товарищ командующий. Только Лидочку тоже не забудьте.