Я чувствую, что звезды мне враждебны.
Сегодня ночью, как уснет супруг мой,
Я брошусь на кинжал и все покончу.
Мое окаменело сердце; только
Кинжала сталь его сумеет тронуть.
Пусть лезвие отыщет в сердце имя,
Там скрытое. Да, этой ночью герцог
Со мной развод получит… Но и он
Ведь может умереть; он очень стар.
Что, если он умрет сегодня ночью?
Еще вчера его рука немела,
А многих убивает паралич…
Бывают лихорадки, и удушья
И разные болезни стариков…
Нет, нет, он не умрет, он слишком грешен.
Достойный умирает слишком рано,
Все люди чести умирают; он же,
Как прокаженный, между них живет
Позорной жизнью; матери и дети,
Все умирают, но не герцог: слишком
Он грешен! Почему бессмертен грех
И смертна доблесть? Или тем он жив,
Что для других смертельно, как живут
Гниеньем ядовитые цветы?
Нет, бог не может этого терпеть!
И все же герцог жив: он слишком грешен.
Пусть я умру одна; пусть нынче ночью
Любовником мне будет смерть, могила
Приютом тайных наслаждений! Что же!
Весь мир - большое кладбище, и в каждом
Скрыт, как в гробу, его скелет!
Входит Моранцоне, одетый во все черное, проходит в глубине сцены, беспокойно оглядываясь кругом.
Моранцоне
Где Гвидо?
Нигде его не нахожу я.
Герцогиня (замечая его)
Боже!
Ты, значит, отнял у меня любовь!
Моранцоне (с радостным взором)
Как? Он покинул вас?
Герцогиня
Ты это знаешь?
Отдай его мне! Говорю: отдай!
Иль на куски тебя я разорву
И к виселице голову прибью,
Чтоб вороны твой обглодали череп!
О, безопасней перед львицей стать,
Чем между мною и моей любовью.
(С возрастающей страстью.)