– Молча сижу под окошком темницы * – стояла под окном с решёткой мелкая, сушёная старушонка, – синее небо отсюда мне видно. – Небо было ночным. – В небе играю всё вольные птицы, – Мигал в небе огоньками самолёт. – Гладя на них, мне и больно и стыдно…
Она повернулась ко мне. На морщинистом лице ни капли раскаяния в содеянном. Ничего ей не больно, и ни разу не стыдно. Старушка – воровка. Битый час мне жаловалась на современные окна, потому что «фоторчница», а нынче стала «стеклопакетница», и работать ей очень сложно.
Поймана с поличным.
Была моей сокамерницей.
– Нас здесь до утра держать будут? – тихо спросила я.
– Нет, сейчас расстреляют, чтобы наверняка, – гоготнула проститутка.
Сидели втроём.
Комната была с потоками в три с половиной метра. Стены от пола до середины были выкрашены в тёмно-зелёный цвет, я бы даже сказала - умбра, выше – пожелтевшая побелка. Трёхъярусные нары с воняющими матрацами. В углу «благоухающий» грязный унитаз и покосившаяся железная раковина.
У проститутки колготки в крупную красную сетку на толстых ногах. Юбка короткая и кофточка с вырезом до пупка. А бабуля в халатике и тапочках.
Засов на двери грохнул.
– Перепёлкина. На выход! – заорал полицейский.
И я, как в кино, заложив руки за спину пошла к двери.
– Молодец, – похвалила меня воровка. – Привыкай руки правильно держать.
Меня вывели из камеры в шумный коридор. Я шла за конвоиром мимо решёток, за которыми сидели ночные бабочки, хулиганы и агрессивные пьяницы.
Мне было так стыдно. Что я низко опустила голову и ни на кого не смотрела. Краснела, бледнела, но глаз не поднимала.
Встала рядом с чёрными ботинками, которые были начищены матовым кремом. От Даяра пахло его прекрасным одеколоном и кофе.
Я закрыла глаза и опять заплакала, но теперь тихо.
Мне почему-то казалось, что он будет меня ругать. Но за место этого, Даяр снял своё пальто и накинул его на меня. Прижал к себе. Его рука поглаживала мои волосы.
И это успокаивало!
Я носом уткнулась в его плечо и замерла.
Никогда у меня не было отца. Но в этот момент я чувствовала себя накосячевшей девчонкой, которую папа вытащил из жопоньки. Собственно, так и было. Папик меня не бросил. Я ему безмерно благодарна.
– Как дела? – строго спросил Даяр, но не у меня.
– Олеся Ивановна, ваша сумка, – какой-то мужчина протянул ко мне руку. Даяр забрал мою сумку.
Не трогайте меня. Меня здесь нет. Я должна немедленно испариться, провалиться сквозь пол.
– Машину нашли, уже номера перебивали, – говорил незнакомец. – Поликарпов два раза проходил по делу об угоне. Ищем его с подельником.
– Спасибо, Миш.
– Давайте, не вляпывайтесь больше.
Даяр пожал мужчине руку и повёл меня из участка.
Была глубокая ночь. И я даже в мужском пальто мёрзла. Меня провели между машин и усадили на заднее сидение жуткого страшного внедорожника.
В салоне пахло синтетикой, дорогим ароматизатором и моим животным. Моим личным животным, которое судя по всему, мне жизнь спасло.
За рулём сидел парень кавказской национальности. Я так часто его стала видеть, что уже привыкла, и пора бы узнать его имя.
Рядом со мной сел Даяр Иванович и сразу взялся за телефон.
Не стоит считать меня деревенской лохушкой. Я попала в такую ситуацию совершенно случайно.
Мне было необходимо оправдаться перед Даяром. Не потому что меня колышило его мнение, а чтобы не думал обо мне как о легковерной.
– Я с Поликарповым четыре года знакома. Он всегда помогал мне с работой, – прошептала я. – Это было неожиданно. Я ему доверяла.
– Тем хуже для него, – ответил Даяр и гаркнул своим ужасным голосом в трубку. Начал каркать кому-то.
Ехали по сияющему огнями полупустому городу. Медленно ехали. Не спешили. По радио, что тихо играло в салоне, объявили три часа ночи.
Мне было уже всё равно, когда я поняла, что мы уехали в отдалённый район города. А я в чужой машине в обществе мужиков старше меня намного.
Спальный район города. Улица, где через один работали фонари.
Машина подъехала к каким-то гаражам. За ними возвышался заброшенный дом с выбитыми окнами.
– А мне доверяешь? – неожиданно спросил Даяр. Видимо я сильно побледнела, глядя в окно. Сидела с прямой спиной и сильно напряглась.
– Нет,– честно призналась я.
– А что так? – усмехнулось животное.
Я искоса посмотрела на него. Глаза чёрные прищурил и лыбился.
– Мы не знакомы.
– Как сказать, – загадочно ответил он и потянул меня за собой из машины.
Из огня в полымя. Из каталажки на бандитскую сходку.
От вида бритоголовых братков, мне стало совсем холодно. Они все разом уставились на меня и жевали, жевали, жевали. Жвачные животные.
Даяр побратался с самым старшим. Таким детиной, размером с мой платяной шкаф. Лысый с блестящими глазками.
– Что Трёхглав на малолеток потянуло? – загоготало оно.
– Это моя официальная жена, Олеся Ивановна. Художница и учительница рисования, – представил меня Даяр и для пущей важности поцеловал мои онемевшие пальцы. – Познакомься, птенец Перепёлочка, это мой старый знакомый, Толя Тягач.
Мамочки! А вдруг это заразно? Я сейчас постою с ними и начну по фене шпарить. Меня не возьмут учительницей рисования ни в одну приличную школу.
– Оба на! – восхитился Тягач. – Училка…
На ужасной роже Тягача отобразилось неполное, несреднее недообразование. И полный восторг от маленькой, зашуганной учительницы совершенно безобидного предмета. Глазки меня засосали, обмусолили и пытались поиметь. А потом оно что-то вспомнило, и выражение лица изменилось. Образования нет, зато силы много. И эта сила чувствовалась на расстоянии. Жутковатый тип. Но до моего животного далеко.
– Пошли, – прошипел он.
Никуда идти я не хотела, поэтому из последних сил сопротивлялась. Даяр обвил рукой мою талию, и я время от времени приподнималась над дорожками между гаражей, оставаясь в свободном полёте.
И чем дальше мы удалялись от фонарей, тем сильнее я чувствовала погружение в кошмар.
Тёмные проулки, железная дверь. Яркий свет.
Я щурила глаза, и медленно меня бросало в жар. Окружённые бандитами на стульях сидели Лёша Поликарпов и его дружок Юрик. И если Лёшка имел вид очень сосредоточенный, то Юра проглотил "трусики своей девушки", и ему стало плохо.
Они не были привязаны, радом не валялось утюгов или паяльников, но я поняла, что ситуация именно такая.
– Это твой друг, Лёша Поликарпов, которому ты доверяла? – в голосе Даяра не осталось ничего человеческого.
Моё горло сковали спазмы, я даже дышала с трудом.
– Прости, Перепёлка, – выдохнул несчастный Лёшка.
– Кокс, отведи Олесю Ивановну в машину, – попросил Даяр и легонько меня подтолкнул в руки нашего водителя.
Ни Кокс меня вёл, а я делала ноги из этого ужасного места.
Около машины я резко повернулась к водителю и, глядя в глаза с ужасом прошептала:
– Он убьёт его?
– Не-ет, – отмахнулся парень. – Харю начистит и ментам сдаст.
Ну, это прямо меня успокоило!
_________
*Стихотворение Михаила Лермонтова «Пленный рыцарь»