человека, у которого неожиданно улучшилось зрение. Мне, волку, с
острейшим зрением, вообще не понять землянку.
Тяжело вздохнул, наблюдая за радостью Эли, а затем, кивнул и
поднялся с места:
– В общем, я сейчас в дом, подготовлю тебе спальное место, вы
можете пока посекретничать. Плюс посмотрю, что можно полезного
взять в дорогу. Тебе нужна какая-то сумка?
Эля коротко кивнула. Я видел в её глазах странное удивление и
усмехнулся. Неужели, тоже считала, что волками движут только
инстинкты, и они глупые?
Повёл плечами и ушёл в дом.
***
Спустя пару часов мы улеглись. Как и обещал, отдал единственное, но огромное спальное место девушкам. Белый лис по-королевски
устроился на одной из подушек, презренно посмотрев на меня.
Дожили! Мою волчью натуру осуждает даже какой-то зверёк. Я уже
готов называть его “песец”, а то действительно звучит, как
ругательство.
Они уснули, а я долго ворочался на своём полене. Ну, вот уж никогда
не думал, что приведу сюда девушку и лягу с ней не в одной кровати, а так бы обязательно сделал бы ещё одно спальное место. Друзей у
меня не было, а развлекаться с ведьмочками и волчицами мне
надоело ещё год назад. В чём смысл, если я не мог завести
полноценную семью, а от случайных связей давно устал?!
Волчат заводить не хотелось, потому что знал, что их могла
настигнуть моя участь, а ни один человек, ни одна ведьма не
согласилась бы родить ребёнка, потому что никогда не знаешь какой
расы будет ребёнок.
Мне не спалось: мучали странные думы. Плюнул, поднялся и тихо
подкрался к кровати. Некоторое время наблюдал за тихим и
размеренном сном Эли. Неожиданно захотелось вот так, всю ночь
простоять у края её кровати и защищать её сон. И не только сегодня.
Каждую ночь.
Клок волос, выбившийся из её причёски, неудобно лёг на лицо. Надо
бы завтра по пути раздобыть ей гребень. Аккуратно притронулся, убирая непослушную прядь. Её кожа оказалась гладкой, нежной, и я
еле поборол в себе желание притронуться к ней губами.
Заметил, как песец на мгновение открыла глаз, а затем тут же
закрыла, надеясь не быть пойманной. Вернулся к себе и кое-как
улёгся. Интересно, выдаст ли меня Эле, или нет?!
Глава 11
Огромные успехи, достигаемые разумом посредством математики, естественно, возбуждают надежду, что если не сама математика, то во всяком случае ее метод достигнет
успеха также и вне области величин, так как она сводит все свои понятия к созерцаниям, которые она может дать a priori и посредством которых она может, так сказать, овладеть
природой, тогда как чистая философия со своими дискурсивными априорными понятиями
стряпает учения о природе, не будучи в состоянии сделать реальность своих понятий a priori созерцательной и тем самым достоверной. К тому же у мастеров математического искусства
нет недостатка в уверенности в себе, да и общество возлагает большие надежды на их
ловкость, лишь бы они попробовали взяться за это дело. Так как они вряд ли когда-либо
философствовали по поводу своей математики (трудное дело!), то специфическое различие
между указанными двумя видами применения разума вообще не приходит им в голову.
Ходячие, эмпирически применяемые правила, которые они заимствуют у обыденного
разума, они считают аксиомами. Откуда же получаются понятия пространства и времени, которыми они занимаются (как единственными первоначальными величинами),-этот
вопрос вовсе не беспокоит их, и вообще им кажется бесполезным исследовать