обосновывать свои утверждения путем опровержения противного. В самом деле, такое
опровержение или есть не что иное, как только указание на противоречие между
противоположным мнением и субъективными условиями понятности посредством нашего
разума, что вовсе еще не дает права отрицать само существо дела (так, например, безусловная необходимость в существовании некоторой сущности никак не может быть
понята нами, и это обстоятельство с субъективной точки зрения правильно рассматривается
как препятствие для всякого спекулятивного доказательства необходимой высшей
сущности, но оно вовсе не отвергает возможности такой первосущности самой по себе); или же обе стороны, как утверждающая, так и отрицающая, обманутые трансцендентальной
видимостью, исходят из невозможного понятия предмета, и тогда вступает в силу правило: поп entis nulla sunt praedicata, т. е. как утвердительное, так и отрицательное утверждения о
предмете неправильны, и в таком случае прийти к познанию истины апагогически
посредством опровержения противного нельзя. Так, например, если мы допустим, что
чувственно воспринимаемый мир дан сам по себе в своей целокупности, то неверно
утверждать, будто этот мир должен быть пространственно или бесконечным, или конечным
и ограниченным, так как оба этих положения ложны. В самом деле, явления (как одни лишь
представления), которые все же были бы даны сами по себе (как объекты), суть нечто
невозможное, и бесконечность этого воображаемого целого была бы, правда, безусловной, но противоречила бы (так как в явлениях все обусловлено) необусловленному определению
величины, которое, однако, предполагается в этом понятии.
Глава 19
Апагогический способ доказательства есть также та настоящая иллюзия, которая увлекает
поклонников основательности наших умствующих догматиков: этот способ есть как бы
борец, который хочет доказать честь и бесспорные права своих единомышленников тем, что берется драться со всяким, кто усомнился бы в этих правах, хотя такое хвастовство
нисколько не решает вопроса, а лишь показывает относительную силу противников, да и то
лишь на той стороне, которая держится задиристо. Зрители, видя, что каждый [из борцов]
бывает по очереди то победителем, то побежденным, нередко склонны скептически
усомниться в самом объекте спора. Однако у них нет оснований для этого, и достаточно
крикнуть им: defensoribus istis tempus eget. Всякий должен вести свое дело посредством
честного доказательства, осуществляемого при помощи трансцендентальной дедукции
доводов, т. е. прямо, чтобы видно было, в какой степени его притязания могут быть разумно
обоснованы. Действительно, если противник [догматика] опирается на субъективные
основания, то, конечно, легко опровергнуть его, однако без выгоды для догматика, который
обычно также придерживается субъективных оснований суждения и таким же образом
может быть загнан в тупик своим противником. Если же обе стороны ведут доказательство
только прямым путем, то они или сами заметят трудность и даже невозможность
обоснования своих утверждений и в конце концов станут ссылаться только на право
давности, или же критика легко обнаружит догматическую видимость и заставит чистый
разум отказаться от чрезмерных притязаний в спекулятивном применении и возвратиться в
пределы своих владений, а именно в область практических принципов.
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО УЧЕНИЯ О МЕТОДЕ
ГЛАВА ВТОРАЯ
Канон чистого разума
Для человеческого разума унизительно то, что он в своем чистом применении ничего не
может добиться и даже нуждается еще в дисциплине, чтобы обуздывать свои порывы и
оберегать себя от возникающих отсюда заблуждений. Но с другой стороны, его опять
возвышает и возвращает ему доверие к себе то обстоятельство, что он может и должен сам
пользоваться этой дисциплиной, не допуская над собой чужой цензуры, а также то
обстоятельство, что рамки, в которые он вынужден поставить свое спекулятивное
применение, ограничивают также и притязания всякого его умствующего противника, так
что все, что осталось бы для него от его прежних преувеличенных требований, может быть
гарантировано от всяких нападок. Итак, величайшая и, быть может, единственная польза
всякой философии чистого разума только негативна: эта философия служит не органоном