– Оборотня только магией взять можно!
– Я с магией не в ладах, а потому спорить не буду. Давай так: ты ловишь его своими методами, я – своими.
Кэтран осторожно прощупала его ауру – магия действительно на нуле. Тем не менее она вдруг поняла: этот – поймает.
– Ну уж нет! Я не позволю тебе болтаться по городу и втягивать орден в неприятности! Будем работать вместе. И чтоб без моего приказа ни шагу!
– Есть! – радостно согласился Денис, вскакивая с места.– Дышу через раз. Потопали!
– Куда?
– На опрос свидетелей и пострадавших.
«Скромный Инкогнито» подхватил свою бедную родственницу под руку и потащил к выходу. Секретарь едва поспевал следом.
Вдовствующая мадам Дюшо и ее дочь обитали в чистом, опрятном домике на окраине Рьежа. Потерпевшую ликвидаторы увидели сразу: малышка, пыхтя от натуги, карабкалась на яблоню. На ветке сидел котенок и жалобно мяукал.
– Мари! Слезь немедленно! – Из окна домика выглянула испуганная мамаша.
Денис недолго думая снял с дерева обеих.
– Держи свое сокровище.
Девочка прижала котенка к груди и уставилась на него круглыми глазами.
– Спасибо, мсье…– Мадам Дюшо уже торопилась навстречу важным господам, вытирая руки передником. По всей видимости, она стряпала.– И не знаю, как мне вас отблагодарить.
– Очень просто, мадам,– успокоил ее Денис,– мы собираемся снимать фильм ужасов и хотим пригласить на главную роль того монстра, который напал на вашу до…
Кэтран вонзила свой локоток в бархатный камзол стажера, и, пока он ловил ртом воздух, решительно перехватила инициативу:
– Мой кузен – большой шутник и любит пооригинальничать,– поспешила она успокоить слегка оторопевшую женщину.– Тем не менее нас действительно интересует чудовище. Не могли бы вы рассказать, как было дело?
– О-о-о, жуткая история! – вздохнула мадам Дюшо и нахмурилась. Похоже, она сильно перепугалась тогда и не любила вспоминать.– Вы заходите в дом, я вас молочком угощу с пышечками и пирогами. А если не побрезгуете – винцом домашним…
– Мы только что позавтракали…
– Обожаю домашнее вино с пирожками! – немедленно вклинился отдышавшийся Денис.
– Алкаш! – прошипела Кэтран.
– Главное в работе со свидетелями – психологический контакт,– пояснил стажер.– Сейчас увидишь, как я ловко его налаживаю!
Кэтран фыркнула и вошла в дом, где гостеприимная хозяйка уже гремела посудой. Денис с секретарем двинулись следом. На столе стояли кувшины с молоком и вином, а также блюдо с горой ватрушек и пирожков.
– Какая прелесть! – восхитился стажер, набивая рот.– Вы – изумительная хозяйка, мадам! Усыновите! Готов с утра до вечера ням-ням!
Мадам Дюшо зарделась от похвалы и наполнила бокалы вином.
– Я – молочка,– поспешила внести коррективы Кэтран,– если можно.
– Конечно, можно, милочка!
Рядом с агентом Незабудкой стукнул о пол стул, на который вползла Мари с котенком в руках. Она тоже хотела молочка. Ей, разумеется, налили, и она немедленно сунула туда мордочку своего подопечного. Тот фыркнул, мотнул головой, обиженно мяукнул и выпустил коготки. Девочка отдернула руки. Котенок пулей промчался по столу, в два прыжка достиг подоконника, выскочил во двор и вновь оказался на ветке яблони. Он сидел, нахохлившись и подозрительно косясь на свою маленькую хозяйку. Котенок явно опасался, что его опять начнут спасать. И не напрасно: Мари решительно сползла со стула. Кэтран засмеялась, подхватила малышку и посадила себе на колени. Мадам Дюшо умилилась.
– Ммм, какой букет! – внес последний штрих Денис.– Алекс, ты только попробуй! И кто-то смеет называть это вино домашним. Королевское вино!
Мадам растаяла окончательно и приступила неспешно к рассказу. Денис подмигнул секретарю – тот с сожалением отставил бокал в сторону и взялся за перо.
– Эта негодница совсем от рук отбилась без отца! – жаловалась мадам Дюшо, с грустной нежностью глядя на дочку.– Целыми днями с соседскими мальчишками играет, с котятами да щенками. И своевольная! Всегда на своем настоит! Избаловала я ее… Одна, моя кровинушка,– как тут ругать? Добрая растет. Всех жалеет. Болезных да убогих накормить пытается… А на прошлой-то неделе чего удумала? Закрутилась я по хозяйству. Стирку затеяла. А ближе к полудню хватилась – нету ее! Я туда, я сюда – как сквозь землю провалилась! Соседей оббегала – никто ничего не видел и не слышал. Правда, все как один поднялись – мне-то совсем плохо стало! Мечусь по городу, за сердце хватаюсь… И вдруг меня ровно что-то стукнуло: бабушка! Только вчера передала через человека, что заболела, мол, проведали бы старушку… Заскакиваю в дом – точно! Корзинки нет, пирожков, что на ужин приготовила, тоже… Я к городским воротам. Выходила? Выходила, говорят… Ох я им и дала! Как же вы, кричу, дите малое без родителя в лес отпустить посмели?! Мама-то моя в деревеньке за лесочком живет, до нее топать и топать – три лье, если не больше!.. Оправдываются: мало ли их тут, босоногих, за грибами шастает?.. Какие грибы, говорю?! Весна!
Мадам Дюшо судорожно вздохнула. Кэтран, укоризненно качая головой, вздохнула тоже.
– Разве можно так маму расстраивать? – погладила она малышку по голове.
Мари не ответила – рот был занят пирожками и молоком, от которого отказался котенок.
– Ну, тут и страже городской стыдно стало,– продолжила рассказ хозяйка.– Оборотень-то уж третий год как в наших местах лютует, а дело к вечеру… Подкрепление вызвали. Народ – из тех, кто посмелее,– вооружился кто чем мог и дружно на поиски к лесу двинулcя. Не успели до него дойти, а навстречу моя голубка. От усталости едва ножки двигает. Без корзинки, без шапочки…
Денис, старательно налаживавший в течение всего рассказа психологический контакт с домашним вином мадам Дюшо, чуть им не поперхнулся:
– Какой шапочки?
– Красненькой,– пояснила мадам.– Красивая шапочка была! Очень ее доченька любила. Надо будет ей новую сшить.
Мари, не переставая жевать, радостно закивала головой.
– Та-а-ак,– почесал затылок стажер,– чувствую, пора приступать к допросу пострадавшей. Давай, кнопка, дожевывай и излагай свою версию нападения злобного монстра.
Кэтран удивленно посмотрела на напарника, но промолчала, задумавшись: а что, собственно, так насторожило стажера? Лично она не заметила ни одной зацепки.
Мари честно дожевала и деловито изложила свою версию. Она действительно пожалела бедную больную бабушку и, видя, что маме недосуг, спокойно набила корзинку пирожками. Затем напялила на себя свою любимую красную шапочку и тронулась в путь. Стражники пропустили ее беспрепятственно – они любили добрых девочек. Один даже заботливо донес корзинку до леса, после чего поспешно вернулся к охраняемому объекту… В лесу было хорошо. Красиво. Птички пели, дятел стучал… Только скучно – поговорить не с кем. Тогда она стала петь. Но получалось плохо. Фальшиво. Еще и сзади кто-то старательно подвывал, сбивая с тональности. Мари повернулась и увидела огромного серого волка, который пытался вторить ей в унисон, одновременно обнюхивая корзинку.
– Ты что, голодный? – спросила Мари.
Волк сказал:
– Да.
Мари – девочка добрая, вот и дала ему пирожок. Волк проглотил его и сказал:
– Мало.
Тогда Мари объяснила, что больше дать не может, так как несет пирожки больной бабушке. Волк очень расстроился, а потом оживился и предложил свои услуги в качестве носильщика.
– Пока ты своими ножками до места дойдешь,– пояснил он доверчивой девочке,– бабушка твоя раз двадцать копыта отбросит… в смысле – с голоду помрет! – торопливо поправился он.– А я вмиг слетаю туда и обратно – корзинку вернуть. Ты только свою шапочку дай, а то бабушка не поверит, что я ее внучка. Испугается еще…