Теперь представим хотя бы на минуту, что миграционный поток в Россию прекратился. По расчетам Центра демографии и экологии человека (ЦДЭЧ) Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук, наша страна, опираясь только на собственный демографический потенциал - при условии низкой рождаемости и очень высокой смертности - пришла бы к 2050 году с 86-миллионным населением, а при самой благоприятной ситуации с рождаемостью и смертностью - со 111-миллионным населением. При этом почти в 2 раза сократится численность людей трудоспособного возраста и резко возрастет нагрузка на них пожилого населения. Это означает, что отчисления на выплату пенсий с заработка каждого работника удвоятся. Понятно, что, хотя каждый работник сам себе зарабатывает пенсию, текущие пенсионные отчисления используются в экономическом обороте, выплату заработанных уже пенсий должны обеспечить работающие. Такую нагрузку трудоспособное население выдержать не сможет, и придется сильно поднять возраст трудоспособности. Такие прецеденты в мире были. В семидесятые годы в Норвегии, например, для мужчин право на пенсию по возрасту было отодвинуто до 72 лет, для женщин - до 67. Но разве можно сравнить Россию и Норвегию по качеству жизни! Кроме того, миграционный приток, что особенно важно, пополняет трудоспособную часть населения молодым контингентом.
Сколько же мигрантов потребуется России для поддержания численности населения на нынешнем уровне? Расчеты Центра демографии и экологии человека показывают, что суммарная иммиграция в будущие 50 лет должна составить от 35 млн. человек (около 700 тыс. ежегодно) при самой благоприятной динамике рождаемости и продолжительности жизни и до 70 млн. человек (около 1,4 млн. человек ежегодно), если эти показатели останутся на сегодняшнем уровне.
Много это или мало? Даже в течение 90-х, когда Россия имела беспрецедентный по величине миграционный прирост, он составил всего 330 тысяч человек в среднем в год, а в 80-е был около 200 тысяч в год. Лишь в 1994 году миграционный прирост взлетел до 810 тысяч человек, однако в дальнейшем не удалось даже приблизиться к этим цифрам. Понятно, таким образом, что в России открываются огромные перспективы для иммиграции, особенно если учесть слабую заселенность страны. Стратегическое направление нашей миграционной политики на длительную перспективу предопределится сложившейся у нас демографической ситуацией.
Но мигранты очень нужны России и сегодня. Развитие строительства и возрождающаяся промышленность испытывают дефицит работников, причем особенно массовых профессий. Поэтому ограничительная миграционная политика, которую сейчас проводит Россия, находится в вопиющем противоречии с насущными потребностями страны.
Непрерывно усложняется процедура оформления пребывания в России. Это касается и мигрантов из стран СНГ. В прошлом году из всех стран СНГ в Россию приехало всего 186 тысяч человек - мизерное количество для такой большой страны. Сильно снизился приток людей из Украины, Казахстана, Узбекистана. А ведь к нам едет миграционная элита, очень инициативные дееспособные люди, многие с высшим или средним специальным образованием, семьи с детьми, которые должны стать нашими гражданами.
Наивно думать, что миграционное тяготение в Россию незыблемо и что только от нас зависит, сколько мы пустим к себе мигрантов. В странах СНГ тоже происходят перемены к лучшему, поднимается экономика, растет потребность в специалистах. Это способствует большей этнической, в том числе языковой, терпимости. Да и оставшиеся русские, конечно же, за прошедшее десятилетие более или менее приспособились к новым условиям существования. Кроме того, явно недружелюбная миграционная политика России толкает мигрантов из стран СНГ к поиску других маршрутов, например в страны Средиземноморья или Восточной Европы. Значительная переориентация в этом направлении потоков из Украины и Молдавии уже произошла. При более толерантной политике по отношению к мигрантам страны СНГ могли бы удовлетворить потребности России в дополнительной рабочей силе по крайней мере до конца этого десятилетия. Но мы упускаем свой шанс и как будто нарочно все делаем, чтобы приток к нам наиболее жизнеспособных людей, владеющих русским языком, иссяк.
Большую озабоченность вызывает и внутренняя миграция - стремительный отток в центральные области населения Севера и Дальнего Востока. Между тем сокращение иммиграции из стран СНГ и снижение населенности Севера и Дальнего Востока связаны между собой. Поскольку Центральный регион является самым мощным миграционным насосом страны, где естественная убыль населения самая большая, а экономическое развитие самое быстрое, то чем меньше мигрантов прибывает сюда из стран СНГ, тем больше жителей Севера и Дальнего Востока имеют возможность здесь поселиться. Так, в 2001 году, когда приток из СНГ, как уже говорилось, был очень мал, резко усилился внутренний миграционный процесс. Центр стал аккумулировать население также с Урала, Поволжья, Северного Кавказа.
Миграционная политика затрагивает огромный круг людей. Это не только сами мигранты, но и родственники тех, кто уже приехал и кто, возможно, приедет, работодатели, квартиросдатчики. Не перестаешь поражаться тому, с каким пренебрежением к ним вводятся миграционные новшества. В тот момент, когда принимался закон о гражданстве, вся страна была вовлечена в обсуждение дискриминации, которой подвергались наши олимпийцы. А вот жарких дебатов по поводу закона о гражданстве почти не было. Не было и предварительной информационной подготовки населения к новшествам, вводимым законом о пребывании иностранцев. Наглядное свидетельство этого - толпы в ОВИРах, торговля миграционными картами, незаконное их изготовление, выросший на этом криминальный бизнес. В любом магазине можно купить руководство по составлению, например, бухгалтерских или налоговых документов, да и в Интернете оно есть, но тщетно искать таковое по оформлению пребывания в России или порядку получения гражданства давно приехавшими переселенцами с паспортами СССР на руках. Все в "лучших" традициях МВД, но под разговоры о демократии.
Базовый инструмент управления миграцией - регистрация по месту жительства - крайне несовершенен. Во-первых, почти невозможно осуществить ее в отведенные законом 3 дня, только один из пяти мигрантов может зарегистрироваться в течение недели, половина же не укладывается и в месяц. Кроме того, не всякий сдающий жилье согласится даже временно зарегистрировать съемщика. Поэтому приезжим приходится регистрироваться совсем не там, где они живут, и часто регистрацию покупать. Вот и появляются адреса, по которым зарегистрированы сотни мигрантов.
Необходимо разработать и ввести в практику такой механизм регистрации, который можно осуществлять без вмешательства милиции. Купил человек марку-пошлину в сбербанке, представил ее вместе с документом, удостоверяющим личность, получил отметку на миграционной карте, - и регистрация состоялась.
Хочу все же внести в проблему миграции оптимистическую ноту. Я уверена, что, несмотря на огромные сложности, с которыми сейчас сталкиваются мигранты, они не пожалеют, что приехали в Россию. После 2005 года начнет сокращаться трудоресурсное население страны, и пойдет этот процесс такими темпами, что иммиграция станет одним из самых дефицитных, если не самым дефицитным, ресурсом России. Думаю, что у детей нынешних мигрантов будет такой выбор работы, о каком можно только мечтать - они смогут реализовать все свои желания.
В XXI веке Россия, возможно, станет главной страной иммиграции в мире, подобно тому, какой была Америка в XIX и XX веках. Но если мы сейчас не будем думать о том, как нам цивилизованно принимать мигрантов, создавать им приемлемые для жизни условия или хотя бы не создавать препятствий, то в скором времени экономика сметет искусственно создаваемые барьеры, и Россия вынуждена будет принимать всех, кто пожелает приехать.
Нина Горланова
А котята - русские или казахи?
В 1970 году я закончила Пермский университет и осталась жить в Перми. А многих моих однокурсников разбросало по республикам. Валю и Галю распределили в Узбекистан (г. Наманган), Ларка вышла замуж в Казахстан (за русского). Вскоре однокурсница мужа (наш общий друг) уехала в Грузию (вышла замуж за нефтяника, русского). Учились в нашем университете и две подруги с Украины - они после окончания уехали на родину. Мы переписывались, посылками обменивались. Из Узбекистана приходило детское белье, из Казахстана - мед, из Грузии - мандарины, с Украины - сухофрукты. Я отдаривалась книгами. Пермское издательство тогда работало здорово, а у меня муж там служил в отделе прозы, так что книги мы для друзей доставали. И все они приезжали в гости, рассказывали, как хорошо сложилось все у них там, поражались, что в Перми стало совсем плохо с продуктами.
Когда я накрыла стол для гостей и Ларка увидела бутерброды, она прослезилась: "Студенческая еда! Я не видела этого столько лет! В Казахстане это совершенно невозможно - там все мясо, мясо!" У Ларки хозяйство: две коровы, телята, поросята и прочее, конечно, всегда есть мясо...
Однажды в санатории в Железноводске я подружилась с Леной, русской женщиной - инженером из Ташкента. Тоже переписывались, обменивались посылками, и она сообщила, что собирается к нам в гости. Я, помня Ларкину реакцию на пермскую жизнь, Лену в письмах долго готовила: у нас в магазинах пусто, ты не удивляйся и так далее. Лена закупила продуктов и дала телеграмму, чтоб я ее встретила. Она привезла 10 килограммов муки, еще что-то, но все-таки решила сходить в магазин, чтобы докупить кое-что для пирога. Видимо, мне не удалось ее подготовить адекватно! Когда Лена увидела пустые полки, она сразу начала причитать: "Да зачем вы не уедете отсюда! У нас тридцать сортов колбасы всегда в наличии, из них половина копчености...".
Родители мужа жили в целинном совхозе в Казахстане, приезжали в гости и тоже качали головами: "Как вы в этой голодаевке живете?!".
Это одна сторона проблемы: русским в союзных республиках жилось хорошо, и они ценили сие. Ни одного плохого слова я от них не слышала про узбеков или казахов. Родители мужа говорили, что в их совхозе сорок национальностей, и все дружно сосуществуют! Но была и другая сторона. О ней стыдно и трудно писать, но нужно.
Мой знакомый получил распределение в узбекский кишлак, где отработал два года. По приезде на полном серьезе рассказывал: "До чего тупые дети у этих узбеков! В программном стихотворении Пушкина они вместо "челн" произносят "член"!.." А когда этот, с позволения сказать учитель (понимай: такой тонкий!), им вместо диктанта стал диктовать стихи Пастернака, дети делали ошибку на ошибке, за что он нещадно лупил их по головам.
Мы были в шоке! Зачем Пастернака-то диктовать узбекам, кто тебя просил?! Русский язык и так труден для изучения, а если еще взять синтаксис Пастернака!.. Ну начали бы узбеки ему диктовать из Алишера Навои... по-узбекски, а потом лупили бы по голове за ошибки! Прожив там два года, сам не удосужился выучить узбекский язык, но презирал детей за ошибки в русском (да еще и бил)!
В том же Железноводске соседка по столу - русская, живущая в Таджикистане, - рассказывала о таджиках примерно то же, что наш знакомый об узбеках. Таджиков она звала неизменно чурками. И тоже жила в республике не один год, не соизволив выучить язык того народа, среди которого поселилась.
Одноклассница писала мне из Туркмении, используя то же слово "чурки", но с добавлением прилагательного "чернож...ые", крыла их безбожно... Я перестала ей отвечать. Через некоторое время мне написала ее мама: дочь умерла от рака, а "эти чурки дали на внука такую маленькую пенсию!". Опять чурки! Опять я не ответила...
Имперское сознание превосходства, увы, тоже имело место. Превосходство и непонимание! Мой муж хорошо помнит, как один русский гордо хвастался: "Да мы казахов стоя сцать научили!". Вот культуртрегер нашелся! А того, что кочевые народы не должны были показывать обнаженного тела небу (остатки старинного культа неба), он не знал и не хотел знать... Нечего уж говорить о том, что русские распахали степь, которая для казахов была ВСЕМ! А теперь что - пыльные бури, за которые спасибо нам не скажет никто...
Да, от русских в Казахстан пришло всеобщее образование, хорошая медицина (в том числе - прививки). Но и тут все неоднозначно. Например, у казахов никогда не было туберкулеза, а с приходом русских началось заражение... Так что за время существования СССР много всяких обид, конечно, накопилось в республиках.
Но тем не менее оставались там и цивилизованно мыслящие люди. Возможно, они существовали только в тонкой прослойке интеллигенции. Приведу примеры. Когда во второй половине восьмидесятых меня стали публиковать центральные журналы, я стала получать много писем и посылок от читателей из республик, в том числе и от коренных жителей. Две посылки с чудесными детскими вещами пришло, например, от Людмилы Пацевич из Литвы. И были другие, но я уже запамятовала имена и фамилии (ведь прошло полтора десятка лет!).
А еще мне стали писать коллеги-писатели из Таджикистана, Туркмении и так далее... И я им отвечала.
И вот все рухнуло: Союз распался! Я по привычке еще продолжала писать друзьям, но ответов не было. Потом Ларка из Казахстана приехала и рассказала, что она вообще никаких писем не получала: "Казахи все, что для русских, просто выбрасывают в мусорный ящик возле почты". Вдруг (для нее именно вдруг!) оказалось, что казахи так ненавидят русских! Даже маленькая дочь Ларки, когда их кошка окотилась, спросила озабоченно: "Мама, а котята - русские или казахи?". Она боялась, что и котятам достанется, если они вдруг тоже русские... Ларка сказала дочке: котятам хорошо - у них нет национальности.
Все наши друзья и родственники стали срочно выбираться из бывших окраин СССР. Свекор со свекровью переехали в Ярцево к дочери (к нам в коммуналку - просто некуда). Подруга из Грузии смогла вовремя продать свою квартиру и купить в Перми дом. А подруга с Украины тоже продала квартиру, но так дешево, что здесь ничего не купишь на эти деньги. Она живет в общежитии. О прочих сейчас не знаю практически ничего.
На днях моя дочь рассказала, что к крестному ее сына приехали жить родственники из Узбекистана. Вообще без денег! И уж, конечно, без мебели, без запаса одежды. Но они хотя бы надеются жить дальше, работать, растить детей. А вот сестру оставили там умирать от туберкулеза - у нее последняя стадия, и поехать она никуда не в состоянии... Мы с мужем выслушали, обсудили подробности этой леденящей душу истории и буквально растерялись. Что можно сделать? Чем помочь? Помолились за эту бедную женщину, и все. Господи, Ты всемогущ, помоги ей!!! Буквами еще раз прошу Тебя горячо-горячо!!!
Все понятно: у России нет возможности всех соотечественников принять сразу. Но есть пример Израиля и можно последовать ему! Создать всюду сильные русские общины! Есть Всемирное еврейское агентство с отделениями во многих странах - пусть и у нас будут "Русские агентства". И через них можно помогать, как Израиль помогает своим...
Роман Сенчин
"Коренные" против "некоренных"
Миграция населения - процесс, на мой взгляд, естественный, необходимый, в большой степени благотворный. Трудно представить, как бы развивалось человеческое общество, живи люди, поколение за поколением, лишь в местах своего рождения. Именно миграция из перенаселенной Европы создала такую сверхдержаву как США. После распада СССР с массовой миграцией вплотную столкнулась Россия. И почему-то так получилось, что в основном русским стало неуютно, а то и невыносимо жить в бывших союзных республиках.
Демографы уже который год сообщают, что, несмотря на большую разницу между смертностью и рождаемостью, население России почти не сокращается, и, сделав паузу, добавляют: по причине огромного притока мигрантов из ближнего зарубежья.
Но проблема миграции существует и внутри России. Расскажу о Туве, где я родился и прожил (не считая службы в армии) двадцать два года.
Республика Тува находится на юге Сибири, - на карте как раз под Красноярским краем. Официально она вошла в состав СССР в 1944 году, через двадцать с лишним лет после его образования.
В конце 50-х - начале 60-х годов в республике нашли асбест и кобальт, построили комбинаты, возникло множество промышленных предприятий, был разработан угольный бассейн. И в Туву хлынула рабочая сила из разных регионов. Процент некоренного населения стал расти год от года. К середине 80-х годов у тувинского населения все явственней начала проявляться агрессивность по отношению к "некоренным". Случались драки среди молодежи, в результате которых "некоренные" частенько попадали в больницу, а то и в морг с ножевыми ранениями. Некоторые тувинцы постарше стали подумывать, а не отойти ли к братской Монголии. Вместе с возрождением древней национальной культуры проявился и национализм. Появились села, в которые русским (так я буду называть некоренное население) заезжать было опасно. Местные или колеса у машины проколят, или стекла побьют, или сотворят еще чего хуже.
Жители столицы республики - Кызыла - на две трети были "некоренными". Из пятнадцати школ всего две национальные, а в остальных - по два-три тувинских ученика в классе. Увеличение тувинского населения не приветствовалось и наверняка сдерживалось. Существовало неофициально такое разделение: в районах - в основном тувинцы, в городах - больше русские. И тогда в Кызыле время от времени стали появляться из чисто национальных районов ватаги молодняка, которые наводили страх на горожан.
Тувинцев раздражало отношение к ним русских как к младшим братьям. Впрочем, люди пожилые, проведшие в Туве десятилетия, относились к местному населению иначе. Например, моя бабушка Валентина Мартемьяновна Шаталова, родившаяся в Туве в 1922 году, никогда о коренных плохо не отзывалась, умела объясниться с ними на их языке, знала особенности их характера.
В самом конце 80-х национальная проблема в Туве резко обострилась. В Кызыл из районов потекли потоки перепуганных "некоренных", бросивших свои дома и имущество.
В деревнях русские и тувинцы обычно селились раздельно: например, одна половина деревни была русской и называлась (в народе, правда) Сосновка, а другая половина, тувинская, Бай-Хаак. Причем русское поселение появлялось раньше, а затем к нему пристраивалось тувинское. Сейчас русские (старообрядческие) села остались лишь на самом севере республики, вдоль течения Енисея.
После районов пришел черед и Кызыла. Выдавливание "некоренных" было и явным (оскорбления, избиения, а то и убийства) и завуалированным (сокращения на работе, замена национальными кадрами, отказ в приеме на работу). В итоге большая часть русских, читай "некоренных", покинула республику Тува.
Куда же они двинулись? В основном осели на юге Красноярского края и в Хакасии. Заполонили там города и городки, поселки, деревни. Их не любят, они - чужаки, да к тому же конкуренты. От местного населения отличаются активностью, образованностью - ведь именно такие люди легки на подъем и бывают востребованы на новом месте. Например, в руководстве Хакасии сейчас много "тувинцев" (так здесь называют таких переселенцев).
Туда же, на юг Красноярского края, направился почти одновременно поток с Севера - из Норильска, Дудинки, Енисейска (тоже люди не вялые). Работы, жилья на всех, конечно, не хватает. Еще недавно маленький - тысяч семьдесят населения, из которого почти половина пенсионеры, - уездный Минусинск в последние годы (причем - резко) увеличился примерно вдвое, забурлил, засуетился... То же самое произошло и в близлежащих селах. Стала возникать напряженность, стычки, как в Центральной России, где происходят чуть ли не побоища местных русских с русскими же переселенцами из Киргизии, с Кавказа... Не исключено, что усиливающаяся людская волна с любой из четырех сторон света (а это вполне реально) спровоцирует такие побоища и на юге Красноярского края.
Хочу коснуться еще одной проблемы.
В последнее время, мне кажется, происходит как бы сужение, съеживание населенной территории России. Русский Север, Сибирь, Дальний Восток обезлюдевают. Понятно еще, когда люди покидают искусственно созданные, не приспособленные к жизни районы. Но пустеют и обжитые издавна места.
Миграция может быть как стихийной, так и управляемой. Вспомним Целину, БАМ.
Сейчас всё в большую моду входит вахтовый метод. Человек, скажем, месяц добывает нефть и газ, валит лес, моет золото, а потом месяца два отдыхает в нормальных условиях. К чему может привести вахтовый метод? Думаю, в конце концов, конечно, не скоро, но вполне вероятно, в Сибири, например, останется с десяток крупных городов (в основном вдоль Транссиба), откуда будут разъезжаться, разлетаться вахтовые бригады, чтобы пахать землю, убирать урожай, добывать полезные ископаемые, валить деревья. Наверное, на время это будет удобно. А дальше?