А дипломник-то – уже глава семейства. Жена зовёт к себе в колхоз. Но это возмутительно близко – Московская область. Вот леспромхоз (то ли в Иркутской, то ли в Читинской обл.) – это да! И жильё, и оклад хороший. Это распределение надо как-то урвать!
И вдруг приезжают прошлогодние выпускники с какого-то строящегося автозавода и рассказывают умопомрачительные вещи. Среди которых главное: будет собственный большой цех по испытаниям автомобилей! И немаловажная деталь – жильё по прибытии!
Где? Что? Да вот, московская дирекция строящегося Волжского автозавода. Туда! А там зам. главного конструктора (Яковлев), с кем-то обсуждая предстоящие дела, произносит:
– Надо ехать на испытания в Воркуту…
И таким обыденным тоном, как в булочную по пути зайти. Вот это да! Ну уж, теперь – только туда, где такой работой занимаются!
– Куда и к кому обратиться?
– А вот через месяц главный конструктор приезжает, к нему…
Так появилось ходатайство с ВАЗа (черновик, написанный лично Соловьёвым, бережно храню до сих пор). Правда, на комиссии по распределению возникла некоторая заминка:
– Мы кадры готовим для автомобильного транспорта, а не для промышленности…
Но поскольку это было не единственным отклонением от главного направления, а также благодаря содействию инспектора по кадрам (члена комиссии), решение всё-таки было положительным.
24 июня 1968 г. – защита диплома, и затем – законный месяц отпуска, положенный между окончанием института и прибытием к месту работы. Но я тогда сказал Валере Фролову, который тоже распределился на ВАЗ:
– Это не тот случай, когда надо откладывать! Едем немедленно!
И, получив дипломы и направления, сразу же выехали в Тольятти. А уж отпустят там в отпуск или нет, это – как получится.
Прибыли в Тольятти на ул. Комсомольскую, дом 137, кв. 99, в которой жили мадийцы Храмов, Мальков, Сеньков, Гуреев (по прозвишу Санчо Панса). Были там и немадийцы – Лисовский, Французов, Акоев (он приезжал тогда из Челябинска к брату на разведку, а в дальнейшем оказался сослуживцем).
Всего в квартире было человек 10-12. Тем не менее, нас приняли:
– Вы, ребята, из МАДИ? Тяжеловато вам будет после того, как тут себя мадийцы показали… – то ли Лисовский, то ли Акоев сказал.
Но на сказавшего зашикали, и в чём дело, мы так и не узнали. Мальков сказал:
– Будете учиться бумагу рвать…
Документация шла контейнерами в рулонах, и все вновь принятые ИТРовцы начинали с того, что разбирали, т.е. разрывали и комплектовали чертежи, инструкции, технологические карты и т.д.
Запомнилось, что Французов отличался тем, что как только заходил разговор о бутылке, он уже стоял в дверях с портфелем и торопил «командировочные».
В отделе кадров сразу сказали, что жилья нет, только общежитие. Но меня уже ничто не могло остановить. Фролов что-то было задумался, но я уговорил его, чтобы начали оформляться прямо сейчас, не откладывая на «после отпуска».
Следом за нами ходил Шеломенцев, выпускник Челябинского института (тоже вместо отпуска приехал разузнать обстановку). Он оформлялся тоже в ОГК, но в КБ двигателей (года через два он, по несчастью, умер от лучевой болезни, полученной где-то в Челябинске).
Итак, мы с Фроловым оформились, в результате чего в наших трудовых книжках появились уникальные записи: 1 августа 1968 г. отчислен из МАДИ; 8 июля 1968 г. принят инженером-конструктором ОГК – «перехлёст» почти в месяц.
Оформившись, предстали перед A. M. Чёрным, только что вернувшимся из командировки в Италию. Расспросив, кто такие, зачем и почему, выслушав содержание наших дипломных работ («А, наука для науки!»), сказал, что надо приниматься за работу.
В ответ я высказал желание отгулять положенный отпуск, чем вызвал первое неудовольствие своего начальника (увы, не последнее).
Оформление заняло примерно неделю, и было время осмотреться.
ОГК тогда находился на третьем (по-моему) этаже дирекции СК. В большом зале вместе с конструкторами находился В. С. Соловьёв, в небольшой комнате напротив – испытатели.
Дирекция ВАЗа располагалась на ул. Победы, 28.
А сам строящийся завод находился где-то далеко в степи. Остановили идущий туда КрАЗ:
– На завод?
– Да!
– Возьми!
– Поехали!
Бетонное шоссе от Старого города (от посёлка Северный) до KBЦ уже было, только без асфальта. Видно было, что за КВЦ тоже есть шоссе, куда-то ведущее (на водозабор, как мы потом узнали).
Вся площадь завода представляла разбросанные по степи глинистые котлованы, окружённые размокшими кучами той же глины и разбитые КрАЗами подъездные пути – без сапог не подойдёшь.
В районе 8-й вставки стояли колонны и 2-3 фермы перекрытия. На 7-й вставке колонн поменьше, и далее – по убывающей. На месте 1-й вставки был только котлован. КВЦ имел вид огромного навеса – колонны и крыша, ни единой панели.
Взобрались на кучу грунта напротив КВЦ – чернозём, снятым со строительной площадки. Огляделись. С трёх сторон – степь до горизонта, а с четвёртой – водная гладь с горами за ней.
На этом берегу – деревенька. Вот она, рядом! Пошли!
Оказалось – совсем не близко. Но дошли (это был пос. Приморский). Полюбовались Жигулёвским морем, Жигулёвскими горами.
А это что за стройка? Пошли, посмотрим!
(Только вечером в общежитии узнали, что это и есть будущий Новый город).
И опять котлованы, котлованы на месте 1-го и 2-го кварталов.
3-й комплекс общежитий – 4 этажа, 2-й комплекс – фундамент в котловане, 1-й комплекс – голый котлован. Остов (так и не построенной) гостиницы, 4 этажа. Поразили огромной глубины траншеи с укладываемыми туда большими бетонными трубами – вероятно, для ливневой канализации.
От строящейся гостиницы до восточного кольца тоже была уже бетонная дорога – будущая ул. Юбилейная.[21]
О.Тарасов – дипломник МАДИ (1968 год)
Апрель 1972 года. Первый выезд «крокодила» Э2121 (В. Котляров, О. Тарасов и В. Давыдов)
1976 год. На замерах тягового усилия
Вернувшись (опять на КрАЗе), поделились с ребятами впечатлениями. Они ответили:
– О-о! Сейчас намного веселее! Вот прошлый год было тоскливо – одна лишь грязь и затопленные котлованы…