Рвутся за город машины...
В который раз лечу Москва -- Одесса...
Отплываем в теплый край навсегда...
Две последние строки имели и другой вид:
На Север вылетаю из Одессы...
Покидаем теплый край навсегда...
Получается: неважно, куда плыть, бежать или лететь, главное -- отсюда вырваться. Для нашей темы важно подчеркнуть, что появившийся с самого начала мотив душевной маеты, ставший истоком непоседливости героя "Москвы-Одессы", оставался неизменным при всякой погоде, на всех этапах создания текста. Другими словами, изменение направленности движения на противоположное не меняет содержания песни.
Неясность цели движения, конечно, напрямую связана с обычной для ВВ неоконченностью сюжета. "Вот вам авария: в Замоскворечье..." -- этот рассказ так ничем и не завершится, что тем более любопытно, так как известна конечная точка пути -- кладбище. Но даже и в этом случае герои туда не попадают. Похоже, такая недостигаемость цели принципиальна у Высоцкого и свидетельствует что-то очень важное о его поэтическом мире и человеке в нем.
Понятно, что в такой ситуации цель оказывается самым таинственным в путешествиях героев ВВ. Разумеется, есть тексты, в которых она названа прямо: черное золото, белое золото ("Сколько чудес за туманами кроется..."), простор и неизведанные ощущения ("Мы говорим не "штормы", а "штормА"..."), стремление стать человеком ("Вы в огне да и в море..."). Но много чаще герой ВВ сам не ведает, куда путь держит:
Укажите мне место, какое искал...
Навсегда в никуда -
Вечное стремленье.
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?244
Случайно ли, что именно самый симпатичный из четверки первачей так бежит -- ни для чего, ни для кого. И МАЗ попал куда положено ему, другими словами, неизвестно куда (нет достаточных оснований утверждать, будто МАЗ именно из тех машин, что за Урал стал перегонять герой песни). Точно так же, как и герой "Москвы-Одессы", "Горизонта", "Охоты на волков".
Или вот персонаж "Дома". Если его целью был край, где светло от лампад, -- зачем ему в дом, погруженный во мрак? Искал место, где нестранные люди как люди живут? -- что ему было делать там, где никого? А если хотел лишь передохнуть -- потому что устал, -- так чего привередничать: то не так, это не эдак? Нам всегда было ясно, что этот персонаж -- незваный гость в дому. А вот присмотрелись -- оказалось, что и случайный: сам не знает, чего ищет (это и есть тот смысл, который несут отмеченные логические неувязки в сюжетном слое)245.
Состояние, общее для многих персонажей Высоцкого -- когда герой смутно ощущает и мотивы, и цель путешествия, -- объясняет странную, на первый взгляд, особенность текстов, а именно: множественность персонажей ВВ и их активность не приводит к образованию сюжета.
На материке балладообразных246 текстов ВВ преимущественное направление жанрового ветра -- лиро-лиро-эпический. В большинстве этих текстов вместо событийного ряда присутствуют лишь фрагменты событий: почти всегда без кульминации ("Сто сарацинов..."), чаще всего без окончания ("Едешь ли в поезде...")247*. Да и понятно: если неважно, куда путь держать, лишь бы не сидеть на месте, -- откуда в таком случае возьмется внятное завершение сюжетной линии?
Живость, динамичность "сюжетов" Высоцкого по большей части лишь кажущаяся. Вся событийная энергия, скрепляющая отдельные события в единый ряд, образуется не в тексте, а в воображении слушателя / читателя, как и сам связный сюжет (мы говорили об этом подробно в гл. 6). Эта энергия порождается некоторыми особенностями текста: известной аудитории темой, яркой деталью. Темы, между прочим, обыкновенно знакомы публике, как, кстати, и автору, не по личному опыту, а понаслышке -- охота, скачки, морские походы248. Отсюда -- скорее коллективно-сходное, чем индивидуально-различное восприятие песен. Отсюда же и фиксация в памяти слушающего преимущественно знакомой -- воображенной -- сюжетной схемы, и игнорирование не вписывающихся в нее реальных деталей текста.
x x x
У дороги, по которой мчатся-летят герои Высоцкого, есть одна замечательная особенность. Сравним три фрагмента:
Ах, лихая сторона,
Сколь в тебе ни рыскаю -
Лобным местом ты красна...
Рыскают по лесу стаи зверей...
<...> они егерей
Ищут...
Вдоль дороги -- лес густой
С бабами-ягами,
А в конце дороги той -
Плаха с топорами.
Выстраиваются два синонимичных ряда: сторона -- лес -- дорога и движение по дороге -- рысканье по лесу / стороне, что поддерживается другими текстами со сходной топикой ("Кони привередливые", "Дом"). Но это значит, что движение по дороге (по крайней мере в данных текстах) -- не направленное движение. Другими словами, дорога -- не путь к цели. И движение по дороге не есть движение к цели. Судя по всему, в мире Высоцкого образы дороги и бездорожья не являются антонимами249.
Одна из интересных особенностей перемещения героев Высоцкого в пространстве состоит в том, что герой явно не торопится к цели:
Я налег на бег, на стометровки...
Здесь к бегу, причем на самую короткую, а значит, самую скоростную дистанцию, применен глагол, в смысловом зерне которого вектор усилия направлен не вперед, а вниз! Этот стих проще всего прокомментировать другой строкой из ВВ -- Стремленье, где утеряна стремительность. Другой подобный пример:
...И в санях меня галопом повлекут...
Обратим внимание, что в быстром движении вперед, которое вновь выражено не глаголом, а существительным (бег, галоп), что, конечно, ослабляет напор, глагол снова гасит устремленность вперед. Неудивительно, что в такой ситуации персонажи охотно говорят о препятствиях. Которые выполняют одну благую функцию: помогают скрыть -- по крайней мере от самого себя -- отсутствие или неясность цели.
Присмотримся к препятствиям, с которыми сталкиваются герои ВВ, они стоят того. Возьмем два примера. Один -- из "Горизонта":
...Но то и дело -- тень перед мотором -
То черный кот, то кто-то в чем-то черном.
По поводу первой из цитированных строк В.Изотов пишет: "На трассе появляются помехи, обозначаемые пока как тень -- что-то нечеткое"250*. Вторая строка комментируется так: "Происходит первая конкретизация опасности"251*.
В цитированном фрагменте "Горизонта" представлены и тень, и отбрасывающий ее субъект. Разумеется, ясно, что препятствием, помехой движению может быть лишь источник тени. Но ведь перед мотором -- только тень! Причем она поперечна движению252 (недаром же этот образ вводится посредством но после параллельных движению проводов, таким образом им противопоставляясь). А это значит, что источник тени находится вне зоны движения, на обочине дороги253. Сама же тень может, по верному замечанию В.Изотова, разве что заставить героя сбавить скорость (да и того, как мы помним, не происходит). Вот вам и препятствия...254
Другую любопытную помеху продвижению героя дарит нам фрагмент текста "Во хмелю слегка...":
...И вокруг взглянул -
И присвистнул аж:
Лес стеной впереди -- не пускает стена...
Но ведь лес с первых мгновений сюжета окружал героя (лесом правил я). Чего он -- во хмелю слегка -- до поры не замечал. А тут головой тряхнул, чтоб слетела блажь, -- и увидел. В кулуарах высоцковедческой конференции 2000 г. в "Доме Высоцкого" этому фрагменту была дана иная трактовка: до названного момента герой ехал по дороге, а потом потерял ее. Однако такая деталь, как болотная слизь, которую конь швырял мне в лицо, показывает, что герой изначально ехал не разбирая дороги. Плыл куда глаза глядели. И колющие иглы не замечал, ибо другим был занят (в частности, пел за здравие). Так что причины заминки в движении герой -- и мы вместе с ним -- должен искать в изменении своего внутреннего состояния, а не внешних условий (да и не только этот герой -- множество путешественников ВВ).
В публикациях о Высоцком обычно отмечается, что "обрыв, круча, река -варианты "края", ограничивающего свободное движение"255*. На самом же деле движение у ВВ идет вдоль "края". То, что мы традиционно полагаем препятствиями -- лес густой с бабами-ягами, обрыв, овраг, -- располагается не поперек, а вдоль дороги. И потому препятствием движению быть не может256. Эти образы означают нечто, что не препятствует движению, а сопутствует ему, -- душевную смуту, внутреннее беспокойство. Препятствия на самом деле обнаруживаются не вовне, а внутри героя (повторю: это одна из важнейших скрытых тем "дорожных историй" Высоцкого). И препятствуют они не движению, а обретению душевного равновесия. В чем их исток?
В главе 9 этой книги уже говорилось о том, что в душевном состоянии героев "альпинистских" песен явственна червоточина. Это неверие в себя. Тот же мотив есть и в "морском" цикле: