Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны -- я ими печь топлю.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
И неприметный, как льняное полотно.
Устал бороться с притяжением земли,
Лежу -- так больше расстоянье до петли...
На коне -- толкани -- я с коня...
Мы с удивлением обнаруживаем, что апофатические образы, которыми текст, казалось бы, заполнен до отказа, именно в этих точках (за единственным исключением302) отсутствуют. Даже и без всего вышесказанного -можно ли считать это ничего не значащей случайностью?
Поскольку экстремум -- дело прошлое (даже если он и присутствует в настоящем героя, то не вызывает адекватной реакции, что в данном случае первостепенно), а унылая, бескрылая обыденность -- удел настоящего в жизни героя, то и получается: энергия его нынешнего состояния сильнее энергии памяти об ушедшем, что бы по этому поводу ни думал и ни говорил сам персонаж. Это, конечно, прямое свидетельство разлада между его субъективным отношением к ситуации и объективным ее смыслом (и, может быть, очередной аргумент в пользу того, что собственные поэтические приоритеты Высоцкого совсем не обязательно искать в области романтических поступков и страстей).
Названная особенность образного ряда "Истомы" убеждает нас в том, что персонаж уже различает краски, цвета, запахи по-новому открывающейся ему жизни. Так что для отчаяния или обреченности нет никаких объективных предпосылок. Вот эта неадекватность реакций -- то, о чем поет герой, временно303, а он помирать собрался, -- и есть главное основание для иронии над ним, этим, наверное, чуть за тридцать, молодым человеком (существует точка зрения, что 33 года -- биологический рубеж перехода мужчины от молодости к зрелости).
Утверждение, что в основных песнях ВВ действует один и тот же герой, выводит к прямому сопоставлению этих текстов. В 1971 г., кроме "Истомы", появились "Горизонт", "Я теперь в дураках...". Без большой натяжки можно сказать, что все они зафиксировали один и тот же период в жизни героя. 1972 год -- "Вдоль обрыва, по-над пропастью...", "Он не вышел ни званьем, ни ростом...". 1973 -- "Кто-то высмотрел плод, что неспел...". Впечатление такое, что, пережив кризис взросления, этот герой не повзрослел, остался каким был (кажется, в психологии этот тип называется "вечный мальчик"). Но, я думаю, герой, даже совокупный, не ключевая фигура в поэтической системе Высоцкого. Его персонаж не человек дела, а человек слова304. Оно, слово, и есть главное действующее лицо в поэзии ВВ, его главный герой.
В мире слов, собранных Высоцким в стихотворные строки, в поэтические тексты, в звуковой песенный поток, господствуют естественные, природные силы -- силы притяжения, отношения сходства, родства305. Может быть, главная из этих сил -- притяжение земли. В мире Высоцкого это прибавление жизненных сил. Земля -- их источник потому, что ее притяжение -- естественно. Естественное, природное -- одна из немногих констант у ВВ, всегда и только имеющая позитивный смысл. Это то, на чем держится весь мир Высоцкого и что держит человека в его мире.
Для него притяжение земли -- не только оковы, но и опора. Лежу -- так больше расстоянье до петли -- вот он, мотив защищенной спины. Поистине Сегодня мой друг защищает мне спину... Земля -- друг человеку в мире Высоцкого. И слову -- тоже.
Взаимоотношения слов, их самочувствие, движение смысла в слове и между словами определяют состояние, настрой и основные силовые линии мира Высоцкого, представляют этот мир и его автора наиболее адекватно. Какой видится реальная жизнь сквозь эту призму?
Наш век -- век разрушенной гармонии, исчезающего, истекающего бытия. В самой этой чахлой, скудной, зябнущей реальности Высоцкий-поэт ищет и находит энергию, силы, способные возродить ее к жизни.
Преодолеть инерцию распада, воссоздать мир из разрушенного состояния, вернуть ему живительные силы -- было главным поэтическим усилием Владимира Высоцкого. В мире, который рожден его талантом, господствуют созидательные силы. Это мир, ищущий, открывающий в своих глубинах, мучительно обретающий силы жить, обретающий гармонию.
Впрочем, кажется, я повторяюсь...306*
2001
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Едва ли в разговоре о Высоцком уместно "заключение", хотя...
Не обрывается сказка концом. Тем более что это не конец сказки, а всего только конец книжки. Хорошо, если мы с вами, читатель, находили "нужные" вопросы, а размышляя над ними, прислушивались к голосу Высоцкого.
И правда ведь, в его песенной стране не чувствуешь себя странником, чужаком. Здесь все к месту и ко времени, все ладит с тобой и улаживает в тебе, как бы случайно попадая в такт такого же неровного дыханья.
За меня другие отпоют все песни... И отпоют, и отыграют -- другие. В будущем. Высоцкий же с нами по-прежнему -- здесь и сейчас. В нашем настоящем.
ИСТОЧНИКИ И ДОПОЛНЕНИЯ
Книга "Высоцкий и его песни: приподнимем занавес за краешек" готовилась к публикации десять лет назад. Главы 1, 3, 4, 6-8, 11, 13, 15 и некоторые другие тексты, написанные в конце 80 -- начале 90-х гг., весной 1993 г. были переданы издателю. Проект остался неосуществленным.
В основу главы 1 лег текст статьи, написанной в 1993 г. по заказу журнала "Музыкальная жизнь". Главу 2 составил фрагмент статьи "Мы многое из книжек узнаем" (Высоцкий как поэт книжный), написанной в 1988 г. для второго воронежского сборника "Владимир Высоцкий: исследования и материалы" (не издан). Глава 3 была предложена в качестве доклада организаторам запланированной на лето 1990 г. и не состоявшейся научной конференции в Москве.
При написании главы 14 были использованы ранее опубликованные тексты: заметки о песнях ВВ "Для кого я все муки стерпел..." (Подъем (Воронеж), 1989, No 1) и об авторской песне как жанре (Музыкальная жизнь, 1989, No 13).
Из помещенных в настоящем издании полностью опубликованы пять глав: 9, 17-19 -- в альманахе "Мир Высоцкого" (вып. III. Т. 2; IV; V; VI), 11 -- в газете "Высоцкий: время, наследие, судьба" (1992. No 2-3), 15 -- в журнале "Музыкальная жизнь" (1992. No 9-10).
Долгий путь от рукописи к книге заставил обновить контекст (цитирование и ссылки на работы, опубликованные во второй половине 90-х гг., сосредоточены преимущественно в сносках).
В данном разделе, как и в основном тексте книги, звездочкой помечены сноски, содержащие только библиографические данные цитируемой публикации. Цифра в скобках после номера сноски означает страницу основного текста книги, на которой находится данная сноска.
Полная библиографическая ссылка дается только при первом цитировании публикации. Имя автора в этом случае выделено полужирным курсивом. При повторных ссылках приводится имя автора, название работы и страница публикации, на которой находится цитируемый фрагмент.
ГЛАВА 1
1 (4) Может, это хотела сказать Н.Крымова, написав, что "песни Высоцкого не рассчитаны на рассудочное восприятие"?
2* (5) Тростников В. А у нас был Высоцкий. Цит. по: Мир Высоцкого: Исследования и материалы. Альманах. -- М., 1997. Вып. I. С. 143, 145. -- Далее при ссылках на это издание -- МВ.
3* (5) Крымова Н. О поэте // Аврора. 1986. No 9. С. 105.
4* (5) Эфрос А. Как я учил других // Совр. драматургия. 1989. No 4. С. 202.
5* (5) Муз. жизнь. 1993. No 3. С. 23.
6* (6) Рудницкий К. Песни Окуджавы и Высоцкого // Теат. жизнь. 1987. No 15. С. 14-15.
7* (6) Там же. С. 14.
8 (6) Сергеев Е. Многоборец // Вопр. лит. 1987. No4. С. 113. Этот фрагмент -- одно из многочисленных подтверждений того, что в 80-е гг. мы воспринимали Высоцкого чисто тематически даже и в профессиональных разговорах о его творчестве.
9 (6) Проблема источников цитирования песенных текстов Высоцкого не только не решена, но, кажется, более-менее полно даже не описана. Мы располагаем двумя типами источников цитирования текстов песен: книжными изданиями и фонограммами. Авторы аналитических работ о Высоцком, как правило, к фонограммам не обращаются, традиционно предпочитая книжные издания, главным образом -- составленный и откомментированный Андреем Крыловым двухтомник, который впервые увидел свет в 1990 г. Все плюсы такого подхода налицо и вроде нет никаких проблем -- бери, цитируй. Я так в основном и поступаю (правда, во многих случаях предпочитая публикаторской свою собственную пунктуацию -- когда полагаю, что она точнее отражает смысловые связи текста). Но... Иногда все карты путает память: не только у меня -- у многих из нас, как и 20-30 лет назад, на слуху то, что пел ВВ.
Дело специалистов -- спорить, как печатать: "А на горе стоит ольха,/ А под горою -- вишня" или без начальных "а"; "Все донимал их своими аккордами" или "Донимал их...". Но пока жива память, пока песня звучит во мне и во многих из тех, кто возьмет эту книгу в руки, -- я могу обращаться за подмогой к ней, к спетому тексту.
Вполне осознаю уязвимость такого подхода. При ссылках на фонограммы я мгновенно получаю на руки ту еще проблему: с какой степенью точности воспроизводить на бумаге особенности спетого поэтом текста? Ведь спето не только "А под горою...", но и "ви-и-и-и-шня" (и понятно, почему: для усиления слушательского напряжения в ожидании сильной доли = "разрешения", а с тем -- и более яркого ощущения разрядки при ее достижении, -- прием характерный для "цыганочки").
Но если бы эта проблема оказалась единственной! А почему отсутствуют ссылки на конкретные фонограммы? И где гарантия, что именно запомнившаяся автору книги запись так распространена, что как раз ее вспомнит мой читатель -- и вместе со мной умилится, а не возмутится неконкретностью отсылки? Успокаивает, во-первых, немногочисленность примеров в книге, к которым можно предъявить эти справедливые претензии. А во-вторых, то, что традиционный подход к проблеме цитирования песенных текстов ВВ вряд ли менее уязвим (детали придется оставить для отдельного разговора).
Нельзя сказать, что названная проблема не привлекала внимания. Чаще других к ней обращается Юрий Тырин. При обсуждении одного из докладов на первой научной конференции в "Доме Высоцкого" (апрель, 1998) он призвал исследователей не забывать о своеобразии сборника "Четыре четверти пути" как источника высказываний Высоцкого. Действительно, такого монолога -- в целом, -- какой представлен в сборнике, поэт никогда не произносил. Составители скомпилировали в связный текст (значит, цитировали не абсолютно точно и без ссылок на источники) отдельные реплики ВВ. А потому использовать фрагменты этого "монолога", предваряя их фразами типа "Высоцкий говорил", некорректно. И все же (с названными оговорками) высказывания Высоцкого "О песнях, о себе", в основе которых -- реально сказанное поэтом, сохраняют свою значимость для исследователей. И анахронизмом окажутся только после того, как станут доступными надежно сделанные расшифровки фонограмм выступлений ВВ (желательно не разрозненные, а в виде сборника, лучше, конечно, -опубликованного).
В другой раз -- в рецензии на многотомники произведений ВВ, подготовленные С.Жильцовым (МВ. Вып. III. Т. 2. -- М., 1999), -- показав на многочисленных примерах систематическое искажение публикатором текстов поэта, Ю.Тырин удивился, что по этим книгам Высоцкого цитируют "даже уважаемые и именитые авторы" (С. 506). Ведь серьезный исследователь "должен сначала оценить научную авторитетность цитируемого издания" (Там же).
У меня нет сомнений в правоте Ю.Тырина, как и в том, что все исследователи, цитировавшие ВВ "по Жильцову", прекрасно понимали: они имеют дело с некачественной работой. Это видно невооруженным глазом. Но очевидно и то, что обращения к данному источнику закономерны и неизбежны не только в прошлом, но и в будущем. Они иссякнут лишь с появлением сопоставимого по полноте серьезного издания -- не раньше.
Любой исследователь рад бы иметь в своем распоряжении полное ("академическое") собрание сочинений ВВ, включающее в звучащем и напечатанном виде все, что сохранилось из написанного, спетого и сказанного им на своих выступлениях (по словам Вс.Ковтуна, такое издание составило бы от 20 до 30 томов). О том, что это единственный по-настоящему надежный фундамент исследований творчества Высоцкого, я писала еще в книге "Хула и комплименты", которая вышла в свет летом 1993 г. (Частный альманах (Москва). 1993. No 1). Но ведь в обозримом будущем этот светлый день не наступит. Вот мы -- с осторожностью, с оговорками (и то, и другое необходимо) -- обращаемся не только к ставшему уже классическим "крыловскому" двухтомнику, но и к очень ненадежным изданиям, как 4-, 5-, 7-томник, подготовленный С.Жильцовым.
Есть ли другой выход -- для всех, а не для двух-трех счастливцев, могущих по мере надобности обращаться напрямую к знатокам-хранителям рукописей и фонограмм?..