Песец! Какой на фиг песец? Я попытался открыть глаза, но получилось плоховато. Нет, глаза то открылись, даже руками их протер, но ничего кроме плавающих красных шаров не увидел. Да и в голове какой-то дятел поселился. Долбит и долбит. Еще кожа на груди горит, будто горящую сигарету кто-то приложил. Попытался осторожно потрогать болячку, наткнулся на какую-то железку на веревочке. Ощупав ее, понял – крестик. Откуда крестик? В жизни крестиков не носил. Да и в бога-то не верю.
Между тем дятел в моей голове превратился в стахановца с отбойным молотком. Блин! Так и до инсульта, гад достучится. Бывало со мной такое уже, когда голова буквально раскалывается от боли. Средство у меня одно: таблетка «Новигана», после лечь, расслабится и мысленно гнать кровь от головы к ногам. Ну, там ноги становятся теплыми и тяжелыми, теплыми и тяжелыми. Об этом методе давным-давно прочитал в книжке, название которой не помню. Помню лишь автора: Леви его фамилия. Еврей, однако.
Блин! Какая чушь лезет в больную голову. О! Вспомнил – есть у меня таблетка. Она всегда лежит в нагрудном кармане моей рыбацкой куртки. На рыбалке я или где? Нда…! Похоже, что «или где», поскольку нагрудного кармана нащупать не удалось. Ни левого, ни правого. Попытка разглядеть, во что же я одет, кончилась рвотными позывами. Придется, видно, обойтись без химии. Лег на спину и попытался расслабиться, массируя голову и покалывая ногтями те участки, над которыми особенно упорно трудился пресловутый «стахановец», ну и мысленно гнал кровь от головы в ноги. Довольно долгое время ничего не происходило, но я был настойчив, и потихоньку «стахановец с дятлом» успокоились и покинули мою бедную голову. Даже впал в состояние легкой полудремы.
Очнулся от звука похожего на стук лошадиных копыт, частый и громкий. «Галопом чешет» - подумал я. Открыл глаза и попытался, что ни будь увидеть и мне, хоть не сразу, но удалось разглядеть, что здоровенная коняга прет прямо на меня, а на спине у нее сидит, безо всякого седла («охлюпкой» появилось откуда-то в голове дивное слово), седобородый и седовласый мэн в серой, длинной, почти до колен, рубахе, в неопределенного цвета, штанах и, что характерно, босиком.
Такой сюрр, последний раз, я видел более шестидесяти лет назад, и это был мой дед Денис. Одетый подобным образом, на ногах, правда, у него были старые валенки с отрезанными голенищами, дед, с моим старшим двенадцатилетним братом, гнули полозья для саней, а я, под предлогом помощи всячески мешал им, получая от братца, то легкий пинок, то подзатыльник. Только мой дед был лысым как вождь мирового пролетариата, а гриве этого пейзанина мог позавидовать и сам товарищ Сталин.
Между тем подскакавший старик, лихо спрыгнул с коня и бросился ко мне, схватил и прижал к широченной груди.
- Живой! живой, летна боль! – рокотал он. – А то Архипка прибег. «Леньку молонья убила – кричит - на Ведьмином омуте». Я на Игреньку и сюда. А ты живой слава те Господи!
Я натурально обалдел, и на всякий случай прикинулся ветошкой до выяснения всяких непоняток. Тем более где-то из района моего живота проклюнулась какая-то другая, слезливо-сопливая личность:
- Тятя, я так испужался. – хрипло и с большим трудом просипела личность. Эта малоинформативная речь произвела, на поименованного тятей, очень сильное впечатление. Он на мгновение завис как старый комп под десятой Виндой, потом, шепотом, и словно не веря себе, произнес:
- Заговорил! Слава те господи заговорил. – И снова сжал меня могучими ручищами.
Блин, «молонья» не убила, так этот старый пень придавит. Но совладелец моей тушки лишь всхлипывал, орошая слезами рубаху дедка, и бормотал:
- Молонья грудь обожгла. Больно.
Действительно грудь ощутимо побаливала, и я захотел посмотреть что там, но с удивлением понял: тело мне не подчиняется. Все чувствую, но управлять не могу. Мешает какой-то пацаненок, сидящий в моей голове. Точно совладелец! Я попытался силой перехватить управление тушкой. Результат получился плачевным. Пацан пискнул испуганно и, похоже, упал в обморок. Следом в черный омут утянуло и меня.
Очнулся я в какой-то халупе. Лежал на широкой лавке застеленной тоненькой дерюжкой и укрытый другой такой же дерюжкой. В избушке пахло сушеным сеном, дегтем и свежеиспеченным хлебом. У, занимавшей чуть ли не пол-избы, печи хлопотала допотопная бабулька. «Баба Ходора» - прорезался в голове внутренний голос. Блин! Какой еще внутренний голос?
Между тем Баба Ходора вытащила из печи на широкой деревянной лопате умопомрачительно пахнущий каравай, положила его на стол к трем таким же, и накрыла все это холстинкой. Потом подошла ко мне и, приподняв дерюжку, стала осматривать мою грудь; хиленькую такую с торчащими ключицами, совсем детскую грудь. Не мою. Точно не мою. И руки тоже не мои. Я конечно не Шварценнегер но вполне в форме и, что греха таить, даже несколько толстоват. А тут тоненькие детские ручки с маленькими ладошками. У внука моего такие же. Двенадцать лет ему. «И мне тоже двенадцать». Опять «внутренний голос»? Ага: внутренний голос! Раздвоение личности это называется. Словом - шиза рулит.
- Проснулся Олёшенька. На-тко выпей отварчику. – бабулька подала какую то деревянную пиалу с горьким пойлом и заставила выпить, приговаривая при этом:
- Пей, пей. Не смотри, что горький. Горький да пользительный. Выпил. Вот и молодец. Сейчас грудь помажем, поспим чуток. А там и дед твой, Софрон Тимофеевич, подъедет. – Говорок ее был успокаивающе плавный, гипнотизирующий. В подтверждении своих слов помазала, пахнущей дегтем, мазью ожог на груди, подозрительно напоминающий по форме небольшой крест. Потом поводила ладошками над моей (моей ли?) тушкой что-то бормоча неразборчиво, легонько шлепнула меня по лбу. «Экстрасенс однако» успел подумать я, проваливаясь в глубокий сон.
Проснулся я в той же хате и на той же лавке. Нестерпимо хотелось в сортир. Отварчику перепил наверное. Встав с лавки, я стал искать штаны и рубаху. Заодно мельком осмотрел себя, и скривился. Жалкое зрелище. Тощенький пацанишка ростиком метра полтора, а скорее всего еще меньше. Штаны с рубахой нашлись тут же на лавке. «Ну да ладно могло быть и хуже» - размышлял я над увиденным, одеваясь и выходя через небольшие сени во двор.
Не заморачиваясь поисками сортира, завернул за сараюшку, в которой слышалась какая-то возня и блеяние. Коза что ли? «Ага, Баба Ходора Маньку доит в пригоне». Хихикнул в голове детский голосок. «Молоко у Маньки скусное, сладкое с хлебушком прям - благодать». Освоился видать постреленыш, разговорился.
Оросив местный заборчик, сляпанный из трех жердинок и палок заткнутых меж ними («Плетень это» сьехидничал уже привычный внутренний голос), я оглядел окрестности и, аж, задохнулся от нахлынувших звуков, запахов и цвета. Пришлось даже глаза закрыть: так торкнуло. Забыл как ярко и свежо воспринимался мир в детстве. Какими красками играл. Забыл, забыл старый пенек, как бегал, ранним мартовским утром, не проваливаясь, по «чарыму». Каким волшебным, нежно-розовым светом окрашивало крутые заснеженные склоны, встающее из-за горы солнце. Как рвалась душа навстречу этому прекрасному миру. И как позже заменил волшебное слово «чарым» тусклым и скучном словом «наст».
Тьфу ты как накатило! Чуть стихами не заговорил. Как там, у Пушкина «Он чуть с ума не своротил, или не сделался поэтом». Вот-вот, почему бы и мне поэтом не сделаться. Ну да, понял я, что попал. Попаденец блин! Прочитал как-то несколько книжек в интернете про этих типов. Правда, попадают там, в основном, в сорок первый год, немцев валят штабелями, Сталина поучают, ну и Берию до кучи. И главное все они крутые спецназовцы, рукопашники не хилые, и если не историки, то технари-прогрессоры. Песни поют, Высоцкого все очень плагиатят. Ну, а я чем хуже? Правда, рукопашник из меня никакой. Последний раз дрался лет пятьдесят назад на танцах. Наваляли мне тогда изрядно. Историк же из меня еще хуже, чем рукопашник. Да и технарь средненький. Вот стихов знаю много, а уж Высоцкого я помню почти всего. Так что прямая дорога в плагиаторы.
Ладно, как говорила одна американская героиня: подумаю об этом завтра. Пока дорога мне в избушку Бабы Ходоры, которая судя по всему, является местным доктором, то бишь, знахаркой. Лечит, похоже все: от ожогов до душевных травм.
В хате сел на лавку и осмотрелся. Бедновато конечно, но опрятненько, если не считать, что повсюду висели и сохли пучки разнообразных растений.
Стукнула дверь в сенях и, с крынкой в руках, появилась Баба Ходора. Среднего роста, худощавая в нелепой старушечьей одежде она глянула на меня, удивительно яркими, я бы даже сказал молодыми синими глазами:
- Проснулся Олёшенька – проговорила она, поставив крынку на стол. Затем с полки, расположенной рядом с печью, достала глиняную кружку, налила в нее молока, отломила от каравая горбушку хлеба:
- Садись дитятко поснедай.
Я с сомнением посмотрел на кружку. Пить теплое, только что надоенное из козы молоко! Нет уж, увольте. Но оголодавший организм меня не послушался и с удовольствием употребил эту желтоватую жирную субстанцию, именуемую козьим молоком.
Баба Ходора подошла ко мне и провела несколько раз рукой по волосам. От ее ладони в голове прокатилась, какая то волна принесшая покой и умиротворение. «Будто ангел босиком по душе прошел» - вспомнилось мне присказка, употребляемая, правда, совсем по другому поводу.
- Рассказывай Олёшенька, что с тобой приключилось.
Пришлось вызывать наружу «Олёшеньку». Тот нехотя выглянул. Бабу Ходору он явно побаивался.
- Рассказывай дитятко не бойся.
- Архипка позвал рыбачить на Ведьмин Омут. Говорил: караси там большие ловятся. Накопали червяков за пригоном, удочки взяли и пошли.
- Архипка - это Степаниды Назаровой сын?
- Ага. У него удочек нет, а мне тятя новую недавно сделал, ну я старую ему дал. – Пацан хрипло с трудом выговаривал слова: – На озере мы с Архипкой поймали… один, два, три… во шесть. Шесть карасей. Здоровенные!. Ну а потом рыба клевать перестала. Мы с Архипкой искупались и стали собираться домой. Не заметили, как туча наплыла, а потом молонья в озеро ударила. Да так громко, что ушам больно стало. А из озера шар светящийся выскочил и к нам быстро так поплыл. Архипка ближе стоял, но шар мимо него пролетел и прямо ко мне, прилип к груди. Больно было. Я хотел его оттолкнуть, а он рассыпался искрами. Дальше не помню. Очнулся, когда тятя прискакал. Только опосля того шара в голове у меня какой то дядька поселился. Сначала я сильно испужался, а сейчас уже не боюсь. Я эти… как их, «мультики» смотрю.
Вот паршивец! Сдал меня. И какие такие мультики он смотрит? «Такие - «Ну погоди!» называется про волка и зайца». Это что же? Меня малец сканирует, когда пожелает, а я его могу услышать только тогда, когда он сам захочет, что ни будь сказать. Однако это «ни есть гуд»! И с этим надо что-то делать.
Из-за этой катавасии я как то упустил из виду Бабу Ходору (странное имечко), а между тем с ней произошли некоторые изменения. Вместо доброй, уютной бабульки, передо мной была, чисто надзирательница концлагеря с ледяным взглядом; я бы даже сказал с люто-ледяным взглядом. Она как то быстро скользнула ко мне, схватила меня за голову обеими руками и прошипела:
- Кто ты? Антихрист?
Малец в моей голове испуганно пискнул и рухнул куда то в район живота и чуть не описался. Хорошо, что я успел перехватить управление тельцем, а то бы сидел сейчас с мокрыми штанами.
Взяв бабкины руки за тонкие запястья, я отодвинул ее ладони от своих висков:
- Спокойней Баба Ходора. Не парте мне ауру. Ну где Антихрист и где я? С Антихристом вам надо в столицу, к царю иль, на худой конец к президенту какому ни будь, а не в эту глухую дыру с убогим мальцом.
- Ну тогда кто же ты?
- Человек я. Вернее, до сих пор думал, что человек, а вот теперь уже начинаю сомневаться. Скорее всего, я копия меня прежнего на флэшку записанная, а тельце - комп биологический, малец это система ну вроде «Винды». Во блин все сходится. Он меня считывает, а я его фиг. Ой! – Пораженный этой догадкой я бормотал, забывши про Бабу Ходору, и схлопотал деревянной ложкой по лбу. Инстинктивно почесав лоб, спросил невпопад:
- Баба Ходора, а какой сейчас год? – Бабуля на секунду зависла, но ответила:
- Одна тыща восемьсот восемьдесят восьмой от рождества Христова.
- Ни хрена себе! Вот засада! Угораздило же меня… . На престоле сейчас вроде Александр Третий. А скажи-ка Баба Ходора, когда отца его Александра Второго революционеры грохнули? – Глянув на вновь зависшую старушку, поправился:
- Убили его когда?
-Восьмой годок пошел, как преставился.
Александр Третий правил вроде тринадцать лет, значит жить ему осталось чуть больше пяти лет. И что это мне дает? Ну так особо и ничего, но обстановку немного проясняет. Не воевал этот царь ни с кем. За что получил прозвище «Миротворец». Промышленность развивал, железные дороги строил. Революционеров пригнобил изрядно. Братца Ильича повесил, или еще не повесил? Да нет, наверняка повесил. Ильичу восемнадцать уже, значит год уже «другим путем идет». Ну да бог с ним, с Ильичем. Флаг ему в руки. Мне то, что делать?
Ага «Что делать?» и «Кто виноват?» любимые вопросы российской интеллигенции. Я хоть и не совсем интеллигент, но на вопрос «кто виноват?» ответить могу. Сам и виноват. Ну на фига поперся за этими гребаными линями? Да еще в такую даль. И на каменюку на фига полез? Наверняка там под песком пирамида спрятана. А ведь Прокопенко вместе с Чапмен уже несколько лет про пирамиды талдычат. Мол, портал там в иное измерение. Правда сам я последнее время телевизор смотрю редко, но жена передачи смотрит. Вот она и рассказала мне про пирамиды. Я над ней тогда посмялся. Выходит – зря смеялся.
Вспомнил про жену – нахлобучило не по детски. Тоска накатила. Без меня ей на одну пенсию худо будет. Ведь наверняка я на той каменюке «ласты склеил». Валяется там моя упитанная тушка с выжженными мозгами, и найдут не скоро. Да нет! Чернухин знает, где я: поможет найти. Ладно, проехали. Ленка – баба энергичная выкрутится, да и дочь с зятем помогут если что.
Что то я отвлекся - растекся мыслью по древу, а Баба Ходора вон смотрит как на врага народа. Ну да ладно, со временем определился, осталось с определится с местом:
- Баба Ходора, последний вопрос. Как ваша деревня называется?
- Не деревня у нас - село, а прозывается - Сосновка.
Информативненько! Этих Сосновок по России не считано.
- А город близко есть какой?
- Есть и не один, а целых два. Бийск да Барнаул. Ты давай-ка рассказывай, кто ты есть такой и зачем мальчонке в голову забрался? Нето я тебя…! - и бабулька снова протянула ручки ко мне. Я быстренько отодвинулся.
- Баба Ходора вы бы не волновались так. Нервы беречь надо. От них все болезни.
- Говори! Не виляй как собачий хвост. – старушка, с нешуточной угрозой во взоре, снова включила гестапу. Я немного испугался, поскольку опыта общения с экстрасенсами не имел. Конечно, как и все, пару раз, видел по телевизору Кашпировского с этим как его? Надо же, фамилию забыл. Ну этот, который молча руками пассы делал, воду заряжал, умер недавно. Чумак, вроде, его фамилия. Ну, точно Чумак. Веселился я тогда сильно, глядя на жену, которая, хоть и не слишком верила в их чудеса, но воду в банке перед телевизором ставила и Кашпировского слушала регулярно. То есть по телевизору экстрасенса видел, но чтобы вот так вживую – бог миловал.
Ишь как глядит сурово. Может и правда что нибудь сделает со мной. И тут меня осенило, а вдруг бабулька меня назад вернуть сможет. Может она экстрасенс сильный. Вероятность конечно ничтожно мала, но чем черт не шутит.
- Ладно, ладно, Баба Ходора: все расскажу, расколюсь как грецкий орех. Но только предупреждаю сразу, поверить в это будет трудновато. Значит так: зовут меня Алексей, фамилия – Щербаков. Родился в 1950 году. Да, да не удивляйтесь в 1950. Шестьдесят два года еще до моего рождения. Почему так произошло, не знаю. Думаю, что это случайность. Поехал на рыбалку на одно озеро, а там меня молния шаровая и ухайдокала. – Про шаровую молнию я, конечно, загнул, но как я еще могу объяснить человеку девятнадцатого века, то чего и сам не понимаю.
- А случилось это в 2021 году, и было мне 70 лет. Когда молния мозги выжигала, я успел подумать, что все конец мне, потом чернота. Очнулся уже здесь в теле этого пацанчика. Вот вкратце и все.
Баба Ходора некоторое время, молча, сверлила меня взглядом, словно хотела заглянуть под черепушку. Потом спросила:
- Ленька то где?
- Да здесь он. Куда ж ему деваться то с подводной лодки. Вас он побаивается: вот и спрятался. Собственно он у нас главный захочет, вернет себе управление тушкой. Я ведь командую тельцем только с его разрешения.
- А ты, значит, меня не боишься?
- А чего мне боятся, я ведь, скорее всего, умер там у себя. Хотя может и не умер, кто знает. Ты Баба Ходора поднапряглась бы, да вернула меня назад. – с надеждой в голосе попросил я. Баба Ходора от неожиданности даже закашлялась.
- Я те не Господь-бог, чтобы души туда-сюда перебрасывать. Молись ему, проси истово, может, и выпросишь милость божью.
- Ага, выпросишь тут, как же! Обломала ты меня Баба Ходора. Последнюю надежду отняла. А может, все-таки знаешь кого, кто бы вернул меня?
- Это не в силах человеческих. Никто тебе не поможет кроме Господа или Антихриста: – вновь уколола меня вредная старушка.
- Эх Баба Ходора, Баба Ходора! Я бы и богу помолился, да и Антихриста бы не испугался, лишь бы помогло. Но сильно подозреваю, что и богу и антихристу не до нас: у них там свои тёрки. Вот ты, к примеру, много обращаешь внимания на муравьев, когда ходишь по лесу? Да ты их в упор не видишь. Боюсь я, что для бога, что для антихриста мы вроде муравьев… . Ну да ладно, не будем унывать. Ибо сказано в писании, что уныние есть грех великий.
- Это в каком же писании такое сказано, богохульник, ерничаешь ты как оглашенный, плетешь не весть что: – рассердилась старушка.
- Да ты Баба Ходора похоже не веришь мне. И напрасно. Мне показалось что, ты женщина прогрессивная, на убогую деревенщину совсем не похожая и в вере не фанатичная. И сдается мне, грамотная, коль знаешь, что есть в писании. Поверь мне, я тебя не обманываю.
- Вижу, что не лжешь. И слышала, что бывает так, когда в одном человеке два живут. Но ты богохульствуешь, говоришь глумливо, бога не боишься, сам дитё. Если не угомонишься, то до беды недалеко.
- Да понимаю я все. И тебе бы не открылся; но сдал меня ваш Олешенька. Ты же Баба Ходора наехала на меня как паровой каток. Пацан напугался и спрятался; пришлось мне отдуваться. А насчет двух человек в одной голове, то болезнь душевная и называется она – раздвоение личности или шизофрения. Развивается постепенно, и чаще всего эти две личности не знают о существовании друг друга. В нашем случае совсем все наоборот: и пацан обо мне знает и я о нем в курсах. Да к тому же вторая личность развивается на основе той реальности, в которой этот шизик проживает. Хотя черт его знает, может это и не так. Ну не специалист я, так нахватался верхушек.
- Вот – вот, нахватался и несешь невесть что. Нечистого, зачем поминаешь.
- Какого нечистого? – теперь уже я завис: - черта что ли? Так это присказка такая, вместо слова матерного употребляется.
- У вас в этом вашем будущем все такие словоблуды или ты один такой.
- Эх, Баба Ходора, ну что ты знать можешь о словоблудстве, живя здесь без телевизора и интернета. Не слышала ты наших депутатов, губернаторов и прочих либералов. Вот где словоблудие так словоблудие. Да по сравнению с ними речь моя ясна как стеклышко. Да, кстати, что за имя такое странное Ходора?
- Феодора меня зовут. Ребятишек лечила, так те по малолетству имя мое правильно выговаривать не могли: вот и стала Бабой Ходорой.
- Ясненько! Вижу, спросить меня о чем-то хочешь? Так спрашивай не стесняйся.
- Вот ты говоришь, прожил там у себя 70 лет. Так значит наше будущее тебе ведомо. А мое будущее предсказать сможешь? – с пытливой усмешкой спросила бабушка.
- Ты видимо меня не поняла Феодора, как там тебя по батюшке?
- Савватеевной зови.
- Так вот не поняла ты меня Феодора Савватеевна. Я ведь не Ванга предсказывать не умею, знаю лишь о тех, из ныне живущих людях, о которых в книгах написано и если я эти книги читал. А ты женщина не публичная, известности избегающая. Так, что в истории ты не засветилась и значит, что твоего будущего я не знаю. А вот про царя-батюшку сказать могу: умрет он в 1894 году от почечной недостаточности. Хотя писали, что отравили его английские агенты, но я в это не верю. Еще будущее страны нашей знаю, и поверь Феодора Савватеевна, рассказывать тебе о нем мне совсем не хочется.
- Испытывала я тебя. Не врешь ты мне. Я лжу чую. А кто это «Ванга», что предсказывать может? Умение предсказывать – дар редкий. И пошто про страну говорить не хочешь? – заинтересовалась бабулька.
- Испытывала значит! Все таки подозреваешь в порочащих связях с нечистой силой. Думаешь: пробрался сатана в вашу убогую деревушку смущать народ православный. Три раза ха-ха. Я в вашей деревне никого не знаю, но вполне уверенно сказать могу, что людишки грешат по черному: прелюбодействуют в охотку, жену ближнего желают непременно, врут даже на исповеди, убивают при случае: не важно за дело или по пьяни. Словом, нарушают все десять, или сколько их там, заповедей. И ничего, справляются сами, без всякого сатанинского участия.
По нахмуренным бровям и поджатым губам Бабы Ходоры вижу, что мои утверждения недалеки от истины и примеры нарушения библейских заповедей селянами ей хорошо известны и зачем то добавляю:
- А через три десятка лет тут такое начнется по всей стране; всем чертям тошно станет. Развернется народ-богоносец во всю ширь славянской души. Никому мало не покажется, всем достанется, и царю, и князьям, и чиновникам, и купцам, и простому люду - никто не уйдет обделенным.
А насчет Ванги; была такая прорицательница, слепая, в Болгарии, ну то есть будет еще. Народ толпами к ней на прием ходил, все хотели судьбу свою узнать, ну она, значит, и предсказывала.
- И что сбывались предсказания? – заинтересовалась Баба Ходора (буду так ее называть, так короче – нынешние детишки совершенно правы: идет ей это странное имечко).
- Да откуда ж я знаю! – удивился я: - Я к той Ванге не обращался, да и во всякие предсказания, верю очень слабо, можно сказать, совсем не верю. Ну, вот сама посуди: предскажут мне, например, что утону в Ведьмином Омуте, так я к нему, после этого, близко не подойду. Вот предсказание и не сбудется. Другое дело предсказания глобальные: война там или катастрофа техногенная, вроде «Титаника», или землетрясение где либо. Такие предсказания вроде сбывались.
Ах да, про «Титаник» ты ни слухом ни духом. Пароход это пассажирский, по тем временам самый большой в мире. Считалось, что утонуть он не сможет - слишком уж велик. Но в первом же рейсе столкнулся с айсбергом и утонул, а с ним утонуло полторы тыщи человек, спаслось же вдвое меньше. И вроде, какой-то прорицатель предсказывал, да не послушали его. - И тут меня осенило. – Феодора Савватеевна, а давайте, мы из вас великую прорицательницу сделаем. А что, навспоминаем предсказаний, да напечатаем книгу тиражом малым. Назовем ее «Книга предсказаний Феодоры Савватеевны …. Кстати как фамилия то твоя?
- Новых моя фамилия. – поджав губы сказала Баба Ходора.
- А девичья как?
- Это и есть девичья. Я не была замужем, нельзя нам выходить замуж.
- А случайно Григорий Ефимович Новых из села Покровское, что не далеко от Тюмени, тебе не родственник?
- Гришка что ли? Племянник троюродный. А ты откуда про него знаешь? Неужто… ? – Баба Ходора изумленно смотрела на меня.
- Да уж! Умеешь ты удивить Феодора Савватеевна. Этого у тебя не отнять.
- Да что с Гришкой то. Никчемный человек, с хлыстами спутался, радеет с ними.
- А ты его давно видела?
- Так мальцом еще. Они с Ефимом в Тюмень приезжали. Я там тогда жила, с бабушкой. Хворый Гришка был, помирал уже, бабушка моя, Христина Павловна, его на ноги поставила. А про дела его нынешние маменька мне все прописала.
- Вот как! Жива значит маменька. – Я посмотрел на Бабу Ходору повнимательней. Если убрать старушечий прикид, надеть нормальную одежду, да сделать правильный макияж, получится вполне себе симпатичная женщина лет сорока с удивительно яркими синими глазами. Несколько худовата, но это ее не испортит, а придаст налет некой изысканности и благородства. И чего она себя хоронит, скрывается что ли? А ведь судя по тому, что от Тюмени до села Сосновки в Алтайском крае дистанция изрядного размера, то действительно скрывается. Интересно от кого? Ну да ладно, каждый сам кузнец своего счастья.
- Жива, что ей будет, не старая еще. Ты мне про Гришку расскажи, чем это он так прославился. – требовательно проговорила Баба Ходора.
- Григорий ваш в будущем личность известная. Куча книг о нем написана, фильмов вон про него, сколько наснимали, в том числе и непристойных. Даже водка с его портретом на этикетке одно время продавалась. Возьмешь бутылку в руки, повернешь, а он на картинке тебе и подмигивает.
- Что же он такое натворил, что ты про него такие страсти рассказываешь? И что за фильмы такие? – приступала женщина, прямо с ножом к горлу, так ее любопытство разобрало.
Вот блин снова прокололся. Ну не знает женщина про кино, не изобрели видимо еще. Вот не помню, когда братья Люмьер его изобрели.
- Извини Феодора Савватеевна, все время забываю, что некоторые вещи, о которых у нас известно даже младенцам, еще не изобрели. Фильмы - это такие движущиеся картинки. Про фотографии или дагерротипы ты надеюсь, знаешь? – Баба Ходора утвердительно кивнула. – Ну, а кино, то есть фильмы, это можно сказать дальнейшее развитие фотографии. Подробности потом расскажу.
А насчет Григория ну это прямо песня какая-то. Лет через пятнадцать переберется Гришаня в столицу, познакомится там с какой-то фрейлиной императрицы, кажется Вырубова ее фамилия, та познакомит его с царицей. У них там проблемы с наследником будут. Царевич болен гемофилией, не свертываемость крови это, а Григорию удавалось купировать приступы болезни или еще как-то помогать. Не то он экстрасенс был сильный, не то гипнотизер, не то молитвой помогал, не знаю точно.
Старцем его называли, хотя было ему тогда лет сорок. Освоился Гриня в Петербурге, да и пустился во все тяжкие: пиры в ресторанах закатывал, великосветские дамы в бане его парили, министры к нему на прием записывались, царю Николаю Второму советы подавал, судьбу царской семьи предсказывал, говорил, что пока он жив ничего с ними не случится. Прав оказался. Убили его в конце декабря 1916 года, в феврале 17- го Николая заставили отречься от престола, а 1918 царскую семью расстреляли. Всех. Четырех девчонок, пацана и царя с женой. Даже прислугу с собачкой не пожалели. Вот такие пироги Феодора Савватеевна. А ты мне антихрист, антихрист! Не нужен нам никакой антихрист, сами с усами.
И чего я так завелся? Ну расстреляют и расстреляют, мне то что за дело. Да и нет еще у Николая никаких детей, по крайней мере, законных нет. Не женат даже! Но с детства точит меня этакий маленький червячок. С тех самых пор как узнал впервые о расстреле принцесс и царевича, точит. Ну ладно царя с царицей, а детей-то за что? Гнусный отпечаток накладывает это убийство на светлый образ «комиссаров в пыльных шлемах», да и на Ильича тоже.
Самое смешное, что выгодополучателями этой гнуси были отнюдь не большевики. Выгодно это было как раз белым. Они получили не убиваемый пропагандистский козырь, а генералы и один адмирал командовавшие белыми армиями, и похоже уже примерявшие свои зады к российскому трону, не замаравшись, избавились от потенциальных соперников.
Поверить в то, что среди руководителей большевиков были сплошь клинические идиоты довольно сложно. Тот же Ленин виртуозно провел корабль, именуемый революционной Россией к цели. Наверняка смог бы просчитать отрицательные последствия убийства царской семьи. Тем не менее, расстреляли - грохнули последних представителей трехсотлетней династии. Невольно поверишь и в ритуальное убийство, и в убийство за бабки (царская семья имела изрядные личные вклады в европейских банках, а в случае смерти всех членов семьи и отдавать не надо), и даже в убийство по пьяни (и такая версия имела хождение в интернете).
Писали так же, что приказ о расстреле царской семьи отдал Яков Свердлов, «пламенный революционер» и человек номер два в тогдашнем большевистском правительстве. Мутный товарищ этот Яков Михайлович. Мало того, что царя с семьей угробил так еще и на Ленина вроде покушался. Видимо самому Россией рулить хотелось.
А самое противное во всей этой истории это предательство. В феврале 17 года царя предали все: и генералитет, и высшие чиновники, и церковные иерархи, и даже великие князья. Лишь два, всего два генерала, из всей великосветской шоблы, остались верны присяге - Келлер Федор Артурович и Гусейн Хан Нахичеванский. Вот им надо было поставить памятники. Нет, я ни разу не монархист по убеждениям, большевики мне гораздо ближе всех остальных, а последнего царя презираю за слабость и никчемность, но предателей не люблю. А Колчак и иже с ним, по сути - предатели.
Но, похоже, правителям нашим урок не в прок. Наверняка и в окружении ВВП достаточно харь, примеряющих свою толстую жопу к президентскому креслу. Вот они при случае и продадут гаранта за тридцать серебряников.
А Якова Михайловича, в девичестве Мойшевича возьму на заметочку. Может встречу, где нибудь в году эдак тринадцатом, побеседую душевно о роли личности в истории. Хотя писали в интернете, что Яша был парень крутой. Мол, организовал банду из молодых еврейчиков и те мочили полицейских. Правда это или нет не знаю, но буду иметь ввиду.
Все! Все! Успокоился! А то вон Баба Ходора смотрит на меня как солдат на вошь, что-то бормочет и мелко крестится. Видно проняли старушку мои предсказания.
- Все, все, Феодора Савватеевна закончили вечер воспоминаний! Пацан наружу просится, кушать захотел. Не последний раз встречаемся, поговорим еще.
Баба Ходора поглядела на меня отрешенным взглядом, провела ладонями себе по лицу, как бы стирая что-то, подошла к печи и, открыв заслонку, с помощью ухвата (это такая рогатая штука на палке) достала из печи чугунок (чугунный горшок определенной формы, очень способствующей для манипулирования ухватом), начерпала половником в деревянную миску щей и поставила миску передо мной. Руками отломила от каравая кусок хлеба и подала очень неудобную деревянную ложку.
Пацан мигом выскочил наружу и ловко стал наяривать этой неудобной ложкой, густые теплые щи, закусывая вкусной корочкой. Баба Ходора села напротив, положила руки на чисто выскобленный стол и о чем-то скорбно задумалась, глядя мимо жующего подростка. Я, задвинутый мальцом, в самый дальний уголок сознания, ничем ей помочь не мог. Между тем мальчишка умял не хилую чашку щей, облизав ложку, положил ее на стол и скромненько сказал:
- Спасибо Баба Ходора.
Баба Ходора отмерла, глянула внимательно в лицо пацанчика и спросила ласково:
- Скажи-ка Олешенька – не обижает ли тебя дядька, который у тебя в голове?
- Не а! Он добрый. Давеча, когда рассказывал про царевича, ему больно было. Жалко ему царевича и этих, как их…, принцесс. Мне их тоже жалко. Они страсть, какие красивые.
Обана! Где же он их увидел? Где, где? В памяти у меня конечно. Я ведь как раз за день перед рыбалкой шарился в интернете, ну набрел там на раскрашенную фотографию всех четырех царевен. Симпатичные девчонки. Подумал еще – какими же уродами надо быть, чтобы стрелять в упор в эти лица. Блин да что со мной? Опять завожусь с пол оборота. Видимо юное тельце как то влияет на сознание старого циника.
- Олешенька да как же ты их видел то? – продолжила свой допрос любопытная бабушка.
- Ну, когда он говорил про принцесс, тогда я их и увидел как на иконе в церкви.
- Неужто как на иконе? – Усомнилась Баба Ходора.
- Ну не так. На иконе Богоматерь смотрит строго. А они сидят веселые, смеются.
- Так ты все слышишь, о чем мы с этим дядькой говорим? – не отставала Баба Ходора.
- Когда хочу – слышу. Но он много непонятного говорит и мне скучно становится, тогда я мультики смотрю. Интересные - жуть! Там волк с зайцем рисованные, а бегают на двух ногах и в одежках, ну совсем как люди. Заяц убегает, а волк его догоняет, а когда догнать не может, то кричит «Ну погоди!». – пацан неожиданно зевнул, потер глаза и отключился. Это Баба Ходора как то по-особому провела рукой перед моим (или его?) носом. Потом посмотрела строго и заявила:
- Вылазь варнак.
- Почему же варнак? – возмутился я. – Никакой я не варнак, а вполне законопослушный пенсионер. Ты, Феодора Савватеевна усыпила мальчонку что ли? И как тебе это удается? Ты шаман, однако.
- Не ерничай. Скажи-ка лучше, что за мультики он смотрит и как он это делает?
- Я сам бы хотел знать - как это у него получается. Но голова предмет темный и даже в наше время малоизученный. Гипотез строить я не хочу и, потому, ответа на этот вопрос у меня нет. А насчет мультиков объяснять долго, лучше покажу тебе слабое подобие. Есть у тебя тетрадь или книга какая-нибудь и карандаш?
Баба Ходора молча встала, подошла к стоящему в углу сундуку, открыла и, покопавшись, извлекла подшивку журнала «Нива» за 1886 год, достала откуда то из глубин сундука карандаш и подала мне. Взяв в руки толстенькую подшивку, я полистал ее, покривившись на непривычный шрифт с лишними буквами, которые резали глаза своей ненужностью и затрудняли чтение текста. Положил подшивку на стол и, под пристальным взглядом Бабы Ходоры, изобразил в уголке десятка трех страниц схематичного человечка стараясь по-разному нарисовать положение рук и ног. Словом сделал то, что в нашем детстве делал, наверное, каждый школьник младших классов. Потом согнул журнал и придерживая большим пальцем уголок быстро пролистал страницы. Схематичный человечек задвигался, дергаясь и приплясывая. Показал Бабе Ходоре. Та взяла журнал в руки, повторила несколько раз мои манипуляции и вопросительно посмотрела, требуя разъяснений.
- Видишь на каждой странице неподвижный человечек, а когда листаешь, кажется что движется. Художники рисует одну картинку, ну скажем волка, затем вторую, на которой тот же волк, но лапы у него нарисованы по-другому, то есть он как бы шагать начинает. Затем третью картинку, четвертую и так далее. Каждая картинка называется кадром. Потом каждый этот кадр фотографируют на специальную ленту, узкую и длинную, затем помещают ее в специальный аппарат, где с помощью линз и сильной лампы картинка отображается на белом полотне в затемненной комнате. Когда лента неподвижна, то картинка на полотне неподвижна, но стоит потянуть ленту за один конец, так чтобы кадры-картинки менялись шестнадцать, а лучше двадцать четыре раза, в одну секунду, тогда на полотне волк будет бегать. Свойство зрения у человека такое. Вот такой рисованный фильм и называется мультипликация или по-простому – мультик.
Баба Ходора помолчала, осмысливая, затем выдала:
- Это сколько же картинок то нарисовать надобно?
- В корень зришь Феодора Савватеевна, мультик, про который пацан говорит, идет пятнадцать минут, значит и картинок нужно – я на секунду задумался, умножая – не менее пятнадцати тысяч. Артелью год рисуют.
Баба Ходора покачала головой, молча встала, подошла к печи задвинула чугунок со щами обратно в печь, достала оттуда другой чугунок, побольше, поставила его на загнеток. Потом взяла со стола миску с ложкой зачерпнула, из стоящего рядом с печью глиняного черепка, горстку золы, протерла этой золой миску с ложкой и прополоскала их теплой водой из чугунка, зачерпнув ее небольшим деревянным ковшиком. Затем протерла миску с ложкой холстинкой и положила на стол, перевернув их вверх дном. Все это она проделала споро, но не торопясь, какими то, плавно-округлыми, привычными движениями. По чуть сдвинутым к переносице бровям и легкой складке на лбу было видно, что выполняя привычную работу, она о чем-то тяжело размышляет. Потом с тем же отрешенным видом взяла со стола подшивку с «Нивой» еще раз пролистала, глядя на дергающегося человечка, и спрятала журнал обратно в сундук. Затем перекрестилась на иконы и снова задумалась.
Да уж! Загрузилась бабуля по самое не могу. Того и гляди «процессор перегреется» или «контакты поплавятся». Мне стало жаль ее:
- Да не парься ты так Феодора Савватеевна. Все не так уж страшно, привыкнешь.
Баба Ходора непонимающе посмотрела на меня. Тут до меня дошло: ну не понимает человек сленга двухтысячных годов.
- Не парься, в смысле не грузись, то есть не бери в голову. Тьфу! Совсем тебе мозги запудрил. Я хотел сказать, не расстраивайся так Феодора Савватеевна. Прорвемся! Лучше помажь своей мазюкой ожог на груди. Побаливает.
Баба Ходора наконец отмерла, покопалась в шкафчике висящим на стене, достала чеплашку с мазью:
- Снимай рубаху и ложись на лавку. – Я быстренько выполнил указания. – Почто у тебя ожог в виде креста малого?
- Это от крестика вот этого. По словам Леньки, его шаровая молния шарахнула. Вот она и нагрела медный крестик так, что он шкуру то и подпалил. Ну как тавро лошадям ставят, так и тут.
- Что это за шаровая молния такая? Ты говорил, что тебя там шаровая молния убила. А здесь Леньку только обожгла да тебя к нему подселила.
- Ну, про шаровую молнию у нас много что говорят. Почти сотню разных предположений о природе шаровой молнии напридумывали. Да впустую все – никто толком ничего не знает. Ведет она себя всегда по-разнму: одних людей убивает других от болезней излечивает, третьих необычайными способностями награждает. Ту же Вангу возьми: девчонкой унес ее ураган, ну вроде и шаровая молния ее там долбанула, от этого она ослепла, но получила способность предсказывать. Вот и Леньку молния в живых оставила да и предсказывать он теперь с моей помощью сможет, но не будет - слишком хлопотно это, да и опасно.
- А коль не послушается он тебя. Сам же говорил, что он главный.
- Главный то он главный, да только темный как таракан. Ну, то есть необразованный, читать – писать не умеющий. А чтобы разобраться, что у меня в голове есть, какие то базовые знания нужны. Я ведь там у себя, как никак, политехнический институт закончил, инженером на заводе работал, да и читал много всякой ерунды. Конечно, большую часть прочитанного не помню, но с его и твоей помощью многое можно вспомнить.
- Да как же это? – удивилась Баба Ходора.
- Ну есть такая теория, что человек ничего не забывает, только откладывает не используемую информацию в самые дальние уголки. Да так, что сам вспомнить не может, но под гипнозом эти знания можно вытащить. А ты же вроде как бы гипнотизер, да пацан вон как шустрит. Я ведь этот мультик очень давно видел, многое не помню, а он вроде вытащил его из моей памяти и как то посмотрел. Так, что Феодора Савватеевна, придется идти к тебе в ученики. Если ты конечно не против?
Ответить Баба Ходора не успела. Входная дверь громко хлопнула и в избушку влетела довольно симпатичная девчонка лет двенадцати, в длинном до пят сарафане, в подвязанном под подбородком платочке. Ну чисто Маша из мультфильма «Маша и медведь», только босиком. С порога она затараторила:
- Ой, Баба Ходора, чё деется! Чё деется! Вчерась дядька Ничипор пьяный, хотел тетку Марфу бичом побить; так она бич то отобрала да на пригон и забросила. Дядька Ничипор озлился, взял ружжо и хотел ее стрелить. Тетка Марфа убегать стала, а он за ней, кричит «убью стерва». Тетка Марфа к Нечунаевым в пригон заскочила да спряталась там. Дядька Ничипор не нашел ее, стал по улице бегать, баб ружжом пугать. Бегал, пока Щербаченки ружжо у него не отобрали. Потом связали его, да в баню евоную и засунули. А когда тетка Марфа его развязала, так он ее все равно побил, но не сильно.
А еще, вчерась, Леньку Немтыря молонья на «Ведьмином Омуте» убила. – Тут девчонка увидела меня лежащего на лавке. От удивления глаза ее, от природы большие, стали еще больше, рот раскрылся и она замерла. Я приветственно помахал ей рукой.
- Ой! Немтырь ты живой чо ли? – пролепетала она. Я не отказал себе в удовольствии ответить марктвеновской фразой:
- Слухи о моей смерти несколько преувеличены.
Но ирония моя пропала втуне. Удивление девчушки стало безмерным:
- Заговорил! Заговорил! – и она кинулась к двери. Видимо новость, что Немтырь ожил, да еще и заговорил, жгла ей не только язык, но и пятки. Правда на пороге она нашла в себе силы, обернутся и протараторить:
- Баба Ходора, мамка сказала, чтобы ты шла к Нюрке Кирьяновой. Рожат она. – После этого пулей вылетела из избы. Я глянул в окошко: девчонка со страшной скоростью пылила вдоль улицы. Похоже, торопится первой осчастливить деревенские массы новостью об ожившем и заговорившем Немтыре.
- Что, Феодора Савватеевна, труба зовет? – сказал я, увидев озабоченную Бабу Ходору, торопливо что то складывающую в некое подобие санитарной сумки.
- Нюрка Кирьянова девчонка еще, семнадцать весен недавно исполнилось. Первородка. Надо помочь. А ты давай одевайся, отведу тебя домой к деду Софрону. По пути нам. Ленька пусть поспит. Не трогай его - сам проснется.
И мы пошли. Так началась моя новая жизнь.