"Развертывайся влево", - скомандовал он. Мне как-то стало не по себе, но я сделал так, как сказал товарищ Калинин. Через некоторое время, а оно оказалось очень долгим, мы достигли реки. "Вот теперь мы в безопасности. А ты, товарищ Гусев, не растерялся, молодец". Вот тут-то я и расслабился. Побежал по мне пот. Чуть не попал в руки противника. Какой был бы позор!
Провоевал всю Отечественную войну. Был разведчиком. Принимал участие в овладении Берлином. После войны, вот по сей день, работаю шофером в 29-м автотранспортном предприятии. А про тот случай не забываю. Так вот он врезался в мою память, - закончил шофер.
Возвращаясь как-то из одной резервной войсковой части, командующий остановил машину около одной землянки на обочине дороги. Она была хорошо замаскирована и с дальнего расстояния не просматривалась вообще. Никогда бы не подумал, что там живут люди, если бы только не железная труба, из которой лениво сочился синеватый дымок. "Посмотри, что здесь делается", - произнес Георгий Константинович.
Открыв дверь, мы увидели троих солдат во главе с младшим командиром. Жаль, что не записал их фамилии. Последний спросил, кто мы такие и бойко отрапортовал свою задачу. Один из его подчиненных сидел у телефонного аппарата и по линии передавал какие-то условные позывные, второй готовил обед. Командующий тепло поздоровался с ними, поинтересовался, с кем поддерживается связь, соблюдаются ли меры маскировки и режим ведения переговоров по телефону. Приказал связаться с дорожным управлением и обратил внимание на организацию самоохраны от возможных диверсантов.
- Что же вас так мало? - спросил он.
- Да не так уж и мало, - ответил старший. - Троих отправили с попутной машиной за продуктами и водой. Здесь часто останавливаются машины, шоферов попоить надо, кое-кто из них дозаправляет радиаторы. Поэтому запас нам необходим.
На сколоченном из обрезков досок столе мы увидели свежие газеты и домино. Воины в здоровом настроении. Чувствовалось, что политический отдел, партийные организации неплохо работали и в тыловых подразделениях.
Георгий Константинович остался очень доволен, объявил личному составу благодарность и приказал мне передать это начальнику Дорожного управления. Бойцы напоили нас чаем, и мы уехали удовлетворенные.
- Молодцы! Земляночку на всякий случай придерживают. Это правильно. Уже август. Летом защита от жары и гнуса всякого, а зимой у них будет свое тепло, - заметил Жуков.
- Товарищ командующий, а вы не обратили внимание, чем они топят? спросил я.
- Аргалом. Раньше все бедные крестьяне полуголодной России из навоза и коровьего помета приготавливали себе топливо заранее, тем и жили. Наш боец практичен и умен. Он находчив и стоек в борьбе с трудностями.
А я видел сам, как два шофера дальнего рейса готовили себе пищу на кирпиче. Это из 75-го отдельного автомобильного батальона. Вон там за горизонтом, на полпути к Тамцак-Булаку, вблизи дороги, стояли две машины, груженные дровами. Рядом на двух костылях из проволоки была положена шоферская монтировка, а на ней висел солдатский котелок. Варилась каша, а потом кипятился чай. Под котелком отрыта небольшая ямка, в ней лежал обыкновенный жженый кирпич, и он горел самым обыкновенным образом.
Можно сказать - жарче дров. Спрашиваю: "Почему горит кирпич?" "Товарищ лейтенант, а куда же ему деваться, если мы его пропитали бензином, - ответил один из них. - И чем больше этот кирпич лежит в бензине, тем дольше он горит, что нам и надо. Кирпич возим, горючее свое - вот и печка, хоть быка жарь". "Керосинчика бы, - заметил пожилой воин, - больше времени гореть будет. Бензин как-никак испарение имеет большое. Где нашему брату дров-то наготовиться. Возим-то откуда. А на передовой - как без дров? Для кухни надо, иной окопчик, блиндаж укрепить полагается - всюду дрова. Вот и бережем каждое полено. Ведь это не всякий понимает. Иной пехотинец через бревно шагает, думается, без всякого уважения, рубит без расчета и оставляет в песках изуродованные концы. Жалко мне этот лес, потому что он тяжело нам достается".
Он был в известной мере прав. Дрова, строительные материалы подвозились почти наравне с боеприпасами и горючим. И далеко, и помалу. А фронт все требовал - давай, давай, и как можно больше. Вот почему на первом плане экономия. Все надо беречь: оружие, боеприпасы, дрова, воду - без чего воин не воин. Бойцы и командиры хорошо это понимали и делали, казалось, невозможное, чтобы сберечь и доставить фронту все, что требовалось в первую очередь.
"А почему вы здесь остановились? Вас же ждут, как вы говорили, на передовой", - заметил тогда я. "Да нет. Куда днем-то ехать, сразу заметят. Вы же, товарищ лейтенант, знаете не хуже нас. Мы просто поторопились, прибыли несколько раньше. Да и утерпеть-то как? Товарищи воюют, жизни своей не жалея, а мы... А подъехали поближе, где идет бой, сразу легче стало. Кажется, что теперь и мы воюем".
...Следуя в направлении командного пункта к горе Хамар-Даба, мы остановились у одного склада с горючим, размещенным на открытом грунте. Бочки небольшими партиями были спущены в неглубокие капониры, рассредоточенно. Территория обнесена колючей проволокой, и по периметру ходил часовой.
Перед примитивным шлагбаумом часовой остановил нас. Я попытался объяснить, что рядом с водителем сидит сам командующий, просил его пропустить машину на заправку, но он был неумолим.
- Никакого командующего не знаю, - произнес красноармеец, - сейчас вызову начальника караула.
- Не следует сбивать с толку часового. Он настоящий воин и службу несет как полагается, - сказал Георгий Константинович.
Так всюду, объезжая тылы наших войск, мы видели высокую организованность и дисциплину. Вспоминая о той огромной работе, которая была проделана войсками, чтобы обеспечить фронт всем необходимым для боя и жизни, Г. К. Жуков написал после: "В устройстве тыла, в организации подвоза нам очень помог Забайкальский военный округ. Без него мы, наверное, не справились бы с созданием в кратчайший срок материально-технических запасов, необходимых для операции"{39}.
После чтения моей рукописи Г. К. Жуков пояснил, что советское правительство, опасаясь расширения конфликта до крупных военных операций, в том числе и в направлении Забайкальского военного округа, создало группу фронтового командования во главе с командармом 2 ранга Г. М. Штерном.
Об этом свидетельствует выписка из приказа Народного комиссара обороны СССР от 5 июля 1939 года: "Во исполнение решения Главного Военного Совета РККА от 5 июля 1939 года для объединения и направления действий 1-й и 2-й Краснознаменных армий, Забайкальского военного округа и 57 особого корпуса образовать фронтовую группу с расквартированием в г. Чите... Командующим фронтовой группой назначаю командующего 1 ОКА командарма 2-го ранга тов. Штерна Г. М., освободив его от занимаемой должности..."{40}.
"Но поскольку после Баян-Цаганского побоища конфликт пошел на убыль, и японцы, получив хороший ответный удар, образумились и попятились, стало ясно, что развертывать штаб фронта явно нецелесообразно. 1-я армейская группа формально значилась в составе фронтовой группы, но фактически подчинялась непосредственно Москве. По приказанию Наркома обороны К. Е. Ворошилова, группа в составе 6-7 человек, во главе с Г. М. Штерном, в августе прибыла на командный пункт командующего Первой армейской группой на гору Хамар-Даба. По словам Г. М. Штерна, он прибыл с целью оказания помощи в материально-техническом обеспечении предстоящей наступательной операции за счет средств Забайкальского военного округа", - рассказал мне Г. К. Жуков.
Обстановка на командном пункте стабилизировалась. Меньше стало появляться людей из войск. Там, в основном, занимался штаб. Мне было приказано, когда работал командующий, к нему никого не пропускать. Периодически начальник оперативного отдела приводил в блиндаж командующего машинистку. Когда надо было дать мне очередное поручение, начальник штаба приходил сам и говорил, что надо выполнить. Вскоре мне стало известно, что в это время разрабатывался план генерального наступления.
В свое время я прочитал книгу главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова "На службе военной", в которой он, рассказывая о Халхин-Голе, упомянул, что является автором разработки плана наступательной операции по разгрому 6-й японской армии вместе с некоторыми командирами, которых в книге указал поименно. Я сразу же написал Георгию Константиновичу письмо, назвав прочитанное каким-то недоразумением. Г. К. Жуков в резком тоне, с нескрываемой обидой выразил свое недовольство точкой зрения автора. Об этом написал мне письмо, которое я храню по сей день, как исторический документ. Одновременно Георгий Константинович послал мне и план наступления. Для полной ясности позволю себе изложить план так, как он составлен Георгием Константиновичем. (В подобном объеме он публикуется впервые).
Основная цель операции - окружить и уничтожить всю японскую группировку, вторгшуюся в пределы дружественной нам МНР. Для этого стремительным ударом ударных группировок разгромить фланговые части обороны противника и выйти в тыл ему с задачей окружения и уничтожения всей группировки, не допустив ее отхода за государственную границу МНР.
По замыслу, создавались три группировки наших войск. Южная - под командованием заместителя командующего войсками полковника М. И. Потапова в составе 57-й стрелковой дивизии, 8-й мотоброневой бригады, 6-й танковой бригады, танкового батальона 11-й танковой бригады, дивизиона самоходных установок, дивизиона 185-го артполка, дивизиона противотанковых орудий, роты огнеметных танков и 8-й монгольской кавалерийской дивизии. Ей предстояло, взаимодействуя с центральной группой, стремительными действиями разбить фланговые части обороны врага и быстро овладеть рубежом: Бол. Пески, высота Зеленая.
В дальнейшем, обходя основные очаги сопротивления, наступать главными силами в направлении Номон-Хан-Бурд-Обо, с целью выхода в тыл противника, где войти в тактическое взаимодействие с наступающей северной группой войск и прочно закрыть пути отхода японцев. После завершения окружения наступать на восток по обоим берегам реки Хайластын-Гол, с целью рассечения обороны противника и уничтожения его по частям. Свой внешний фронт прикрыть 8-й кавалерийской дивизией, усиленной стрелковым полком, с танковым батальоном и артиллерией. Дивизион противотанковых орудий держать за правым флангом боевого порядка группы.
Северная группа - под командованием командира 11-й танковой бригады полковника И. П. Алексеенко - в составе 11-й танковой бригады, 601-го стрелкового полка 82-й стрелковой дивизии, 7-й мотоброневой бригады, 82-го гаубичного артиллерийского полка, 87-го артиллерийского противотанкового дивизиона, 6-й монгольской кавалерийской дивизии. Ее ближайшая задача разгромить правый фланг обороны японцев на высоте фуи (палец) и, овладев ею, стремительно наступать своими главными силами в общем направлении Номон-Хан-Бурд-Обо.
В дальнейшем, после выхода в район Номон-Хан-Бурд-Обо и установления взаимодействия с Южной группой, повернуть наступление на высоту Ремизова с севера и северо-востока, с целью разгрома противника по частям.
Центральная, сковывающая, группа - в составе 82-й стрелковой дивизии (без одного стрелкового полка), 36-й мотострелковой дивизии (без одного полка), 5-я стрелковая бригада находилась в непосредственном подчинении Г. К. Жукова и управлялась с командного пункта на горе Хамар-Даба.
Она должна была нанести удар по обороне врага с фронта с тем, чтобы создать благоприятные условия для "соседей" с целью быстрейшего выхода их на фланги и тыл всей группировки японцев. В последующем, после их окружения, взаимодействуя с южной и северной группами, серией дробящих тактических ударов уничтожить противника по частям.
Военно-воздушным силам предписывалось: 150 бомбардировщиками перед артиллерийской подготовкой нанести бомбовый удар по артиллерии, по ближайшим резервам и по важнейшим опорным узлам главной полосы обороны противника. Повторный удар - теми же силами в конце артиллерийской подготовки. В дальнейшем действовать по вызову командарма.
Истребительные полки, в количестве до 200 самолетов, получили задачу прикрыть действия бомбардировочной авиации и, кроме того, штурмовыми действиями ударить по авиации японцев, расположенной на аэродромах. В случае подхода новых крупных резервов врага удар по ним намечался всеми силами ВВС.
Армейский резерв: 9-я мотобронебригада, 212-я авиадесантная бригада (без авиамоточасти), батальон танков (6-й танковой бригады. - М. В.). Он сосредоточивался в процессе артиллерийской и авиационной подготовки в 6 км западнее горы Хамар-Даба, в готовности действовать в зависимости от обстановки, в северном или южном направлениях.
Что требовалось от артиллерии? В связи с тем, что противник глубоко зарылся в песчаные барханы и котлованы и имел хорошие инженерные укрепления, предусматривалась артиллерийская подготовка продолжительностью 2 часа 45 минут. Она по плану заканчивалась 15-минутным мощным обстрелом переднего края, под прикрытием которого наступающие войска должны были ринуться вперед.
Для подавления орудий противника и его резервов были созданы артиллерийская группа дальнего действия и ударный кулак центральной группы в составе 175-го и 185-го артполков и 122-й отдельной пушечной батареи. Каждая стрелковая дивизия имела свою группу поддержки пехоты: 57-я стрелковая дивизия - в составе одного артполка, 82 стрелковая дивизия - в составе одного артполка и одного артдивизиона, 36-я мотострелковая дивизия - в составе одного артполка. Северная группа артиллерии дальнего действия не имела и поэтому полностью обеспечивалась действиями АДД Центральной группы войск.
Остановлюсь лишь на отдельных моментах работы командующего в этот период.
- Через час выезжаем на левый фланг. Подготовьте красноармейскую форму, - распорядился как-то Г. К. Жуков.
Он надел гимнастерку без петлиц и знаков различия, панаму, легкий брезентовый плащ. Сапоги со шпорами и пистолет носил постоянно. В машине всегда имелись два карабина и две коробки патронов. Шофер, конечно, как и положено, был вооружен. Панаму и плащ Г. К. Жуков надевал с прибытием на местность, где предстояло работать. В этом случае легковой автомобиль отправлялся в укрытие, а сам комкор следовал или на лошадях, или пешим порядком.
На этот раз командующий прибыл в район Центральной переправы. Это было на второй день после того, как он объявил план наступательной операции, 18 августа. Здесь были собраны командиры соединений и отдельных частей, входящих в состав Северной группы, среди них знакомые мне заместитель командира 11-й танковой бригады майор Б. М. Скворцов, полковники И. В. Шевников и А. Л. Лесовой. Тут же и некоторые командиры отдельных танковых батальонов. Все они были одеты в красноармейскую форму без каких-либо знаков различия.
Я уяснил, что после оглашения плана наступательной операции и проигрыша его на картах командующий дал указание, в частности, полковнику И. В. Шевникову - командующему Северной группой - организовать взаимодействие между соединениями и родами войск. Георгий Константинович определил время и место сбора, куда приедет и он сам.
К сожалению, И. В. Шевников проявил неорганизованность, поставленные задачи решить не сумел, а, между тем, светлого времени оставалось совсем мало. Это сильно взволновало командующего. Я впервые увидел комкора таким суровым и разгневанным. Каждый из присутствовавших понял, к каким губительным последствиям могла привести допущенная оплошность. Характерным в стиле работы Г. К. Жукова было - любые недостатки, ошибки в действиях подчиненных или промахи выправлять незамедлительно, аргументированно, бесповоротно.
Провинившийся И. В. Шевников тут же был отстранен от командования Северной группой войск. Жуков лично отработал все вопросы, касающиеся организации наступления Северной группы.
Забегая вперед, хочу подчеркнуть: 20 августа командующему доложили, что И. В. Шевников ходил в атаку на бронемашине как рядовой. С 21 августа командующим Северной группой войск был назначен командир 11-й танковой бригады полковник И. П. Алексеенко{41}.
Вернемся к действиям командующего.
Стало совсем темно, тихо, прохладно. Г. К. Жуков по-товарищески тепло со всеми распрощался и пожелал боевых успехов. Потом сел на заднее сиденье машины и дал команду ехать на Хамар-Дабу. Он был уверен, что не заблудимся, и прилег отдохнуть. Мы с шофером были до предела напряжены. Двигались без света. (Включение фар строго запрещалось). По густоте темени мы определяли неровности, опасные места и другие препятствия. Вскоре прибыли на командный пункт - гору Хамар-Даба, знакомую нам по крутым спускам, глубокой лощине с ответвлениями.
В походной кухне готовилась пища. Языки яркого пламени временами вырывались из топки и тут же гасли. По пути к блиндажу командующего, кроме охраны, мы никого не встретили. Но работа штаба не прекращалась и глубокой ночью: М. А. Богданов доложил Жукову обстановку на фронте и о работе по подготовке к наступлению. Они обменялись информацией. Начальник штаба был извещен о положении дел на Северной группе и получил задачу направлять туда одного из подготовленных оперативных работников для оказания помощи.
С прибытием командующего на КП был доставлен ужин. Все мы понимали, что когда Г. К. Жуков занят, его нельзя отвлекать. Однако попросили М. А. Богданова, чтобы он пригласил Георгия Константиновича к столу, ведь командующий с самого обеда ничего не ел. Через некоторое время мне самому пришлось напомнить, что ужин готов.