Мне казалось порой, что мой командующий продолжал воевать - только не на поле боя, а на полигонах, стрельбищах, танкодромах и на степных просторах братской Монголии. Основной упор был направлен на тактическую подготовку войск. Этому уделялось главное внимание со стороны всех командиров и штабов. Последнее учение в Ундур-Ханском гарнизоне он провел в апреле 1940 года, незадолго до своего нового назначения.
Учение было командно-штабным, с обозначенным "противником" и "нашими" войсками, в состав которых включались 6-я и 11-я танковые бригады и другие части, гарнизона. "Нашим" пришлось тогда быть и мне, поскольку по моей просьбе в январе 1940 года, я был назначен командиром танковой роты родной 11-й бригады.
На учении отрабатывалось применение танковых войск в наступательной операции с целью ввода их в прорыв для развития успеха. Последнее в то время было модной темой, и ему обучались все категории офицеров и войска в целом. А вот организованным способам и тактике отхода и выхода из-под ударов превосходящих сил противника никто не учил: установка свыше нацеливала на единственное условие - бить врага на его территории. Как показала Великая Отечественная война, здесь была допущена большая ошибка.
После учения я был приглашен в гостиницу, где размещались Г. К. Жуков и М. И. Потапов. Мы пили чай. Командующий интересовался моей службой, шутил и внимательно следил за тем, чтобы я был сыт и доволен. В конце беседы он приказал командиру бригады А. И. Алексеенко и начальнику политотдела полковому комиссару С. С. Зацаринскому осенью направить меня в академию на учебу. К сожалению, время распорядилось иначе.
В основе личной подготовки Георгия Константиновича, помимо других форм и способов самообразования, лежали разбор и осмысливание различных боевых операций, осуществленных преимущественно в недалеком прошлом. Скрупулезно анализировал он ход событий первой империалистической и гражданской войн, марш-походов гитлеровской армии по странам Европы.
Кроме того, в его отменной памяти отложились характерные черты наступательных и оборонительных операций различных эпох, в том числе и оригинальные решения различных полководцев в критических ситуациях.
Гигантский труд при выдающихся природных качествах позволили ему стать обладателем фундаментальных познаний, трансформировать их для потребностей нового времени, выработать творческий подход к их практическому применению.
Помнится, я даже недоумевал: почему Жуков, находясь в Монголии, вне пределов нашей Родины все чаще в мыслях обращался к Белоруссии? Ответа я не находил. А он часто рассказывал о своей службе, о маневрах в районе Смоленска, Минска, Молодечно, Бобруйска и Бреста. Говоря о них, он обязательно подчеркивал их огромное оперативное и стратегическое значение. По его специальному заданию была подготовлена карта 1:500000 - от западных границ до линии Калинин-Брянск, с которой он постоянно работал. Поначалу я связывал это с воспоминаниями о его долгой военной службе в БВО и лишь позже по достоинству оценил его прозорливость, политическое чутье, логику мышления.
Далеко идущие выводы о последствиях столкновения Красной Армии и гитлеровских полчищ он стал делать давно. Мне припоминается 17 сентября 1939 года. Командный пункт на горе Хамар-Даба. Вторые сутки относительно мирной жизни. Солдаты в окопах вдоль восстановленной границы.
Вскоре командующий собрал всех своих заместителей, ответственных офицеров штаба, начальника политотдела и информировал их о переговорах с японским командованием. Потом завел речь о наступлении наших войск с целью освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии. Уже тогда сложность международной обстановки привлекала его внимание.
1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу, положив начало Второй мировой войне. 3 сентября правительства Англии и Франции объявили войну Германии. 30 ноября Финляндия открыла боевые действия против Советского Союза. В апреле 1940 года гитлеровцы оккупировали Данию и Норвегию. 10 мая Германия вторглась в Нидерланды, Бельгию, Люксембург, чьи армии вскоре капитулировали. 5 мая 1940 года Германия возобновила наступление на Францию. 14 июня без боя был занят Париж. 22 июня Франция подписала позорные условия капитуляции.
Георгий Константинович пристально следил за развитием гитлеровской агрессии. В штабе армейской группы, начиная с сентября 1939 года, велась карта боевых действий в Европе.
Я уже упоминал об определенности его характера и неизменности натуры. Он стремился быть самим собой независимо от стечения каких-либо обстоятельств, полностью отдавая себя и работе, и досугу. При деловых встречах с кем бы то ни было он держался официально, строго и педантично. В кругу друзей, знакомых, на отдыхе, при встрече с земляками он был другим. Любил угостить человека и показать широту русской натуры. Простота поведения, открытая улыбка подкупали собеседника, как бы обнаруживая мягкость его характера, доброту и любовь к людям. Действительно, всего у него было в избытке. При общении с ним пропадало чувство его недоступности, возникало глубокое уважение. И те, кто хотя бы раз сопутствовал ему на охоте или на рыбалке, не могли не проникнуться его страстностью. Он с упоением наслаждался природой, словно хотел компенсировать нехватку радости, отнятой проклятой войной.
В такие минуты трудно было поверить, что за предельной простотой и самозабвением кроются крутой характер и огромная внутренняя сила. Независимость в поведении и делах выдавали несгибаемую волю и решительность. Способность говорить просто, ясно и определенно о самом сложном покоряли каждого, кто с ним соприкасался. На службе Г. К. Жуков как бы преображался и становился мощным генератором своей воли, способной в короткий срок дисциплинировать подчиненные армии и учреждения. В тяжелой обстановке, когда требовались особые организованность и стойкость войск, вплоть до самопожертвования, он был весьма резок и груб по отношению к тем, кто проявлял нерешительность и нерасторопность, не взирая на ранги. Это испытали на себе некоторые командиры 82-й стрелковой дивизии при неустойчивой обороне плацдарма на правом берегу реки Халхин-Гол. Складывалось впечатление, что при создавшихся обстоятельствах иное реагирование могло бы и не поправить положение дел в нужный срок. Полагаю, что Г. К. Жуков в каждом конкретном случае чувствовал меру повелевания и соответственно утверждал себя.
Мне кажется уместным привести его отзыв на мою рукопись главы "Мой командующий". Вот, что он мне написал:
"Уважаемый Михаил Федорович!
Вчера получил от Вас главу "Мой командующий". Глава написана интересно. Уж очень Вы хвалите своего командующего. Не лучше ли сократить хвалебную часть, чтобы Вас правильно поняли читатели.
В Вашу рукопись внес некоторые поправки и в срочном порядке высылаю Вам весь материал.
Передайте всей Вашей семье самые добрые пожелания от меня, Галины Александровны, Клавдии Евгеньевны и Маши.
16 июня 1973 г."
Г. Жуков.
На Халхин-Голе он тесно общался с войсками. В беседах с командирами, бойцами оттачивал формулы своих решений. Прежде всего он заботился об обеспечении высокого политико-морального состояния частей, держа его под постоянным контролем.
Есть фотография "Комкор Г. К. Жуков среди солдат". На ней запечатлен момент одной из многих бесед с подчиненными. Это было перед генеральным наступлением. Бойцы наши еще не знали о том, что полным ходом готовится окончательный удар по противнику, Они не знали, что командующего тревожит мысль: а вдруг японские войска перейдут в наступление не 24 августа, как об этом говорили достоверные данные, а раньше? Готовы ли мы сорвать или отразить удары врага. Поэтому Г. К. Жуков торопился с подготовкой войск, принимая решительные меры к осуществлению намеченных планов.
Последние слова командующего, произнесенные им тогда, запомнились мне дословно.
- Ничего нет на свете дороже, как служить своей Родине, своему народу, - говорил он. - Долг воина помнить об этом. Плохо, очень плохо делают те, которые покидают свою Родину или фальшивят перед нею. Такие обречены на вечное страдание и всеобщее презрение народа. В итоге, и враги таких не щадят, выжимают из них все соки, калечат души, делают предательство более омерзительным и непоправимым.
За время службы и дружеских отношений с ним в последнее десятилетие его жизни я никогда не слышал, чтобы в оценке своей деятельности, будь то на Халхин-Голе, в годы Великой Отечественной войны или в послевоенный период, он выдвигал бы или подчеркивал свое личное "я".
В этой связи хотелось бы предложить читателю лишь небольшую часть из набросков подготавливаемой им рукописи мемуаров: "Войну мы не сумели бы выиграть и судьба нашей Родины могла бы сложиться иначе, если бы не было у нас цементирующей силы - партии. Все самое трудное, самое ответственное в войне в первую очередь ложилось на плечи коммунистов. А работа в тылу, организация промышленности! Я не могу без восхищения говорить об этой грандиозной работе, проделанной в самые трудные дни. За короткое время - с июля по ноябрь 1941 года - более полутора тысяч предприятий с территории, которой угрожала оккупация, были передвинуты на восток и вновь возвращены к жизни.
Нынешнее поколение знает, что такое стройка и большие заводы. Так вот представьте, что авиационный завод в какие-нибудь месяц-два перевозился и начинал давать продукцию на новом месте. День и ночь шли эшелоны с оборудованием на восток. День и ночь с востока страны шли эшелоны с оружием и войсками. Весь этот гигантский кругооборот совершался с величайшим напряжением сил, массой неурядиц, неразберихи и столкновений, но безостановочно, все нарастая, подчиняясь руководящей и организующей силе.
И это только одно звено в ряде бесчисленных военных забот, которые Партия взяла на свои плечи. Я горжусь, что вырос в этой партии...
...Дни моих самых больших радостей совпадали с радостями Отечества. Тревога Родины, ее потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные, - написал он в заключение второго издания своего труда. - Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни..."{83}.
Эти простые, идущие от души слова Г. К. Жукова нашли ясное отражение и в предисловии "От издательства" ко второму изданию его мемуаров: "...Жизненный путь Георгия Константиновича - от деревенского мальчика, отданного в обучение к скорняку, до Маршала Советского Союза, выдающегося советского полководца, - можно смело отнести к числу незаурядных. Но примечательно, что подобный жизненный путь характерен для миллионов деревенских и городских мальчиков, пробужденных к жизни Великим Октябрем. Советская власть, Коммунистическая партия вывели их на широкую жизненную дорогу, помогли раскрыться их талантам, а в годину тяжелых испытаний доверили им руководство войсками, вооруженной борьбой. И это поколение с честью вышло из всех испытаний. Коммунист более чем с полувековым стажем, Г. К. Жуков принадлежал к той плеяде воспитанных партией выдающихся советских полководцев, которые обеспечили победу Красной Армии в годы гражданской войны, военный разгром гитлеровской Германии и милитаристской Японии, внесли выдающийся вклад в развитие военной науки"{84}.
В одном из первых писем в мой адрес после войны он упрекал меня за то, что я не дал знать о себе раньше. Я помню его слова почти наизусть, ценю их искренность и чистоту вложенных в них чувств. Они всегда очень трогают мою душу.
"Здравствуйте, Михаил Федорович!
Ваше письмо я получил. Очень рад, что, наконец-то, Вы объявили себя живым и здоровым.
Где Вы пропадали до сих пор? Почему не дали никакого сигнала своему бывшему командующему? Это, конечно, не похвально для Вас, которого я всегда считал хорошим адъютантом.
Теперь, когда установили контакт, - пишите, я буду очень рад.
Г. К. Жуков.
18 февраля 1967 года".
В первой нашей беседе на загородной даче в том же году мы вспоминали время нашей совместной службы, говорили о том, что происходило тогда в Монголии, он познакомил меня с содержанием главы "Необъявленная война на Халхин-Голе", а потом расспрашивал о том, как мне служилось.
Я сказал ему, что его перемещения на должности командующего Одесским, потом Уральским Военными округами вскоре после Великой Отечественной войны и снятие с должности Министра обороны в 1957 году эхом отозвалось в армейской среде. Подавляющая часть офицеров недоумевала, сожалела, но твердо верила в заслуги выдающегося полководца перед Родиной. "Партия растит и поправляет так, значит, и надо" - говорили иные.
Лишь некоторые, некогда либо "обиженные" им, либо не разделявшие его взглядов на порядки в армии, разоблачали его "ошибки". Кое-кто использовал этот случай для того, чтобы выдвинуться...
Жуков... Жизненный путь его описан в той или иной мере во многих изданиях и многими авторами. Однако я считаю необходимым кратко напомнить читателю здесь основные вехи этого пути.
Четырежды Герой Советского Союза, Герой Монгольской Народной Республики, Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков родился 19 ноября (по старому стилю) 1896 года в деревне Стрелковка Угодско-Заводского района Калужской губернии в семье крестьянина-бедняка. После окончания трехлетней церковно-приходской школы двенадцатилетним мальчиком он был отвезен в Москву и отдан в учение в скорняжную мастерскую.
В 1915 году призван в армию, зачислен в драгунский Новгородский полк и вскоре попал на фронт. За храбрость и отличие в боевых делах Г. К. Жуков был награжден двумя Георгиевскими крестами. В февральскую революцию 1917 года Георгий Константинович был избран делегатом полкового Совета и председателем эскадронного комитета.
В 1918 году Г. К. Жуков вступил в Первую Московскую кавалерийскую дивизию Красной Армии. В составе ее участвовал в боях на Восточном фронте, под Царицыном, где был ранен. По выздоровлении поступил на командные кавалерийские курсы, однако обстановка на фронте не позволила продолжать начатую учебу. Из сотен тверских, рязанских, московских слушателей была сформирована курсантская бригада и отправлена на врангельский фронт.
1 марта 1919 года Г. К. Жуков вступил в члены ВКП(б). После ликвидации Врангеля участвовал в разгроме банд Фостикова, Колесникова, Антонова, Зверева и других. С весны 1923-го по 1929 год включительно Г. К. Жуков командовал 39-м кавалерийским полком 7-й Самарской кавалерийской дивизии имени Английского пролетариата. 39-й кавполк Выделялся как образцовый. В эти годы Георгий Константинович окончил кавалерийские курсы усовершенствования командного состава и высшие курсы по подготовке высшего командного состава. С 1930-го по 1931 год Г. К. Жуков командовал кавалерийской бригадой, а с 1931 года был помощником инспектора кавалерии Красной Армии. С 1932-го по 1937 год командовал 4-й казачьей дивизией. За отличную боевую подготовку личного состава дивизии был награжден орденом Ленина. С 1937-го по 1938 год он - командир 3-го кавалерийского, а затем 6-го казачьего корпуса. В 1939 году - заместитель командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии.
Затем, командуя войсками Первой армейской группы в Монголии, Георгий Константинович подготовил и блестяще провел операцию по разгрому и уничтожению 6-й японской армии, о чем подробно рассказывалось выше. За успешно проведенную операцию на Халхин-Голе он удостоен звания Героя Советского Союза.
В 1940 году Георгий Константинович одним из первых получил звание генерала армии и был назначен командующим войсками Киевского Особого военного округа, а с 1 февраля 1941 года стал заместителем Народного комиссара обороны и начальником Генерального штаба РККА.
23 июня 1941 года, на второй день Великой Отечественной войны, по заданию Ставки ВГК Георгий Константинович вылетает на Украину с задачей помочь командованию Юго-Западного фронта ликвидировать прорыв фашистских войск под Бродами. Проведенный командованием фронта при его участии контрудар наших танковых корпусов на значительное время задержал группу армий "Юг".