Фрейлины собрались на женской половине в общей гостиной, выстроились вдоль стены.
Каждая придирчиво рассматривала своих подруг, кипя ревностью и завистью. Они вечно конфликтовали друг с другом, ссорились, зависть и коварство среди них цвели пышным цветом.
Негласно фрейлины разделились на две непримиримые стаи: одна за сестриц Роксолану и Лукрецию. Другая за драконессу-мать. Милые дамы как гиены готовы были воевать насмерть за право быть первыми.
Негласно, так как воюют только женщины:
подсыпать битое стекло в обувь, срезать шнуровку на платье или насыпать слабительного в чай подруге, и не только.
От безделья им нечем было заниматься, кроме как участвовать в интригах своих хозяек и фрейлины давно преуспели в это деле.
Сейчас они заинтересованно ждали кого выберет себе во фрейлины Латифа. Справедливо полагая, что теперь образуется три партии противостояния: драконесса-мать со своим отрядом, интриганки-сестрицы и принцесса.
Латифа молча смотрела на чужих для неё людей, понятия не имея, кого взять себе во фрейлины. По статусу гостьи ей полагалась только одна девушка. Взгляд Латифы задержался на очень полной девчонке.
Толстушка в голубом платье скромно стояла чуть в сторонке, отрешённо наблюдая за пейзажем в окне. Пышная, как булочка бриошь, она удивительно расположила к себе Латифу. Даже её шрам через бровь нисколько не портил впечатления о ней.
Гостья дракона интуитивно выбрала ту, что благодаря своей внешности не блистала красотой, но вызывала доверие.
Латифе было невдомёк, какую верную умницу и помощницу она себе отыскала.
Скромная на вид девушка была настоящей акулой, отлично лавировала в интригах дворцовых свар.
Будучи некрасивой из-за уродливого шрама, потеряв надежду удачно выйти замуж за высокородного вельможу, девушка искала иные пути самореализации — решила стать незаменимой в кругу избранных мира сего.
Отныне её природная склонность всё анализировать и подмечать ей очень пригодится.
И вот, счастливый случай ей подвернулся. Уродливый шрам навсегда вышиб её из списка красавиц, однако тем самым закалил её нрав.
Латифа указала на толстушку:
— Как тебя зовут?
Преображение, мгновенно коснувшееся девушки изменило её до неузнаваемости.
Наверное, так смотрят детишки в детском доме, когда за ними приходят на усыновление.
— Делия, ваша милость.
Девушка присела в глубоком поклоне, подняла глаза на Латифу. В них сверкнули слёзы благодарности. Этикет не позволял проявлять чувства, Делия скромно опустила глаза, сложила руки в замок.
— Делия, я выбираю тебя.
Старшая фрейлина почтительно склонила голову перед Латифой, увела оставшихся за собой.
Напоследок, обернувшись в поклоне, старшая фрейлина тепло, с симпатией посмотрела на Латифу.
Как только фрейлины, шурша шелками вышли, тут же, как ядовитая ртуть разделились и шипящими стаями шли вдоль коридора.
Не успели фрейлины исчезнуть, Делия поймала руку Латифы, покрыла её поцелуями, прижалась щекой:
— Спасибо Вам, спасибо моя госпожа! Вы не пожалеете, что выбрали меня.
Латифа вертела в руках приглашение на вечерний чай. Недавно лакей принёс ей письмецо на золотом подносе. Сестрицы звали её познакомиться с дворцовой свитой. Что это было? Может быть обязательный дворцовый регламент или провокация, задуманная сёстрами?
Латифа внимательно посмотрела в глаза служанке:
— Делия, помоги мне переодеться, подготовиться к чаепитию и расскажи о правилах этого дворца. Ведь ты давно во дворце?
— Да, моя госпожа. Больше года. Скажите, насколько мне можно быть откровенной.
Латифа сначала хотела выпалить "на все сто", потом сообразила, ответила:
— Ровно настолько, насколько это касается моей жизни.
Наклонившись к полному лицу девушки, заговорщицки добавила:
— Не меньше.
Делия понимающе кивнула.
— Лукреция метит в невесты лорда Вильгельма, её сестра Роксолана всячески пытается свести её с лордом Вильгельмом. Пока у них ничего не выходит. Думаю, они постараются вам навредить, моя госпожа.
История в столовой многому научила Латифу, она не выпускала её из памяти. Теперь, зная, что на место невесты лорда Вильгельма претендует Лукреция, всё становилось понятно. Сёстрами правит ревность! С этого момента Латифа особенно внимательно слушала Делию.
Та негромко рассказывала:
— Здесь часто женщины пользуются ядом, поэтому будьте очень осторожны принимая пищу и подарки из рук людей, госпожа Латифа.
— Неужели бывали случаи отравления?
Делия кивнула:
— То сыпь случалась, то лихорадка. Бывало, женщины исходились кровавой рвотой. Было, одна фрейлина повздорила с другой, а через два дня умерла.
Ничего себе.
— Неужели кто то осмелиться отравить гостью дракона?
На этот вопрос никто бы не ответил.
Делия выглянула за дверь, подошла поближе к Латифе, понизила голос:
— Есть один простой приём. Если сомневаетесь, остерегаетесь пить чай или воду, просто добавьте туда немного молока. На большинство ядов молоко сразу синеет или сворачивается. А лучше вообще ничего не пейте. Вино, например, никак не проверить.
Как же быть, не пойти нельзя. Приглашены гостьи, Латифа итак волнуется и прям нюхом чувствует, будут провокации.
Делия расторопно вступила в свои обязанности . Она, как заправский сержант велела служанкам внести платья, которые огромным тюком дожидались своей участи в коридоре.
Надо было отобрать которые по размеру и что именно понравится её госпоже. Вместе с дворецким Делия принимала в кладовой украшения.
Мало слушала советы дворецкого, ориентируясь на собственное мнение: "чем больше выбор, тем лучше".
Нагребла две шкатулки бриллиантов, поставила руки в боки, осмотрелась. Прикидывала, что надо поменять вазоны, шторы, добавить ковров и полностью заменить посуду в гостиной своей юной госпожи.
Это всё завтра. А сейчас надо собрать госпожу Латифу на чаепитие!
Делия неутомимо раскладывала перед Латифой платья, внимательно слушала замечания, что-то откладывала в сторону, что то вешала за ширму.
Латифа радовалась новой одежде, наконец то удалось выбраться из этих ярких намоток вокруг тела.
К моменту выхода из своей комнаты Латифа собралась с духом, оглядела себя в зеркало.
Распущенные волосы красиво лежали на плечах, подведённые глаза сияли чистейшим аквамарином, губы после медового компресса были нежными, мягкими.
Для выхода Латифа выбрала лилово-бордовое платье с высоким воротником, тонкими узкими рукавами и узким корсетом. Туфли на низком каблучке очень удачно пришлись по ноге, Латифа сама себе нравилась.
Дворецкий прибыл сопроводить юную гостью дракона к чаю. Делия гордо следовала за госпожой в отдалении, как и полагалось.
На летней веранде всё было готово .Приглашённые Роксоланой красавицы из богатых семей нежно ворковали друг с другом, слышался мелодичный лёгкий смех, шуршание шёлка.
Веранда была уставлена столиками, диванами вдоль стены. Лакей возвестил о приходе принцессы, горны сыграли парадный туш.
Все встали, приветствуя Латифу.
Она, холодея от такого внимания, чинно прошла к центральному столику, присела на диван. Делия расправила тяжёлые складки платья своей госпожи, удалилась.
Напротив Латифы присела Роксолана и Лукреция. Другие девушки разместились нежной стайкой вокруг.
— Как вы себя чувствуете в непривычной вам одежде?
Роксолана состроила внимательную физиономию, всем видом демонстрируя своё расположение.
— Эта одежда ничем не лучше той, в которой я прибыла сюда.
Латифа сидела прямо, отвечала невозмутимо, холодно.
"Ну началось", подумала Латифа, она почувствовала, что Роксолана готовилась и вероятно, у нее в запасе вагон заготовок. Ничего, справлюсь, решила Латифа.
Провокаторши выбрали хитрую манеру общения. Они как бы вежливо просвещались:
— Милая принцесса, мы не знаем, как сделать вам любезность и что вам предложить из деликатеса.
Латифа снисходительно слушала, с космической скоростью обрабатывая каждое слово, ожидая подвоха. Так и произошло.
— Говорят, в вашей стране кушают обезьян? У нас это считается варварством, да к тому же нет обезьян.
— У вас очень примитивное образование, леди Роксолана, если вы повторяете такие глупости. Латифа ледяным тоном, без улыбки, глядя прямо в глаза будущей родственнице продолжила:
— Что ж, я последую традициям вашей страны и готова есть маленьких детёнышей кур, коров и розовых свинок. Кажется, их называют цыплята, поросята и телята. У вас поедать детёнышей это не варварство?
Чуть помолчав, Латифа добавила:
— Надеюсь, мне не предложат есть человеческих детей?
По террасе пронёсся вздох удивления и негодования.
— Что вы такое говорите, принцесса? Это даже предположить невозможно!
— Я видела очень жестоких матерей в вашей стране. Кто знает, какие тут нравы.
Латифа пристально смотрела в глаза Роксолане, намекая на утреннюю стычку.
Наступила тишина.
Никто не знал как реагировать на такое.
Латифа обратила внимание на настороженно-любопытные взгляды фрейлин и гостей Роксоланы.
Они не отрывали глаз от неё и Роксоланы, следили за каждой фразой, вертели головами, как будто следили за мячиком в пинг-понге.
— Я заметила ещё одну традицию в вашем дворце.
Латифа не сводила глаз с Роксоланы:
— Некоторые женщины валяются голыми на медвежьих шкурах. Наверное, это такие варварские танцы. Может быть кто то мне расскажет о них?
Снова повисла тишина. Латифа никогда не знала меры. Думая про Роксолану: "это ты мне, овца, решила шпильки подкидывать,? Держи сдачу!" продолжила добивать:
— Роксолана, надеюсь, вы понимаете о чём я? Или мне пояснить подробнее?
Латифа пристально смотрела на Роксолану, всем видом говоря:
"прикуси свой язык. А лучше вообще откуси"
Роксолана сначала вспыхнула, потом, зло стрельнула глазами на Латифу.
В них мелькнуло что то гадкое, правда она тут же потупила взор.
— А давайте пить чай!
Лукреция решила разрядить обстановку.
Латифа заметила, как переглянулись сестры.
Роксолана налила чаю в прелестную чашку тонкого фарфора. Почему-то не стала наливать себе, зато трясущейся рукой протянула блюдце с чашечкой Латифе. "Ну что ж, " — подумала, Латифа, "шашки к бою!"
Она взмахнула веером, и как бы нечаянно опрокинула чашку на юбку Лукреции. Коричневое пятно расползалось по белому шёлку платья.
Лукреция от неожиданности сначала замерла, потом вскочила, хватая воздух ртом.
— Ой, какая я неловкая, — медленно обмахиваясь веером, протянула Латифа.
Потом с простецким видом плеснула ей на платье молоком, проговорив:
— В моей стране так избавляются от пятен мерзости.
В душе Латифа не торжествовала, а с ужасом наблюдала, как пятно на платье голубеет. Выходит, в чае была отрава?
Внутри у неё всё похолодело. Она, стараясь не подавать виду, откинулась на спинку кресла.
— Что вы делаете! — прошипела Лукреция, стряхивая с платья капли.
— Я? Уничтожаю коричневое пятно. А вы что подумали?
Помолчав, продолжая обмахиваться веером, дополнила:
— Только молоко у вас странное. Синее.
Латифа заметила, как прищурился дворецкий, стоявший в отдалении.
Конечно, все всё поняли.
"Невинная" неосторожность Латифы сегодня же станет главной сплетней на улицах города. Вот и хорошо. Как теперь это пятно будут смывать со своей репутации её враги?
— Кто принёс сюда это молоко? — первой очухалась Роксолана, готовя пути отступления, пытаясь переложить вину на кого угодно.
Через секунду подбежал официант, сервировавший стол, брякнулся на колени:
— Я, миледи. Но это обычное молоко! — он схватил молочник и в два глотка выпил остатки.
— А чай?
— Чай заваривали вы сами, миледи! — любезно подсказала старшая фрейлина — мы все тому свидетели. Вероятно, что-то произошло с набором трав для заварки. Позвольте мне освежить его состав?
— Позволяю! — лицо Роксоланы снова приняло обычное выражение, она успела взять себя в руки. Опасная ситуация осталась позади.
— Вы утомили меня никчемными разговорами, — Латифа встала, всем видом показывая недовольство:
— прощайте!
"Да уж, попила чайку", думала про себя девушка.
Она гордо шла, подняв подбородок, отлично понимая, что это путь в никуда. Провокации не исчезнут и вот тут она серьёзно задумалась о побеге.