Прохладно. Светло. Ветер в лицо. Какая-то угрожающая тишина… потом гул приглушенных голосов… И вдруг рев:
— Свершилось! Боги даровали нам избранную! Свершилось!
И почему-то снова тишина.
Медленно, осторожно открываю глаза… Храм с колоннами вместо стен… Огромный такой. А вокруг те, по кому фанател Толкиен, и все остроухие, в белых одеждах, с сомнением в чистых эльфячьих очах… ветер развевает волосы, треплет кончики ушей и одежды… И вся толпа остроухих смотрит на меня… С надорванным лифом, прозрачными шароварами надорванными в интимных местах, и с похабной книженцией в руках.
И тут я слышу шепот одного престарелого эльфа другому:
— А как она будет темного властелина побеждать?
— Видимо книга сия подробную инструкцию содержит, — отвечал ему второй.
От неожиданности сборник похабщины я попросту выронила. Книга упала на каменный пол. Ветер переплеснул несколько страниц…. Рожи у эльфов вытянулись.
— Боги суровы, — шокировано пробормотал один из старейшин.
— Таким образом, великий и великодушный божественный хранитель мироздания, выплетатель паутины судеб…
— Паук? — пискнула я.
— Сауронар! — воскликнул эльф.
Я пристыжено умолкла — сурово у них тут с избранными. Нет, поначалу все было пристойно, ну в меру. То есть меня с почестями укрыли с десятком эльфийских плащей, книгу со всем тщанием тоже прикрыли, и мне вернули, потом даже препроводили в покои, покормили и дали поспать. И только на утро, великие эльфы, решили, что дева посланная спасти их мир, должна озаботиться изучением мировой истории, чтобы, значит, знала, чей мир спасать будет, и прониклась осознанием важности предстоящей миссии.
И вот прошел всего час, а я уже готовый пособник зла, готовый приобщиться к уничтожению если не мира, то уж эльфов точно!
— Сауронар сияющий, воистину великий и непобедимый, в уме бесподобный, в деяниях неповторимый, в решимости своей…
Я зависла.
'Не дрейфь, Жабкина, тяжело в учении… ну дальше по официальной версии легко в бою, но поверь нам, Темным Силам, в бою не легче'.
Сердце зашлось в нарастающем ритме и я выдохнула:
— Люцик!
Эльф стоящий надо мной и вещающий об истоках эльфячего величия потрясенно застыл.
'Я не Люцик, — возмутился представитель ТС, — я Даниэль'.
— Даник… — шепчу потрясенно.
Эльф странно смотрит на меня, я на него.
'Даниэль, а не 'Даник', Жабкина, побольше уважения к темным'.
— Уважения? — голос стал сиплым, а я медленно поднялась. — Уважения, говоришь?
Эльф бледнеет, и отступает, в ужасе на меня глядя.