Нет, утро началось очень даже привычно — папа вновь расписывал бабушке преимущества проживания вне душного города, в деревне, на свежем воздухе, а бабушка обещала натравить на него тетю Зину. Ничего необычного, в общем. Мы с мамой торопливо завтракали, грустно переглядываясь под звуки высокоинтеллектуальной беседы, в результате которой папа, как и всегда, выяснил, сколько у него присутствует недостатков, а бабушка вновь получила пожелание в скорейшем путешествии в мир иной и желательно без обратного билета.
А дальше, как и всегда — забег на маршрутку, толкотня в метро, бег по мокрой дороге до университета, и судорожная попытка вспомнить забыла ли я выключить утюг, или все же нет.
Необычное началось, едва я, задыхаясь, взбежала на ступени, ведущие к входу в родную альмаматер.
Сначала послышался скрип тормозов!
Затем все присутствующие на ступенях представители сильной половины нашего учебного заведения издали единый слаженный вздох. После такого я просто обязана была повернуться и узреть… черный спортивный автомобиль, и что-то даже щелкнуло в мозгу про Ламборджини. А номер у этого шедевра автомобильной промышленности был на красном фоне и являл миру три шестерки! И только три шестерки. И это чудо, каким-то чудесным образом избежавшее пристального внимания родной полиции, красиво припарковалось прямо перед входом, поправ дорожный знак запрещающий не то что стоянку, но даже и остановку, а затем из авто вылез парень. На сей раз слаженный вздох издали разом все представительницы прекрасной половины нашего учебного заведения. Парень был… словно с картинки. Да что там с картинки, таких можно было встретить только в фентезийных любовных романах — высок, широкоплеч, узок в бедрах, в конце концов — длинноног и длинноволос. Да-да, прямо как в фентези! У меня просто таки строчка из недавно прочитанного пронеслась в голове: 'Его длинные черные волосы были собраны в элегантный хвост'. Единственное что несколько портило идеальный сказочный образ ну очень обаятельного суперзлодея, так это черные очки, скрывающие явно умопомрачительные очи незнакомца.
И все бы ничего, но взлетая по ступеням вверх, незнакомец почему-то обратил свой взор на меня, затем остановился, чуть приспустил очки… Я так и застыла, увидев в глубине его таки умопомрачительных черных глаз алый отблеск. Затем истинно акулья ухмылочка скользнула по идеальным губам, и мой ДЬЯВОЛ скрылся в радушно распахнутых дверях университета!
— Смотрите, на него даже Жабкина засмотрелась, — раздалось откуда-то слева, но я на противный женский голос внимания не обращала, пока Лиска ко мне не обратилась, — эй, Жабкина, влюбилась? Так иди, догони и поцелуй своего принца, глядишь, принцессой станешь!
Я повернулась, осмотрела королеву нашего универа с головы до ног и не ожидая от самой себя подобной язвительности, поинтересовалась:
— Лисова, перекись мозги выела? — и чего это я с утра такая злая. — Сказки нужно было в детстве читать, тогда сообразила бы, что принцессы из жаб не появляются, а исключительно принцы. Ну тут уж я тебя разочарую — пол менять точно не планирую.
Лиска задумалась, и выдала:
— А Василиса Премудрая?
— Княжна была, — буркнула я, спеша в аудиторию и задаваясь одним единственным вопросом — 'Чего ему тут надо?'.
Несмотря на мое старательное рассматривание окружающего пространства, странного парня из ямы я не обнаружила. Пришлось топать к нашей группе и со всеми заваливать в аудиторию, на лекции по Педагогике, которые вел скучнейший из преподавателей Геворкян Игорь Русланович. Загрузившись в аудиторию, я села за парту в пятом ряду, как и всегда одна, раскрыла конспект…
Дверь распахнулась. Вошел наш лысоватый препод, а вот за ним…
— Да-да, присаживайтесь, — бормотал Игорь Русланович, — очень-очень рад, что моя скромная персона заинтересовала столь известное издательство.
Дьявол вежливо кивал профессору, и целенаправленно шел… ко мне. Когда он вольготно уселся на соседствующий со мной стул, на нас смотрели все три потока шокированных студентов, но темные силы пристальное внимание никогда не смущало.
И едва Игорь Русланович, дрожащим голосом начал лекцию, на сей раз не уткнувшись по привычке в свой конспект, а пытаясь что-то рассказывать, дьявол невозмутимо заметил:
— Ты в курсе, чего никогда не стоит делать при общении с темными силами?
— Н-н-нет, — испуганно ответила я.
— Врать нам нельзя, — хитро улыбаясь, ответил парень, закидывая руки за голову и сцепив пальцы в замок. — Видишь ли, Степанида, лгать, обманывать и оставлять в дураках, это исключительно наша прерогатива… и когда что-либо подобное пытаются проделывать с нами мы, как бы это сказать, обижаемся. А темные силы о-о-очень обидчивые, госпожа Жабкина. И злые. И мстительные.
Мое обостренное чувство самосохранения заставило поинтересоваться:
— Это в чем же я вас обманула, уважаемый?
Подчеркнуто печальный вздох и усталое:
— Степанида-Степанида, не умеешь врать — не берись, — черные глаза на мгновение полыхнули огнем, — кто мне соврал, что безумно влюблен в гопника Петро, который в свою очередь любит настолько, что в монастырь уйдет и на путь служения господу, тьфу на него, станет?
Повернувшись всем корпусом к дьяволу, ехидно поинтересовалась:
— А когда это я говорила, что влюблена в Петруху?
От такой наглости у парня глаза вмиг стали змеиными и он прошипел:
— Так значит, да?
— Да, — говорю, — именно так!
На длинных пальцах дьявола появились острые когти, вмиг вспоровшие обшивку стола, после чего у меня подчеркнуто спокойно поинтересовались:
— То есть я сам себя надул получается?
— Получается что так, — глядя на незнакомца честными глазами, подтвердила я.
Демоненок разозлился окончательно, но все еще сдерживался.
— Так, Степанида, у тебя есть два варианта, или ты мне продаешь душу… здесь, немедленно и сейчас, или…
— Или что? — я почему-то уверилась в собственной безопасности.
— Или сильно пожалеешь, Жабкина! — прорычали темные силы.
Меланхолично смотрю на злодеюку и нагло интересуюсь:
— Это как?
Демон не ответил. Сидел, барабанил когтями по столу, и молчал… Судя по взгляду он размышлял на тему — как именно я пожалею и не находил вариантов. Уверена, его мысли блуждали от моей мученической смерти, до очень мученической. Тут у парня тремя рядами ниже заиграла мелодия вызова, причем интересная такая 'Если б я был султан и имел трех жен'.
— Брр, гаремы, — пробормотала я.
И зря я это сказала. То что сказано было зря, поняла как только увидела победную улыбочку на губах демона. А тот улыбался недолго.
— Да как скажешь, Жабкина, — торжественно произнес он.
Мир в мгновение потемнел!
Жара! Убийственная! Палящее знойное солнце, амбре пота вокруг, деревянный помост из свежеоструганных досок, толпа мужиков в восточных одеждах, повсюду глинобитные строения, и… жара!
— Двадцать золотых! — крик какого-то толстого чернокожего верзилы.
— Двадцать? — вопрошает кто-то совсем рядом. — За такую красоту жалкие двадцать золотых?
Толпа внизу у помоста орет что-то, индивиды самого края слюной брызжут, да так, что у меня все ноги оплеванные. Мерзко как. Мало того что все толстые и потные, так еще и слюни пускают. Интересно на что?
— Да вы посмотрите, какие волосы? — меня больно дернули за патлы. — Чистейший золотой шелк, а не волосы!
Не поняла…
— А кожа то, кожа — белее снега! — потная грабля провела от моей шеи до пупка… голую грудь не минуя…
Не поняла, но уже стало страшно!..
— Эй, — заорал один из слюнонежадных, — а чего у нее глазищи такие, не полоумная ли?
Нет, но сейчас стану… Это что тут вообще творится?!
Я повернулась к тому, кто тут меня на всю толпу расхваливал, толстый негр зло прошипел:
— Улыбайся, ты! Улыбайся, кому сказал! Плетей захотелось?
— Нет… — пробормотала я, — знаете, это какая-то…
И тут рев на площадке перекрыл уверенный голос:
— Сорок золотых! — я, как и все посмотрела в ту сторону и увидела…
Глаз задергался сразу, здравствуй нервный тик. А еще стало вдруг плевать на какие-то плети, а еще я его сразу узнала. Он даже не переоделся, гад, сидел в стороне весь такой в джинсах и черные очки не снимая.
— Пятьдесят! — заорал какой-то болезненно толстый мужик с тремя дрожащими подбородками. — Я даю пятьдесят.
— Продано! — сорвался на фальцет мой продаватель.
И дьявол развел руками, мол 'я бы с удовольствием тя купил, но обстоятельства'… Толстопузые обстоятельства уже шли к помосту, расталкивая всех с пути…
Глядя на того, кому я теперь принадлежала, почему-то подумала, что лапа санитара в психушке еще не самое страшное, что может случиться в жизни. А может я все еще в яме, а? Лежу себе пузыри пускаю, а наверху бабуля учит медработников скорой помощи жизненным принципам? И Петро все так же по пирожками убивается? А может…
Сотрясаясь всеми тремя подбородками, толстопузый с трудом забрался на помост, ко мне подвалил уже тяжело дыша, и душа убийственным передозом парфюма, но если бы это было самое страшное:
— Я АхадСим, — с отдышкой произнес он, — старший евнух его величия Повелителя Песков.
Дальше интереснее:
— Что? — переспросил торговец. — Такую красоту этому?!.
— Хозяин будет доволен, — прохрипел евнух, — выносливая вроде наложница…
Ищу взглядом в толпе дьявола! Черноволосый стройный парень радостно мне улыбается, а затем слышу словно в голове:
' Я все еще готов купить твою душу, Спеп, мы, темные силы, настойчивые… А ты гаремы не любишь'.
Ну почему я не гражданка какой-то Америки?! Там чуть что, так сразу — похищение граждан США? Высылаем спецназ, торнадо, НЛО в конце концов!
'Соглашайсяяяя, — тянет в моей голове зловредный голосок, — и сразу раз и ты обратно в аудитории, с умным видом слушаешь умные лекции… Соглашайся, Жабкина, тебе же лучше будет'.
Но в одном дьявол был прав — упрямая я. Упрямо и пробормотала:
— Душу не отдам!
Евнух, заворачивающий меня в какую-то темную ткань, услышал, хмыкнул и ответил:
— Да кому она нужна, когда такое тело в наличии!
Торговец и мой покупатель расхохотались. Знак, из толпы вышли два огромных негра и меня повели прочь от невольничьего рынка.