– Не ожидала тебя здесь встретить, – говорит Ника самым что ни на есть отстраненным голосом, и даже отворачивается. Взять у проходящего мимо официанта шампанского. До этого я у нее в руках никаких напитков не видел… Может и не смотрел? Больше привлекали ее удивленные глаза, рот, который я до сих пор хорошо помню и высокие вершинки груди под тонкой блузой.
Злюсь.
Я зачем опять этим путем пошел? Все же ясно было.
– Ты так вглядываешься в него, будто переживаешь, что фигню налили, – показываю глазами на шампанское, – Не переживай, у клиники хватает средств угощать на свое открытие не газировкой со спиртом.
Угукает, стискивает ножку и залпом выпивает половину.
Я что, совсем ей не интересен, что даже посмотреть на меня не может и ответить нормально? Как ни странно, это задевает. Я не привык, чтобы женщины так ко мне относились. Равнодушных точно не было. Не из тех, с кем я провел время.
– У меня прям дежавю, – тяну насмешливо, – Ты, я, шампанское…
И вот тут Верониика поперхивается и впервые поднимает на меня взгляд. И шипит напряженно:
– Тише. Может не будешь так явно демонстрировать обстоятельства нашего знакомства? Нам работать вместе… точнее, будем пересекаться.
– Ты стесняешься? – не знаю, чего больше во мне. Раздражения или удивления. – Да никому нет дела до этого. Взрослые люди. Или… тебе есть от кого скрываться?
Смотрю на ее пальцы – обручального кольца нет. Той ночью тоже не было… но это ничего не значит. Мне уже приходило в голову, что Ника замужем и потому не позвонила, но думать об этом было неприятно.
И если все действительно так…
– Я похожа на ту, которая ходит налево или со всеми подряд? – вдруг тоже раздражается. – У меня во рту и ниже не помойка!
Против воли вырывается смешок.
Ника… она как ляпнет чего. Никакой томной сдержанности или завуалированных словесных конструкций. Этим и понравилась.
И слова ее понравились сейчас. Значит не замужем и не связана ни с кем.
Вот только…
– Что же тогда ты так переживаешь за наше знакомство?
– Я не переживаю! – задирает нос, – Просто не считаю необходимым показывать, насколько оно было близким. Было и было.
– И осталось в Питере? – уточняю, чтобы окончательно уж расставить точки над и. Не то что бы я планировал навязываться… но цепляет, что не позвонила и не хочет продолжения. Постоянной любовницы у меня нет, и в целом я не против был бы, чтобы именно Ника…
– Да!
– Ладно. – Черт с ней и ее клубничными губами. Собираюсь уходить, – Может еще увидимся.
– Угу, – кривит рот, – И поторопился бы. Твоя девушка разве что копытом не бьет, что ты так долго со мной общаешься.
Я бы уже отошел, если бы не эти слова и что-то в ее тоне…
Хмурюсь и снова смотрю на блондиночку.
– Какая девушка? Я здесь один.
– Та брюнетка в красном.
– Моя клиентка, – пожимаю плечами.
– О, – реагирует на это Вероника.
– У меня таких много, – зачем-то сообщаю.
– И все брюнетки в красных платьях? – недоумевает, а потом добавляет совсем уж странное, – То есть для того, чтобы задержаться рядом с тобой надо перекраситься и сделать губы и нос?
Добавляет и тут же кривится, как человек, который жалеет о сказанном.
А я уже совсем ничего не понимаю. Вероника ведет себя, будто я ее чем-то… обидел, что ли. Мне знакомы эти надутые губы и взгляд в сторону. Но… Почему?
Или она из тех женщин, кто сам выбрал, но потом за этот выбор отыгрываются на окружающих, будто те виноваты в сделанных глупостях?
Если бы она хотела продолжить знакомство – позвонила бы. Собственно, я на это и рассчитывал, когда оставлял свой номер.
Ника крепко спала, когда я уходил – пропустить поезд и встречу я не мог, как бы мне ни хотелось еще немного потискаться – не отреагировала ни на тормошение, ни на щекотку.
Я тогда еще неуместную гордость ощутил, что так ее заездил.
Потому просто положил свою визитку на прикроватный столик, чтобы точно заметила, букетом озадачился – девочки их любят. Но не дождался никаких звонков и сообщений.
– А ты хочешь… задержаться? – уточняю осторожно.
Вздрагивает.
И рявкает, да так, что близстоящие, о которых она переживала, точно что-то слышат:
– Вряд ли со своим вторым размером я сумею распихать окружающих тебя красоток!
Рука-лицо.
Мне уже ни хрена не понятно, но почему-то весело.
– Нормально у тебя все с размером, – пытаюсь утихомирить разбушевавшуюся фурию.
– Да? – хотя бы понижает голос, – Тогда чем тебя удивить? Третьей сиськи у меня не наблюдается, а все остальное я думаю ты столько раз видел что… впрочем, с твоей профессий ты может и третью грудь видел…
Замолкает.
Так и замираем, глядя друг на друга. Она – с показным высокомерием. Как человек, который только что наговорил всякой херни, но в жизни в этом не признается.
Я…
А у меня, блин, встает.
Это вообще нормально, что меня возбуждают чье-то чувство юмора?