Если у меня рядом с Вероникой отключаются мозги – точнее, перетекают в область гораздо ниже, то у нее, похоже, мозга никогда и не было.
Иначе чем объяснить такие… оскорбления? Меня опустили до уровня того, вызванного Демида. Или у нее в блондинистой бестолковке все смешалось? Как она тогда работать собралась с таким софтом?
Я не позволю так с собой разговаривать никому. Была бы мужиком – уже получила бы. А от Вероники я просто собираюсь уйти. Но…
Меня тормозят влажные огромные глаза раненого олененка. С такими глазами гадости не только не говорят – не думают. Какого хрена тогда? И я решаю дать ей еще один шанс. Уже не знаю какой. Это вопрос еще, с чего я так к ней лоялен. Мамкин доминант какой-то. Когда вроде и порычит, и отшлепает – но как только у такой вот блондинки напротив несчастный вид, сразу включается совсем другой режим.
– Ты сама себе противоречишь, – говорю достаточно спокойно, – Так мужики в целом и я в частности просто члены с языком или у тебя между ног все-таки "не помойка"?
Хлоп-хлоп делают ресницами оленьи несчастные глазки. А потом блондиночка выпаливает:
– Вот такая я противоречивая, представь себе! Бывает!
– Я понял, – говорю еще суше и сдержанней. И берусь за ручку двери. Ну не идиот ли? Затаскивать ее в кладовку, когда там полно гостей, в том числе мое начальство и будущие коллеги. Говорю же, мозги стекли, – В противном случае ты бы позвонила.
Я уже почти нажал на рукоятку, когда в спину прилетает совсем тихое бормотание:
– Охренеть какой. Позвонила бы… Еще бы номер кто оставил или дал…
Опять поворачиваюсь к Веронике и хмурюсь. Причем раздраженно. Что-то я за последние полчаса словил весь спектр эмоций: от восторженного желания до злости:
– Что значит "бы"? Или тебе надо было в телефон обязательно вбить, визиткой ты воспользоваться не могла?
– Какой визиткой?
"Какой"? Она… Она не врет? Да нет, не похоже. Смотрит примерно также шокировано, как тогда, в номере. Когда дверь открыла первый раз.
До меня начинает доходить, почему она так реагировала и вела себя… Полагала, что я просто вышел из номера и закрыл дверь? Обиделась, что не захотел и дальше общаться? И все, что теперь демонстрирует – это помесь желания с защитной реакцией?
Блять, а словами через рот сказать, а? Чего ты типа такой-растакой, поматросил и бросил? Претензий на ровном месте я не люблю – но так, как она себя вела, точно не лучше.
– Моей. Которую я оставил для тебя на прикроватной тумбочке. Чтобы точно увидела.
Вероника смотрит на меня еще более удивленно, а потом вздрагивает. И выдавливает из себя:
– Так ты хотел… Ой. Я не знала. Что бы там ни лежало, все улетело на пол, когда я вставала.
Не совсем понимаю, что она имеет в виду, ну и ладно. Игра в горячо-холодно как-то затянулась, запал прошел, палатка в штанах сдулась и возникло ощущение неправильности происходящего.
Что я вообще здесь выясняю с незнакомым, по сути, человеком?
– Уже, наверное, не имеет значения, – пожимаю плечами. И делаю покер – фэйс.
– Ага, – кивает энергично.
– Что случилось – то случилось, – добавляю вредно.
– Точно, – кривит рот в улыбке. И выдает звонко, – И ты извини, если что, за всякие мои слова… Я не собиралась тебя обидеть.
– Да какие обиды, – скалюсь с таким же преувеличенным энтузиазмом. Внутри свербит странное чувство, да и разговор становится немного пластиковым, как в дурной комедии, но остановиться почему-то невозможно, – На всякие глупости не обижаются!
– Точно! – кивает снова и так, что голова рискует оторваться. – Это замечательно, что мы все прояснили, никто ни на кого не обижается. И мы будем общаться, как и положенно почти коллегам.
И застегивает блузку, что я наблюдаю даже с некоторым сожалением. Но мысленно даю себе подзатыльник.
– Замечательно просто!
– Потрясающе! – голос Вероники звенит, аж ухо хочется прочистить.
– Очень рад, что именно твоя компания взялась заниматься документами! – гаркаю почти.
– О большем и не мечтала!
– Так пойдем познакомлю с другими врачами, можешь начинать изучать личные дела в натуре прям!
– Гениальная идея! Твою натуру я изучила вдоль и поперек!
Блять.
Даже отвечать на это не буду.
Резко разворачиваюсь и дергаю, наконец, ручку… Только она не поддается.
– Что там такое? – слышится обеспокоенное за моей спиной.
– Кажется… нас заперли?