– Ну, вы поговорили, надеюсь? – сурово сводит и без того нахмуренные брови Маринка, – А то если не высказаться, так крышечку-то сорвать может…
– Угу, – шумно всасываю сок через соломинку и смотрю куда-то в сторону. Стараюсь не краснеть, вспоминая, как мы "поговорили". Нет, ну я что-то пищала возмущенное. После сумбурных его объяснений. На тему того, что однокурсницы у него может через день разводятся, статистика в России пугающая. Но это не значит, что надо всех жалеть, да еще в такой форме. И что мы в ответе за тех, кого приручили… то есть позвали с собой. И что мне было противно и обидно… И Демид даже со всем соглашался. Прям кивал на каждое мое слово своей блондинистой растрепанной головушкой. Но при этом так жадно меня целовал, тискал, мял и жамкал… – не уверена, что до конца понимал. А потом с рваным вздохом насадил на себя…
И у меня тоже слова закончились.
– И договорились о чем-то? – ласково дотрагивается до моей руки Оля.
– Ага, – улыбаюсь. Не могу не улыбнуться. Когда мы, наконец, вспомнили о времени и судорожно принялись оправляться – я, в основном, торопилась, а Демид просто заразился моей скоростью – он чуть ли не речитативом выдал мне свои претензии. Что выбор между криками в его сторону – а он этого терпеть не может – и резким молчанием, когда я трубку не беру – и этого он тоже не терпит – плохой выбор. Надо искать еще варианты. В итоге решили, что оба будем исправляться и вывалились из кабинета. И первым, кого встретили, оказался Федя. Это настолько было похоже на момент нашего знакомства, что мы с Демидом не могли не заржать. К тому же у Федора лицо было такое… говорящее.
– Но ты явно что-то не договариваешь, – замечает прозорливая Наташка.
Вздыхаю и выбрасываю стаканчик в мусорку. Щурюсь на яркое солнце. Погожий субботний день выдался, в парке прям хорошо. Полинка на площадке с подружками, я тоже с подружками – "не все ж нам прибухивать", как прокомментировала Натали. Гуляем. Разговоры разговариваем. Надо бы на кого другого переключиться, а то мы раз за разом только мою ситуацию юзаем.
– Боюсь я, – признаюсь. – Как оно дальше? И получится ли что-то? "Секс как в порно, а любовь как в романах" – самая большая ошибка восприятия.
– Ну секс как в порно у тебя есть, – фыркает Наташа.
– Есть. А вот все остальное… мы два взрослых человека со своей жизнью. Устоявшейся. У каждого работа – квартира – привычки определенные. У меня еще и дочь. Что-то можно подвинуть, компромисс там… но не все. И как долго Демиду захочется "двигать"? И как мне потом объяснять Полинке, что был маньяк – и нет его больше? А себе как объяснять?
– Ты так говоришь… Как-будто в себе уверена, что двигать хочешь.
– И в этом я не уверена. Вот она и вся сложность. Я боюсь, я не уверена, я не вижу пока будущего, я не понимаю до конца правил игры и чего могу требовать – а чего нет. На что могу рассчитывать – а на что нет. Ненавижу это состояние неопределенности!
– И я, – едва ли не хором говорят подруги.
– Было бы проще, чтобы как в сказках для взрослых девочек… "рык-ррык, ты моя!" и он в пещеру тебя утаскивает. Вместе с ребенком и твоим прошлым, – продолжаю рассуждать.
– И кольцо с огромным бриллиантом на палец без вопросов, – мечтательно тянет Оля.
– И хочет тебя постоянно – с работы срывается, чтобы показать, как хочет, а не вот это вот все, – кривит губы Маринка.
– Ужас какой, – непритворно отшатывается Наташка, – Вы чего? Вас сейчас весь бабский род проклянет, который за свое личное пространство и права боролся! Описали тут бесправную куклу для поцелуев и траха. "Утаскивает", "рычит"… Реально этого хотите?!
– Не-ет, – тянем и ржем.
– Пусть все идет как идет. А там разберемся, – подытоживаю я. И поворачиваюсь к Марине, – Колись, что у тебя происходит. Мне надоело о моих делах говорить.
– Да я… да нет… – вяло отнекивается подруга, но тут Наташка напрягается.
– А этот что здесь делает?
– Папа! – вопит радостно Полинка, проносясь мимо нас вихрем, и повисает на Петре.