Аннотация: В Рождество должны исполняться все желания. Особенно если — призвавший хочет настоящей любви. Даже если горе демонолог вызывал демона. Но что такого может демон, чего не может фея?!
— Склонись передо мной!
Объявил тощий парень, гордо вскинув конопатый нос, выглядывающий из-под капюшона.
— Ась?! — поинтересовалась я, подавившись своей речью.
— Ты должна мне подчиняться, — обиженно сообщил он.
— Да? — озадачилась я.
Парень почесал нос и, рухнув на колени, принялся листать видавшую лучшие времена потёртую, чудом не развалившуюся книгу.
— Всё правильно, — забубнил он, — пентаграмму нарисовал, загадочные знаки тоже, линии всякие. Ты демон и должна мне подчиняться!
Он обличающе вскинул руку, указав на меня пальцем. Капюшон упал, явив парня лет восемнадцати, отчаянно рыжего и конопатого.
— Кто демон? — уточнила я, удивлённо оглядываясь.
Ещё с утра я была феей, готовящейся к своему первому выходу к призвавшему. Рождество всё-таки! Время исполнения желаний! Но вот никак не ожидала, что окажусь стоящей в сарае, в пентаграмме!
— Не хочешь, значит. Ну ладно, попробуем сначала. Где-то тут был изгоняющий ритуал.
— Нет, нет. Я готова выполнить желание!
Если он отправит меня домой, до того как я исполню желание, то надо мной смеяться будут до скончания веков!
— Ага! — обрадовался парень. — Демон! Склонись! Я демонолог!
Я с сомнением посмотрела на новоявленного мага. Он же даже руны не знает! Если бы у него действительно получилось и он призвал демона, то тот бы уже размазал его тонким слоем по всему сараю.
— Ну и чего ты хочешь? — поинтересовалась, решив молчать о конкретике своего отношения к высшим силам. Да что такого может демон, чего не сможет сделать фея?!
Я приготовилась услышать что-то вроде «пони» и вскинула волшебную палочку.
— Хочу, чтобы она меня полюбила.
— Ась?! Полюбила?
— Да! — обиженно сказал рыжик и шмыгнул носом.
Я с тоской посмотрела на потолок сарая, хоть на что-то раз уж небо не видно. Любовь — это чувство, неподвластное никому. Разве что демон может наслать морок на объект любви одурачив. Но и он спадёт через неделю, заставив жертву ненавидеть бывшего возлюбленного. И уже по-настоящему.
— А ухаживать за девушкой не пробовал?
Я отчаянно пыталась найти пути отступления.
— Это как? — озадачился парень.
Я снова посмотрела на потолок и… внезапно воодушевилась. Возможно, если ему немного помочь, то всё получится?!
— Любовь — это такое чувство, которое надо вызывать действиями. А магия поможет. Так что показывай.
— Что?
— Её.
Я спокойно шагнула из пентаграммы, предусмотрительно приподняв платье. Пентаграмма была нарисована кровью. Не хотелось бы его испачкать.
Парень выпучил глаза, тоненько завизжал и одним махом перепрыгнул через перегородку.
— Куда? — всполошились я.
В ответ раздались новые визги, причём уже на разные голоса. Едва не спотыкаясь, я оббежала заборчик и обнаружила парня, пытающегося уползти. Он выл, а визжали свиньи. Я вздохнула, вспомнив рассказы, как фей призывали в замки, чтобы наделить принцев и принцесс каким-либо талантом. А я вот в свинарнике, а мой «принц» барахтается в грязи.
Уползти я ему не дала. У меня всего одна ночь, чтобы выполнить желание. Взмахнув волшебной палочкой, заставила его воспарить и перелететь ко мне. Парень почему-то не обрадовался и заорал. От неожиданности я отпустила его излишне резко. Плюхнувшись на четвереньки, он попробовал убежать ползком.
Дверь сарая резко распахнулась, явив мужика два на два.
— Мир! Опять ты ерундой маешься?! Ещё измазался весь!
Красноречиво сплюнув, мужик закрыл за собой дверь. Парень остался сидеть на полу, удивлённо таращась то на меня, то на дверь.
— Так значит, тебя зовут Мир, а меня можешь назвать Динь-Динь.
— Странное имя для демона, — неожиданно спокойно сказал он. — А почему он тебя не увидел?
— А меня видишь только ты.
Я снова взмахнула волшебной палочкой, очистив парня от грязи. Только как водится слегка перестарались, и волосы парня мгновенно распушились, сделав его похожим на золотой одуванчик.
— Отлично! — обрадовался парень. — Ты меня слушаешься! Ну, сейчас я всем покажу!
Вскочив, он выбежал из сарая и жадно осмотрелся. Я скромно последовала за ним.
— Пойдём, как ты это сказала? Ухаживать!
Энтузиазма в его голосе было хоть отбавляй, а вот понимания, о чём я говорю, явно не очень!
— Смотри, вот она, — прошептал он.
Мимо забора как раз прошла стайка девушек. Одна из них миловидная блондиночка, обернулась и посмотрела на парня. Я воодушевилась, значит, не всё потеряно! Чувства есть.
— Тёмненькая, — с жаром сообщил мне Мир.
Мне мгновенно взгрустнулось. Девушка была красавицей. Она об этом знала и гордилась.
— Блондинка лучше, — сообщила в надежде привлечь его внимание к более лояльной девушке.
— Алёнка? Лучше Розы? Смешная ты, демон!
Парень старательно пригладил стоящие дыбом волосы.
— Ну, давай, что делать надо то?
Я призадумалась. Похоже, его желание это обрести настоящую и взаимную любовь. Однако он ослеплён красотой одной и не замечает другую, ту, которая сможет ему всё это дать. Я просто обязана помочь ему освободиться и расправить крылья.
— Будем её спасать! — объявила я.
— Это как?
— Ну, нам нужна ситуация, когда ты предстанешь перед ней как спаситель. Красиво подхватить на руки, и она сразу влюбится.
— И где взять такую ситуацию?
— Устроим.
Мир задумался и воодушевлённо подпрыгнул, хлопнув в ладоши. Ну, чисто ребёнок!
— Куда они идут? — поинтересовалась, думая как бы не потерять из виду Алёнку.
— Так на поле за деревню. Там ёлку поставили, карусели соорудили.
— Отлично, — обрадовалась я и взмахнула волшебной палочкой. План действий уже начинал созревать!
Праздники деревенские привыкли гулять с размахом. К выбору места тоже подошли со знанием дела. Заснеженное ровное поле, с высокой ёлкой посередине. Лесную красавицу украсили чем-то блестящим и колокольчиками. Соорудили качели, карусели и поставили столы. При этом все были заняты, мужики плясали, женщины накрывали столы, детвора носилась у всех под ногами.
— Ого! — восхитилась я масштабом праздника. И уважительно добавила: — У вас такая большая деревня.
— Нет, тут три деревни. Одна недалеко через пролесок, другая за рекой. Всё, идём создавать ситуацию!
Мир уверенно прошёл через всё поле и остановился на пригорке, с которого катались на санках. Девушки уже были тут, раскрасневшись, падая и смеясь, карабкались на пригорок.
— Так, у меня есть идея. Сейчас ты спустишься. А я дождусь, когда Роза покатится, и сделаю так, чтобы она слетела с санок. А ты храбро и мужественно её подхватишь. Когда подхватишь, не забудь посмотреть ей в глаза. Она должна запечатлеть этот момент рождения вашей любви.
— Ага! — согласился Мир и кубарем скатился с пригорка.
Покачав головой, отправилась к девушкам. Они как раз приготовились для нового заезда. Дождавшись, когда она будет примерно на середине склона, взмахнула волшебной палочкой и санки повело влево. Девушка слетела и, прокатившись совсем немного, остановилась. Как-то я не учла факт её небольшого веса, который не станет тянуть её вниз. Зато её санки продолжили жить собственной жизнью, попав аккурат под другие, на которых ехал пухлый парень.
Слетев с санок «шарик» затянутый в меховой тулуп, плюхнулся на живот и, воя, понёсся с пригорка. Мир застыв, выпучил глаза и даже не пытался спастись. Их встреча была фееричной! Кувыркнувшись в воздухе, Мир приземлился на спину «шарика» и дальше они проделали путь вместе. Спасли их кусты! Они храброй цепочкой выстроились перед летящими парнями и приняли весь удар на себя.
Переместившись к ним, я виновато заглянула в глаза Мира. Благо делать это было удобно. Парень оказался не только лёгким, но ещё и летучим. Так что свои приключения он закончил на ветке дерева.
— Всё пошло не по плану, — виновато констатировала я.
— Я знал, что демоны строят козни! Но чтобы такие…
Я виновато потупилась, не спеша помогать. К месту действия уже бежали деревенские. Мир попытался освободиться из плена, и дерево его охотно отпустило. Правда, вместе с веткой. Грохнувшись оземь, парень застонал. Над ним с готовностью склонилась Алёнка.
— Ты как живой? — уточнила она.
Горе демонолог собрал конечности и сумел подняться, обиженно сопя.
Шарик тоже поднялся и, зло пыхтя, шагнул к Миру. Дорогу ему преградила Алёна.
— Вот ты, Макар, как пушечное ядро. Если покатился, то не остановишь! Чуть человека не убил! Душегубец!
Вокруг с готовностью заржали, и Мир получил свою порцию поддержки от односельчан. Правда, она больше смахивала на попытку добить. После нескольких дружеских похлопываний по плечу парень снова пахал носом снег. Алёнка каждый раз его поднимала и помогала отряхиваться.
Я довольно потёрла руки и отправилась следом за ними. Мира довели до столов, усадили, дали выпить что-то горячее и со смехом удалились. Алёнка, уходя, бросила на него полный печали взгляд. Я подсела к нему поближе, чтобы было удобнее разговаривать. Должен же он как-то сообщить мне о том, что я была права. Ведь Роза даже не пришла посмотреть всё ли с ним в порядке.
— Не удалось мне её спасти. Есть ещё идеи?
Я чуть не застонал от разочарования! Он так и не понял кто его судьба! Сумев сдержаться, с готовностью кивнула. Идей у меня было много!
— Тогда пошли.
Поставив кружку, он поднялся и направился к танцующим. Молодёжи хотелось танцевать. Дед, укутанный в ватник и одеяло, сидел на лавке как на троне. Работа на празднике у него была почётная, — он играл на баяне!
Молодёжь прыгала, скакала и пыталась водить что-то вроде хоровода. Я быстро прикинула, что тут можно предпринять, попутно выискивая Розу. Рядом засопел Мир. Девушка была одной из тех, кто танцевал в паре. Парень был высоким красивым и сильным. Он легко её подхватывал и кружил. А девушка с готовностью пищала и заливалась смехом. Она явно в него влюблена!
— А он пусть ногу сломает! — пожелал Мир.
Я горько вздохнула. Мне были понятны его чувства. Но я же Фея, а не демон! Несмотря на его противоположное мнение! Откровенно и сознательно вредить человеку я не могла.
— Не торопись. Будем придерживаться изначального плана. Иди к ним, сейчас они разойдутся, влившись в хоровод. А потом она поскользнётся, и ты подхватишь. Только про глаза не забудь.
Хоровод, тоже пришлось организовывать самостоятельно. Магия закрутила, закружила и вот уже все держатся за руки разделившись на два круга: поменьше внутри и побольше снаружи. Роза и Мир оказались во внешнем, рядом. Парень аж зарделся от удовольствия, касаясь её руки.
— Ух, — сказала я и кинула ей льдинку под ноги.
Девушка с готовностью поскользнулась и, вскрикнув, попыталась устоять. Мир решил приступить к подвигу мгновенно и попытался её подхватить. И ему это даже почти удалось! На этом его везение закончилось, а не везение нет! Поскользнувшись, он выпучил глаза и, замахав руками, словно пытаясь взлететь, врезался в другой хоровод.
— Драка! — закричал кто-то обрадованно.
Мир пролетел мимо меня, отправленный в полёт хуком справа. Следом за ним тут же понеслась Алёнка. Я немного задержалась и поглазела, на набирающую обороты драку. Пусть встретятся без меня.
Алёнка помогла парню встать и отряхнула. А также успела дёрнуть в сторону, когда мимо пролетел односельчанин. И вот что самое удивительное никто не спешил разнимать дерущихся мужиков. Женщины только семечки лузгали да детвору придержали, чтобы под ногами не путались.
Мир поднялся и, пошатываясь, пошёл в сторону леса. Я понятливо последовала за ним. Ещё не хватало, чтобы он там заблудился. Правда, жаль, что он Алёнку с собой не позвал. Это же надо быть таким слепым?
Парень остановился на пригорке, присев на пенёк, и схватился за голову.
— Читал я, что с демонами тяжело, но чтобы так!
Он что думает, что все эти ужасные итоги тоже моих рук дело? Хотя чего ещё ожидать от парня, считающего фею демоном?
— Ты просто малость неуклюжий.
— Я хочу, чтобы она меня полюбила.
— А сам-то ты её любишь?
Объяснять второй раз парню о том, что любовь нельзя вызвать магией, я не стала. Если с первого раза не понял, то и со второго не поймёт.
— Конечно!
— Правда? Или хочешь, чтобы за тобой первая красавица деревни бегала?
И без того красный от мороза парень зарделся ещё сильнее. Значит, я права.
— Не будет Роза ходить за тобой. Даже если полюбит. Гордая она и своенравная.
— Думаешь?
Я фыркнула и потянула его обратно на праздничное поле.
— Другой план, мы с ней поговорим.
— Я… это… не могу!
— Не волнуйся, я буду подсказывать, что говорить.
На поле снова произошли изменения. Драка закончилась. Деда пересадили поближе к столу и, кажется, налили. Поскольку теперь он пел что-то заливистое и неприличное. Причём слушали его только девки, украдкой хохоча в ладошки.
Розы в обозримом пространстве не было. Мы обошли всё поле, побывали снова на горке и никого не нашли. Пришлось взмахнуть волшебной палочкой и представить образ девушки. В воздухе появился голубой след, ведущий к деревне.
Мир кинулся по нему словно охотничья собака за лисой. Я за ним не отставала. Впрочем, ничего предосудительного мы не увидели. Девушка шла нам навстречу, неся огромное блюдо.
Мир остановился перед ней как вкопанный, преградив дорогу, и молчал.
— Предложи помочь, что ли, — посоветовала я.
— Я помогу, — тут же оживился парень и потянулся к блюду.
— Нет. Уронишь ещё!
Девушка прижала блюдо к себе и попробовала обойти Мира. И как водится, тут же поскользнулась. Мир поддержал, не забыв заглянуть в глаза. Роза выровнялась и, кивнув в знак благодарности, пошла дальше.
— Видал? — тут же оживилась я.
Мир благополучно пропустил, моё замечание мимо ушей, и поспешил за Розой. Ну, чисто собачка на привязи!
— Спроси, не пострадала ли она от падения.
— Ты в порядке?
— Лучше всех!
Роза отвечала резко, явно давая понять, что говорить с ним не хочет. Однако Мир, похоже, привык.
— Спроси, какой подарок она хочет получить.
Я была готова наколдовать это, лишь бы он уже успокоился. Кроме того, я чувствовала свою вину за все неприятности. Мне не хватало опыта.
— Какой подарок ты хочешь получить? — послушно повторил за мной Мир.
— Я его уже получила.
Девушка мечтательно вздохнула и повеселела.
— Какой? — без подсказок справился с подбором вопроса парень.
— Скоро сватов зашлют. Родители только что договорились.
На Мира стало больно смотреть. Он остановился, а Роза ушла танцующей походкой.
— Как же так? — в пустоту поинтересовался он.
Я молчала, с самого начала ожидая нечто подобное. Пара, танцуя, открыто выражала свою симпатию друг другу, не боясь осуждения. Значит, родители в курсе и уже приняли меры.
Мир сорвался с места и побежал в лес, не разбирая дороги. Так что ничего удивительного в том, что он и десятка метров не пробежал, не было. Запнувшись обо что-то под снегом, он тут же рухнув, пропахал его носом. Я философски остановилась рядом. Похоже, это его естественное состояние — пахать носом снег.
— Как же так, меня же даже местный колдун обучать берётся!
— Ну вот и славненько! Уже к весне она поймёт, кого потеряла.
На большую поддержку я сейчас была неспособна. Я следила за тем, чтобы идущая в деревню Алёнка немного заплутала и вышла к нам.
— Верно! Стану великим магом!
— А хочешь, талантом наделю, чтобы любое дело в руках спорилось?
— А так можно?
— Конечно!
Я с готовностью взмахнула волшебной палочкой, и парня окружил рой искорок. Оседая на него, они вспыхивали и исчезали.
— Ой, Мир! Как хорошо, что я тебя встретила! А то я немного заплутала.
Алёнка смутилась от своей откровенности.
— Проводить предложи, а я выведу из леса.
Мир встал и отряхнулся.
— А ты что тут делаешь? — уточнила девушка, помогая ему отряхиваться.
— Радуюсь, — буркнул парень. — Пошли, я провожу.
— Знаешь, меня травница учить будет.
— Правда? А меня колдун.
— Так в тебе есть магия?
Алёна восхищённо распахнула глаза. Мир тут же приосанился.
Я пошла впереди них, указывая дорогу будущему колдуну. Прислушиваясь к их разговору. Общую тему они нашли быстро. Так что, когда выяснилось, что в деревню девушку послала мама, Мир предложил помочь.
Оставшись за околицей двора, пока девушка бегала в дом, он повернулся ко мне.
— Ну что настоящую любовь ты нашёл, желание выполнено.
Мир кивнул соглашаясь. Я тут же почувствовала, что узы, связавшие нас, исчезли.
— Ты следы вызова убери. И ещё, я не демон, а фея.
Мир удивлённо уставился на меня. Я засмеялась и растворилась в воздухе. Оповестив о своём уходе звоном колокольчиков.
— Ой! Колокольчики, признак свершившейся магии.
Алёнка закрутила головой, но ничего необычного не обнаружила.
— Ага. Давай помогу.
— Ты такой сильный, — сообщила Алёнка, передавая ему чашку с квашеной капустой.
Мир довольно улыбнулся. И парочка направилась обратно на поле, болтая обо всём подряд.
В жизни у них ещё много приключений, но это уже совершенно другая история.
Вначале я должна рассказать о Хранителях.
В мистических книгах написано, что мысли и чувства множества людей, живущих рядом, образуют энергетический сгусток, называемый эгрегором. У каждой страны, у каждого города и даже у самого маленького поселка есть свой эгрегор, рожденный желаниями и чаяниями его жителей. Люди, в общем-то, хотят одного и того же: жить в безопасности, счастливо и благополучно. Из добрых людских устремлений и вырастает существо-помощник.
В наше время эти существа приняли кошачий облик. В интернете бушует поветрие любви к котикам, и эгрегоры, будучи квинтэссенцией человеческих чувств, просто не могли стать другими. К тому же такой облик удобен. Кот — быстрое и чуткое животное, он может вмиг учуять беду и примчаться на помощь.
Вот эти чудесные коты и есть Хранители.
Обычно они дремлют, накрыв город, как огромное облако. Люди из окошек верхних этажей смотрят на дымку и говорят: «Ну и смог сегодня!» А это дымчатый бок спящего кота-Хранителя.
Пробуждается Хранитель в сумерках. К тому склоняет его кошачья натура. Вместе с окнами домов загораются его глаза. Невидимый, легкими шагами, бесшумно ступает он по улицам среди прохожих. Иногда задевает кого-то хвостом, и человек улыбается, сам не зная чему.
Хранитель может менять размер. Чем меньше он становится, тем плотнее его тело. Случалось вам видеть, как разом гаснут фонари на улице? Просто мимо прошел Хранитель высотой до второго этажа и заслонил свет. Иногда он путешествует по крышам, пугая птиц — его путь можно проследить по стаям голубей и ворон в небе.
Кот-Хранитель всюду: чердачные надстройки — его уши, провода — усы. Два окна, горящие рядом, или два фонаря, да просто фары едущей машины — его глаза. Он глядит внимательно и зорко — ведь уставшие за день люди раздражительны и невнимательны, оттого склонны попадать в беду.
Оля возвращалась домой. Падал легкий снежок, заметный только под фонарями. Снег пытался украсить город, выбелить тротуары, но ноги прохожих разбивали его в слякоть. Там и сям, в витринах и у дверей магазинов, на перекрестках и в окнах мигали елки, но Оля на них не смотрела. Настроение у нее было скверным. Она несла за шелковые ручки прелестный пакетик, расписанный морозными узорами и снегирями. Внутри лежал новогодний подарок для Ксюшки, и Оля была уверена, что подарок этот дочке не понравится.
В октябре Ксюшке исполнилось десять лет. На первый дочкин юбилей Оля купила смартфон с хорошей камерой и всем прочим. У нее самой был хуже. Но так хотелось порадовать ребенка!
В полутьме Оля подкралась к кровати и положила на тумбочку подарок, красиво завернутый в бумагу с единорогами и феями. Полюбовалась на спящую дочку. Умилилась. И пошла на кухню — готовить праздничный завтрак: блинчики с творогом, взбитым с ананасовым компотом, и политые настоящим земляничным вареньем. Нарезая ананасы, она прислушивалась к происходящему в комнате и ждала, когда раздастся радостный вопль. Но вопля все не было, наоборот, послышались возня, шорох, плюхнулось что-то мягкое.
Оля пошла к дочке и обнаружила ее вылезающей из-под кровати, в ночной рубашке, с горестным выражением лица. На полу валялась подушка, коробка со смартфоном осталась нетронутой. На кресле в виде подстилки лежал сложенный шарфик, а у кресла стояло блюдечко с молоком, и валялся бумажный бантик на веревочке. Дочка до последнего верила, что ей подарят котенка.
Приплыли! «Молись и кайся», как расслышала бабушка из анекдота просьбу внука включить мультик «Малыш и Карлсон». Прямо эпизод «Малыш расстроен, что не получил в подарок собаку».
— Ксюшка, с днем рождения, детка! Смартфон видела? Наверное, самый лучший в классе! Девочки обзавидуются!
— Спасибо, мамочка, — Ксюшка обняла Олю и прижалась к ее щеке мокрой щечкой. — Я не хочу, чтоб девочки мне завидовали.
— Конечно, маленькая, это только так говорится. Ой, что это я! Какая же «маленькая»?! Ты теперь у меня большая! Второй десяток — это не шутки! — Оля округлила глаза.
Она болтала и болтала, старясь сделать утро праздничным, и Ксюша вяло ей поддакивала.
Дочка без аппетита повозила ложкой блинчик в сладком соусе, и они разбежались: Ксюша в школу, а Оля на работу. У Оли на душе неподаренная кошка скребла, у Ксюшки настроение, наверное, было ещё хуже. Тьфу!
Вот тебе и «день рождения — лучший праздник!».
Когда-то в детстве Оля тоже мечтала о собаке, но с возрастом она оценила мудрость родителей, не поддавшихся на детскую хотелку. Прогулки, болезни, тревоги — столько возни! Считай, ещё один ребенок в семье. С кошкой, конечно, забот меньше, но она не могла завести кошку по тайной причине!
Эту тайну свою Оля никому не рассказывала.
Работал у них программист Данила — человеком ответственный и трудолюбивый. Оля в основном видела его согнутую перед монитором крепкую мужественную спину, на которой лежал хвостик, стянутый чем попало, чаще всего — резинкой для денег, совершенно несуразного цвета — красненькой или желтой. Все в Даниле, особенно эта резинка, символизирующая отсутствие женской заботы, вызывало у Оли приступы нежности. Она приносила ему чай в гигантской кружке. Тогда Данила на секунду поднимал лицо, освещенное монитором, и улыбался чудесной, беглой, обаятельной улыбкой. Эта улыбка, может быть, адресованная и не Оле — обычная благодарность вежливого человека — попадала женщине в самое сердце и вмиг возносила ее на седьмое небо. И Оля, как по облакам, отходила от данилиного стола.
Кто она такая, чтобы талантливый, умный, тонкий, деликатный, веселый и высокооплачиваемый, между прочим, мужчина смотрел на нее? Неудачница, одинокая женщина с ребенком. Офисный планктон. К тому же она старше Данилы на два года. И у Ксюхи характер не сахар, скоро вообще начнется подростковый возраст. Нет, не по ней Данила, проживут они с дочкой вдвоем.
И все же Оля мечтала — ведь сердцу не прикажешь — что однажды отсоединит от домашнего компа какой-нибудь маленький проводок, и попросит Данилу зайти, взглянуть по-дружески, что случилось с техникой. Но все тянула и тянула, боясь, что получится не по задуманному. Тогда мечте придет конец. А так хоть мечта у нее была, пусть и несбыточная.
И хотя Оля в собственное счастье не верила, она подспудно готовилась к желанному дню. Купила диванчик, такой миленький, лирического персикового цвета, обитый бархатистым велюром, набросала вдоль спинки подушек из ИКЕИ, разрисованных птицами и цветами, и представляла их с Данилой первый поцелуй на этом диване, как в старом фильме. К диванчику примыкал журнальный столик под низко висящей лампой, и Оля представляла, как ставит на него перед Данилой чай в крохотной витиеватой чашечке, ещё маминой, и тарелку с пирожками — она умеет готовить отличные пирожки с капустой и с яблоками. Нет, лучше рогалики! Они тоже ей хорошо удаются. В ожидании Данилы в квартирке всегда пахло лимоном, или елками, или морским бризом — смотря какой ароматизатор был налит во флакон с изящно торчащими палочками.
Да купила бы она Ксюшке этого несчастного котенка, раз у девчонки свет клином на нем сошелся! Но ведь котенок обдерет персиковый диванчик, оставит всюду шерсть, и вместо лимона и пирогов в квартире будет пахнуть мерзкой подворотней! Данила починит компьютер и сразу уйдет — ни на секунду не задержится! И, может быть, никогда больше не улыбнется ей в ответ на принесенный чай. И никогда, никогда не сбудется Олина мечта о семейном счастье.
Оля очень любила дочку. Перед Новым годом она полазила по интернету и выбрала для Ксюхи интерактивного котика, который, будучи подсоединенным к компу, забавно повторяет слова и движения человека. В «Ашане» Оля купила пакетик, разрисованный морозными завитками и снегирями, положила туда игрушку и принялась убеждать себя, что новогодний подарок девочку очень обрадует. Но она знала, что это обман, чувствовала себя виноватой и поэтому сердилась на себя и на Ксюху, и на весь мир заодно, хотя понимала, что ни к чему хорошему такое настроение не приведет.
Рассуждая так о житье-бытье, Оля шла, не глядела по сторонам, но живя с рождения в городе, с прохожими не сталкивалась и правила дорожного движения машинально соблюдала.
Красный светофорный человечек стоял, расставив ноги и уперев руки в бока, полный решимости не пропустить никого на опасную дорогу. Оля встала. Когда красный человечек стал зеленым, повернулся боком и зашевелил ногами, Оля тоже зашевелила ногами и двинулась по грязной скользкой «зебре». Погруженная в свои мысли, она смотрела вниз. «Что же это за ерунда такая: праздник впереди, вроде ничего не случилось, а жизнь явно не туда идет. Может, я просто устала?», — с тоской думала женщина.
Вдруг некий инстинкт, доставшийся горожанке от далеких предков, проснулся в ней: беда! Оля подняла голову. Прямо на нее летели два огня. Они приближались и росли. Оля замерла, как заяц в свете фар.
Хранитель почуял опасность. Он извернулся по-кошачьи, глянул ближайшими парными огнями и увидел, что прямо на него несется стоящая на «зебре» растерянная женщина. Хранитель понял что, через секунду ее не станет — собьет машина, мчащаяся с не городской скоростью.
Оля смотрела на приближающуюся смерть. Видимо, ее далекие предки замирали в момент опасности — поэтому и выжили. Сейчас был другой случай. Но Оля ничего не могла поделать. Она даже думать перестала.
Вдруг летящий снег над машиной принял очертания гигантского кота. Кот играючи ударил призрачной лапой, машина подлетела, как мышь, перевернулась и рухнула на колеса на газон, по которому ещё немного проехала, раздирая грубыми черными следами марличку снега. Когда она остановилась, из дверцы выпал вдрабадан пьяный водитель.
Пакет с морозными узорами и снегирями, тоже выпал из Олиной руки и ударился с нехорошим стуком об асфальт.
«Игрушка разбилась», — подумала Оля. О том, что могло произойти с ней, она вообще не думала: это было слишком страшно.
Хранитель понял, что женщина так и будет стоять посреди дороги, пока ее не собьет ещё какая-нибудь машина, на этот раз соблюдающая правила. Поэтому он уменьшился до обычных кошачьих размеров, подошел, муркнул, боднул ногу в колготках.
Ольга очнулась, подобрала пакет и пошла, деревянно переставляя ноги.
«Коты везде мерещатся, — думала она. — Надо взять Ксюшке котенка, иначе крыша совсем съедет».
«Жизнь коротка! — вдруг с ясностью, и даже с яростью, подумала она. — Счастья в ней мало! К чему пустые мечты про Данилу. Решено: беру Ксюхе котенка, пусть дерет диван! Зато девчонка будет счастлива! Может, этого кота подобрать? Нет, он, похоже, хозяйский. Вон какой — нарядный да гладкий».
Но кот уже исчез, как будто его вовсе не было.
Хранитель почуял, что женщина расположена взять питомца, поэтому он может улучшить судьбу ещё одного существа. Он вдохнул и стал большим-большим и прозрачным, а потом выдохнул и снова сжался до обычных кошачьих размеров, но уже в другом месте — в подвале, где на ветошке, постеленной добрым дворником, дремала кошка Муська, свернувшись в уютный клубок с последним своим котенком, полосатым, как сам Хранитель. Двух других котят уже взяли к себе жильцы дома.
Кот-Хранитель помурлыкал и помиловался с Муськой, и она с удовольствием доверила ему своего отпрыска.
Хранитель взял малыша зубами за шкирку, вдохнул и увеличился, но только приготовился выдохнуть, как понял, что сделал ещё не все: количество гармонии в городе можно увеличить. Кот усмехнулся в усы и принялся подталкивать призрачной лапой одиноко бредущего под снегопадом молодого человека.
Данила шел, сунув руки в карманы и сутулясь, и думал, как будет встречать Новый год. Оставлять на праздник маму в одиночестве не годится. Хоть она и говорит всегда: «Ты, Данечка, иди к друзьям, в компанию. Может, там с девушкой познакомишься», но глаза у нее при этом грустные-прегрустные и одинокие. Мама наготовит всяких вкусностей: она считает своей обязанностью кормить сына. Они поедят и выпьют шампанского, потом она станет упрекать Данилу, зачем тот не женится, потом сядет смотреть «Голубой огонек», а Данила уйдет в компьютер, но играть будет не с кем, потому что все друзья сидят со своими семьями за столами и поднимают тосты. Может быть, он поработает, если будет настроение. Так повторялось каждый год. Данила не любил новогодние праздники.
Снег усилился. Наверное, в небесной канцелярии поняли, что такими темпами не успеют украсить город к Новому году, и принялись сбрасывать вниз снег горстями и охапками. Повалили хлопья.
Данила поднял капюшон. Хлопья чиркали по ткани со спичечным звуком. Люди заспешили, оттискивая на свежем снегу узорчатые следы, которые тут же исчезали под новыми снежинками.
Вдруг некая мягкая лапа направила Данилу в заснеженный переулок. Снег украсил деревья, обведя каждую ветку белой чертой, лег в завитки чугунной ограды и сделал курносыми морды маленьких львов над окнами какого-то старинного особняка. Сквозь снежный занавес уютно горели фонари, мигала вдали елка, деревья, обмотанные гирляндами, казались подводными чудищами.
«Прогуляюсь, — подумал Данила. — От старого года осталось ещё часов шесть».
И он свернул в переулок, где ещё не было следов, и пошел как первопроходец. Парень мимоходом собрал с ограды полоску снега, слепил в комок и запустил в фонарный столб. Пока снежок летел, он задумал: «Если попаду, то…».
Он не успел додумать, потому что снежок превратился в белую нашлепку прямо посередине столба. «…то все будет хорошо», — мысленно закончил Данила. Что будет хорошо, и как будет хорошо, он представить не мог, но обрадовался и зашагал дальше.
Повинуясь тычкам мягкой лапы, он поворачивал туда и сюда, считая, что сам выбирает дорогу, и вдруг неожиданно увидел перед собой Олю! Данила растерялся. Оля очень ему нравилась. Но она была… из другой вселенной. Собранная, аккуратная, всегда со вкусом одетая и красиво подстриженная. Она всегда знала, как надо поступить. У нее был ребенок, а значит — таинственная личная жизнь. Она снисходила, чтоб принести ему чай, потому что была доброй и милой, а он только улыбался ей от наплыва невыразимых чувств, и даже не пытался ничего сделать, полагая, что недостоин Оли. С какой стати такой прекрасной женщине интересоваться обычным офисным программистом, который кроме своего компьютера мало что знает. Женщины вообще казались ему загадочными инопланетянками, а уж Оля — особенно!
И вот сейчас Оля стояла под летящим снегом и смотрела на него круглыми глазами, как дети глядят на Деда Мороза. И Даниле захотелось стать для нее настоящим Дедом Морозом, и совершить чудо, но не было у него волшебного посоха, которым Деды Морозы ударяют в землю, говоря волшебные слова. Он порылся в карманах — безрезультатно. Не завалявшийся же пятирублевик дарить.
«Хоть еловую веточку вручить», — подумал Данила и стал оглядываться по сторонам в поисках елки, вынув при этом руки из карманов, потому что был воспитанным человеком. Незаметно для себя он почему-то поднес руки к груди, и вдруг ладони наполнились невесомым пуховым теплом. В горстях сидел невесть откуда взявшийся маленький котенок.
Данила настроился на чудо и не слишком удивился (в виртуальных мирах ещё и не такое случается).
— Вот, — сказал он и протянул котенка Оле. — С Новым годом!
— Как ты узнал? — потрясенно прошептала Оля, принимая детеныша. Он был полосатый, с прозрачными усиками и розовым ротиком, откуда выглядывал розовый же язычок. Котенок этот был сама беззащитность и нежность, взывающие к родительским чувствам, которые и так переполняли Олю. Она мигом спрятала малыша за пазуху, потому что любая мать понимает, что ребенка надо кормить, беречь и держать в тепле.
Данила только развел руками, и улыбнулся своей обаятельной улыбкой.
Хранитель усмехнулся в усы. Здесь он навел порядок. Дальше люди справятся сами. Он вдохнул и увеличился, чтобы уменьшиться в новостройке, где мимоходом опрокинул санки, летевшие по склону в сторону автомобильной дороги. Пацану, вывалившемуся в снег, ничего не грозило, он пролетел бы перед носом у «Жигулей», но зачем зря нервировать водителя. Непорядок! Вскоре на набережной он разметал лапой начавших драку парней, а самого горячего взял за шкирку и опустил в речку, откуда тот, стоя по колено в воде, грозил кулаком, не вполне понимая, где он, и что случилось. Глядя во все парные фонари, хранитель нес дозор, потому что праздничная ночь требовала особой бдительности.
Оля и Данила смотрели друг на друга, молчали и улыбались, не зная, что сказать. Уж очень неожиданно они встретились. Первой, как всегда, сориентировалась Оля.
— А я игрушку Ксюхе несла, дочке своей, в подарок, но уронила. Вот, — протараторила Оля первое, что пришло в голову. — Разбилась, наверное.
Но глаза ее говорили другое: как я рада, что ты здесь, как хорошо, что мы рядом. И Данила впервые понял этот новый для него язык.
И ответил глазами: как я рад видеть тебя
Но вслух спросил деловито:
— Елочная игрушка?
— Нет, интерактивная, к компьютеру подключается. Теперь только выбросить, наверное.
— Посмотреть надо — может, ничего страшного.
— А может, ты зайдешь, взглянешь? Я вот тут живу. — И Оля показала на подъезд. — Ой, как стыдно, что же это я говорю-то — ты, наверное, торопишься. Праздник ведь.
— Нет, не тороплюсь.
И двое, в общем-то, взрослых людей, которые неизвестно почему прежде не могли договориться, не веря в свое счастье, рука об руку вошли в подъезд и поднялись на лифте. Оля открыла дверь ключом. Навстречу, ей в объятья выскочила Ксюшка, но замерла, увидев незнакомого дядю.
— Ксюша, поздоровайся! Это дядя Даня с работы.
— Ну, так уж и «дядя»! — смущенно пробасил Данила.
Скорее всего, они опять бы замолчали в смущении, сияя глазами, но тут из воротника Олиного пальто высунулась ещё одна голова — маленькая, серая, ушастая. Котишка открыл розовую пасть, с иголочками молочных зубов и тоненько пискнул, мол, это я, прошу любить и жаловать. В отличие от людей он не страдал излишней застенчивостью.
Что тут началось! Ксюша завизжала и бросилась на шею к маме, и стала целовать ее и кота, по очереди и сразу вместе. Никогда прежде она так пылко не обнимала Олю. Та чуть не прослезилась. Она расстегнула пальто, аккуратно отцепила котишку от своего праздничного кашемирового свитера (какая ерунда — зацепки, никакой свитер не стоит такой радости) и вручила зверенка прыгающей от восторга Ксюшке.
— Ой, ой, какой он! Мамочка! Ой, лижется! Полосатенький! А как его звать? Это котик или кошечка?
— Ты дядю Даню спрашивай, это он нам принес.
Ксюша замерла, прижимая к себе теплое сокровище и глядя сияющими глазами на Данилу.
— Это котенок-загадка, — провозгласил Данила. — Он подрастет, и тогда раскроет нам тайну. А насчет имени — посмотри на него внимательно, и узнаешь, как его зовут!
Котенок снова открыл ротик и пискнул.
— Пиксель? — предположил Данила.
— Это не имя, а дразнилка! Просто, он ещё не привык — вот и плачет. Нет, надо точно знать, мальчик это или девочка, — объяснила непонятливому дяде рассудительная (вся в маму) Ксюша. — Потому что у них имена разные.
— Да, незадача. Но бывают и одинаковые: Женя, Саша. Никита и НикитА. Мишель. Амбер.
— Или Тигр — он же полосатый. Тишка — и мальчик, и девочка.
— Прекрасно! — тут же восхитился Данила. — Тишка! Тигр, о тигр, светло горящий…
— А мне нравится, как ты предложил: Пиксель. Или Мишель. Или Амбер. Так романтично! Можно еще: Ник или Ника!
— Замечательно! А я как-то читал про кошку, которую назвали Томом, а потом разобрались, что она — Томасина.
— Ой, да! Прекрасная книжка — надо обязательно прочитать ее Ксюхе!
Пока взрослые громоздили комплимент на комплимент, стараясь доставить друг другу удовольствие, девочка внимательно разглядывала свое невесомое сокровище.
— Это девочка! — вдруг с уверенностью заявила она. — Видите, как играет с резиночкой? Сразу нашла самое красивое. Я назову ее Мимолёткой. Ладно? Ведь Мимолётка — очень хорошая кошка.
— Это тоже из книги, — пояснила Оля.
— Я знаю.
Они улыбались друг другу.
— Кот в дом — счастье в дом! — вспомнил Данила мамину поговорку.
А счастье уже было в доме.
Посмотрите, как им хорошо сейчас. Мечта каждого исполнилась. Данила и Оля смотрят друг на друга так, как если бы встретились впервые. В некотором роде, так оно и есть.
Ксюха вообще на седьмом небе от счастья. Ребенок, заветная мечта которого сбылась, вырастет добрым и станет верить в свои силы. Этот миг — ее шаг в прекрасное будущее, с успехами и любовью. В этом смысле котенок — такое же чудо, как Хранитель.
Ну, а новоиспеченная Мимолётка вряд ли о чем-то мечтает, но ее принесли в теплый дом, полный новых интересных запахов — такое поле для исследований! Ее нежно обнимают, любят, и она уже играет с резинкой на Ксюшиной косичке, и скоро ее начнут кормить всякими вкусностями, и забавлять бантиком на веревочке. Поэтому ей тоже очень хорошо!
Скоро начнутся проблемы, потому что жизнь — это, в общем, и есть череда проблем, но главное к ним относиться правильно, не страдать, а решать смело и с открытым сердцем.
Да вы, наверное, уже и сами догадались о трудностях, которые ждут наших героев.
Мама Данилы станет подспудно ревновать к Оле, Данила будет разрываться между Олей и мамой, нечаянно разрушит сотворенный Олей уют, ему будет тесно среди подушечек-салфеточек-пирожков. Оля начнет сетовать, что Данила слишком много времени проводит в виртуальном мире и слишком слушается маму. А вот с Ксюшей Данила поладит целиком и полностью, и предпочтение дочки будет даже слегка обижать Олю. Затисканный кошачий детеныш начнет писать в тапки, и этим потребует к себе более уважительного отношения. Но все как-то утрясется и уладится, потому что у них есть главное — любовь.
Они на всю жизнь запомнят предновогоднюю минуту, полную настоящего счастья — ведь счастье выскакивает навстречу неожиданно — только успевай ловить. Оно кратко, но остается с нами навсегда и греет душу.
Аэр
Стоило выйти из портального зала, как ставшая за пять лет практически родной академия встретила меня привычной атмосферой сдержанного величия. Обволокла торжественной тишиной просторных коридоров с высокими потолками. Откликнулась эхом голосов со стороны жилого крыла. И неудержимо потянула в сторону административного этажа, чтобы отметиться о возвращении с последней на моём счету практики.
Ванд, бывший на ней моим куратором, молчаливой тенью проскользнул мимо, напоследок хлопнув мне ладонью по плечу, и скрылся за дверьми портального зала. Он вообще был на редкость немногословным драконом, и поначалу это меня напрягало. Особенно когда пришлось в начале полугодовой практики проводить время только вдвоём, мотаясь по отдалённым безлюдным уголкам этого мира. Но за последние пару месяцев, которые мне довелось пробыть в шумных и густонаселённых поселениях, я сполна оценил это замечательное качество!
И сейчас откровенно наслаждался, оказавшись далеко от крикливого многоголосья, яркой пестроты и непрекращающейся жары торговых городов Южного Тракта. Сразу вспомнилась своя комната, которую я делил с соседом. Уютные общие гостиные в мужском и женском крыле, вкусная еда в столовой, интереснейшие теоретические и практические занятия с наставниками. Ежегодные поощрительные мероприятия, придумываемые руководством Академии Драконов и стимулирующие студентов учиться не просто хорошо, а с полной самоотдачей.
Но долго задерживаться после перехода, предаваясь внезапно нахлынувшей ностальгии и сентиментальности, всё же не стоило. Следовало поторопиться, впереди ждало ещё много дел. Для начала — отметиться в деканате о возвращении, затем привести себя в порядок. А уж потом…
При мысли об этом «потом» по телу пробежала нервная дрожь предвкушения и тревоги. Согласится? Или откажет? Или… Тряхнув головой, я упрямо отогнал сомнения, донимающие меня с тех пор, как в голову пришла безумная идея, и решительным шагом направился исполнять свой план.
В центральном здании, где находился учебный корпус, администрация и апартаменты преподавателей, студентов было мало. Только те, кто подгонял хвосты, закрывая сессию и зарабатывая тем самым право на участие в очередном грандиозном мероприятии — костюмированном бале! До него оставалось чуть больше недели, и основная часть обучающихся, уже получивших допуск, теперь спешно заканчивали последние приготовления к балу.
Это было непросто, учитывая, что всё для него необходимое они должны были сделать собственноручно или прибегая к помощи других студентов. И никак иначе — специфика заведения. Рядом с затерянной в непроходимых горах Академией Драконов не было поселений людей или иных разумных рас этого мира. Для прохождения практики или закупки необходимых продуктов и вещей использовались порталы.
Через них-то и были доставлены необходимые ткани, материалы или отделка. А вот создание костюмов, украшений и даже обуви ложилось на плечи самих студентов. Однако учитывая большое количество представленных в академии факультативов, а также прекрасно оснащённые лаборатории и мастерские, справиться с поставленной задачей было не так уж и сложно. Главное — начать заранее и хорошенько продумать свой образ.
Чем все четыре курса и занимались параллельно с учёбой аж с осени, как только было объявлено о новом запланированном зимнем событии. Только пятый курс по причине прохождения полугодовой и весьма насыщенной практики был традиционно избавлен от длительной усложнённой подготовки. Тем более что, находясь «в большом мире», мы вполне могли позволить себе заказать пошив нужного костюма у местных умельцев, благо к этому времени личная сокровищница могла позволить нам и не такие траты.
Я, не мудрствуя лукаво, поступил так же. Просто заказал у хорошего мастера парадный костюм восточного принца, а у оружейника — церемониальное оружие, в усыпанных драгоценными камнями ножнах. Милая игрушка, не нужная взрослому дракону, который сам по себе является самым грозным оружием. Но добавляющая законченности и блеска созданному образу. Останется потом как память о проведённых в академии годах, вызывая приятные воспоминания.
Найдя магистра Вайю — моего куратора по стихии — и сдав ему свои документы, я отправился в общежитие. Здесь было куда оживлённее, чем в учебном корпусе. Несмотря на то, что после закрытия сессии студенты имели возможность отоспаться и побездельничать, сейчас академия больше походила на разворошённый улей.
Мандраж в ожидании такого события, как первый настоящий бал, ощущался нешуточный. Нет-нет, но даже в мужском общежитии встречались девчонки с разных курсов, несущие что-то парням или, наоборот, с радостно блестящими глазами утаскивающие что-то от них. Не удивлюсь, если в женском крыле творится то же самое. А ещё наверняка мастерские оккупированы с раннего утра. Сейчас, когда все экзамены сданы, самое время спешно доделывать то, что не успели в предыдущие месяцы. Только встречавшиеся по пути однокурсники выглядели довольными и расслабленными. Им не было причины суетиться. В академию все вернулись уже полностью готовыми к балу. А кое-кто даже с подарками.
Добравшись до своей комнаты, я бросил походную сумку на пол и огляделся. Судя по раскиданным по письменному столу листам с записями, Венто закончил практику немного раньше и теперь торопился написать отчёт, чтобы тоже получить допуск к балу. Но сейчас куда-то ушёл, что мне было только на руку.
Ванная комната была свободна, и я не преминул побаловать себя долгим стоянием под горячим душем. В тех засушливых землях, где прошли последние месяцы моей практики, вода была настоящим сокровищем, расходовать которое на длительные водные процедуры было не просто роскошью, но почти что кощунством. Поэтому сейчас я получал истинное удовольствие от такого, казалось бы, незамысловатого и привычного действа. Истинно говорят: всё познаётся в сравнении!
Закончив с водными процедурами, я быстро разобрал вещи. Благо было их не так уж и много. С особой бережностью убрал в шкаф тщательно упакованный в тканевый чехол маскарадный костюм и полагающиеся к нему новенькие сапоги.
Я не просто так выбрал образ восточного принца. Не разбойника, пирата, мага, рыцаря или ещё что-нибудь такое лихое и задорное. Роскошь, величие, экзотика — главной целью которой было привлечь внимание одной-единственной девушки, владеющей моими мыслями уже очень давно. И пусть, сердце принцессы неприступно и холодно, как её ледяная стихия, но я всё же попробую урвать у судьбы хотя бы один танец со своей недостижимой мечтой. Ведь не может же она отказать мне в такой малости на первом и единственном балу, да ещё в зале, полном народа. Не может! Не должна. Наверное…
Сомнения и странная, непривычная, почти болезненная неуверенность в себе вновь подняли голову, подтачивая мою решимость. Громкий хлопок двери где-то дальше по коридору выдернул из нерадостных дум и заставил встряхнуться. Рано расклеиваться! Сначала надо ещё допуск на бал заработать, сдав отчёт о практике, а там уж остальную стратегию выстраивать.
Но сначала нужно основательно подкрепиться. Завтрак был давно, а долгий перелёт вкупе с двойным портальным переходом сил отняли прилично. Так что подошедшее обеденное время пропускать нельзя, иначе потом до ужина терпеть придётся. Или к Фани на поклон идти, чтобы своей изумительной выпечкой угостила по дружбе голодного. У неё всегда что-то вкусненькое в запасе имеется.
Но тут уже Венто может не так понять. И так голодным драконом на других парней поглядывает, кто слишком близко к хорошенькой и свободной водной подойти пытается. Свободной, как же, ага… Кажется, только она одна ещё в такой иллюзии пребывает.
Портить отношения с другом и соседом по комнате из-за собственной нерасторопности я не собирался. Поэтому, быстро натянув повседневную одежду, отправился в столовую. Но только лишь шагнул за порог, как словно удар под дых получил!
Йела была там. Как всегда, сидела за одним из дальних столов со своей единственной близкой подругой и неторопливо пила травяной отвар из большой глиняной кружки. Парок, поднимающийся к её лицу от горячего питья, окрасил щёки нежным румянцем. Со стороны казалось, что девушка пытается согреться, утишить внутренний холод. Её тонкие изящные пальцы, обхватившие керамические бока, казались на контрасте бледными и удивительно хрупкими.
Но кому, как не мне, было знать, насколько это впечатление обманчиво. Слабости в Йеле не было никогда. Ни в волевом характере, ни в виртуозном умении управлять собственной стихией, ни во второй ипостаси. Ледяная драконица с чешуёй белого с серебром, как свежевыпавший снег, цвета была ловка, стремительна и неудержима, как лавина. А сама девушка тверда и непоколебима, как её любимые ледники, изучению которых она и посвятила себя, выбрав специализацию гляциолога.
Стройная, изящная фигурка, белоснежные с голубоватой «искрой» волосы, заплетённые в тугую косу чуть ниже пояса, тонкие черты лица — я помнил её такой. Но сейчас показалось, что за те полгода, что мы не виделись, Йела стала ещё прекраснее!
Словно почувствовав мой взгляд, она вздрогнула, обернулась. Мазнула безразличным взглядом и снова уткнулась носом в кружку, будто пустое место увидела. А я, почувствовав, как от разочарования до боли сжимаются кулаки, постарался натянуть на лицо равнодушное выражение. И направился к раздаче, больше не глазея по сторонам.
Но, даже получив свою порцию и усевшись в противоположном от подружек углу столовой, я нет-нет да бросал взгляды в их сторону. Словно магнитом, тянуло меня к Йеле, сам не думал, что успел настолько соскучиться по ней. Вспоминал ведь. Дня не было, чтобы не возвращался мыслями к этой неприступной красавице, которую приметил ещё на первом курсе.
Не сразу её разглядел. Постепенно. Потому что поначалу не до того было, свобода от родительского надзора голову вскружила. А как начались на курсе драки огненных из-за ледяной девчонки, так и любопытно стало. Пригляделся повнимательнее, понаблюдал, и сам не заметил, как попал в плен её аквамариновых глаз. Вот только показать это так и не решился, и без того вокруг неё кавалеров увивалось немало. Не только одногодки, но и старшекурсники заприметили красавицу ледяную, из кожи вон вылезая, чтобы добиться её благосклонного взгляда.
Но Йела оставалась холодна и неприступна, как вершина горы, укрытая нетающим ледником. Училась прилежно, занималась сразу на нескольких факультативах, даже подругу себе завела, но с парнями держалась отстранённо. Никому не позволяла пересечь выставленные ею границы и стать хоть чуточку ближе. С учёбой могла помочь, если что-то не ладилось, и на межстихийных взаимодействиях в команде работала хорошо. Но при этом всё равно внутренне дистанцировалась от остальных. Ни взгляда тёплого, ни слова. Было очевидно, что в Академию Драконов девушка приехала учиться. И намерена покинуть её стены не обременённая даже намёком на какие-то личные отношения.
Её вежливая холодность, спокойствие и невозмутимость дали свои плоды. К третьему курсу уже мало кто рисковал навязывать холодной деве свои восторги и ухаживания. Как и дарить подарки. Йеле, казалось, и дела не было до того. А мне только и оставалось, что глядеть на неё издалека. При одной мысли о том, что, подойдя к ней и признавшись в своих чувствах, тоже получу от ворот поворот, внутри всё словно в тугой узел завязывалось. Вот и не подавал вида, ничем не показывал, как она мне дорога. Мечтал, надеялся… но не верил.
И только расставшись на полгода, осознал, что всё. Скоро всё закончится, и мы никогда не увидим друг друга. Разве что случай сведёт где-то у общих знакомых или в деловых поездках. При условии, что наши кланы хоть как-то сотрудничают или хотя бы не относятся друг к другу враждебно.
Это и заставило встряхнуться. Пробовать использовать свой последний шанс. Все знают, что девушки от веселья, хорошей музыки и вкусной еды расслабляются, становятся добрее, благосклоннее. А уж драконицы — тем более. Особенно на своём первом балу, когда молодой романтичный партнёр кружит в танце, делает комплименты и пытается сорвать украдкой сладкий поцелуй.
При мысли о поцелуе с Йелой тело напряглось и словно задеревенело. А стальная вилка погнулась в руке. Был бы моей стихией не воздух, а огонь, могло бы что-то и полыхнуть рядом. Но так только порыв ветра пронёсся по столовой, качнув занавески, и тут же успокоился, взятый мной под контроль.
Однако без внимания он не остался. Ветта что-то шепнула Йеле, указывая глазами в мою сторону, и захихикала, деликатно прикрывая рот рукой. И прежде чем я, досадливо нахмурившись, склонил голову над тарелкой, успел перехватить мимолётный взгляд ледяной, в котором мне почудилась искорка интереса.
Впору гордиться, что вызвал у неё хоть какую-то эмоцию! Даже если это насмешливое любопытство. Хотя, демоны раздери, кому я вру! Нечем тут гордиться и радоваться нечему! Мне было нужно от неё совсем другое. Хотелось, чтобы она увидела во мне не шута, а мужчину. Дракона. Пару!
От осознания серьёзности последней мысли и того, насколько далеко всё, оказывается, зашло, у меня еда поперёк горла встала. Так и сидел несколько минут, тупо пялился в тарелку, переваривая новое откровение. А потом просто встал и пошёл на выход: аппетит пропал безвозвратно, зато новое обстоятельство требовало тщательного осмысления. И лучше делать это в своей комнате, а не у всех на виду. Без того уже дураком себя выставил. Хватит!
Однако, как я ни спешил уйти ото всех подальше, успел только завернуть за угол и отойти на десять шагов, прежде чем меня окликнули в спину:
— Аэр, подожди!
Услышав этот голос, встал, как вкопанный, не веря своим ушам. Обернуться даже не пытался, боясь разрушить хрупкую надежду. Только вслушивался в торопливый цокот каблучков, становящийся всё ближе. И лишь когда Йела поравнялась со мной, а потом и вовсе обошла, заступив дорогу, смог поверить, что мне это не снится.
Видеть её запыхавшейся, словно она бежала, догоняя меня, было непривычно. А стоящую так близко — ещё и невозможно волнующе. Настолько, что я все слова растерял, молча пялясь на неё и ожидая продолжения разговора. Если Йела, конечно, соизволит пояснить, для чего меня остановила.
А когда она это сделала, не поверил своим ушам.
— Извини за такой вопрос, но… Аэр, ты мог бы стать на балу моей парой?
— Парой?
Из всего сказанного я уловил только это слово и впал в полный ступор. Благо продлилось это недолго, лишь до её поспешного уточнения:
— Кавалером. Бал-маскарад. Костюмы. Танцы. Помнишь? — мне только сил и достало, что молча кивнуть. Но девушке хватило и этого: — А как ты знаешь, на такие мероприятия неприлично приходить одной. Вот я и решила спросить тебя: хочешь быть моим партнёром по танцам?
— Так я того, — словно косноязычный, замычал я неопределённо, — танцевать почти не умею.
Ой, дура-а-ак! Вот и на кой я соврал, спрашивается? Ведь сам же её на танец пригласить мечтал. А как появилась возможность, сам же её и продул, идиотина! Сейчас пошлёт меня Йела в дальний полёт и права будет.
— Я тебя научу! — тут же прервал мои мысленные оплеухи её уверенный голос. — До бала ещё почти неделя осталась, базовые движения запомнить успеешь. А в остальном нет ничего сложного. Я знаю, ты на боевом факультативе занимался, так что с координацией всё должно быть прекрасно. А в остальном помогу. Согласен?
Сначала я ушам своим не поверил. Не могла она такого сказать. Ну вот просто никак. Наверное, целую минуту смотрел на терпеливо ожидающую моего ответа драконицу. А потом словно очнулся и резко протянул руку вперёд, словно предлагая закрепить сделку рукопожатием.
— Идёт!
Когда её изящная узкая ладошка утонула в моей ладони, еле сдержался, чтобы не поднести её к губам, перецеловывая пальчики один за другим. Но вместо этого только аккуратно их сжал и тут же отпустил, сцепив свои руки за спиной. Не доверял я своей выдержке. Слишком растерялся, выбитый из колеи предложением от стоящего передо мной дивного явления.
Но Йела словно не заметила моего душевного раздрая. Просто спокойно кивнула, одарила мимолётной улыбкой и уточнила:
— Тогда завтра в десять встречаемся на западной оконечности озера. Там никто не помешает тренировке.
А дождавшись от меня очередного согласного кивка, ушла. Я же, проводив Йелу взглядом до поворота, тут же сорвался с места и вихрем полетел в свою комнату. Нужно было успеть сегодня же дописать и сдать отчёт по практике. Потому что всё оставшееся время до бала я буду очень-очень занят. А сам бал теперь ни за что не пропущу!
Йела
Сказать, что я нервничала — ничего не сказать! И как только смелости набралась всё же подойти к Аэру, чтобы пригласить его на бал? До сих пор от одного воспоминания об этом коленки снова дрожат, а сердце замирает от волнения. Хорошо хоть голос не подвёл, удалось спокойно объяснить, чего от него хочу, и в словах не запутаться. А когда он почти отказал, сославшись на то, что танцевать не умеет, думала, там же от унижения сквозь землю провалюсь. Сама не знаю, откуда взяла силы настоять на своём. Пообещала, что научу его за неделю танцевать.
Да я что угодно пообещала бы, лишь бы не упустить свой последний шанс!
Ведь захлестнёт потом опять учёба с головой, а по весне выпускной курс вернётся в свой мир и разлетится по домам. И поминай как звали того единственного, на которого вот уже несколько лет наглядеться не могу. Единственного, кто даже не попытался подойти, сказать что-то хорошее, проявить внимание, стать ближе. А ведь я его с первого курса заметила. Сначала просто понравился, но чем больше его узнавала, тем больше восхищалась. Потом и вовсе незаметно для себя сердцем прикипела.
И не было в том ничего удивительного. Умный парень Аэр, красивый, весёлый, дракон у него сильный. По магической части одарён, и характер лёгкий, душа компании, воздушники почти все такие. И только со мной держался особняком. Лишний раз не взглянет, не обратится. Разве что когда по учёбе общаться приходилось или по чьей-то просьбе.
А ведь сколько парней меня на свидание звали. Всем отказывала, даже намёка на флирт не допуская. Для Аэра себя хранила, а он словно сквозь меня всегда глядел. Даже прозвище себе заработала — Ледяная принцесса, не обидное и стихии созвучное. Быстро оно прижилось. Кто-то из поклонников даже на третьем курсе для конкурса ледяных скульптур мою статую выточил. Да так достоверно, что прямо глаз не оторвать, какая я красивая получилась. Ещё и поставили так, что прямо под моими окнами оказалась, мол, смотри, любуйся на себя, ледышка неприступная!
Я и любовалась, втайне сожалея, что подарок этот сделал не тот, о ком сердечко кручинилось. А сама ещё отстранённее стала, чтобы не провоцировать ненужных надежд у парней. С головой в учёбу ушла, только это и отвлекало от печали и тоски сердечной. Ведь разве расскажешь кому, что под этой коркой ледяной у меня вулкан страстей обретается? И что созрела я для любви раньше своих сверстниц.
Впрочем, в нашем роду все такие. И однолюбы к тому же. Если уж находим кого себе по сердцу, то уже навсегда. Потому-то и решилась я на немыслимое — самой подойти и навязать себя в пару на выпускном балу. Страшно было — жуть!. Но при мысли о том, что после окончания академии мы больше никогда с любимым не увидимся — ещё страшнее. Ведь я даже имени родового его не знала. Как и он моего. Таковы суровые правила академии: все находящиеся здесь откликались только на имя, без указания рода и клана. На то свои причины были, и закреплялось такое правило магической меткой, ставящейся при поступлении на каждого поступающего студента.
Но отец всегда говорил: «Сделала выбор — иди до конца!» Вот я и пошла… И спросила. И добилась-таки своего. Пусть даже пока только на первом этапе. А теперь, вскочив с утра пораньше и спешно позавтракав, собиралась на нашу первую совместную тренировку. Одеться постаралась понаряднее, не зря на практике у эльфийского мастера заказала это приталенное пальто серебристого цвета с голубой искрой и белой опушкой по капюшону, манжетам и подолу. Никакой шубе по теплу не уступит, а смотрится не в пример изящнее.
Тёплые штаны под длинный подол суконного платья, шапочка в тон платью и меховые рукавички — ну разве я не красавица? Неужели не дрогнет сердце неприступное? А если даже и так, то у меня в запасе и другие сюрпризы имеются! Будет Аэр моим! Никуда теперь не денется!
Аэр
Отчёт по практике я закончил в тот же вечер. А с утра пораньше, позавтракав в первых рядах, метнулся сдать его в деканат, чтобы успеть долететь к месту тренировки чуть пораньше. Нехорошо заставлять девушку ждать одну на морозе. Даже если для конкретно этой девушки холод и лёд — это родная стихия.
С Йелой мы встретились, как и уговорились, подальше от замка, на берегу озера. Как увидел её, так снова сердце в груди заныло. Такая она красивая, в этом своём пальтишке эльфийском на «рыбьем меху», что аж глазам смотреть больно. Прямо как та ледяная скульптура, которую я в порыве вдохновения, рождённого отчаянием, вырезал на третьем курсе для конкурса в дальней пещере. За три ночи управился, рискуя схлопотать наказание за нарушение дисциплины. А потом, стараясь не уронить и не поцарапать драконьими когтями, тайком перенёс во двор академии и поставил прямо под окнами Йелы. Мол, любуйся, несравненная, какая ты в сердце моём! Надеялся, может, догадается, кто для неё так расстарался. Но гордая красавица даже взгляда не кинула, мимо проходя. Только будто ещё холоднее стала. Тогда-то у меня руки и опустились. Не решился напрямую подойти, страшась быть окончательно отвергнутым.
Но сейчас уж своего не упущу, раз Йела, сама того не подозревая, мне такой шанс дала. Согрею, растоплю ледяное сердце! Не дам ни единого шанса ускользнуть от меня. А там уж будь что будет!
Почему она решила устроить первое занятие здесь, я не спрашивал. Видимо, близость родной стихии была ей приятна. Ну, либо просто не хотела, чтобы кто-то видел, как она возится со мной, обучая простейшим па.
Танцевать я, разумеется, умел. Базовое домашнее обучение любого дракона подразумевает под собой и этот обязательный навык. Кому-то танцы даются легко, кто-то учит лишь основу, достаточную для посещения балов и званых приёмов. Но почти все воздушные достигают в танцевальном искусстве немалых успехов. Сама стихия к этому предрасположена. А если уж судьба даёт возможность отточить и фехтовальное умение, которое тоже напоминает завораживающий в своей красоте и отточенности движений танец, то у таких кавалеров отбоя от партнёрш на балу не бывает.
А мне по собственной глупости придётся изображать полного неумеху. Благо раньше за все пять лет учёбы в академии возможности блеснуть своими талантами на паркете бального зала мне не представилось. Это первое зимнее мероприятие подобного рода, устроенное нашими богатыми на выдумку наставниками.
С другой стороны, неосведомлённость Йелы о моих истинных талантах открывала мне широкое поле для действий по завоеванию этой красавицы. Чем я и собирался воспользоваться в полной мере.
Поздоровавшись со мной, Йела тут же приступила к подготовке необходимой площадки. Расчистила небольшой кусочек поверхности озера. Но при этом оставила не гладкий лёд, а шершавый, чуть присыпанный снежком, не позволяющий ногам скользить в самый неподходящий момент.
Закончив с приготовлениями, девушка предложила прежде всего оценить мой уровень знания рисунка танца. Притворяться совсем уж необразованной бездарью я не собирался, так что, будто ненароком сделав несколько незначительных ошибок, показал, что в общих чертах с основными фигурами знаком. Зато что касалось лёгкости и изящества, тут даже притворяться не пришлось.
И угораздило нас для проверки выбрать именно вьерис — не слишком быстрый парный танец, с замысловатыми переходами от кружения к поклонам и даже поддержке. Да, обучали ему всех без исключения, потому что именно этим танцем драконы прилюдно признавались своей паре в любви, раз за разом подтверждая крепость своего союза. Хотя танцевать его могли не только семейные пары, но и те, кто только собирался открыть свои чувства возлюбленному.
Сначала я не понял, на знание фрагментов какого именно танца проверяет меня Йела. Без музыки и в произвольном порядке его элементы походили на множество других, часто исполняемых на балах. Но потом, когда мозаика начала складываться, сам себе не поверил. Подозревать Йелу в нежных ко мне чувствах причин не было, так что я, стремясь оградить себя от ложной надежды, решил, что этими сложными элементами она просто тестирует мои умения в целом. И не сказать, что этот тест я прошёл с лёгкостью. Кажется, провалил практически с треском.
Стоило только оказаться так близко к волнующей меня деве, как вся моя природная ловкость куда-то пропала. Телом овладела скованность, будто я держал в объятиях не обворожительную драконицу, а готовую напасть горгулью. Мечты тем временем, наоборот, воспарили, кружа голову несбыточными желаниями.
Обнять Йелу ещё крепче, прижимая ближе к себе. Уткнуться носом в изгиб её шеи и вдыхать лёгкий, свежий, завораживающий запах безостановочно. Попробовать на вкус мягкие, чуть полноватые, но такие сладкие на вид девичьи губы. А потом подхватить разомлевшую от поцелуев Йелу на руки и кружиться, кружиться, взметая снежные вихри и смеясь от счастья.
Вот только делать этого сейчас никак нельзя, если я не хочу отпугнуть своё сокровище. Но и с собой бороться становилось всё сложней, особенно когда столь вольные мысли начали рождать в теле непривычные доселе ощущения. Чтобы не потерять над собой контроль, приходилось прилагать немалые волевые усилия. И от этого напряжение возрастало многократно, делая меня в глазах ледяной очень неудобным партнёром для танца.
Йела
Аэр был напряжён. Очень. Достаточно хорошо ориентируясь в верном выполнении танцевальных фигур, он тем не менее показывал поразительную неуклюжесть, в принципе несвойственную драконам. В какой-то момент мне даже показалось, что это от того, что воздушный испытывает неприязнь именно ко мне в качестве партнёрши. Или недоволен тем, что я, потакая своей тайной мечте, выбрала вьерис для проверки его умений и навыков. Конечно, я постаралась максимально раздробить элементы и переставить их в хаотичном порядке, небольшими кусочками. Но Аэр мог догадаться и возмутиться этим.
Однако, когда я всё же решилась посмотреть ему в глаза, не увидела во взгляде ни насмешки, ни презрения, ни снисходительности. Только внимание и сосредоточенность. Судя по всему, мой напарник был полностью поглощён нашим уроком, а его скованность являлась лишь следствием неуверенности в себе. Видимо, опыт в танцах у него действительно был небольшой, поэтому требовалось придумать что-то, что позволило бы ему хоть немного расслабиться и снять излишнее напряжение.
От пришедшей в голову идеи, как это можно устроить, губы сами растянулись в лукавой улыбке, а сердце застучало быстрее от предвкушения и азарта.
Несколькими пассами я заставила снег собраться в подобие длинной ледяной горки, уплотнила его и сделала поверхность дорожки идеально ровной. А затем и скользкой. Аэру объяснила, что она нужна для отработки совместной координации движений. Заодно полезно немного подурачиться, потому что излишняя серьёзность никогда на пользу делу не идёт.
Возражать против такого упражнения парень, к моему огромному облегчению, не стал. Наоборот, поняв, что от него требуется, включился в забаву с завидным энтузиазмом. Сначала, проверяя путь, съехал с горки стоя один. А потом уже позвал к себе и меня.
Уклон был не слишком большим, а ледяная лента, тянущаяся по озеру, прямой и достаточно протяжённой. Поэтому через некоторое время мы пытались не только вместе удержать равновесие, но и изобразить подобие поворотов.
Конечно, после практики мне рекомендовали на некоторое время сократить использование магии, но об этом я Аэру говорить не стала. Много сил краткосрочное взаимодействие со стихией отнять не могло, а мне слишком хотелось провести побольше времени рядом со своим ненаглядным воздушным драконом. Увидеть его улыбку, услышать смех, звучащий только для меня. Почувствовать поддержку сильных рук. А если повезёт, то даже упасть и вместе поваляться в снегу.
Стоит ли говорить, что вместо ожидаемого часа наша тренировка затянулась почти на три. Слишком уж весело получилось скользить вместе по ледяной горке. Слишком захватывающе чувствовать рядом крепкого, ловкого дракона с прекрасной координацией движений, уберегающего меня от падения. Понадобилась всего пара спусков и один совместный полёт в ближайший сугроб, чтобы вся скованность и отстранённость ушла из движений парня. Аэр веселился от души, вновь став таким, каким я привыкла видеть его со стороны. Но теперь всё его внимание принадлежало только мне. И пусть это было только катание и дружеские подначки, но на сердце стало тепло и радостно. Захотелось обязательно повторить всё это ещё раз. Завтра! И послезавтра. И… не только это.
В академию мы вернулись вместе. Встрёпанные, раскрасневшиеся и довольные. А ещё основательно присыпанные снегом. Пришлось на пороге жилого крыла долго отряхивать друг друга, что только добавило веселья нам и немало озадачило проходящих мимо студентов. Слишком уж привыкли они видеть меня холодной и бесстрастной. Надоело! Какая мне разница, что подумает кто-то, если вот прямо сейчас я абсолютно счастлива? Вот именно, что никакой! Тем более что в голову мне пришла ещё одна прекрасная идея, которую я и озвучила на прощание.
— Аэр, а давай завтра возьмём коньки на озеро? Есть шанс, что катание в паре поможет тебе лучше настроиться и привыкнуть быть рядом со мной. В смысле, начать воспринимать меня, как партнёршу.
И замерла, глядя на него в ожидании ответа. Солнце, отражённое от снега, било в глаза, заставляя щуриться, так что не уверена, промелькнуло ли во взгляде парня что-то хищное или мне только показалось? В любом случае, ответил он вполне дружелюбно:
— Хорошая идея. Никогда не катался на коньках ещё с кем-то. А с тобой в паре это наверняка будет нечто невероятное! Говорят, все ледяные на коньки встают чуть ли не в младенчестве, как только ходить начинают. Я бы на это посмотрел.
— Глупости какие! И ничего не с младенчества. Я, к примеру, только в пять лет коньки впервые надела. Кто-то раньше, кто-то позже начинает. Но кататься люблю, этого не отнять.
— Тогда завтра встретимся там же и в то же время. Поучишь меня, неуклюжего, и этому.
Вот тут Аэр явно слукавил. Видела я не раз его на озере. Катался воздушный пусть и без изысков в виде пируэтов, кружений и прыжков, зато бегал на коньках вполне себе достойно: быстрые, уверенные, экономные движения и природная ловкость делали его сильным противником в ежегодных мальчишеских зимних играх на льду. Многому учить не придётся.
— Договорились! — кивнула, довольная своей смелостью, и улыбнулась на прощание: — До завтра!
На том и разошлись.
А следующим утром я встала ещё раньше и, едва перекусив оставленной с вечера заначкой, поспешила на озеро. Надо было ещё успеть подготовить ледовую площадку.
Аэр
Первый день тренировки прошёл просто замечательно! Я даже представить себе не мог, какая Йела на самом деле задорная и смешливая. Казалось, я готов был слушать её серебристый смех вечно! И обнимать, поддерживая на скользком льду. И прижимать к себе во время «случайного» падения в сугроб. Наверное, поэтому теряли равновесие мы намного чаще, чем должны были. Но судя по поведению девушки, Йела от такого времяпровождения получала удовольствия ничуть не меньше, чем я.
А как она на прощание обмолвилась, что хочет, чтобы я привык быть рядом с ней? Понятное дело, что имела в виду лишь танцы и бал, но от подобной оговорки о паре у меня аж дыхание перехватило. В этот момент точно понял, что никуда она от меня не денется. Раз ледяная броня дала трещину, показав скрывающийся до той поры лёгкий характер и темперамент, то за полной победой дело не станет! Нужно лишь проявить терпение, осторожность и выдержку.
Которую я чуть не потерял, прилетев на следующий день к озеру. Зрелище, открывшееся моим глазам, заставило замереть и долго стоять в восхищении, наблюдая за словно парящим надо льдом прекрасным видением. Йела никогда ещё не была столь прекрасна, так гармонично смотрясь на фоне родной стихии, что её скорее можно было принять за одну из зимних фей или волшебный мираж, рождённый слишком впечатлительным воображением.
И как получилось, что раньше я никогда не видел, насколько хорошо Йела катается на коньках? Да что там хорошо — великолепно! С полной самоотдачей и невероятно вдохновлённым лицом. Истинная ледяная в лучшем своём проявлении. Она могла бы стать примой балета на льду. Я слышал о существовании такого в одном из северных королевств. Только сейчас я задумался о том, что понятия не имею, какую именно специализацию выбрала для себя эта драконица. В чём она нашла своё призвание.
Мне нравится «лицом».
Однако дольше размышлять об этом мне не дали. Йела наконец заметила моё присутствие, и очередная тренировка началась.
Я достаточно хорошо стоял на коньках и даже мог посоперничать с некоторыми ледяными в крокуре — зимней игре с использованием клюшек и плоского зачарованного от потери камня. Но никогда прежде не испытывал такого удовольствия от совместного катания. Может потому, что рядом со мной не было такой чудесной девушки?
В какой-то момент я не выдержал: на полном ходу подхватил Йелу на руки, одновременно закручивая вокруг нас лёгкий вихрь искрящихся на солнце снежинок. Получилось нереально красиво и сказочно! Радостная улыбка девушки и довольный блеск её глаз послужили мне лучшей наградой за импровизацию.
Вдоволь накатавшись, я попросил Йелу снова создать тут ледяную горку, якобы для повторения вчерашних уроков и закрепления полученного результата. А на самом деле мне просто снова до боли захотелось того непринуждённого веселья, крепких объятий, якобы случайных прикосновений губами к её волосам или щеке.
Девушка возражать не стала, быстро соорудив необходимую для катания поверхность. Так что и эта наша тренировка закономерно закончилась совместным валянием в снегу. Правда, когда возвращались обратно, я заметил, что сегодня Йела устала гораздо больше, чем вчера. Видимо, я её, непривычную к таким активным физическим нагрузкам, просто загонял.
Зато на третий день она на озере не появилась. И никак не дала о себе знать. Я прождал на морозе почти час, несмотря на всё ухудшающуюся погоду, прежде чем понял, что дальше ждать бесполезно. Йела уже не придёт.
Чего только я не передумал за время ожидания и пока добирался обратно в академию. И то, что спугнул девушку слишком настойчивым ухаживанием. И то, что надоел ей своей наигранной неуклюжестью и плохой обучаемостью, которую старательно демонстрировал, стремясь быть к ней ближе. Даже успел испугаться, что она нашла себе кого-то более подходящего и умелого в качестве партнёра по танцам.
Я попеременно злился и волновался, мечась из крайности в крайность, пока в полном смятении не появился под дверьми её комнаты. Но всё оказалось гораздо проще. И вместе с тем тревожнее. Открыв на мой настойчивый стук, Ветта, соседка Йелы по комнате, сообщила, что ледяная с прошлого вечера находится в лазарете. Заболела и, похоже, серьёзно.
Услышав об этом, я, не дослушав, рванул в сторону крыла исцеления. У драконов же сильный иммунитет! Мы очень редко болеем. Сложно представить, что должно приключиться, чтобы нам потребовалась помощь целителя. Ранение на тренировке, сильное переутомление, несчастный случай на одном из факультативов или взрыв в лаборатории. Да хоть то же самое один-единственный раз испытанное похмелье, напрочь отбившее жажду экспериментировать с крепкими напитками других рас! Да. Во всех этих случаях помощь целителя была нужно. Однако ни под один из этих вариантов Йела, как ни крути, не попадала. Значит оставался ещё один, даже думать о котором мне было страшно.
Увы, встреченная в крыле исцеления магистр Лея не только не пустила меня к Йеле, но и подтвердила мои опасения. Девушка слегла потому, что сильно перенапряглась на недавней практике и, несмотря на настоятельные рекомендации некоторое время повременить с использованием собственного резерва, слишком много магичила. Из-за чего оказалась на грани выгорания.
Теперь Йеле требовался полный покой хотя бы на сутки, для чего её погрузили в лечебный сон и оставили в крыле исцеления под бдительным присмотром целителей. Если всё пройдёт благополучно, то уже к вечеру её отпустят к себе. Но со строгими ограничениями: полный запрет на использование магии в течение недели и как минимум сутки физического отдыха после выхода из лечебного сна. То есть никаких физических и эмоциональных нагрузок, хорошее питание и положительные эмоции.
Выслушав всё сказанное, я кивнул серьёзно и твёрдо заявил, немало удивив своими словами магистра:
— Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Я за ней пригляжу.
Поздно вечером, заглянув в лазарет, убедился, что Йела благополучно вышла из целебного сна и её отпустили к себе. Это порадовало, потому что слово, данное магистру, я собирался сдержать. Но и свои планы по приручению хрупкой красавицы отбрасывать не собирался. Значит, учитывая появившиеся ограничения, следовало продумать совсем другую тактику по завоеванию её сердца.
Ночи мне вполне хватило на продумывание и составление плана. Так что утром я уже был готов к его исполнению.
Для начала пришёл на завтрак к самому открытию столовой и терпеливо ждал, пока Йела придёт завтракать. Но она, в отличие от своей соседки, так и не появилась, что не на шутку меня обеспокоило. Поэтому, как только к самому окончанию трапезы Ветта собралась уходить, я тут же подошёл к ней с расспросами.
Как оказалось, Йела уже проснулась, встала, но в столовую идти наотрез отказалась, сказала, что аппетита совсем нет. Вместо этого ледяная собиралась просмотреть материалы, необходимые для написания диплома. Больше я узнать ничего не успел, окружившие земляную сокурсницы, весело болтая, утащили девушку на украшение бального зала.
Вот тогда я решил взять ситуацию в свои руки. Раз уж Ветта некоторое время будет занята, у меня появилась хорошая возможность побыть наедине с Йелой, при этом проявив себя как хорошего и заботливого друга. Пока друга. Какое-то очень недолгое время…
Йела
Настроение было ужасным!
Я самым бездарным образом завалила такое хорошее начинание! А ведь удача была уже так близко. За два дня у нас с Аэром сложилось действительно непринуждённое общение. И мне даже начало казаться, что он мной заинтересовался. Как вдруг меня подкосило это дурацкое истощение! Ну да, сама виновата, перенапряглась, проигнорировала советы магистра Леи и вот теперь пожинаю плоды собственного легкомыслия. А кто бы на моём месте удержался?!
Теперь я чувствую себя каким-то магическим инвалидом, который пусть и временно, но почти полностью лишён возможности управлять родной стихией. Мало того, ещё и по физическим нагрузкам ограничение дали. И как при таком раскладе нам продолжать тренировки? Да и захочет ли теперь Аэр вообще со мной танцевать? Или найдёт себе на бал драконицу поразумнее и посвежее? Я своим осунувшимся бледным лицом и слабостью во всём теле вряд ли смогу его теперь очаровать. Отчасти поэтому и не пошла в столовую. Стыдилась показаться перед Аэром в таком виде. Да к тому же не знала, как извиниться за то, что он наверняка вчера долго ждал меня у озера, а я так и не пришла.
Пытаясь избавиться от упаднических мыслей, попробовала было сесть за проработку будущего диплома, но быстро обнаружила, что мне не хватает материалов. Тащиться же за ними в библиотеку не было ни сил, ни желания. Поэтому переживания вернулись с новой силой. Добавляя к уже осмысленному свою полную несостоятельность в учебном плане.
Полностью погрузиться в пучину самоуничижения мне не дал стук в дверь. Решительный такой, определённо мужской. Сердце дрогнуло на миг в отчаянной надежде, но я усилием воли подавила это чувство, страшась последующего разочарования.
Стук повторился снова. На этот раз он был более настойчивый и нетерпеливый. Удивившись, кому бы это что-то так срочно у нас понадобилось, я подошла открыть дверь, да так и застыла на пороге. Поражённая увиденным. На пороге стоял Аэр, держа в одной руке корзинку для пикника, а второй уже замахиваясь в очередной попытке достучаться до хозяев комнаты.
При виде меня он тут же перестал хмуриться. А потом улыбнулся так солнечно, что я даже не смогла возразить, когда меня аккуратно оттёрли в сторонку и со словами «Завтрак с доставкой для выздоравливающих!» поставили поднос на свободный уголок стола. Мне осталось только закрыть дверь и в полном изумлении уставиться на невиданное зрелище: заботливого воздушного дракона.
Никогда не думала, что их в общем-то легкомысленная, свободолюбивая и достаточно эгоистичная братия способна на такое проявление внимания к ближнему своему. Однако то, чему я стала свидетелем, опровергало все мои предыдущие знания о воздушных. Поэтому я не удержалась от того, чтобы недоверчиво уточнить:
— Это мне?
— Тебе… — подтвердил сложивший все материалы в стопочку и теперь по-хозяйски расставляющий на столе мисочки и тарелки с едой дракон.
Следом достал из корзинки чайничек с горячим отваром, носик которого был плотно закупорен, и две чашки.
— А… зачем?
— Чтобы выздоравливала быстрее, конечно! — отрезал он внезапно серьёзно и, поставив корзинку на пол, повернулся ко мне. — Слушай, давай проясним сразу. Я не сержусь, что ты не смогла прийти, и в курсе твоих ограничений. Поэтому решил тебе помочь, чем смогу. Но и ты в свою очередь должна выполнить данное тобой обещание и научить меня танцевать до этого чёртового бала. Если уж мы идём туда вместе — а это уже не обсуждается — то надо хотя бы постараться сделать так, чтобы всё было на высшем уровне! Вот, например, у тебя бальное платье есть?
— Да… эльфийское, — растерялась я ещё больше, прямо-таки ошарашенная его энергичностью и напором.
— И у меня костюм есть. Красивый. Так что пара из нас получится хоть куда. Всех за пояс заткнём! Осталось только подтянуть умение танцевать. А для этого тебе нужно набраться сил.
— Но я больше не смогу сделать дорожку. И озеро…
— Ерунда! Займём для репетиций один из малых тренировочных залов. Заодно у Венто музыкальный кристалл попрошу. Музыка точно лишней не будет. С координацией движений и основными фигурами мы всё уже выяснили. Осталось только отработать танец в паре. И подобрать оптимальный репертуар. Например: бранль, тордо, сьенда и вьерис — вполне достаточный набор для любого бала.
— Вьерис?
Вот и почему моё внимание зацепилось именно за это слово? Не хочет же он сказать…
— Прекрасный и вместе с тем достаточно сложный танец. Говорят, если выучил его, всё остальное дастся влёгкую. Тем более что он уж точно нам обоим когда-нибудь пригодится. Так что давай, садись-ка за стол и ешь! А я, если хочешь, расскажу что-нибудь интересное из своей практики… Ты никогда не была в пустынях южных королевств?
— Нет. Я гляциолог по специализации. Сам понимаешь, в пустыне с ледниками туго.
— Согласен. Ну, тогда слушай… Только ложку сначала в руки возьми и попробуй эту вкусную кашу. Специально в термомиску её положили, чтобы остыть не успела. Так что приступай!
Вот теперь я не сомневалась, что Аэр яркий представитель воздушников. Налетел, как вихрь, закружил, полностью дезориентировал. Я и заметить не успела, как оказалась сидящей за столом с ложкой в руке, уплетающей самый вкусный завтрак на свете под интересные и даже захватывающие рассказы прихлёбывающего отвар дракона.
Потом мы как-то незаметно перешли к рассказу о моей последней практике и причине случившегося надрыва. А потом разговорились о дипломе. Я и глазом моргнуть не успела, как Аэр подхватил список необходимой литературы и умчался в библиотеку. Вернулся спустя полчаса, зато с большой стопкой книг, куда входило всё, что мне могло понадобиться. И даже немного больше.
— Вот, мне тут мэтр Ланд ещё несколько подходящих по твоей теме томов насоветовал, — заявил он, сгружая всю это богатство на письменный стол. — Так что будет с чем поработать на досуге. Владей!
На мой робкий вопрос о том, когда займёмся репетицией, Аэр ответил категорично:
— Сначала отдохнёшь, восстановишься немного, а потом догоним, не волнуйся. Время ещё есть.
Оставшееся до обеда время мы сидели, уткнувшись в книги, в поисках нужной мне информации. На этом тоже настоял уже совершенно непостижимый для меня воздушный. Нет, его внимание и забота были приятны, но то, с каким рвением он к этому подошёл, начинало немного пугать. Привыкшая часто быть одна, я прямо физически чувствовала, как этот энергичный и неугомонный парень занял не только все мои мысли, но и, казалось, даже окружающее пространство. Однако странным образом тесно не становилось. Разве что только непривычно. И вместе с тем тепло. И так… хорошо на душе.
Даже стало немного жаль, когда поняла, что наступила время обеда. На мгновение даже задумалась, стоит ли туда идти? Завтрак благодаря заботе Аэра был не так уж давно, и сильно проголодаться я не успела. Но размышляла я об этом ровно до тех пор, пока не услышала вкрадчивое:
— Йела, сейчас я ненадолго тебя оставлю, но через полчаса зайду снова. И мы вместе пойдём на обед, чтобы ты не вздумала опять отсидеться в комнате. А если будешь хорошей девочкой и съешь всё, что тебе дадут, то будет тебе сюрприз!
Была ли я заинтригована? О да! Поэтому, как только Аэр ушёл, тут же бросилась приводить себя в порядок и переодеваться. То, в чём можно ходить одной в комнате и в чём хочется выйти под ручку с видным парнем, — всё же разные вещи.
Аэр
На обед Йела всё же пошла. Я в этом почти и не сомневался, не зря делал ставку на женское любопытство. А это сила помощнее иных стимулов будет. В этом я мог убедиться, наблюдая за сестрой Венто — Вилам — и её подругами. Не сказать, чтобы это всегда было плохо, но научиться играть на этих струнках в своё время показалось мне хорошей идеей.
Моя ледяная красавица оказалась тоже не лишена этой милой женской черты. Поэтому мне даже не пришлось её уговаривать съесть всю предложенную порцию. Показалось даже, что аппетит приходил к ней медленно, во время еды. И под конец Йела начала так красноречиво поглядывать в сторону моей порции, что мне пришлось сходить ей за добавкой. Зато щёчки девушки порозовели, да и сама она заметно оживилась. Не зря магистр Лея рекомендовала именно ограничение физической нагрузки и плотное питание. Резерв следовало восстанавливать постепенно и желательно естественным путём.
И да, сидели мы с ней вдвоём за отдельным столиком, полностью игнорируя чужие удивлённые взгляды и шепотки. Мне было всё равно. Йела тоже не обращала на остальных никакого внимания. И это, как ни странно, давало мне надежду.
Обещанным сюрпризом стала прогулка по зимнему саду, основной достопримечательностью которого, помимо разнообразной и буйно растущей зелени, являлись площадки для медитаций. Их было несколько, и каждая представляла из себя стоящие вокруг центральной чаши скамейки. В одной из чаш журчал фонтан, в другой тихо потрескивал огонь, вместо третьей к специальной стойке были подвешены тихо позвякивающие на лёгком сквозняке полые трубочки, четвёртую чашу заменяли песочные часы. Их можно было перевернуть и сидеть, наслаждаясь шорохом пересыпающихся песчинок.
Погуляв немного по тропинкам, мы остановились у «водной» площадки. Журчание фонтана умиротворяло, да и вода была ледяной всё же ближе остальных стихий. К счастью, здесь никого не было, поэтому мы сели на одну из удобных скамеек и погрузились в созерцание. Разговаривать не хотелось. Нам было удивительно хорошо молчать вдвоём, не чувствуя при этом неловкости или потребности обязательно заполнить паузу хоть чем-то.
Просто сидеть рядом, просто вдыхать напоенный ароматом земли и листьев воздух, слушать песню воды и при этом ощущать себя абсолютно счастливым. Именно здесь и сейчас. Спустя некоторое время я почувствовал, как на моём плече потяжелело, и, оторвавшись от созерцания, скосил взгляд в ту сторону. Йела спала, доверчиво положив свою белокурую головку на моё плечо.
Видимо, этот день оказался слишком насыщенным для её ослабленного организма, и девушка незаметно для себя уснула. И не где-нибудь, а рядом со мной, выказывая тем самым абсолютное доверие. Чем я не преминул воспользоваться, одной рукой приобняв девушку за плечи, а второй взяв её за руку.
Снаружи медленно опускались сумерки, погружая зимний сад в полумрак и активируя заложенные здесь заклинания. Вот включилась подсветка фонтана, вот один за другим загорелись разноцветные магические светлячки, превращая окружающие нас заросли в волшебный лес.
Йела мирно спала, а я хранил её покой, отгоняя каждого, кто пытался дойти до нашей площадки. Тихого рычания с моей стороны хватало, чтобы едва заслышанные шаги стихали, а потом и вовсе удалялись в противоположном направлении. Поэтому до ужина нас никто не побеспокоил. И девушку мне пришлось будить самому. Увы, не лёгким поцелуем в губы, как я бы того хотел, а лёгким поглаживанием по пальцам.
Ужинали мы снова вместе, а потом разошлись каждый к себе, договорившись о завтрашней пробной репетиции.
Йела
Следующие два дня стали для меня настоящей сказкой. Волнующей, затягивающей, невероятной! Словно вдруг исполнились все мои тайные мечты.
Аэр почти всё время проводил рядом со мной, помогая, заботясь, разделяя почти все занятия на двоих. Прямо как настоящий парень. И можно было бы списать всё это на проявление дружеских или товарищеских чувств, но что-то в его взгляде, поведении, манере держаться не давало мне этого делать, рождая в душе сонм самых смелых надежд.
Наши совместные репетиции дарили мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Тем более что Аэр делал явные успехи в освоении выбранных нами танцев. В тёплом зале, имея ещё и музыкальный кристалл учиться было не в пример проще, чем на заснеженном озере. Но даже тут перенапрягаться Аэр мне не давал, строго отслеживая малейшее проявление усталости.
А ещё мы теперь постоянно ходили в столовую вместе. И ели сидя вдвоём за одним столиком. При этом не было заметно, чтобы парня что-то в этом смущало. Зато я втайне гордилась собой, ловя не слишком довольные взгляды девчонок с младших курсов, которые были бы явно не против оказаться на моём месте. Облезете! Аэр — моя добыча!
После репетиции мы вместе шли в читальный зал, сидеть за одним столом и работать над своими дипломами. В то время как все остальные носились с последними доделками своих костюмов, мы могли потратить его с большей пользой и удовольствием. Например, присоединиться к однокурсникам и поучаствовать в украшении академии к празднику. Традиционно именно выпускники помогали преподавательскому составу с подготовкой очередного ежегодного мероприятия. Этот год тоже не стал исключением.
А потом случилась беда!
В день самого бала, когда вся академия гудела, как растревоженный улей, я умудрилась во время последней примерки неловко споткнуться и, наступив на подол своего воздушного платья, порвать его на самом видном месте. Увидев получившуюся дыру, я с трудом удержалась от того, чтобы не скатиться в истерику, понимая, что в порванном платье мне на балу делать нечего. Магичить мне по-прежнему было нельзя, да и не владела я таким уровнем магии, как ни крути. Оставалось только надеяться на местных мастериц.
Однако в швейке, куда я добежала с раненым платьем на руках, оказалась только одна студентка, спешно что-то дошивающая в своём наряде. Но, увидев масштабы моей проблемы, она лишь огорчённо покачала головой и посоветовала обратиться к Фани с третьего курса. Лучшей мастерицы и вышивальщицы в академии нет. Если кто и сможет помочь моей беде, то только она. Тем более учитывая, насколько поджимают сроки. До открытия бала оставалось всего несколько часов.
Водную драконицу Фани я знала. Не лично, издалека, но обращаться к ней мне не очень-то хотелось. А всё потому, что она была одной из трёх подружек, которые на редкость крепко сдружились с тремя парнями. В число которых входил и Аэр. Ничего такого в их дружбе вроде не было, тем более что одна из драконочек, Вилам, была сестрой Венто. А тот, в свою очередь являлся другом и соседом по комнате Аэра.
Но всё же, всё же…
Однако тут пришлось наступить на горло своей ревности, пойдя просить о помощи. И мне в ней не отказали. Более того, приняли как родную, согласившись помочь с бедой не откладывая. И пока Фани доставала из своего рукодельного сундучка нужные для тонкой вышивки нитки и иголки, Агни и Вилам усадили меня за стол и напоили компотом с вкуснейшими булочками. Их, как оказалось, пекла тоже водная, оказавшаяся прямо-таки на все руки мастерицей.
Вот только неприязни я к ней уже не испытывала. Видя, как бережно она чинит моё платье и с мягкой улыбкой поглядывает на суетящихся у зеркала подруг, я даже пожалела, что не завела с ней более близкого знакомства раньше. Со всеми ними. Девчонки оказались на редкость шебутными, что в принципе неудивительно для огненной и грозовой. За то время, пока я наедалась, а моё платье чинилось, они успели расспросить меня, с кем я иду на бал, и тут же завалить интереснейшими советами по поводу Аэра. Удивительным образом все они сводились к одному: «Парень хороший! Бери и беги, пока кто-нибудь другой его не увёл!».
На их фоне водная смотрелась островком тишины и безмятежности, но лукаво поблёскивающие глаза и понимающая улыбка явно говорили о том, что мнение своих подруг она полностью разделяет. Так в приятном общении незаметно пролетел почти час. И когда я покинула комнату подруг, прореха на платье спряталась за искусной вышивкой, а настроение поднялось до необозримых высот. Теперь я была готова не только перевернуть весь мир, но и окончательно присвоить самого лучшего в мире дракона!
Бал-маскарад был в самом разгаре. Студенты веселились от души, общаясь, танцуя или угощаясь разными вкусностями возле фуршетных столов. Преподаватели и работники Академии Драконов тоже не остались в стороне от праздника, удобно разместившись в дальней части зала за длинными накрытыми столами. Время от времени кто-то из мужчин приглашал свою коллегу, и они вливались в число кружащихся на паркете пар.
Но несмотря на всё многообразие ярких красок, богатых одежд и неожиданных костюмов, самой запоминающейся оказалась одна пара. И выделялись они не только своими нарядами, будто пошитыми парно под заказ, но и «мастью». Она — с белыми волосами, искрящимися, словно снег на солнце, и он — пепельный блондин с чуть более тёмными русыми прядками. Оба в белоснежных одеждах, расшитых серебром и драгоценными камнями: эльфийская дева в приталенном платье, украшенном ассиметричным узором с бледно-голубыми сапфирами, сияющими словно хрусталиками льда, и восточный принц в кафтане с серебристым кушаком и кинжалом в богато украшенных чеканкой и каменьями ножнах.
Эта пара, казалось, была создана друг для друга. Оба одинаково ревностно следили за любой попыткой посягательства на своего партнёра. Драконица окатывала ледяным презрением любую, кто слишком долго задерживался взглядом на её «принце», а дракон беззастенчиво рычал на каждого, кто показывал хотя бы намёк на желание пригласить его «эльфийку» на танец.
Но запомнилась эта пара в академии совсем другим. Через некоторое время оба исчезли из зала, а когда вернулись вновь, на руках у них красовалось по брачной татуировке. Неслыханная смелость и удача! До этого попросить благословения в находящемся на территории храме Великого Дракона рисковали немногие. А соединить свои жизни перед его алтарным камнем удавалось и вовсе единицам. Одна из таких пар из числа преподавателей сейчас присутствовала в зале и смотрела на новую, обретшую своё счастье семью с одобрением и лёгкой насмешкой.
— Не могли до окончания учебного года потерпеть, — раздался рядом недовольный голос лорда Торменты, а следом и его тяжёлый вздох. — Вот где я теперь им отдельное гнездо устраивать буду, скажите мне, а?
— А мы вам давно говорили, что пора для семейных в академии отдельные домики ставить, — мягко улыбнулась водная целительница. — Не мы первые, не мы последние. А там, глядишь, ещё и детишки пойдут.
От подобной перспективы лорд ректор содрогнулся и предпочёл сменить тему, тут же прикинув, что есть в в замке ещё один небольшой и никем не занятый флигель. Мол, туда-то молодых и отселят, чтобы остальных студентов своими сияющими лицами с толку не сбивали.
Но его ворчание уже никто всерьёз не воспринимал. Даже он сам делал это больше для проформы, чем действительно сердясь на молодых, сумевших обрести в стенах академии своё счастье. Веселье шло своим чередом, стихийно превращая простой костюмированный бал в свадебное торжество. Однако взгляд ректора помимо воли притягивала другая танцующая пара: молодая черноволосая с вкраплением тёмно-фиолетовых «пёрышек» девушка и чуть более взрослый брюнет, с длинными оттенёнными тёмно-синими прядями волосами, собранными в низкий хвост. Яркие, живые, весёлые, так подходящие друг другу. И такие невообразимо далёкие, что лорду Торменте оставалось лишь уповать на чудо в надежде, что когда-нибудь и на их запястьях смогут появиться заветные брачные татуировки.
Но это уже совсем другая история…
Я всегда догадывалась, что у моего ангела-хранителя отвратительное чувство юмора. Да и каким оно ещё могло быть у того, кому достался несчастливый билет в виде такой подопечной? Ангел-хранитель для демонолога по имени Ада это в принципе было уже смешно. Вот он и не старался сделать мою жизнь лёгкой, удобной и усыпанной лепестками роз. Там, где другие получали желаемое без лишних усилий, я тратила уйму нервов, а результат был тот же, что у везунчиков. Личные отношения я могла завести разве что в тупик и делала это с завидной регулярностью. Ну и как вишенка на вершине этого торта: если я теоретически могла попасть в какую-нибудь неприятность — непременно в неё попадала, но как правило, отделывалась лишь слегка потрёпанными нервами. Но сегодня окончательно убедилась: эта крылатая сволочь не просто тихонько ржала в кулачок, наблюдая за моими попытками всё-таки выстроить зону комфорта. Она целенаправленно за что-то мне мстила и превзошла в этом саму себя. Как иначе объяснить, что мой рабочий магофон с самого утра разрывался от звонков и сообщений с выгодными предложениями от орды рекламных агентов, решивших подзаработать перед новым годом? Не отвечать на звонки я не могла: случись пропустить звонок от клиента — и наша начальница мне бы голову открутила и обратно поставила её задом наперёд. Мне предлагали кредит на шубу из меха серебристого вьюжного чёрта, ипотеку на квартиру, новогодний отдых на космическом лайнере, билеты в императорский театр на две персоны, и даже бригаду грузчиков в костюмах дедов морозов. Казалось бы, что такого? Ничего, если не принимать во внимание один-единственный факт: я терпеть не могла новогодние праздники. Смотрела на счастливые семьи в торговых центрах, на влюблённые парочки и особенно остро ощущала собственное одиночество. Составить мне компанию в новогоднюю ночь мог разве что какой-нибудь призванный или недоизгнанный демон, потому что Эрнест бросил меня ровно две недели назад. Видите ли, его мама не одобрила мою кандидатуру в невестки. Ну и ладно, ну и не очень-то хотелось! Отработаю последний день в этом году, закажу в любимой кафешке кило сырных шариков и креветок в панировке, привезу их домой, достану бутылку вина, привезённую подругой из гастрономического тура по планетам Содружества, и лягу спать ещё до полуночи.
— Поздравляю, вы выиграли бесплатный сертификат на косметическую процедуру в салоне «Златовласая Сиф», — бархатно мурлыкнул в трубке очередной рекламный агент. — Всего за пять минут наш стилист придаст вашим волосам блеск, силу…
— … славу, богатство и возможность раздавать чаронет, — невежливо перебила его я. — Не интересует! — Сбросила вызов и попросила: — На проспекте Менталистов остановите.
Серебристый аэробус мягко качнулся, сворачивая к остановке. Я вышла, вдыхая морозный воздух и зябко поёжилась от контраста температур.
— Хо-хо-хо, красавица! — раздался за спиной густой бас. — Хорошо ли ты себя вела в этом году?
Я обернулась и увидела очередного ряженого. Накладная белоснежная борода, красный тулуп, посох с зелёным кристаллом, шапка с опушкой и мешок с лэйблом корпорации «Заветное желание». Самое крупное еvеnt-агентство в городе с самыми сильными магами.
— Очень, — прошипела сквозь зубы. — Но покупать ничего не буду!
— Тогда перейдём к подаркам, — не растерялся «волшебник». Протянул мне конверт с золотистой петелькой на клапане, лист бумаги и ручку. — Напиши заветное желание и повесь конверт вон на ту ёлку. Чем выше повесишь, тем быстрее исполнится!
— Ну да, конечно, — хмыкнула я, разглядывая указанную ёлку, на которой уже висело десятка три таких же конвертов. — Не мне вам рассказывать, что желания в наше время исполняются исключительно по установленному тарифу. Любой каприз за деньги клиента.
— А как же вера в чудо? — Дед Мороз практически силком впихнул мне в руки конверт и ручку. — Бери-бери, не стесняйся. И напиши, чего хочешь. Самую смелую мечту.
Я вздохнула и накарябала на белоснежной карточке: «Хочу встретить новый год с нормальным мужиком! Аделаида, 30 лет». Приложила её к губам, оставляя отпечаток алой помады и даже пшикнула духами. Запихнула послание в конверт, который тут же заскрился, точно бенгальский огонь, запечатала, протянула ручку обратно.
— Вижу, искренне желаешь исполнения мечты, — подмигнул мне сотрудник «Заветного желания». И, вернувшись в образ, добавил густым басом: — А теперь повесь конверт на ёлку, красавица. Помни: чем выше окажется конверт…
— … тем быстрее сбудется, ага, — кивнула я.
Наклонилась, сгребла с лавки пригоршню снега, на ходу слепила снежок с конвертом внутри и бросила его в указанную ёлку. Меткость, на удивление, не подвела. Рыхловатый белый шар развалился, ударившись об ветку, зато конверт застрял в зелёной хвое. Выше всех прочих. Дед Мороз показал мне поднятый вверх большой палец, явно одобряя нестандартный подход, я благосклонно кивнула в ответ и торопливо зашагала к переходу. Чудеса чудесами, но время поджимало, а Фелиция Вольдемаровна не терпела опозданий. И уже не видела, как порыв ветра подхватил мой конверт, закружил его в прозрачном морозном воздухе и опустил в капюшон куртки спешащего куда-то мужчины. Тот не заметил «сюрприза» и даже не замедлил шаг, зато «Дед Мороз», пристально следивший за полётом послания, усмехнулся в накладную бороду и трижды стукнул посохом по заснеженной плитке тротуара. Молодая женщина, не верящая в чудеса, сама того не зная, только что выиграла в ежегодной лотерее от корпорации исполнение мечты. Какой бы она ни была. Механизм запустился, сплетая линии вероятности.
До конца последнего в этом году рабочего дня оставалось полчаса, курьер как раз привёз мне бокс с креветками и сырными шариками, и я потихоньку собиралась домой, когда на столе неожиданно ожил переговорник и из него раздалось резкое:
— Ада, зайдите ко мне.
Я поднялась, гадая, что понадобилось начальству. Но реальность превзошла все предположения! Ангел-хранитель в очередной раз подло хихикал, впутав меня в очередную неприятность.
— фелиция Вольдемаровна, вы серьёзно?! — выдохнула я, глядя на начальницу расширившимися глазами.
Пожилая проклятийница со стажем, превышающим мой возраст, поправила кислотно-розовый локон и сухо подтвердила:
— Абсолютно. Милочка, напоминаю, у вас ненормированный рабочий день и это отражено в контракте.
— Но это даже не моя сфера деятельности! — попыталась я воззвать к справедливости.
Напрасно. Фелиция Вольдемаровна недовольно поджала тонкие губы и изрекла:
— В случае производственной необходимости я имею право временно перевести вас на иную работу. Хотите официальный приказ, Аделаида? Будет.
— Да я же не иллюзионист, а демонолог, — в отчаянии выбросила я последний козырь. — Вряд ли заказчик будет рад такой Снегурочке и её, гм, помощникам.
— А это неважно, — усмехнулась собеседница. Немного помолчала и расщедрилась на пояснения: — Ада, давайте объясню ситуацию. Какая-то умная голова в ведомстве умудрилась на днях залезть в архив и выкопать там положение, согласно которому мы должны обеспечивать на вверенном участке не только безопасность, но и культурный досуг. Один дурак не вычеркнул, другой решил выслужиться, третий поддержал инициативу, а в итоге нам достался посёлок Мелкогрушевка. Чистая формальность, никто не ждёт от вас шоу. Приедете, поздравите местное население, заодно на всякий случай проверите, что там по вашему профилю, и вернётесь обратно. Разумеется, будет премия и отгул. И напарника вам выберу с машиной.
Ну правильно, горькую пилюлю требуется слегка подсластить. Я вздохнула и тоскливо поинтересовалась, чувствуя, что перспектива пусть одинокого, зато тихого и уютного вечера с бутылкой вина и креветками летит в тартарары:
— Почему я?
— А кто же ещё? — искренне удивилась Фелиция Вольдемаровна. — У всех остальных сотрудниц семьи, а вам спешить некуда. Ни детей, ни животных. Племянников тоже нет — вы единственный ребёнок. С молодым человеком недавно расстались, у родителей были на прошлых выходных. Ничего не пропустила?
— Я могла взять путёвку на праздники, — недовольно пробурчала я, уже понимая, что придётся соглашаться.
— Но ведь не взяли, — пожала плечами начальница.
— Премия и два отгула, — попыталась я выцарапать компенсацию побольше. — Работа в праздники, да ещё и не в городе.
— Пусть будет два отгула, — расщедрилась проклятийница. — Считайте это новогодним подарком.
Она хотела сказать ещё что-то, но тут в дверь постучали, и в кабинет шагнул один из наших безопасников. Высокий широкоплечий блондин, оборотень, как большинство сотрудников СБ. Я не встречала его раньше — служба безопасности располагалась в соседнем здании, но без труда определила род занятий по значку на лацкане жилета.
— фелиция Вольдемаровна, из ведомства привезли коробку с новогодними костюмами и подарками, — доложил он. — Мы проверили, посылка действительно от них. Куда её?
— Прекрасно, — кивнула начальница. — Сейчас разберёмся. — Смерила мужчину пристальным взглядом и уточнила: — Кай, вы сегодня на машине? Замечательно. Компенсация бензина, премия, два отгула. — Повернулась ко мне и сообщила: — Вот и нашёлся Дед Мороз. Введите его в курс дела. Всё, свободны. Оба.
Безопасник нахмурился, не слишком обрадованный внезапно свалившимся на него поручением. Шагнул ближе к столу, явно намереваясь выяснить подробности у первоисточника, а я, воспользовавшись разрешением, напротив, выскользнула в коридор и прикрыла дверь. Пусть Фелиция Вольдемаровна сама убеждает выбранную жертву, у неё это отлично получается. Далеко уходить, впрочем, не стала. И не зря. Оборотень вышел буквально через минуту. Суровый, хмурый и сердитый. Коротко бросил:
— Машина на стоянке, чёрный «Хесс». Встречаемся через пять минут, Снегуррррочка!
Светло-голубые глаза сверкнули острыми гранями вечного льда. Мало того, что оборотень, так еще и белый волк, из тех, кого прозвали Снежными Бестиями. Прекрасный напарник! Если он так рявкнет на жителей этой Малогрушевки или как там её, то лучшим подарком для них станет наш отъезд.
— Сам Дед Мороз, — не осталась я в долгу. — Между прочим, меня тоже не особо-то и спрашивали!
Кай смерил меня пристальным взглядом, на миг задержавшись на губах, глубоко втянул воздух, и хмуро пообещал:
— Разберёмся.
Собралась я быстро. Накинула дублёнку, взяла бокс со своим праздничным ужином, от души порадовавшись, что стазис сохранит его свежим и горячим до того момента, пока я наконец не доберусь домой и не открою коробку, попрощалась с коллегами и выслушала приличествующее случаю количество сочувствий.
— А с кем хоть? — полюбопытствовала Селеста, с которой мы сидели напротив друг друга.
Смешливая невысокая девушка с поистине безграничным любопытством. Лесса всегда и всюду была в курсе всех новостей, но, надо отдать ей должное, не додумывала лишнего.
— Да кто-то из СБ, — пожала я плечами, застёгивая дублёнку. — Блондин по имени Кай.
— Ну ты даёшь, — хихикнула Селеста. — Кто-то… Между прочим, господин Стужев. Замначальника безопасников и бета Снежных Бестий. Знать надо таких людей.
— Мне-то что, — хмыкнула я. — Против нашей Вольдемаровны не попрёшь, она бы и начальника сослала у ёлки плясать, явись он к ней в кабинет. Вместе с альфами, бетами и гаммами.
— Это точно, — согласилась Лесса. Подошла к окну и посмотрела на стоянку: — Зато Кай точно вернёт тебя в город в целости и сохранности.
— Угу, — я согласно кивнула. — Всё, девочки, я побежала. Счастливого нового года.
Кай был возле машины. Вежливо открыл мне дверь, пропуская в тёплый салон, пахнущий хвоей и морозными яблоками, и сам защёлкнул ремень безопасности. На заднем сидении лежал туго набитый мешок с белоснежной опушкой, а поверх небрежно были брошены две шубы — голубая и красная. «Хесс» рыкнул мотором и сорвался с места.
— Кай, — представился оборотень и велел: — Ну рассказывай, Снегурочка. Куда едем и что мы там забыли.
— Аделаида, — поправила я. — Едем в Мелкогрушевку, кажется.
— Это я как раз знаю, — хмыкнул безопасник. — Подробности, коллега по несчастью! Фелиция сказала, ты в курсе всего.
Я пересказала то, что услышала от начальницы, и волк ненадолго умолк, переваривая информацию. Затем полюбопытствовал:
— План действий есть?
— Приехать, раздать подарки из мешка, если там что-то есть, и уехать, — озвучила я идеальный вариант. — Ничего лишнего. Я демонолог, а не иллюзионист. В качестве развлечения могу, конечно, призвать зимнего духа в прямом смысле, только не гарантирую, что он будет добрым. Скорее, наоборот.
— Мне нравится твой вариант, — кивнул оборотень. — Не с духом, хотя и он неплох, а справиться быстро. Я тоже не силён в организации развлечений, а впрягаться в сани вместо новогоднего оленя желания нет.
— Вот и договорились, — подытожила я. — Где хоть эта Мелкогрушевка?
— Тебе цензурно? — хмыкнул Кай. — Тогда далеко. Минимум час добираться.
— Понятно, — вздохнула я, окончательно прощаясь с надеждой оказаться дома пораньше. — Тебя-то за что Фелиция в добрые волшебники определила? Не вовремя на глаза попался?
— А тебя? — тут же последовал встречный вопрос.
Вот сразу видно: безопасник! О себе — минимум, зато не упускает возможности выяснить что-то об окружающих.
— У меня единственной из всего коллектива не оказалось грандиозных планов на вечер, — пожала я плечами. — А раз никто дома не ждёт, Фелиция решила, что это достаточная причина остановиться на моей кандидатуре. И заодно выдала устное распоряжение проверить магический фон по своему основному профилю.
— Примерно так же, — отозвался белый волк. Поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и неожиданно широко улыбнулся: — Не дрейфь, Снегурочка, прорвёмся.
— Ещё раз назовёшь меня этой ругательной ролью, и я вспомню, что дедушкам морозам по статусу положено исполнять желания хороших девочек, — пригрозила я.
Кай бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и невозмутимо заявил:
— Я не волшебник и учиться не собираюсь, поэтому исполняю желания только плохих девочек. Зато к обоюдному удовольствию. Можешь считать это альтернативным предложением.
— Флиртуете, господин Стужев? — я приподняла бровь.
— Сложно удержаться, когда рядом красивая женщина, — прозвучало в ответ. — А если она вдобавок ещё и умная, искушение становится непреодолимым.
Я повернула голову, чтобы лучше рассмотреть неожиданного спутника. Волевой профиль, чувственные губы, резкая линия подбородка. Сильные руки, расслабленно лежащие на руле. И почти осязаемая аура спокойной уверенности. Приятный мужчина. Интересный. Из тех, с которым как за каменной стеной. А мне так не хватало надёжной опоры… Хоть ненадолго.
— Я подумаю, — кивнула я.
Остаток дороги до Мелкогрушевки мы трепались на отвлечённые темы. К моему приятному удивлению, у белого волка оказался широкий кругозор. И во взглядах на многие вещи мы совпадали. Когда в вечерних сумерках впереди показалась деревня, Кай остановил машину, натянул накладную бороду и красную шубу, подвязал её кушаком. Встал рядом со мной и, глядя на наше отражение в стекле, произнёс, даже не пытаясь скрыть веселье в голосе:
— Ну что, демонолог Ада, пришло время для главного испытания. Ты умеешь подчинять опасные сущности из-за Грани, а совладаешь ли с деревенскими детьми?
— Их больше заинтересует твой волшебный мешок с подарками, — ехидно фыркнула я.
Справиться быстро не вышло. Деревенские, загодя осчастливленные вестью, что к ним приедут городские ряженые, вынесли к украшенной гирляндами ёлке ломящиеся от угощения столы, вытащили колонки и ни в какую не желали отпускать нас с этого праздника жизни. Я наплясалась на три года вперёд! Кое-как удалось сбежать через два часа, и то — лишь потому, что начала подниматься метель. Гостеприимные мелкогрушевцы загрузили в «Хесс» полный багажник снеди и вручили здоровенную бутыль самогона Каю и бидон местного вина мне. Звали приезжать еще и дружно махали вслед машине.
Когда выбрались на трассу, видимость стала еще хуже. Здесь нас от ветра не защищали деревья. Кай снизил скорость, напряжённо всматриваясь в мельтешение снежинок, тихо выругался и внезапно развернул машину. Вытащил из кармана брелок с кучей кнопок и набрал на них какую-то комбинацию.
— Мы не в город? — недоуменно нахмурилась я.
— Не доберёмся, — качнул головой оборотень. — Метель усиливается, а я не собираюсь ехать на ощупь. И ночевать в машине тоже. В паре десятков километров коттеджный посёлок нашей стаи. Переночуем у меня, а утром вернёмся в город.
Звучало разумно. Я тоже не хотела, чтобы мы встречали новый год, застряв в каком-нибудь сугробе. Но честно призналась:
— Я устала. Можно не идти на общий праздник?
— Это летний посёлок, — понимающе улыбнулся Кай. — Сейчас мы там встретим разве что сторожа.
Кое-где на дороге были высокие намёты, и даже «Хесс» преодолевал их не без труда. А обычная машина давно бы уже застряла. Наконец внедорожник замер перед высокими воротами. На прямоугольнике перед ними снега не было, и присмотревшись, я заметила лёгкую зеленоватую дымку. Понятно, система «Умный дом». Вот что это был за брелок. Магия подготовила коттедж к приезду хозяина. Ворота бесшумно распахнулись, пропуская машину, и моему взору открылся двухэтажный деревянный дом, приветливо сияющий тёплыми огнями окон.
— Миленько у тебя, — отметила я, выбираясь из машины.
— Добро пожаловать в логово белого волка, — ухмыльнулся оборотень. — Проходи в дом, не мёрзни.
Внутри действительно оказалось тепло. Но сразу было видно: женской руки этот дом не знал. Мужское логово, лучше и не скажешь. Сдержанное и функциональное оформление интерьера, никаких вазочек и прочих приятных глазу ярких мелочей. Остановилась у окна в гостиной, пытаясь рассмотреть хоть что-то в снежной круговерти. И вздрогнула от неожиданности, когда тихо приблизившийся Кай встал рядом.
— А знаешь, что мы сейчас будем делать? — спросил он, ловя мой взгляд в отражении.
Пару вариантов у меня точно было, но судя по хитрым искоркам в глазах, оборотень имел в виду далеко не самый очевидный из них.
— Провожать старый год деревенскими дарами? — предположила я.
— Почти, — кивнул мужчина. — Вначале мы нарядим ёлку. А то Снегурочка здесь, Дед Мороз тоже, а ёлка не готова. Какой без неё новый год?
— А у тебя и ёлка есть? — удивилась я.
— Пару лет назад перевёз из квартиры, да так и не забрал, — легко пояснил оборотень. Криво усмехнулся: — Для кого её украшать? Мне и так было неплохо.
— А сейчас хочется праздника, — понимающе кивнула я. — Тащи свою ёлку!
Следующие полчаса мы расправляли пушистые ветки и с упоением спорили, куда вешать какой шарик. Честь украсить вершину ёлки Кай доверил мне. Правда, без спроса. Просто поднял меня, усадил на плечи и велел:
— А дальше украшаешь ты.
Мне было с ним так легко и уютно, словно мы знали друг друга много лет, а не познакомились несколько часов назад. И казалось, это уже не первый новый год, который мы с Каем встречаем вместе. За окнами выла метель, швыряла пригоршни снега в стёкла, а мы пили деревенское вино с креветками и домашним сыром под уютное мерцание гирлянд и потрескивание дров в печи. Огонь бился за стеклянной дверцей, добавляя мягких отблесков на стены. Часы на стене пробили полночь, возвещая о смене даты, и Кай отсалютовал мне бокалом:
— С новым годом, Ада.
— И вам того же, и вас в него же, — с улыбкой отозвалась я.
Белый волк вновь задержал пристальный взгляд на моих губах, а затем негромко произнёс:
— Скажи, снегурочка, ты подумала над моим альтернативным предложением? А то я готов исполнить некоторые желания.
Вместо ответа я поставила бокал и перебралась на колени к оборотню. Мы оба были взрослыми людьми, которые знали, чего хотят друг от друга. Оба не связаны обязательствами и испытывали взаимную симпатию. Так к чему строить из себя недотрогу? И целоваться с ним оказалось сладко и не менее пьяняще.
К утру метель утихла, оставив после себя высокие сугробы и сказочные деревья в нарядной белой опушке. Я, завернувшись в тёплую фланелевую рубашку Кая, пила кофе, любуясь в окно на сияющую в лучах солнца зиму. И ни о чём не жалела. У меня уже давно не было такого замечательного нового года. Весёлого, уютного, полного тепла и нежности. И так не хотелось, чтобы эта сказка заканчивалась…
— Ада, у меня есть очень важный вопрос, — негромко произнёс Кай, усаживаясь рядом.
— М-м-м? — протянула я, поворачиваясь. И едва не выронила кружку, увидев в его руках знакомый конвертик, из которого торчала записка с отпечатком губной помады. — Откуда это у тебя?
— Вчера нашёл в капюшоне куртки, — ответил белый волк. — У тебя узнаваемая помада. И духи.
— Это не я подкинула! — торопливо уверила я. — Честное слово! Я этот конверт на ёлку повесила возле остановки на проспекте Менталистов.
— Да меня мало интересует, как он оказался у меня, — отмахнулся оборотень. — Скажи, Снегурочка, а ты только новый год хотела с нормальным мужиком встретить? Я намерен уговорить тебя продолжить отношения.
Вот так не слишком романтично, зато практично и по делу.
— Дед Мороз готов и дальше исполнять желания? — улыбнулась я.
— В новый год — с новым счастьем, — невозмутимо отозвался безопасник. — Я чудесами не разбрасываюсь. Если уж попалось, значит, моё. Вместе со всеми демонами. — Взял меня за руку и, легонько сжав ладонь, уточнил: — Ну что, попробуем?
Я лишь молча кивнула. Душа пела от счастья, а где-то в сердце просыпалась давно позабытая вера в чудеса. И пусть даже моим демонам теперь придётся признать главенство снежной бестии. Я верила, что мы с Каем сумеем договориться. А всё остальное — приложится. И этот новый год действительно станет началом новой жизни, в которой больше не найдётся места одиночеству.
Снег блестел и переливался в свете фонарей, отбрасывая разноцветные искры, похожие на огоньки праздничных гирлянд. И гирлянды тоже мигали в окнах домов, ведь совсем скоро, через неделю — Йоль, самая длинная ночь, после которой начнется новый год. Винур шел и радовался предстоящему празднику: целых три выходных, разве плохо?
По вторникам он возвращался поздно — именно в этот день в институте было не две пары, а три, что для студентов вечернего отделения означало окончание занятий в одиннадцать вечера. А ведь ещё надо было до дома добраться. Но это было нестрашно — Фокунни город безопасный, а их улица Хрустальных Дождей и вовсе тихая и сонная. Уютная улица на окраине с растущими вдоль тротуаров каштанами, такая, на какой Винур мечтал жить, когда они с Талом делились планами, лежа на соседних кроватях в спальне детского дома в маленькой Байпере.
А теперь вот у Винура дом имелся свой. Не совсем дом, конечно, квартира, но личная, в собственности, положенная ему как сироте от государства. Однокомнатная, небольшая, но хорошая, в новом доме. А главное — в Фокунни, городе, где живет его единственный близкий человек, лучший друг и названый брат Талехт Хундстур.
Талу повезло в жизни чуть больше — у него была бабушка, жившая в Фокунни. Взять его к себе она не могла — после гибели единственной дочери с мужем и старшей внучкой пожилую женщину поразил инсульт, от которого она, к сожалению, до конца так и не оправилась, но она навещала внука несколько раз в год, привозя с собой в сладости и игрушки, которыми Тал щедро делился с лучшим другом.
Семья Винура погибла в том же кораблекрушении, что и родные Тала, и познакомились они еще в больнице, где восьмилетний Тал сразу же взял под опеку шестилетнего Винура. Тал вообще был таким — надежным и крепким. Рослый и крупный для своих лет пес-оборотень излучал спокойную силу, отбивавшую охоту с ним связываться даже у самых задиристых ребят. Сторонились его и по другой причине — несмотря на то, что больше всего оборотней жило именно в Нуэзии, в сонной южной Байпере к ним относились с опаской, потому что как раз в южных районах страны оборотней было немного.
Каких только жутких баек о них не рассказывали! Шепотом, конечно, чтобы не услышали воспитатели или учителя — никому не хочется выслушивать получасовую лекцию о толерантности к оборотням. А вот Винур совершенно Тала не боялся, он вообще не понимал, как можно думать такие глупости: будто оборотни по ночам сосут у обычных людей кровь или питаются человеческим мясом.
В общем, подружились они крепко, и когда Тал после окончания школы уехал в Фокунни, где поступил в Инженерный институт, Винур очень скучал и считал дни, когда тоже сможет туда отправиться. Конечно, перебраться из крошечной Байперы в полумиллионный город на другом конце страны было нелегко, тем более сироте. Но они с Талом разработали план: Винур согласился стать участником программы подготовки молодежи по рабочим специальностям, которую курировала Нуэзская артефакторная корпорация, а взамен получил направление на обучение в Фокунни с условием отработать не менее трех лет по полученной специальности на Фокуннском артефакторном заводе. Конечно, профессия фрезеровщика не была пределом мечтаний способного парня, зато учиться нужно было всего десять месяцев, а потом удалось получить льготу на поступление в Фокуннский инженерный институт. На вечернее отделение, конечно, зато в нужном городе.
Безусловно, сироту приняли бы вне конкурса и сразу после школы, но тогда пришлось бы учиться в ближайшем к Байпере Ортаннау. А так, потеряв всего два года: один на обучение в профессиональном училище и ещё один — из-за того, что на вечернем обучение длится дольше, Винур исполнил свою мечту и теперь живет в одном городе с Талом.
Фокунни ему нравился — и не так жарко, как в Байпере, и возможностей в большом городе больше. Единственное неудобство — выросший в местах, где оборотни встречались редко, Винур пока так и не привык к тому, что любой встречный может оказаться одним из них, хотя прожил в Фокунни уже больше шести лет.
— Да что ты переживаешь? — удивлялся Тал. — У тебя ведь нет магических способностей, а без них обычный человек всё равно не может распознать оборотня. Нормальный оборотень никогда на такое не обидится, а если попадется ненормальный — так это будут его проблемы, а не твои.
— Я просто каждый раз из-за этого чувствую себя безнадежным деревенщиной, — неловко усмехался Винур.
— Не бери в голову, толерантность к оборотням у тебя высокая, значит, ничего такого, что могло бы всерьез задеть одного из нас, ты не скажешь и не сделаешь. И вообще — девушку тебе надо, чтобы меньше глупых мыслей в голову лезло.
— Куда мне еще девушку? — каждый раз смеялся Винур. — У меня и времени нет совсем! Вот окончу институт, тогда и буду о девушках думать. А пока… Ну, может, котенка заведу. У нас был кот Принц, драчливый, ужас, но к людям ласковый, мурлыкал так уютно.
— Эх ты! — качал головой Тал. — Котенка! Кошечку тебе надо, да погорячее, а то так и молодость пройдет, а ты и погулять толком не успеешь.
— А сам-то! — с напускной обидой отвечал Винур.
— А я мужчина серьезный, я к вопросу выбора подхожу ответственно, не нашел пока той, что соответствовала бы моим высоким требованиям, — отшучивался Тал.
Сначала Винур решил, что тоненький писк ему примерещился — думал ведь о котенке, когда Тала вспоминал, вот и чудится. Но оказалось, что нет: под скамейкой у подъезда и правда сидел представитель семейства кошачьих. Определить размер животного не получалось — свет фонаря так далеко не доставал, поэтому Винур присел и заглянул под скамейку.
— Иди сюда, — позвал он.
Кот предостерегающе зашипел, но убегать не стал.
— Вылезай, у меня ветчина есть, — попытался соблазнить зверя Винур.
Кот в ответ жалобно мяукнул, но с места не сдвинулся. Пришлось доставать ветчину, купленную в работающем допоздна магазине по соседству. Запах явно заинтересовал кота и тот всё же рискнул выбраться из-под скамейки.
Это оказался котенок, не так чтобы совсем крошечный, но ещё маленький. Определять кошачий возраст Винур не умел, но подумал, что зверьку вряд ли есть полгода.
— Пойдешь ко мне домой? — поинтересовался он, как будто кот мог его понять.
Тот снова мяукнул, как показалось Винуру, утвердительно и позволил взять себя на руки.
— Ну пойдем, — улыбнулся парень. — Сейчас тебя накормлю, устрою как-нибудь, а завтра объявление дам, что тебя нашел. Ты вроде выглядишь вполне ухоженным, наверное, тебя кто-нибудь ищет.
Вместо ответа котенок чихнул, то ли подтверждая, то ли опровергая это предположение.
Проверив почтовый ящик, Винур с удовлетворением убедился в наличии газеты с рекламными объявлениями и нескольких рекламных листовок. В кои-то веки они оказались кстати — будет, что подстелить в кошачий лоток. Разумеется, никакого специального лотка у Винура не было, зато имелись несколько старых пластмассовых коробок, которые он хранил на всякий случай, не таких уж больших, но котенку должно было хватить.
Винур зашел в квартиру, осторожно поставил зверька на пол, предложив осматриваться, а сам запер дверь и начал снимать верхнюю одежду. К тому времени, как хозяин квартиры снял ботинки, четвероногий гость уже добрался до кухни, проигнорировав дверь в комнату.
— Сейчас я тебя покормлю, — заверил его Винур, — только вытру сначала.
В комнате Винур достал с верхней полки шкафа старенькое банное полотенце и отправился отлавливать кота. Тот предсказуемо оказался на кухне, где заинтересованно обнюхивал дверцу шкафчика под раковиной, за которой пряталось мусорное ведро.
— Нет, дружок, туда тебе не надо, — усмехнулся Винур и, обернув котенка полотенцем, подхватил на руки и начал вытирать.
Это полотенце было для Винура особенным — первая вещь, которую он купил на свои деньги. Почти четыре года после переезда в Фокунни он прожил в общежитии при заводе и был обеспечен и казенным постельным бельем, и казенными полотенцами, совсем как в детском доме. Но когда увидел в универмаге, в который отправился, получив первую зарплату, большое махровое полотенце, голубое с фиолетовыми колокольчиками, удержаться не смог — уж больно оно напоминало ему одно из тех, что были у него, когда он ещё жил дома. Теперь полотенце было уже вылинявшим и немного полысевшим, но выбросить или пустить на тряпки рука не поднималась.
Родителей Винур помнил плохо, а это полотенце словно напоминало ему о них. Напоминало даже в большей степени, чем полученный от маминых родственников специально для него собранный альбом с фотографиями.
Мама Винура была родом из Фьорлахта, и все её родные по — прежнему жили там, поэтому с дядей Кунтасом, его женой и тремя дочерьми Винур познакомился уже после окончания школы, когда приехал к ним в Талинсу.
— Ты не думай о них плохо, — напутствовала его директор детского дома госпожа Йорунссен, которую дети звали за глаза «наша Йора», — они не смогли тебя взять не потому, что не хотели. Просто ты ведь гражданин Нуэзии, а они для нас, получается, иностранцы, к ним требования в случае усыновления были бы гораздо строже. А у них своих уже тогда было трое, доход бы им не позволил. И бабушке с дедушкой, тем более не позволили бы тебя взять, они вообще уже были пенсионерами. Будь они местными, другое дело. А так… Не повезло тебе.
— Я понимаю, — кивал в ответ Винур, знавший мамину родню только по редким письмам и вложенным в конверты фотографиям. — И навещать меня им тоже было не по карману. Зато у меня есть Тал. Жаль только, что я не смогу как следует отблагодарить его бабушку за все подарки, которые она привозила. Она ведь знала, что он со мной делился, и всегда всего привозила на двоих.
— Да, госпожа Хундстур была прекрасной женщиной, — вздохнула госпожа Йорунссен. — Но и твои родственники помогали как могли.
— И писали мне, не забывали, — согласился Винур, — это тоже было важно.
Тот визит в Талинсу не то чтобы Винура разочаровал — он и не ждал многого — просто парень понял, что они с Баутаненами никогда не станут по-настоящему близкими. Но даже и не очень близкая родня гораздо лучше, чем совсем никакой. Тем более они поделились с Винуром воспоминаниями о его родителях, даже специально для него сделали фотоальбом. В общем, с маминой родней у него установились в целом хорошие, но несколько прохладные отношения, и всё их общение сводилось к по — прежнему редким письмам и открыткам на праздники.
«Вот, кстати, надо не забыть завтра отправить открытки!» — напомнил сам себе Винур и стал с интересом разглядывать котенка, которого наконец смог избавить от налипших снежных комочков и просушить полотенцем.
Зверь оказался чисто черным и очень пушистым.
— Вроде бы ты мальчик, — задумчиво протянул Винур, заглянув котенку под хвост.
Тот в ответ возмущенно фыркнул.
— Ну извини, — рассмеялся Винур, — я не ветеринар. Буду звать тебя Принцем. У тебя, конечно, нет такой белой манишки, но ты тоже красивый.
— Мяу! — подтвердил котенок и требовательно уставился на своего временного хозяина.
— Да-да, я понял — пора поделиться с тобой ветчиной! — с улыбкой покивал Винур.
Других подходящих для котенка продуктов у Винура всё равно не было, так что он накрошил в одно блюдце ветчины, а в другое налил воды, а потом, заглянув по пути в ванную, чтобы повесить полотенце сушиться, достал из стенного шкафа в прихожей пластиковую коробку и устроил коту импровизированный лоток.
Пока Винур ел разогретые на сковородке вчерашние макароны всё с той же ветчиной и мыл немногочисленную посуду, новонареченный Принц тоже поел, дисциплинированно воспользовался лотком по назначению и направился исследовать комнату.
— Ты точно домашний, — констатировал Винур, вытряхивая в унитаз продукты кошачьей жизнедеятельности. — Напишу сейчас побольше объявлений, а завтра встану пораньше и развешу их в округе. Уверен, хозяева тебя уже вовсю ищут. Но в темноте непросто найти черного котенка даже на белом снегу.
Для написания объявлений Винур надергал листов из старых тетрадей с конспектами. Откопал даже подаренные в канцелярском магазине — он уже и не помнил, по какому поводу — фломастеры, чтобы поярче было. Включил музыкальный канал на маговизоре и принялся писать. Получилось тридцать четыре штуки.
— Всё, — устало сказал Винур Принцу, — больше не могу, уже рука отваливается. Надеюсь, этого хватит. Бумажная клейкая лента у меня есть, главное, чтобы снег завтра не пошел, а то все мои труды пропадут даром. Давай-ка спать, первый час ночи.
Он положил объявления и клейкую ленту в сумку, с которой ходил на работу, наскоро принял душ и завалился на диван, который чуть было не поленился раскладывать, но всё-таки пересилил себя и устроился с комфортом. Принц, разумеется, тоже пожелал спать на диване, улегся у Винура в ногах и замурлыкал.
— Хороший ты кот, — улыбнулся Винур и заснул практически мгновенно.
Утро среды выдалось хлопотным: нужно было успеть позавтракать и накормить кота остатками ветчины, развесить объявления, опустить в почтовый ящик на углу открытки и не пропустить нужный автобус. Но Винур справился.
Весь день он ждал звонка, проверяя телефон в каждую свободную минуту, но по объявлению никто не позвонил. Это было странно. Принц явно был домашним котом, уличный бы точно не сообразил с первого раза, как пользоваться лотком.
«Может, его хозяева отправились на работу раньше меня и ещё не успели увидеть объявления?» — размышлял Винур. — «Тогда они должны позвонить вечером».
Но, несмотря на надежду поскорее найти хозяев котенка, в зоомагазин после работы Винур всё-таки пошел, решив купить корма дня на три и небольшую упаковку наполнителя для лотка — пусть Принц и умеет им пользоваться, но, в отличие от специально обработанных гранул, обрывки газет запах не впитывают.
По средам у него занятий не было, так что парень не торопился: внимательно читал состав кошачьих консервов и характеристики наполнителей, чтобы выбрать подходящие. Купил даже игрушку — шарик на маленькой удочке с яркими перышками и крошечным бубенчиком.
— У вас недавно появился кот? — поинтересовалась приветливая девушка-продавец.
— Вы это поняли, потому что я так долго всё выбирал? — улыбнулся Винур.
— Да, — кивнула та. — Если вы мне скажете, какой он породы, я смогу посоветовать, какой состав корма лучше всего ему подойдет.
— Да беспородный, наверное, — неуверенно ответил Винур, — я его вчера на улице нашел.
— Тогда вам ещё нужен шампунь от блох и средство от паразитов, — уверенно сказала продавец.
— Пожалуй, — кивнул Винур. — Хотя я думаю, что котенок всё-таки домашний и скоро найдутся его хозяева.
— Но вы ведь не знаете, как долго он пробыл на улице?
— Вряд ли долго, зима же.
— Он мог отогреваться в каком-нибудь подвале.
— Логично, — согласился Винур. — А сколько всё это будет стоить?
— Средство сто пятьдесят два нуза, а маленькая упаковка шампуня — всего сто двенадцать.
— Так дешево? — удивился Винур.
— Есть и подороже. Но раз вы не уверены, что животное останется у вас, я думаю, пока вам стоит воспользоваться тем, что попроще.
— Хорошо, давайте эти, — не стал спорить Винур.
Вопреки опасениям, Принц к мытью отнесся спокойно, Винуру даже показалось, что котенку водные процедуры пришлись по душе. А вот сушка феном, которым сам Винур почти не пользовался — волосы-то короткие — Принцу не понравилась, однако он терпел хотя и мяукал пронзительно и возмущенно, но не вырывался и не царапался.
— Ну извини, приятель, всё-таки зима, на полу холодно, не хочу, чтобы ты простудился. Ты ведь на меня не обижаешься, так?
Принц взглянул на Винура с некоторым сомнением.
— Ладно, думаю, ты подобреешь, когда поешь. С Талом, да и со мной это обычно работает.
Кошачья еда и правда помогла, но, как показалось Винуру, только отчасти — Принц всё равно выглядел немного грустным. И тут Винур вспомнил об игрушке, которую оставил на полке в прихожей.
— Смотри, что у меня есть! — радостно объявил он, помахивая звенящим шариком перед носом Принца.
Котенок пару мгновений ошалело разглядывал игрушку, словно не в силах поверить в то, что видит, а потом попытался подцепить её лапой. Шарик качнулся, бубенчик зазвенел, цветные перышки заколыхались — весь этот процесс понравился Принцу чрезвычайно, и они с Винуром провели за игрой часа полтора.
— Так, мне надо отдохнуть! — решительно заявил Винур, выпуская удочку с мячиком из рук. — И не смотри на меня с таким укором — я хочу дать насчет тебя объявление в Единой информационной системе. Может, ты слишком далеко убежал, и твои хозяева в нашем районе вообще не бывают?
Принц фыркнул, не отрываясь от игрушки.
— Я с удовольствием оставлю тебя себе, если они не найдутся, но попытаться надо, — ответил на это Винур.
Новое объявление тоже не дало результата, поэтому в субботу Винур снова отправился в зоомагазин и купил кошачьего корма и наполнителя для лотка сразу на месяц. Да и лоток купил уже нормальный, всё-таки с пластмассовой коробкой было не очень удобно.
— Ну что же, Принц, раз твои хозяева никак не хотят объявляться, значит, будешь жить со мной, — объявил он котенку, заинтересованно обнюхивавшему пакет с предназначенными для него покупками. — Надо бы на всякий случай показать тебя ветеринару, но это уже после Йольских праздников. А пока будем с тобой готовиться. Украшений у меня, правда, нет, но это ведь не главное, да? Праздничное настроение гораздо важнее. Я поговорил с Талом, и мы решили, чтобы не бросать тебя в праздничную ночь одного, отпраздновать у меня. Знаешь, как он запекает свиную ногу? С ума можно сойти, как вкусно! Мы тебе тоже дадим кусочек, небольшой. Свинина для котов, конечно, не подходит, но ради праздника можно немного нарушить правила.
В общем-то, тому, что Принца никто не ищет, Винур даже обрадовался. Он ведь хотел завести котенка, и вот, богиня судьбы Эрльех послала ему такой пушистый подарок. Свой дом у него есть, надежный друг есть, теперь ещё и кот будет. Определенно, жизнь удалась! Вот разве что надо ещё окончить институт, но с этим он справится, уже меньше года осталось. А потом станет инженером и будет работать с Талом в отделе измерительных артефактов. Вот тогда можно будет и о том, чтобы найти хорошую девушку, всерьез подумать.
Винур излагал свои соображения Принцу, тот внимательно слушал и вроде бы даже глядел с отчетливым одобрением. Может, Винуру просто казалось, но это было не так уж важно — пусть он не был ни магом, ни даже оборотнем, но определенно чувствовал, что котенку у него нравится, а это было самое главное. Ведь хорошо, когда дома тебя кто-то ждет, особенно если этот кто-то так уютно мурлыкает, свернувшись у тебя на коленях и блаженно жмурясь, когда ты чешешь его за ухом.
В этом году Йольская ночь была со вторника на среду. Вторник был рабочим днем, но занятий в институте у студентов вечернего отделения не было, так что Винур вернулся домой уже в начале седьмого и сразу принялся за уборку, чтобы успеть до появления Тала, который должен был подъехать к семи.
Друг явился даже раньше и радостно объявил прямо на пороге:
— С наступающим!
— С наступающим! — с улыбкой ответил Винур.
— А где же твой кошачий принц?
— Стесняется, наверное. А может, уже почувствовал, что к нам в гости пожаловал оборотень.
— Ну да, я ведь всё-таки пес, — согласился Тал.
— Думаю, будет лучше, если я его сам с тобой познакомлю, — задумчиво сказал Винур.
— В смысле? — не понял Тал.
— Возьму его на руки и дам ему тебя обнюхать. Мне кажется, так он будет себя чувствовать в большей безопасности.
— Имеет смысл, — согласился Тал.
— Ты раздевайся и проходи в комнату, а я пока найду Принца.
Котенок отыскался на диване. Испуганным он не выглядел, но и не стремился отправиться посмотреть, кто же к ним пожаловал.
— Иди-ка сюда, — сказал Винур, беря Принца на руки, — сейчас я тебя познакомлю с Талом. Я много тебе о нем рассказывал, а теперь ты сможешь его увидеть. Уверен, что вы подружитесь.
Принц удобно устроился на руках у Винура и с интересом уставился на дверь.
— Познакомься, это Тал, — объявил Винур, когда друг вошел в комнату. — А это, соответственно, Принц.
Тал на знакомство с котенком отреагировал странно: замер в дверях и ошарашенно уставился на зверя.
— Ты чего? — удивленно спросил Винур.
— Это не кот, — замотал головой Тал.
— В каком смысле «не кот»? — ошеломленно переспросил Винур.
— Это оборотень.
— Да не может быть! Он у меня уже неделю и ни разу не перекинулся.
— Точно тебе говорю — это оборотень, — уверенно повторил Тал. — Я чувствую.
— Ты и правда оборотень? — спросил Винур у Принца.
Котенок отчетливо кивнул.
— Ох, ну ничего себе! — пораженно выдохнул Винур. — Мне, пожалуй, надо присесть.
Он сел на диван, посадил Принца рядом с собой и поинтересовался:
— Ты не можешь перекинуться в человека?
Котенок кивнул снова.
— Знаете, мне, пожалуй, тоже присесть не помешает. — Тал нервно усмехнулся. — Не бойся, Принц, уж извини, пока будем тебя так называть, я тебя не трону, просто посижу рядом, хорошо?
На этот раз котенок кивать не стал, но и сбежать не попытался, так что друзья расценили это как утвердительный ответ и Тал сел на диван рядом с Принцем.
— Я слышал, что такое случается с детьми-оборотнями от сильного потрясения, но никогда не думал, что мне самому придется столкнуться с чем-то подобным, — растерянно сказал Тал.
— Но ты сможешь ему помочь?
— Вряд ли, — покачал головой Тал, — я ведь пес. Насколько я знаю, в таких случаях взрослый оборотень перекидывается в животную ипостась, а потом они вместе с ребенком перекидываются в человеческую. Но для этого между ними должна быть достаточная степень доверия. А этот котик видит меня впервые, да и в животной ипостаси он собак если и не боится, то уж воспринимает с недоверием точно. Думаю, если я сейчас перекинусь, выйдет только хуже.
— Может, всё-таки попробуем? Что думаешь? — поинтересовался у Принца Винур.
Тот в ответ отрицательно помотал головой.
— Раз он не готов, лучше не рисковать, — заметил на это Тал.
— Хорошо хоть, что это хотя бы мальчик, а не девочка, — усмехнулся Винур. — А то бы вообще неудобно вышло, еще бы подумали обо мне демоны знают что — взрослый парень живет с посторонней маленькой девочкой!
— Да уж, — хмыкнул Тал.
— Но что же нам делать?
— Думаю, надо позвонить в полицию. Они пришлют кого-нибудь, кто работает с несовершеннолетними и имеет кошачью ипостась.
— Так праздник же! Вдруг нужного человека на месте не окажется? — забеспокоился Винур.
— У нас тут потерявшийся ребенок. Уж найдут кого-нибудь, кто сможет ему помочь, — успокоил друга Тал.
— А вообще странно: Принц живет у меня уже неделю, а его никто не ищет. Ведь на мое объявление никто так и не ответил.
— Не сообразили, что он мог застрять в животной ипостаси, — пожал плечами Тал.
— Как-то это подозрительно. Ведь хотя бы один из его родителей оборотень, мне кажется, он должен был предполагать такую возможность.
— Кивни один раз, если у тебя папа оборотень, два — если мама, и три — если оба, — предложил Принцу Тал.
Тот кивнул дважды.
— Я, кажется, догадался! — оживился Винур. — Твоей мамы сейчас нет дома?
Принц кивнул.
— Логично, — согласился Тал. — Если отец человек, он мог и не сообразить.
— Но всё равно странно, что не догадались в полиции.
— Это если он обратился в полицию, — хмыкнул Тал. — С парнишкой случилось что-то такое, из-за чего он застрял в животной ипостаси. И это точно не было ничем хорошим.
— Может, тогда и в полицию не стоит обращаться? Просто свяжемся с его мамой и дождемся, когда она его заберет? — предложил Винур.
— А потом нас ещё и обвинят в похищении ребенка? — не одобрил этой идеи друг. — Если там что-то серьезное, отцу его не отдадут, пока мать не вернется.
— А куда денут? В детский дом?
Услышав последнюю фразу, Принц возмущенно зашипел.
— Давайте не будем предполагать худшее. Может, его мама уже вернулась. А может, ему разрешат несколько дней пожить у тебя. Когда она должна была приехать?
Принц помотал головой.
— Не знаешь? — уточнил Тал.
Котенок помотал головой снова.
— Ну что, Принц, я позвоню? — обратился к нему Винур. — Я понимаю, что оказаться в детском доме даже на время тебе бы не хотелось, но думаю, что снова обернуться человеком ты всё-таки хочешь.
Принц неуверенно кивнул.
Звонок начальницы, раздавшийся в половине восьмого вечера, изрядно удивил и встревожил Корди — госпожа Майрунен никогда не стала бы беспокоить кого-то из подчиненных в канун Йоля по пустякам.
— Госпожа Линкслеур, мне очень жаль портить вам праздник, но к нам поступило сообщение, что в нашем районе найден неизвестный ребенок-оборотень, застрявший в кошачьей ипостаси. Он в таком состоянии как минимум неделю, и ему срочно нужна помощь для оборота.
— Но я ведь рысь, — озадаченно сказала Корди.
— Увы, но из тех, кто доступен на данный момент, вы — самый подходящий вариант. Судя по всему, мальчику всего лет пять или шесть, тут нужен именно специалист, имеющий опыт работы с детьми такого возраста. Так что, госпожа Линкслеур, кроме вас, увы, некому.
— Хорошо, — со вздохом согласилась Корди, — диктуйте адрес.
Ехать до улицы Хрустальных Дождей от дома Корди было минут сорок, и учитывая, что было только начало девятого, автобусы еще должны были ходить нормально. Поэтому она не слишком торопилась и подошла к выбору одежды вдумчиво, ведь если ребенок застрял в животной ипостаси из-за стресса, может понадобится не одна попытка, прежде чем у него получится обернуться человеком. Так что Корди сделала выбор в пользу удобства: черные брюки из плотного велюра с добавлением эластичного волокна, желтая футболка на случай, если в доме, где сейчас находится мальчик, окажется слишком жарко, и любимый мягкий зеленый свитер, довольно поношенный, зато чрезвычайно уютный.
То, что её срочно вызвали в канун Йоля по работе, было не так уж плохо: мама вознамерилась предпринять очередную попытку наладить личную жизнь погруженной в работу дочери, но не удержалась — проговорилась тете Ритти, а та, в свою очередь, проболталась Корди. В принципе девушка и сама была бы не против наконец-то найти кого-нибудь подходящего, но проблема заключалась в том, что их с мамой вкусы категорически не совпадали: старшая госпожа Линкслеур была уверена, что её дочери следует искать мужа серьезного и солидного, а сама Корди считала одним из важнейших достоинств мужчины доброту. В общем, до сей поры ни один из кавалеров, с которыми знакомила её мама, Корди не понравился, и она не сомневалась, что и на сей раз ей было уготовано общение с очередным смертельно скучным и занудным типом.
В этом смысле срочный вызов стал спасением — в конце концов, ведь можно сказать, что задержалась по работе до утра, так? Лучше уж провести Йольскую ночь одной, чем пытаясь поддерживать вымученную беседу с малоприятным человеком.
Дом номер восемь оказался совсем новым, и в подъезде ещё не выветрился тот особый запах новостройки, всегда будивший в душе у Корди какое-то смутное ожидание перемен. Новенький лифт вознес её на девятый этаж так быстро, что она даже не успела глянуть на себя в зеркальце, чтобы убедиться, что выглядит достаточно солидно для уполномоченного по делам несовершеннолетних. А то были уже случаи, когда даже с помощью удостоверения не всегда получалось сразу доказать, что она представитель правоохранительных органов.
К сожалению, госпожа Майрунен ничего не смогла рассказать ни об обстоятельствах, при которых был обнаружен застрявший в животной ипостаси оборотень, ни о людях, у которых он находился, сказала только, что это не родственники ребенка, предложив Корди выяснить остальное на месте, чтобы не терять времени зря. Конечно, это было разумно, но, зная о тех, с кем сейчас придется общаться, чуть побольше, уполномоченный Линкслеур чувствовала бы себя увереннее. Ну да ладно, она всё равно справится, она ведь уже больше года отработала, опыт имеется.
Дверь открыл крупный парень с широким добродушным лицом. «Пес-оборотень», — сразу поняла Корди.
— Я Кордис Линкслеур, уполномоченный по делам несовершеннолетних отделения полиции Западного района, — строгим и официальным тоном представилась Корди.
— Рысь? — удивился парень.
— Может, вы для начала тоже представитесь и дадите мне пройти? — с легким раздражением поинтересовалась Корди.
— Ох, извините. — Парень отошел в сторону. — Я просто не ожидал, что рысь пришлют, думал, всё-таки найдут кого-то из обычных кошек. Я Талехт Хундстур. Раздевайтесь, вот вешалка.
— Винур, у тебя ещё тапки есть? — крикнул Хундстур так громко, что Корди вздрогнула.
— Подожди, я сам найду, — раздалось из комнаты, и в прихожую вышел еще один парень, державший на руках черного котенка.
Он был совсем не таким здоровым, зато, на взгляд Корди, гораздо более симпатичным: среднего роста, со слегка растрепанными русыми волосами и ясными голубыми глазами, смотревшими прямо и открыто.
— Я Винур Фундабар, — улыбнулся, как поняла Корди, хозяин квартиры. — А это, — он приподнял котенка, — Принц.
— Почему Принц? — спросила Корди.
— Ну, — немного смутился Винур, — у меня в детстве кот был, черный, его Принцем звали, ну и когда я понял, что этот чудный парень останется у меня, решил назвать его Принцем. Он не спорил.
Котенок подтверждающе кивнул.
— Что ж, я вижу, что ему у вас хорошо, — заметила Корди, обувая предложенные тапки, которые оказались ей безнадежно велики.
— Извините, других нет, — развел руками Винур.
— Ничего страшного, — улыбнулась Корди. — Давайте пройдем в комнату, думаю, нам с Принцем там будет удобнее.
— А я пока на кухне посижу, — сказал Тал. — Может, мне вообще лучше уйти на всякий случай?
— Не думаю, что это необходимо, — покачала головой Корди, а Принц протестующе зашипел.
— Может, и мне лучше на кухне? — спросил Винур, опуская котенка на диван.
Принц возмущенно зашипел снова.
— Он хочет, чтобы вы остались, — уверенно заявила Корди. — Думаю, нам с вами лучше пока присесть рядом с Принцем, чтобы он немного привык ко мне.
Они уселись по разные стороны от котенка, и девушка поинтересовалась:
— Давно он у вас?
— Уже неделю. Я его нашел прямо возле подъезда. Он сидел под скамейкой и мяукал так жалобно, что я просто не смог пройти мимо. Забрал его, покормил, а на следующий день объявления по всей округе развесил, без фотографий, правда, фотоаппарата-то у меня нет, но зато много — больше тридцати.
— И никто не откликнулся?
— Нет, — вздохнул Винур. — Я потом ещё в Единой информационной системе объявление дал, но тоже никто не отозвался.
— Это странно.
— Еще как! Тем более что это и не кот вовсе, а оборотень. Я-то обычный человек без магических способностей, я и не подумал о таком даже. А Тал сегодня как Принца увидел, так сразу понял. Мы расспросили его чуть-чуть, это Тал сообразил, так Принц ответил, что оборотень у него мама и она сейчас в отъезде. Ну и мы убедили Принца, что надо всё-таки позвонить в полицию. А он сможет остаться у меня, пока его мама не вернется? — взволнованно спросил Винур. — Он не хочет в детский дом.
— Успокойтесь, — Корди мягко улыбнулась и легонько коснулась руки Винура, — если до этого дойдет, мы что-нибудь придумаем. Хотя детский дом — не такое уж ужасное место, по крайней мере, в нашем районе уж точно.
— Но лучше туда не попадать, — покачал головой Винур. — Хотя иначе мы бы с Талом не познакомились даже, наверное.
— Так вы…
— Да, мы выросли в детской доме, не здесь, в Байпере. Тал переехал в Фокунни, потому что тут жила его бабушка, она оставила ему квартиру, а я перебрался следом за ним. Мы пытались убедить Принца, что в детдоме не так уж плохо, но ему трудно поверить, вы же понимаете.
— Понимаю, — кивнула Корди, внезапно ощутив, что в груди поселилось какое-то странное щемящее чувство к этому симпатичному парню, который так искренне переживал за совершенно постороннего мальчишку.
— Мы вам все планы поломали, да? — с извиняющейся улыбкой спросил Винур.
— Да как сказать! — рассмеялась Корди. — Скорее, моей маме, решившей, пользуясь тем, что я не смогу пропустить семейный праздник, познакомить меня с очередным подходящим женихом.
— Не любите, когда на вас давят? — прозорливо заметил Винур.
— Ну я же кошка, в конце концов, — с независимым видом заявила Корди и снова рассмеялась. — Ладно, думаю, мы уже можем попробовать. Ты готов, Принц?
Котенок неуверенно кивнул.
— Не бойся, — продолжила девушка. — Я просто сейчас обернусь и посижу еще немного рядом с тобой, а ты постараешься на меня настроиться, ты ведь умеешь?
Принц кивнул уже увереннее.
— Ну и отлично! А потом ты просто будешь делать то же, что и я. Не думай ни о чем, просто делай как я, и всё. И не переживай — мы будем пробовать столько, сколько потребуется.
Винур много раз видел, как оборачивался Тал, но всё равно воспринимал этот процесс как чудо: вот только что перед ним была хорошенькая светловолосая девушка с тонкими чертами лица, а вот уже рядом с Принцем лежит, прижавшись к котенку меховым боком, некрупная рысь. Винур немного опасался, что Принц испугается, ведь рысь — не совсем кошка, но нет — котенок спокойно лежал рядом, прикрыв глаза и даже начал мурлыкать. И, к удивлению парня, рысь замурлыкала тоже.
— Я и не знал, что рыси умеют мурлыкать, — выпалил Винур и тут же пожалел об этих словах, поймав насмешливый взгляд желто-зеленых глаз.
Почему-то перед новой знакомой ему совсем не хотелось выглядеть наивным провинциалом. Хотелось наоборот — предстать перед ней в самом лучшем свете. «Но куда уж мне. Она вон какая, а я…», — мысленно опечалился Винур и тяжело вздохнул.
Так они посидели некоторое время в уютной тишине, наполненной слаженным мурлыканьем кошачьих, а потом Корди перекинулась и Принц вместе с ней. Это оказался худенький парнишка с черными волосами и ярко-зелеными глазами.
— Ура! — во весь голос завопил принявший человеческий облик котенок. — Я снова человек!
Буквально через полминуты в комнату зашел Тал — две закрытые двери не помешали острому слуху оборотня различить, о чем говорилось в комнате.
— Тебя можно поздравить, парень? — широко улыбнулся Тал.
— Ага, — с сияющей улыбкой кивнул мальчик.
— Ну и как тебя зовут на самом деле? — поинтересовался Винур.
— Тури. То есть Свартур Кофскан.
— Так, сначала разденься, а то вспотеешь, а потом расскажи нам, пожалуйста, что с тобой случилось, — попросила Корди.
— Конечно. — Тури начал торопливо избавляться от верхней одежды. — Только я теперь очень есть хочу.
— Так давайте поедим, — предложил Тал. — Я же успел свиную ногу поставить запекаться, пока мы ждали госпожу Линкслеур.
— Зовите меня просто Корди и на «ты», — внезапно разрешила девушка.
— Мне тоже можно? — уточнил Винур и сам удивился отчетливо проскочившим в его словах ревнивым ноткам.
— Конечно, — тепло улыбнулась Корди.
— Давайте на кухне поедим, раз Тури такой голодный, — сказал Винур. — Накрывать в комнате будет слишком долго.
— Но вы же готовили это всё для праздника, — нерешительно протянул мальчик.
— Так у нас и есть праздник! — заверил его Винур.
С едой расправились быстро: Тури и правда был очень голоден, а остальным не терпелось узнать, что же с ним произошло. Поговорить решили тоже на кухне, чтобы можно было спокойно попить чаю.
— Я не знаю, с чего начать, — растерянно сказал Тури.
— Начни с самого простого, — предложила Корди. — Например, где ты живешь?
— В Скегуре, — ошарашил собеседников мальчик.
— Вот почему никто не откликнулся на объявления — ты не местный! — догадался Винур.
— Должно быть что-то еще, — нахмурилась Корди, — когда меня направляли к вам, мне сказали, что никакие оборотни-коты подходящего возраста не числятся пропавшими не только в Фокунни, но и на всем Северо-Западе.
— Значит, Галенс ничего никому не сказал, — зло сжал кулаки Тури. — И мама до сих пор не знает, что со мной случилось.
— Так, давай по порядку: кто такой Галенс и что такое с тобой произошло, что ты оказался в Фокунни, — успокаивающим тоном предложила Корди.
— Хорошо. — Тури сделал глубокий вдох, протяжно выдохнул, глотнул чаю и начал свой рассказ.
Родители Тури развелись, когда ему было три с половиной года. Причиной этого, насколько понял мальчик, стало то, что отец хотел перебраться в столицу, а мама настаивала, что, пока сын не пойдет в школу, им лучше оставаться в Скегуре, где для маленьких оборотней гораздо больше свободы, чем в большом городе. Отец, бывший обычным человеком, вроде бы соглашался, но в итоге не выдержал скуки провинциальной жизни и отправился в Анаф один. Со слов мамы Тури знал, что деньги отец присылал регулярно и даже больше, чем должен был по закону, но видеться с сыном по какой-то причине отказывался.
Мама очень грустила, долго-долго. А потом встретила Галенса. Тури даже обрадовался — отца он помнил плохо, а Галенс никогда не отказывался сходить с ним в парк на аттракционы или в кино, да и мама повеселела. Со свадьбой пока решили подождать — учитывая свой предыдущий опыт, мама не спешила, а Галенс не настаивал, но жить стали вместе.
И всё у них до недавнего времени было хорошо. А за десять дней до Йоля, двадцать первого декабря, заболела бабушка Фьорта, мамина мама, жившая в Фокунни. Мама взяла на работе отпуск, чтобы за ней ухаживать, и уехала, оставив Тури на попечении Галенса. Она решила, что сыну будет лучше остаться в привычной обстановке, чем мотаться вместе с ней между больницей и бабушкиной квартирой. Первые два дня всё было хорошо. А на третий…
А на третий Галенс вдруг разрешил Тури сходить в кино одному. Ну то есть не совсем одному, а с друзьями. Дал ему с собой много денег: целую тысячу нузов, чтобы хватило и на билет, и на хрустящие соленые шарики, и на лимонад, и на мороженое. Тури, конечно, обрадовался. И фильм ему очень понравился. А вот его лучшему другу Бьёрги — наоборот. И они поссорились, страшно разругались, так, что Тури прямо видеть Бьёрги больше не мог. Такое случалось не впервые, и Тури знал, что надо просто расстаться на какое-то время, чтобы злость улеглась, а потом они снова смогут играть вместе. Может быть. Если Бьёрги больше не будет вести себя как полный дурак.
В общем, Тури вернулся домой раньше, чем рассчитывал Галенс. Ключи от квартиры у него всегда были с собой, поэтому дверь он открыл сам и сразу понял: что-то не так. В доме был еще кто-то, кто-то совершенно Тури не знакомый.
Мальчик тихонько снял верхнюю одежду, разулся и босиком, на цыпочках, прокрался к спальне мамы, откуда доносились какие-то странные негромкие звуки. Осторожно приоткрыл дверь и увидел… это.
Шестилетний мальчишка мало что понимал в интимных вопросах, но чутье оборотня безошибочно подсказало Тури, чем именно занимались Галенс и эта незнакомая голая женщина. Мальчик невольно вскрикнул и тут же был замечен.
— Вон отсюда! — в бешенстве заорал Галенс.
Тури опрометью бросился в прихожую, с ураганной скоростью оделся, чуть не перепутав ботинки, и выскочил из квартиры, а затем и из дома. Отбежав подальше, он немного отдышался и отчетливо понял, что домой ни за что не вернется. Оставалось только одно — отправиться в фокунни, чтобы разыскать маму. Оставшихся четырехсот с небольшим нузов должно было хватить на билет.
И хватило, и даже осталось почти сто, а бдительному водителю Тури уверенно указал на какого-то мужчину в толпе, заявив, что это его папа, который посадил его в автобус до Фокунни, где мальчика должна встретить мама, а если она чуть задержится, то Тури её подождет в здании автовокзала.
Проблема была в том, что точного адреса бабушки Тури не знал. Номер автобуса, который идет до её дома, помнил и как этот дом выглядит — тоже, и название улицы — Хрустальных Дождей, даже номер квартиры, а вот номер дома — нет. И это сыграло с ним злую шутку.
До Фокунни Тури добрался без приключений, потом, расспросив прохожих, с пересадкой, на двух автобусах, добрался до нужной остановки, а вот дальше начались сложности. Вернее, то, что он сначала пошел не в ту сторону, было не так уж страшно, хотя Тури уже очень хотелось поскорее отдохнуть и поесть, а вот то, что возле пустыря он встретил компанию подвыпивших подростков — вот это оказалось ужасно.
Развязная шпана окружила мальчика, сжимая кольцо, а предводитель — тощий чернявый парень, хриплым голосом потребовал отдать деньги и добавил: «А не то я распишу эту смазливенькую физиономию своей острой игрушкой».
Когда в свете фонарей блеснуло лезвие ножа, Тури перепугался так, как не пугался никогда в жизни. Он понимал, что надо бежать, но ноги словно налились свинцом, и он замер на месте, не в силах пошевелиться. А потом вдруг оцепенение спало, и Тури стремглав бросился прочь.
И только когда уже совершенно выбился из сил и остановился, мальчик понял, что перекинулся. Посидев несколько минут прямо в снегу, чтобы отдышаться, Тури попытался снова стать человеком и не смог. Он делал одну попытку за другой, и ни одна не увенчалась успехом. Тури заплакал, вернее, жалобно запищал и побрел по улице, куда глаза глядят, пока не забился под скамейку у какого-то подъезда, где его и нашел Винур.
— Так-так-так! Тощий и чернявый, говоришь? — сузила глаза Корди. — Это точно Лантус Мариссен и его банда. Последние остатки совести потеряли — на ребенка с ножом! Ну они у меня получат! По Лантусу давно уже исправительный интернат плачет!
— А интернат — это как детский дом? — робко спросил Тури.
— Не совсем, — покачала головой Корди. — Это такая школа, где дети не только учатся, но и живут. Ну а в исправительном интернате порядки построже, туда отправляют детей, которые уже совершили что-то по — настоящему плохое, но ещё слишком маленькие, чтобы их можно было посадить в тюрьму.
— Так! — подал голос Винур, заметив, что то, куда свернул разговор, расстроило мальчика. — Давайте сейчас не будем о плохом, пожалуйста, ладно? Сегодня ведь праздник. Да и вообще, нам надо решить, как мы будем искать маму Тури.
— Ты прав, — закивала Корди и поинтересовалась у Тури: — Ты помнишь номер телефона своей мамы?
— Нет, — огорченно вздохнул тот. — Он был записан в моем телефоне, но, когда я обернулся, он ведь сломался, с телефоном в кармане же перекидываться нельзя.
— Дай-ка я посмотрю, — предложил Тал.
Тури сходил в комнату, принес свою куртку, так и лежавшую на полу у дивана, и достал из кармана телефон. Тал внимательно осмотрел аппарат, понажимал на кнопки, открыл корпус, что-то пошевелил внутри и в итоге констатировал:
— Теоретически его можно починить, но для этого придется заменить больше половины деталей, да и карта памяти полностью испорчена. Я надеялся, что она активна, тогда можно было бы просто вставить её в другой телефон, но, увы, её уже не восстановить. Когда мы находимся в животной ипостаси недолго, они иногда сохраняются, но тут уж не повезло.
Тури заметно приуныл.
— Но мы ведь можем попробовать сделать то, что Тури хотел, когда приехал в Фокунни: просто найти дом его бабушки, — предложил Винур.
— И что это даст? — не понял Тал.
— Ну я вот что думаю: если его бабушку уже выписали, значит, есть большая вероятность, что она сейчас дома, она ведь была серьезно больна, раз мама Тури отправилась за ней ухаживать, вряд ли ей стало настолько лучше, чтобы разгуливать по гостям, — изложил ход своих размышлений Винур.
— А если она еще в больнице? — спросил Тал.
— Тогда мама Тури, скорее всего, сейчас у нее дома. Праздник там или нет, но я не думаю, что родственникам пациентов разрешают оставаться на ночь.
— Это смотря, в каком состоянии пациент, — возразила Корди. — Но отчасти ты прав: мы действительно можем туда сходить, а если там никого не окажется, я запрошу через дежурного сведения из больниц, мы узнаем, в какой из них лежит бабушка Тури, и поедем туда.
— И нас пустят? — с надеждой спросил Тури.
— Пустят, — уверенно кивнула Корди. — В саму палату, может, и нет, но если твоя мама там, её позовут, а если её там не будет, то дежурный врач узнает у твоей бабушки номер телефона и мы ей позвоним.
— Отличный план! — воодушевился Винур. — Давайте собираться, а то уже почти десять вечера.
— Знаешь… — Тал вдруг замялся. — А ты не обидишься, если я с вами не пойду?
— Нет, — немного растерянно ответил Винур. — Но почему?
— Ну просто меня Анли звала провести Йольскую ночь с ней и её друзьями, но я отказался, сказал, что буду с тобой. Но теперь…
— Анли? Это такая симпатичная, с аппетитной… — Винур осекся, поймав заинтересованный взгляд Корди. — В общем, эта, из твоего отдела, да?
— Да, — кивнул Тал. — Я просто подумал, что вы и без меня справитесь.
— Ну я, вообще-то, и одна могу, — высказалась Корди.
— Нет! — запротестовал Тури. — Пусть Винур тоже с нами пойдет!
— Обязательно, — заверил мальчика Винур. — А то там шляются всякие чернявые с ножичками.
— Я могу за себя постоять! — фыркнула Корди.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Винур. — Но я хочу убедиться, что с Тури всё в порядке.
— Да я не против, — пожала плечами Корди, которая тоже хотела, чтобы Винур пошел с ними, но не хотела при этом, чтобы он думал, что она без него не справилась бы.
— Ну тогда давайте собираться, — сказал Винур. — Выйдем все вместе.
Дом бабушки Тури оказался не очень далеко: на то, чтобы его найти, потребовалось всего-то минут двадцать.
— Знаешь, где её окна? — поинтересовался Винур.
— Да, — кивнул Тури, — вон они на шестом этаже. И в одном горит свет!
— Отлично! Значит, кто-то там точно есть! — обрадовался Винур.
— Говорить буду я, — предупредила Корди.
— Ладно, — пожал плечами Винур.
Они вошли в подъезд, поднялись на лифте, и всё это время Тури сжимал руку Винура так сильно, что это даже было немного больно, но Винур терпел, понимал, что мальчик очень волнуется.
— Кто там? — послышался встревоженный женский голос через пару минут после того, как Корди позвонила в дверь нужной квартиры.
Она уже собиралась представиться по всей форме, но Тури не дал ей такой возможности, выпалив:
— Мама, это я!
Дверь тут же распахнулась, Тури кинулся к стоявшей на пороге молодой женщине и обнял её изо всех сил. Та обняла его в ответ и растерянно спросила:
— Как ты здесь оказался, котенок?
— Вы не знали, что он пропал? — уточнила Корди.
— Пропал? — ошарашенно переспросила госпожа Кофскан.
— Да, я нашел его неделю назад, — сказал Винур.
— Я ничего не понимаю, он должен был быть дома, в Скегуре. Что произошло?
— Давайте мы войдем и всё вам расскажем, — предложила Корди.
— Да-да, конечно, — засуетилась госпожа Кофскан, осторожно отступая в прихожую, потому что Тури так и её и не отпустил. — А вы?..
— Я уполномоченный по делам несовершеннолетних отделения полиции Западного района Кордис Линкслеур, а это Винур Фундабар, он нашел вашего сына.
Прерываемый причитаниями госпожи Кофскан рассказ занял довольно много времени. Бедная женщина никак не могла поверить в случившееся. Точнее, в то, что сын застал её сожителя с другой женщиной, она поверила сразу, но вот то, что Галенс не только не сообщил в полицию, что Тури пропал, но даже ей не позвонил, казалось его, теперь уже явно бывшей, подруге немыслимым.
— Не знаю, как вас и отблагодарить, господин Фундабар, — вытирая в очередной раз набежавшие слезы, сказала мама Тури, — если бы не вы, моему мальчику пришлось бы совсем плохо.
— Это было нетрудно, — улыбнулся Винур, — Тури славный мальчик, даже когда в кошачьей ипостаси.
— Моя мама всё ещё в больнице и я почти всё время провожу там. — Госпожа Кофскан вздохнула. — А то бы я испекла для вас свой лучший торт — «Кошачьи грезы».
— Он очень вкусный! — с видом знатока подтвердил Тури.
— Не сомневаюсь, — кивнул Винур, — но мне ничего не нужно. Достаточно будет, если вы позволите Тури меня навещать, пока вы здесь, ну и потом иногда звонить мне и писать письма. Если он, конечно, захочет.
— Захочу! — заверил Тури. — Я обязательно зайду к тебе завтра. Можно, мама?
— Можно, — разрешила госпожа Кофскан. — Но только не ходи один, я буду тебя отводить…
— Не нужно, я сам за ним зайду! — перебил Винур. — Скажем, завтра, часа в три?
— Договорились! — с самым серьезным видом кивнул Тури.
Госпожа Кофскан, конечно, напоила их чаем, пусть и без торта, но с очень вкусным печеньем, однако от приглашения провести Йольскую ночь с Кофсканами Винур и Корди дружно отказались, решив, что воссоединившимся родственникам лучше побыть вдвоем.
— Знаешь, а я ведь тоже умею делать «Кошачьи грезы», — многозначительно сказала Корди, едва они с Винуром оказались в лифте.
— Да ты просто полна непревзойденных достоинств! — восхищенно рассмеялся Винур. — И умница, и красавица, и торты вкусные печешь, да и мурлыкать умеешь.
— Да, я такая! — с гордым видом подтвердила Корди.
— А я — обычный человек, — неловко передернул плечами Винур. — Учусь вот на вечернем на инженера, работаю фрезеровщиком на заводе.
— Знаешь, скромность не всегда украшает мужчину, — усмехнулась Корди. — А вот наличие у него в холодильнике остатков чрезвычайно вкусной свиной ноги — так очень даже.
— Тогда я тебя приглашаю! — наконец-то правильно понял намеки Винур. — Мы еще успеем сделать рыбный салат, если поторопимся.
— С треской?
— Да.
— Если он окажется таким же вкусным, как свиная нога, довольное мурлыканье тебе обеспечено!
Корди радостно рассмеялась, и Винур вдруг понял, что наступающий год станет для него по-настоящему счастливым.
Дух Нового года меланхолично вращал стакан, наблюдая, как в нем кружится прозрачная жидкость. Дух Рождества качался на стуле поставив его на две ножки и водрузив стакан с янтарным напитком себе на живот, который грозил вот-вот перерасти в пузо. На столе, накрытой красивой скатертью с вышитыми елочками, стояли бутылки разных форм и размеров, среди которых едва нашлось место мисочкам с закуской.
«Опять пьют», — с неудовольствием подумала фея, подлетая ближе. Стол, словно защитный барьер, окружал запах перегара и начавшей портиться еды.
— Сдохнуть хотите? — прошипела фея, взмахом руки исправляя безобразие. Теперь на елочках стояли торт, свежие булочки, пирожки, и, конечно же, чай.
— О, Лампочка явилась, — отреагировал Дух Нового года.
Дух Рождества лениво на фею покосился, и только. Ни один своего занятия не прервал.
— Я не Лампочка, — топнула ножкой фея. — Я Лампара.
На языке фей это значило «сияющая», потому прозвище казалось ещё обиднее, хотя она знала, что духи ничего плохого не имели в виду. Просто сразу и имя, и род занятий обозначили. Что поделать, если фея отвечала за украшения к зимнему празднику.
— Ага, — флегматично согласился Дух Рождества и залпом допил содержимое стакана. — Зачем пришла? Опять пилить будешь?
Лампара вздохнула. Духи уже который год находились в затяжной депрессии в связи с тем, что все больше людей праздник не отмечали, а если и соблюдали все необходимые ритуалы, то по обязанности. Даже дети, их главная отрада, все раньше переставали чувствовать праздничное настроение, прагматично ожидая от родителей подарка. В Деда Мороза и Санта-Клауса верила теперь только совсем малышня. Эти персонажи, кстати, пребывали едва ли не в худшем состоянии, чем духи. И тем было страннее, что у самой Лампары дела шли неплохо. Люди охотно украшали квартиры и оставалось только гадать, куда девается их настроение, едва наступает заветная дата?
— Хватит хандрить, — наставительно направила на них палец фея. — Все в ваших руках. Давайте в этом году постараемся и сделаем мир лучше хоть на пару дней.
— Она говорила это в том году? — спросил дух Рождества у собутыльника.
— Говорила, — фыркнул Дух Нового Года и с отвращением выплеснул из стакана прозрачную жидкость, которая исчезла, не достигнув туманного пола.
Лампара вздохнула. Ну, говорила. Она каждый год приходит в это место посреди
Нигде и Никогда, чтобы достучаться до друзей. Да-да, когда-то они были друзьями не разлей вода. Вот только давно миновали те времена.
— Ладно, раз вы так хотите, я от вас отстану, но за это требую откуп, — уперла ручки в бока фея. — С каждого по чуду любви. И обещаю, не увидите меня в ближайшие пять лет.
— Десять, — азартно уставился на нее дух Нового года.
— Настолько масштабное чудо тебе не под силу, — фыркнула Лампара.
— Какое сегодня число? — прищурился дух Рождества и стукнул себя по лбу, чтобы протрезветь.
— Двадцать четвертое, — расплылась в ехидной улыбке фея. — Если хочешь успеть, тебе бы поторопиться.
— Ты слишком долго находишься среди людей, — протянул дух Нового года. — Мы сущности, не связанные путами времени, пока не попадем в мир людей. Так что предлагаю так. Крис отправляется в 24, а я в 30 и за два дня быстренько кого-нибудь влюбляем.
— Я сказала чудо любви, а не интрижка на праздники, — топнула ножкой фея.
— Ой, да понял я, понял, — закатил глаза дух Нового года. — Лучше бы радовалась, что мы согласились подрабатывать амурами.
— Если бы это был дружеский подарок, а не сделка, я бы радовалась, — печально произнесла фея, когда друзья исчезли. Погладила елочки на скатерти, и спросила себя могут ли те, кто должен создавать чудеса, надеяться, что те сами с ними случатся.
Следовало, конечно, уже по делам отправляться, но оглянувшись вокруг, фея решила ненадолго задержаться. В ее руках появились гирлянды.
Дух Нового года, для краткости именуемый друзьями Нов, уже почти сутки пытался выполнить такую вроде бы простую задачу, как влюбление одного человека в другого, но ничего не выходило. Он проникся бесконечным уважением к Амуру и ненавистью к Лампочке, с чьей подачи попал в такую ситуацию.
Изрядно утомившись, Нов летел над маленьким городком и взгляд его зацепился за женщину прижимавшую к себе сумку. Пара подвыпивших парней пытались эту сумку отобрать. Женщины любят, когда их спасают, пришла в голову духу прекрасная мысль и он тут же отыскал неподалеку мужчину, способного дать хулиганам отпор. А вот внушить ему, что идти через тот переулок — к удаче, оказалось куда сложнее.
— Что вы делаете? — горестно вскрикнула женщина, глядя, как парни, вытрясли все содержимое сумки на снег. В первую очередь схватили и проверили кошелек, но более чем скромная сумма их не устроила, и в отместку они начали прыгать по пакетикам влажного кошачьего корма. Именно на него женщина потратила последние деньги.
— А ну, живо свалили, — рыкнул наконец-то дошедший мужчина. Дух Нового года уже начал опасаться, что он все пропустит, так неспешно тот плелся.
— Дядя, сам бы шел куда подальше, — лениво ответил один из парней.
Мужчина молча достал из кармана раскладной нож и открыл лезвие.
— Дядя, ты чего? Мы твою бабу пальцем не тронули, — занервничал второй. — Даже деньги не взяли. Серый, айда отсюда.
— Не, погоди, у меня тоже где-то был, — уперся первый, но товарищ уже потащил его прочь.
Женщина посторонилась, чтобы дать им дорогу, а потом присела рядом с безнадежно испорченным кормом. Сняла перчатки и начала тщательно проверять пачку за пачкой, надеясь найти целые.
— И магазины уже закрыты, даже дешевого не купить, — расстроилась женщина, поняв, что не поврежденными остались всего две штучки. А мордочки дома ждали три.
— Вот свиньи, — посочувствовал мужчина, присаживаясь рядом. — Даже в праздник неймется. Ну хоть что-то осталось, завтра купите еще.
Женщина достала из кармана телефон и продемонстрировала фото трех упитанных красавцев-котов. Мужчина перевел взгляд на пару маленьких упаковок влажного корма и положил их в валявшуюся сумку. Потом туда же закинул кошелек и подал ее женщине.
Нов от предвкушения потер руки и начал внушать очередную замечательную идею. Если они сейчас разбегутся, чуда не случится, и Лампочка его будет пилить бесконечно.
— Я знаю, где взять еще, — неожиданно для самого себя сказал мужчина, а потом посмотрел на озарившееся надеждой лицо женщины и махнул рукой. Будь что будет. — Здесь недалеко есть хороший магазин.
— Но уже поздно, — засомневалась женщина.
— Главное, до двенадцати успеть, — усмехнулся мужчина и повел даму за собой. — Меня Михаил зовут. Можно Миша.
— А я Люба, — стеснительно представилась женщина.
— Вот и пришли, — объявил Михаил, показывая на дверь явно закрытого магазина. — Момент. — И достал из кармана брелок с ключами.
Снять сигнализацию получилось с первого раза, а вот замок по недоброй традиции заел, так что пришлось помогать себе ножом, прижимая ключ.
— Извини за беспорядок, — нахмурился Михаил, попав, наконец, внутрь. У кассы стояло несколько бутылок шампанского, бокалы и пустые тарелки. — Поговорю потом со своими.
— Торопились домой, наверное, — улыбнулась Люба с интересом оглядываясь. — А ты тут продавцом работаешь?
— Бывает, — усмехнулся мужчина, вообще-то, магазином владевший. — Выбирай что хочешь. Специально для тебя откроем кредит, оплатишь, когда сможешь.
— А тебе ничего за это не будет? — забеспокоилась Люба.
— А знаешь, даже платить не надо. Новогодний подарок, — широко улыбнулся Михаил, и взяв корзину, пошел вдоль полок, выбирая лучшие кошачьи лакомства и игрушки. Ему понравилась эта маленькая скромная женщина, что так пеклась о его благополучии и думала о своих котах.
— Стой, куда еще-то. Это же дорого, не надо, — причитая, шла за ним Люба.
— Надо, — с наслаждением говорил мужчина, заодно кидая новые шлейки и миски.
Поскольку больше в корзину не влезало, Михаил решил на этом остановиться и начал раскладывать подарки по пакетам.
— Я тебя провожу, — уведомил он женщину. — Сама не донесешь.
Та только вздохнула. Но просто уйти не получилось. Замок заклинило, заперев их в магазине. Повозившись какое-то время, пришлось признать, что самим им никак не выбраться, придется вызывать МЧС.
Дух Нового года, с чьей легкой руки окончательно доломался замок, аккуратно повернул голову мужчины в сторону кассы.
— Может шампанское, пока ждем? — брякнул, не подумав, Михаил и сам себе удивился, но ничуть о предложении не пожалев. Впервые за долгое время в душе поселилось предвкушение праздника.
— А давай, — махнула рукой Люба.
Когда спасатели добрались и вскрыли дверь, они обнаружили двух весело хохочущих людей. Не успели спасатели разозлиться, как их одарили кучей лакомств.
— Это вам не колбаса, — наставительно поднял палец вверх Михаил. — Натуральное сушеное мясо, мы сами им закусывали.
На прилавке и впрямь обнаружились обертки от лакомства. Спасатели хотели вернуть все, но им не позволили, сказав, что уже почти Новый год. Время творить добро.
— Мне придется здесь ночь провести, так что я тебе такси вызову, — с сожалением сказал Михаил. Очень хотелось проводить новую подругу и ещё немного поболтать. Никогда ещё он не встречал человека понимавшего его с полуслова. — А тебе котов кормить надо.
— А тебе? — заглянула ему в глаза Люба.
— Герцог умер осенью, — в груди мужчины привычно кольнуло болью по ушедшему члену семьи. — Мы с ним вдвоем жили.
Люба явно разрывалась между тем, чтобы остаться и составить компанию новому знакомому и дожидавшимися ее голодными животными. Пушистые победили, им-то не объяснишь, что таких мужчин, как Михаил, один на миллион и если хозяйка уедет, то, возможно, навсегда упустит свой шанс на счастье.
Бросив бродящего по магазину Михаила, дух Нового года полетел за женщиной. Оставался финальный штрих. Он напомнил ей, где Люба припрятала деньги и специально положил на видное место новые шлейки.
Когда до боя курантов оставалось пятнадцать минут, в дверь магазина забарабанили.
— Написано же «закрыто», — возмутился Михаил, распахивая ее.
— Подержи, — пропыхтела Люба откуда-то из-за массивных котовьих рях в количестве трех штук.
Морды уставились на него с явным недовольством, но потом, когда уже его руки держали три увесистые тушки, одна сменила гнев на милость и басовито замурлыкала.
— Заходим, заходим, — заторопила мужчину Люба, тащившая две огромные сумки. — Нам ещё салаты разложить надо успеть. И если что, я захватила бенгальские огни. Надеюсь, мои разбойники не все тут попортят.
— Сегодня им можно все, — искренне сказал мужчина, отпуская котов и закрывая дверь.
Дух Нового года удовлетворенно улыбнулся и вернулся домой. Миссия была выполнена.
Хоуп глотала слезы и смотрела в почти черную воду реки. Она была неудачницей, и пусть ей всего двадцать пять, уж это можно было сказать про нее наверняка. Она даже не смогла окончить колледж и теперь влачила жалкое существование официантки, которая притягивает исключительно подлецов и подонков. Все, что есть светлого в жизни — подруга, но та занята новым бойфрендом. Поскольку встречаться им негде, кроме как в крохотной квартирке, которую они снимали с Люсиль вдвоем, Хоуп умудрялась мешать и здесь. Так что стоит сделать всего шаг, и она избавит мир и окружающих от многих проблем.
— Это ведь ты, Хоуп? — спросил приятный мужской голос на безупречном английском.
Девушка хотела было повернуться посмотреть, кто это, но потеряла равновесие и начала падать в реку. Все же она стояла за ограждением моста, ничего удивительного. Вполне в духе такой неудачницы, как она.
— Не торопись, давай сначала поговорим.
Ее аккуратно втянули за шиворот обратно и помогли утвердиться на узкой и скользкой полосе металла. Подумав пару секунд, незнакомец вовсе подхватил девушку за талию и вернул на тротуар. Теперь Хоуп могла в полной мере рассмотреть спасшего ее человека. Парню было что-то между двадцатью пятью и тридцатью, одет хорошо, возможно даже, в брендовую одежду, уж больно по фигуре сидела. Здоровье и красоту русых волос подчеркивала классическая стрижка и укладка. Хоуп обратила внимание на это только потому, что никакие доступные средства не могли приблизить ее к такому идеалу и она завидовала людям, которым это дано от природы. Лицо у парня было приятным и располагающим, но все портили глаза. Холодные, циничные, сейчас они словно взвешивали Хоуп и решали стоит ли с ней возиться. Потом их голубизна приобрела чуть большую теплоту, похоже, девушке дали шанс.
— Я дух Рождества, можешь звать меня Крис, друг так сокращает. Я помогу тебе найти любовь.
Хоуп только вздохнула. На такую сказочку даже дети не купятся, не то, что взрослый человек.
— А что ты теряешь? — насмешливо спросил парень. — У тебя же отнять нечего, даже жизнь ты сама только что пыталась выкинуть на помойку. Так что давай уже, соглашайся и отправляемся. У меня всего два дня, но не хотелось бы потратить оба на тебя.
У девушки возникло почти нестерпимое желание врезать по наглой роже, пришлось сжать кулаки так, чтобы ногти впились в кожу. Это немного отрезвило. Судя по общей холености, деньги у этого психа водились, так что за единственный синяк ее потом по судам затаскают.
Тип начал нетерпеливо притопывать носком начищенного кожаного ботинка. И Хоуп неожиданно подумала, что и впрямь ничего не теряет, даже если над ней хотят поиздеваться. Мост никуда не денется.
— Ладно, — кивнула она. — И какой у тебя план?
— Для начала привести тебя в порядок, — брезгливо поморщился Крис и щелкнул пальцами.
Волосы на голове Хоуп зашевелились в прямом смысле слова. Девушка схватилась за своевольную шевелюру и с удивлением поняла, что на голове у нее сама собой образовалась прическа. Отдельные локоны переплетались в странном порядке. И были они непривычно гладкими и шелковистыми. Хоуп не удержалась и ещё раз провела рукой по голове, наслаждаясь новым приятным ощущением.
На глаза попался рукав пальто, и девушка замерла. Метаморфозе подверглась и одежда. Вроде бы по мелочи, вещи стали выглядеть новыми, немного поменялась расцветка и крой, но даже без зеркала Хоуп было понятно, что так ей идет куда больше.
— Отлично, а теперь к первому кандидату, — скомандовал Крис и снова щелкнул пальцами.
И Хоуп оказалась на пути несущегося кадиллака. Завизжали тормоза, а девушка зажмурилась, не в силах смотреть на приближающуюся смерть.
— Вы в порядке? — потрясли ее.
Девушка рискнула открыть один глаз. На нее смотрел встревоженный мужчина немного за тридцать.
— Я, видимо, задумался и не заметил вас, — смущенно сказал он. — Откуда вы тут? Здесь же никакого жилья вокруг.
— Бросили, — шмыгнула Хоуп, которую начало потряхивать от пережитого ужаса.
— Вот негодяи, — посочувствовал мужчина. — Давайте, хоть подвезу до города.
— Буду благодарна, — робко улыбнулась девушка. Еще бы узнать до какого именно. Она не имела ни малейшего понятия, где находится, но здесь было куда теплее, чем в родном городке.
Ехать оказалось не так уж далеко, всего час. За это время водитель успел многое о себе поведать, отчего девушка уже не чаяла выбраться из этой передряги живой. Мошенничество со страховкой было самым невинным развлечением мужчины, остальные преступления тянули и вовсе на смертную казнь.
Кадиллак остановился, когда показались огни города.
— Ну, вы же понимаете? — виновато улыбнулся мужчина, натягивая кожаные перчатки.
— Даже мне уже все ясно, — буркнул Крис с заднего сиденья и коснулся головы водителя, отчего тот обмяк и завалился на руль.
— Он умер? — отчего-то шепотом спросила Хоуп.
— Вот еще. Спит, — презрительно фыркнул Крис. — Это вариант отпадает, ищем дальше.
Потом Хоуп облапали, усыпили нудным бубнежом, а последний, вроде бы нормальный парень, уже через сорок минут утонул в декольте женщины, сидевшей за соседним столиком, и ухода девушки даже не заметил.
— Я тебя недооценил, — потягивая кофе, признался Крис. Они уже переместились в другое кафе. Здесь было уютно. Чуть ли не единственное освещение составляли гирлянды, негромко играли классически треки о Рождестве, столики были накрыты красными скатертями с белыми краями, пахло хорошим кофе и выпечкой.
— Я неудачница, — пожала плечами Хоуп и вгрызлась в ещё теплую, хрустящую булочку, откуда немедленно потекла начинка, успевшая испачкать рукав, прежде чем была остановлена. — Я же говорю, — расстроено произнесла девушка, оценивая ущерб.
Даже не глядя на нее, Крис махнул рукой, вернув одежде чистоту.
— Хорошо быть волшебным существом, — покосилась на него Хоуп.
— Да просто «отлично», — неожиданно разозлился Крис. — Нет ничего прекраснее, чем из года в год наблюдать, как Рождество все меньше становится праздником и все больше доходным предприятием. Я прям «счастлив» видеть, как в этот день по обязанности собираются семьи и то больше для того, что бы похвастаться достижениями.
Широко открыв глаза, Хоуп смотрела на Криса, он словно ее родственников описывал. Если не приехать к бабушке, тебя будут презирать остальные, а приедешь будут пальцами тыкать и издевательски спрашивать, когда же она достигнет хоть каких-то успехов, сойдет даже просто бойфрендом обзавестись. В этом году Хоуп надеялась, что все пройдет лучше, ведь она начала встречаться с Марком. Марк был успешным молодым адвокатом, более чем удачный вариант. Но теперь с ним к бабушке отправится сестра Хоуп. Как так вышло, девушка сама не поняла, она даже не знала, что ее парень успел познакомиться с сестрой. А потом ее просто перед фактом поставили. Это и стало последней каплей, приведшей ее нас мост.
— А еще самоубийцы, как я мог забыть, — словно плюнул Крис, потом дернул плечом и добавил. — Куплю другой кофе.
И поднявшись, ушел к стойке.
Девушка задумчиво болтала ложечкой в чае. Такого она не ожидала точно. Неудивительно, что него так характер испортился. Любой бы взбесился, если бы праздник, который он олицетворяет, так извратили.
— Ешь, — брякнули перед ней тарелочку с пирожным. — Говорят сладкое настроение поднимает, а тебе ещё очаровать кого-то надо.
— А почему именно я? — полюбопытствовала Хоуп.
— Амур сказал, что в твоем случае это будет истинным чудом и даже обещал одно желание, если у меня все получится, — не стал скрывать Крис. — А без чуда подруга будет зудеть, пока не сведет меня с ума окончательно. Так что я полностью на твоей стороне, доедай и пойдем смотреть остальных претендентов.
В полночь Хоуп запросила пощады. Она-то была человеком и хотела отдыхать, мыться и спать. Девушка вымоталась так, как не уставала за самую сложную смену. Так что они отправились к ней.
Стараясь не разбудить Люсиль, перекусили бутербродами. Крис, сидя на маленькой кухне, расслабился и охотно отвечал на вопросы. Так они проболтали до трех ночи, сами того не заметив.
— Ты чего тут одна сидишь? — потерла глаза соседка, вставшая в туалет.
Хоуп оглянулась, но на кухне и вправду никого, кроме нее, не оказалось. Не было даже второй кружки и тарелки, словно ей все примерещилось.
— Спать давай, ночь давно, — зевнула Люсиль и отправилась обратно.
Подняться Хоуп пришлось очень рано, зато в качестве компенсации Крис наколдовал шикарный завтрак, так что был прощен. Сам дух есть не стал, только потягивал какао и задумчиво смотрел в окно.
Да и в целом, как показал весь следующий день, запал подрастерял. Подстраивал встречи с разными парнями исправно, но при этом всегда оставался неподалеку, чтобы иметь возможность вмешаться, если все пойдет не так. Надо ли говорить, что до вечера были сплошные приключения? Если бы не волшебство Криса, с высокой вероятностью одной девушкой в мире стало бы меньше.
— Все, больше не могу, — выдохнула Хоуп, когда часы пробили шесть. — Извини, что помочь со сделкой не получилось, но мне надо к бабушке собираться. Раз я жива — придется явиться и принять свою порцию порицания.
— Так может, просто не идти? — с недоумением посмотрел на нее Крис.
Хоуп замялась, но все-таки призналась:
— Пусть они и высокомерные сволочи, но все еще моя семья. А бабуля у меня самая лучшая, она за меня всегда заступается. Так что к концу посиделок меня все презирают молча, а это можно как-то пережить. Эх, жаль, что уже даже подговорить кого-то притвориться моим парней времени нет, а то там бывший будет. Он же теперь с сестрой встречается.
Дух Рождества какое-то время внимательно разглядывал ее со странным выражением лица. Вроде того, с каким смотрят на милого щеночка, который напрудил на полу. И поругать надо, но разве можно сердиться на такую милаху?
— Ладно, домой все равно неохота, там Лампочка, наверняка, заготовила мозговыносительную речь о мире во всем мире и поиске света в самом непроглядном мраке, так что пойду к твоим родственником, — неожиданно произнес Крис. — Присмотрю, чтобы тебя не обижали. Праздник все же. Пусть будет хоть такое маленькое чудо.
— Ты лучший, — взвизгнула Хоуп и повисла у духа на шее. — Давай тогда быстрее домой, а то мне переодеться надо и подарки взять.
И только натягивая теплые полосатые чулки, девушка поняла, что так привыкла за полтора дня к этим мгновенным перемещениям, что уже без зазрения совести понукает самого духа Рождества. Скромнее надо бы себя вести, все же важная шишка.
— Ты скоро? — с недовольной миной заглянул в комнату Крис. — Я бы давно тебя уже нарядил как хочешь.
— Это я зря, по — твоему, по центу на него откладывала? — возмутилась Хоуп, из головы которой тут же испарились мысли о почтении. Она торопливо расправила подол зеленого платья. Его дополнял полосатый красно-белый пояс в тон чулкам.
Дух только закатил глаза, и одежда на нем поменялась.
— Шикарный галстук, — прокомментировала Хоуп, оглядывая своего спутника.
Крис подмигнул. Теперь на нем был темно-зеленый костюм-двойка, белоснежная рубашка и галстук с диагональной красно-белой полоской.
Чтобы не было лишних вопросов, к дому бабушки они явились в пальто и двумя чемоданами подарков. На них Хоуп тоже долго копила. Она каждый год надеялась, что уж в этот раз угадает и им будут рады, но пока как-то не получалось.
— А вот и ты, малышка, — поприветствовала ее бабушка.
В большой комнате собрались все многочисленные родственники, включая детей. Нынче, похоже, приехали вообще все, чего давненько не бывало.
— А кто этот молодой человек? — громко спросила мама, чем привлекла всеобщее внимание.
Хоуп неловко улыбнулась и хотела было ответить, но ее опередили.
— Меня зовут Крис, я встречаюсь с вашей очаровательной дочерью, — ослепительно улыбнулся дух Рождества. — А потому счастлив встретится с вами, мама у нее такая же красавица.
Родительница неопределенно хмыкнула, записав, кажется, Криса в то ли в мошенники, то ли в альфонсы.
— Хороший костюм, — похлопала его по руке бабушка. — В наше время уже мало кто блюдет дух праздника. Приятно видеть, что хоть кто-то остается верен традициям.
— Что вы, миссис Клаус, мне до вас далеко, — мягко сказал Крис.
Бабуля, рассмеявшись, кокетливо провела рукой по своему бархатному красному платью с белой опушкой. А потом погрозила ему пальцем и сказала:
— Если ещё рождественские истории знаете, то станете моим идеалом.
— Все, что есть на свете, — лукаво посмотрел на нее Крис.
— Вот прям все? — усомнилась бабушка. — А давайте пари, будем рассказывать по очереди, у кого первого закончатся, тот будет должен… — тут она задумалась, а потом ее взгляд упал на внучку. — Поцеловать Хоуп.
— Несерьезно, я ее и так поцелую, — не пожелал принять ставку Крис. — Как насчет самого нелепого наряда и фото в нем?
— Рискуете, молодой человек, — хехекнула бабуля. — У меня на чердаке есть костюм оленя. Размерчик, как раз на вас и будет.
Дух Рождества только загадочно улыбался. Хоуп не сомневалась, кому в этом костюме позировать и надеялась на чувство юмора бабушки. Оно, вроде бы, никогда не подводило.
— Собирать истории — это ваше хобби или профессия? — поинтересовался Марк, не скрывая насмешки.
— Хобби, — пожал плечами Крис. — Если же ты пытался таким окольным путем выяснить, чем я на жизнь зарабатываю, то могу сказать одно: Рождество приносит мне стабильный доход, которого хватает на весь оставшийся год.
У Хоуп от удивления глаза расширились. Еще никогда она не видела, чтобы так ловко врали, не сказав при этом ни слова неправды.
— Прости, что раньше не познакомил тебя с этой стороной моей жизни, — развел руками Крис. — Но мне показалось, ты и так поняла.
— Ага, — заторможено кивнула девушка. — Просто не думала, что ты чуть ли не с порога других этим ошарашишь.
— А что делать, если столько любопытствующих, — фыркнул дух.
— Давайте хотя бы сегодня не о деньгах, — поморщилась бабушка.
— Как же это без них? — притворно удивился Крис. — Если именно из-за них все и случилось.
И начал рассказывать то ли притчу, то ли реальный случай. В процессе эта парочка переместилась к заранее разожженному камину. Хоуп, решила не мешать им развлекаться, а заняться чем-то полезным. Например, разложить подарки под елкой и помочь маме с ужином. К тому времени, как они накрыли стол, аудитории у рассказчиков изрядно прибавилось. Ораторское искусство Криса завораживало, а тембр голоса очаровывал слушателей, заставляя требовать все новых и новых историй. Собственно, у камина почти все родственники столпились. Даже Марк стоял с недовольной миной и поджатыми губами. Явно рассчитывал, что в этот вечер все внимание будет его.
— К столу, — позвала Хоуп, дождавшись окончания очередной сказки.
За ужином все делились впечатлениями об услышанном, смеялась, горячо спорили. И Хоуп наслаждалась этой атмосферой радостного возбуждения.
— Через месяц у меня день рождения. И я надеюсь увидеть вас на нем, молодой человек, — громко сказала бабушка. Не то, чтобы в этом была нужда, она же лично посадила своего нового любимчика по правую руку от себя. Ну и внучку, соответственно. Не разбивать же пару. — Как бы у вас с Хоуп ни сложилось. Поверите ли, на малышке словно бы проклятие лежит, я уже и к провидице ходила. Да только она мне такого наговорила, что лучше б и не знать. Вроде как, не быть ей счастливой с земным мужчиной, только мертвец подойдет.
— Прямо так и сказала? — неожиданно заинтересовался Крис. — Или употребила другое выражение. Например, с другой или иной стороны, не из этого мира, духовная сущность?
— Ну, может и так, — засомневалась бабушка. — А есть разница?
— Конечно, — задумчиво кивнул Крис. — Кроме царства мертвых, есть и другие измерения. Жаль, что вы не помните точной формулировки. Впрочем, особого значения это имеет. Простите, я должен отлучиться. Надо кое-кого убить, — заметив испуганные глаза Хоуп, уточнил. — Того типа, что список нам дал.
— А как же пирог? — возмутилась мама, но ответом ей была хлопнувшая входная дверь.
— Он быстро вернется, — слабо улыбнулась Хоуп. — Выскажет все, что думает о поведении партнера и обратно.
— Такой взрослый мальчик, а до сих пор в привидения верит, — желчно улыбнулся Марк.
— Каждый волен верить во что хочет, — осадил его дядя Берн.
— Именно, — поддержала его тетя Маргарет.
А дети вовсе посмотрели на бойфренда сестры, как на идиота.
— Простите, что заставил ждать, — влетел, к счастью, в переносном смысле, в столовую Крис. — Я выбил компенсацию за такую подставу. И Хоуп, ты никогда не думала о переезде куда посевернее? На Аляску, например?
— Нет, — честно ответила девушка, не зная, как на это реагировать. — А должна?
— Было бы неплохо, а то у нас постоянные накладки и ожидания друг друга будут, — усмехнулся Крис и хлопнул в ладони. — Народ, там снег пошел. Предлагаю перед пирогом растрясти сначала индейку и поиграть в снежки. Кто со мной? Я вам покажу настоящий мастер-класс.
— Ха, — сказала бабуля величественно поднимаясь. — Это кто ещё покажет. Опыт, он, знаете ли, приходит с годами.
И ушла за пальто и наушниками. Следом повалили дети и во дворе началась веселая кутерьма. Те родители, что неосторожно вышли на крыльцо присмотреть за чадами, тоже были втянуты в игру. Потом кто-то попал в отца Хоуп и тот рыча, как заправский медведь, и подняв руки над головой для внушительности, гонялся за всеми. Кого сумел обнять, тот отправлялся в дом греться. Бабуле пришлось уйти одной из первых, чем та была возмущена до глубины души, ей хотелось еще порезвиться. Наконец, мама безжалостно загнала пить чай самых неуловимых.
— Спасибо за то, что подарил чудо воскресшего праздника, — шепнула Хоуп и чмокнула Криса в щеку, после чего смутившись сбежала к тыквенному пирогу.
Сильные руки подхватили ее прям на входе в столовую.
— Посмотри наверх, — предложил Крис.
— Омела, это же омела, — закричала десятилетняя Беки. — По правилам, он должен ее поцеловать.
— Разве мы ее вешали? — озадаченно спросила мама.
В глазах Криса плясали смешинки, но к поцелую он отнесся более чем серьезно.
— О переезде все же подумай, — шепнул он на ушко Хоуп, прежде чем поставить зардевшуюся девушку на пол.
Нов вернулся домой в приподнятом настроении. С заданием он справился, Крис тоже вряд ли подкачает, так что в ближайшие лет пять никто не будет мешать им вдумчиво предаваться печали и пьянству. Вместо уютной холостяцкой берлоги, его встретили наряженная елка и бесчисленные перемигивающиеся цветные огоньки.
«Был бы эпилептиком, заработал бы приступ», — подумалось Нову. На фоне творящегося безобразия он не сразу заметил сжавшуюся в ужасе Лампочку. Она сидела за столом обхватив себя руками и нервно оглядываясь.
— Ты здесь! — воскликнула фея и так рванула к нему, что даже стул уронила. — Тут кто-то был. На глаза не показывался, но я чувствовала его. И ещё меня кольнуло что-то в ногу, я так испугалась, подумала, что укусили. Но ни следа не нашла. Может это Гринч?
Нов нахмурился. Гринч, бывало, устраивал пакости, но такой психологический террор был не в его стиле. На границе восприятия что-то мелькнуло.
— Он опять здесь, — взвыла Лампочка и вцепилась в друга.
Дух Нового года почувствовал, как что-то кольнуло под левую лопатку и чужое присутствие пропало.
— Ушел вроде бы, — буркнул Нов, пытаясь разжать тонкие пальчики, вцепившиеся в рубашку.
— Ты же останешься со мной? — умоляюще посмотрела ему в глаза Лампочка. — Крис не вернется. Влюбился в земную девушку и решил остаться там до конца зимы. Пока есть снег, он может находиться в мире людей, ты же знаешь. Еще что-то было о том, что намерен основать новый праздник Святой Хоуп, хотя бы маленький.
— Маленький, — как попугай, повторил Нов, который благополучно пропустил все, что ему говорили. Просто по какой-то причине, он только сейчас понял, что Лампочка безумно красива.
Фея тоже сбилась с мысли, заботливо расправляя смятую рубашку.
— Ты очень замечательно украсила здесь все, — откашлявшись, сделал неуклюжий комплимент Нов.
— Тебе нравится? — лучисто улыбнулась Лампара.
— Ага, — согласился Нов, снова подвисая. Он никогда не думал, что станет таким идиотом, когда влюбится. Но фее вроде нравилось. Вон уже кокетливо стреляет глазками и тянет за стол.
«Какая у нее маленькая и нежная ручка», — с наслаждением подумал Нов. Он уже догадался, что происходит и легко мог бы разрушить чары Амура, да только не было никого желания этого делать. Кто бы ни подговорил духа любви, стоило сказать тому спасибо, иначе так и ходил бы слепым до скончания веков.
А Лампочка уже увлеченно щелкала пальцами, желая принарядить любимого.
— Праздник же, праздник, — счастливо бормотала она.
— Праздник, — улыбнулся Нов, заправляя упавшую ей на лицо прядь волос за ушко и отпуская на свободу свою силу.
И с парой тысяч людей произошло пусть крошечное, но чудо. Кто-то нашел монетку, кому-то конфету подарил прохожий, а кому-то сделали комплимент.
Дух Нового года поцеловал фею, веря, что под следующие куранты, сможет подарить кусочек счастья уже десяткам, а там и сотням тысяч. Нет ничего невозможного, когда на тебя смотрят столь прекрасные глаза.
Аннотация: Хорошо иметь друзей из маг-сообщества, если ты обычный человек — можно увидеть многое, что скрыто от простых смертных, и наслаждаться волшебством почти в безлимитном режиме. Плохо, когда неожиданная дружеская помощь оборачивается сущим кошмаром, а хвалёная магия становится злейшим врагом.
Но где наша не пропадала?
Рассказ написан по миру повестей «нечисть городская».
— Ну вот, смотрите, какой чудесный посёлок! — мужичок окинул взглядом и взмахом волосатой руки бескрайние просторы однотипных домиков, густо рассыпанных по округе. От разноцветных стен и окон, отражавших солнечный свет, рябило в глазах. Как и от количества недвижимости, выставленной на продажу.
— И что же, сколько тут осталось свободных?
— Осталось? — мужичок-охранник, встретивший меня на КПП со шлагбаумом и проводивший к домам, глуповато моргнул. — Да все почти, тут всего парочка продана. Или три. Вон те, дальние, поближе к лесу.
Я прищурилась, вглядываясь в линию горизонта, и нахмурилась. О таком с клиентом мы не договаривались. Разговор шёл о продаже парочки жилых домов индивидуальной планировки в развитом подмосковном посёлке, а не о трёх десятках картонных кукольных домиков вырвиглазной расцветки. Нет, стены всегда можно перекрасить. И стёкла вставить не такие бликующие. Но нулевая инфраструктура и крохотные палисадники возле крыльца вместо полновесного участка земли никогда не привлекут потенциального покупателя. Можно, конечно, представить это как летние домики для выходных с семьёй или вовсе сдавать в аренду, но… но я на такое не подписывалась! Это же уйма времени и сил, а выхлопа с дешёвой недвижки — пшик, да и только, я на бензин туда-сюда больше потрачу.
Однако шеф, увы, в заведомо убыточный проект вцепился бульдожьей хваткой, совершенно не слыша моих доводов:
— Рынок загородной недвижимости развивается, Эльвина. И мы должны следить за трендами, подстраиваясь под потребности клиентов.
— Но это даже не посёлок…
— Частные дома сейчас на пике популярности. Независимо от местоположения. А тут всего семьдесят километров от Москвы, рядом лес, речка… это же просто золотая жила! В общем, вот тебе задание, Эльвина — распродать всё до нового года.
— Всё?! Там же двадцать семь домов! — ошалело вытаращилась я на директора. — А сейчас уже почти осень…
— Да, три с лишним месяца на проект. Думаю, этого достаточно.
Спорить я не стала, но к исходу года, ясное дело, закрытием проекта и не пахло. Пахло мандаринами, хвоей, предпраздничной суетой и острым разочарованием от сорвавшегося отпуска. С конца лета удалось продать всего девять домов, причём последний — еще в середине октября, пока погода стояла хорошая, а потенциальных покупателей удалось подкупить дивным озером по соседству и золотым убранством леса, опоясывающего посёлок. Дожди же смыли надежды по-быстрому закрыть заказ, а выпавший в конце ноября снег, превративший единственную дорогу в один сплошной сугроб, похоронил их как минимум до весны. А руководство требовало скорейшего закрытия заказа, невзирая на производственный календарь и требования Трудового кодекса.
— Как это — работать без выходных? — потерянно спросила я, сцепив дрожащие пальцы на коленях. Хотелось плакать от несправедливости. Я ведь весь год проработала без отпуска, с редкими выходными, закрыла почти сотню сделок — больше, чем любой другой агент в компании!
— Ты не завершила проект с загородным посёлком, — попенял мне шеф проваленное задание. — Еще восемнадцать домов осталось. Восемнадцать, Эльвина! Закрыта всего треть.
— И чем поможет моя работа на новогодние праздники? Никто же не будет покупать дома на новый год. Да если кто-то и сподобится, то сделку всё равно раньше рабочих дней не зарегистрируют!
— Я это понимаю, поэтому продавать дома мы и не будем.
— Не будем?
— Да, мы будем сдавать их в краткосрочную аренду, на праздники.
Я подумала, что ослышалась. Что у меня на фоне переработок случились слуховые галлюцинации.
— Но я… я же не занимаюсь арендой. Тем более посуточной. Это же совершенно другая работа, договора, уровень контроля…
— Ничего, ты справишься. Я попрошу Викторию предоставить тебе типовые договоры и клиентскую базу. Желающих провести праздники за городом хоть отбавляй.
Желающих сбежать на природу было и вправду немало, но кроме, собственно, дома людям нужны были развлечения, которых необжитый посёлок дать не мог при всём желании. Там можно разве что лыжню проложить, самолично став первопроходцем по рыхлому снегу, но этого ничтожно мало для привлечения публики.
Клиенты из предоставленной Викторией базы отваливались один за другим, поэтому ничего удивительно, что на вечерней встрече с подругой я пребывала в отвратительном настроении. Не так страшно было остаться без праздника — были уже в моей жизни года, когда новогоднюю ночь я проводила на работе или в пижаме с чашкой чая у телевизора, больше угнетало отношение руководства и сорвавшийся отпуск. Да, билеты я еще не купила — всё откладывала до последнего, но мечтала вырваться куда-нибудь прочь из серой Москвы, хоть в Турцию на недельку, сменить окружение и перезагрузиться.
— Что стряслось, Эльвин? — сразу заметила моё состояние Василиса, протянув канареечно-жёлтый коктейль с ярким цитрусовым ароматом. Подруга всегда умела взбодрить — одним взглядом или буквально парой слов, но сегодня был такой день, что даже волшебная фея была не в силах поднять мне настроение.
— Да на работе проблемы, — вяло отозвалась я, бездумно помешивая трубочкой цитрусово-алкогольный микс в бокале. — Заставляют работать в праздники.
Василиса на моё заявление только фыркнула. Ну да, ну да. У неё каждый праздник по календарю — сплошная работа, а в новый год этой работы бывает столько, что мы месяца два не видимся, начиная с католического Рождества и заканчивая китайским Новым годом.
— Да я не столько из-за работы страдаю, сколько из-за сорвавшегося отпуска, — призналась я, отхлебнув кисло-сладкий коктейль. — Три года на море не была, представляешь? Думала, хоть в эти праздники вырвусь на недельку, позагораю, отдохну как следует, а оно вон как получилось.
— Так езжай. Я тебе гостиницу подогнать могу, хочешь? У меня у начальницы связи есть хорошие, она у нас всех девочек по очереди на юга отправляет, особенно в зимний период, чтобы авитаминоза из-за нехватки витамина D не случилось. Для нас, феечек, это большая проблема, пониженный иммунитет сильно на магии сказывается.
— Я же сказала, Вась, мне работать надо. Шеф недоволен. Взвалил на меня одну огромный проект и ждёт отдачи. Никто за меня этими домами заниматься не будет, по удалёнке показов не устроить, а разрываться напополам я как-то не умею.
— Не разорваться, говоришь? — задумчиво протянула Василиса. И буквально на секунду спустя явно что-то придумала — на губах растянулась лукавая улыбка, а в ярких голубых глазах блеснул азарт. — Так, Эльви, не вешай нос, я постараюсь как-нибудь решить твою проблему.
— Вот только разрывать меня на парочку трудолюбивых Эльвин не надо, — на всякий случай попросила я, разумно опасаясь чрезмерной феячей активности. Кто их, волшебников, знает? Маг-сообщество довольно закрыто и секретами своими с обывателями не делится. Вдруг они способны взять, да и поделить человека пополам, что бы одна половинка усердно работала, а другая вела праздный образ жизни где-нибудь на Бали?
— Не волнуйся, никакого членовредительства. Всё сугубо по науке. Я уточню кое-что и загляну к тебе на днях, ок?
— Хорошо, заезжай, — радушно пригласила я, даже не представляя, к чему в итоге приведёт моё опрометчивое согласие.
— Привет, — Василиса возникла на пороге в девять утра субботы, как чёртик из табакерки. — А я к тебе с подарком.
— Подарком? — удивилась я, не видя у подруги ни яркого праздничного пакета, ни связки гелиевых шаров, ни даже волшебной палочки в руках. Вручать подарки она всегда предпочитала ярко, со спецэффектами — недаром же работала профессиональной феей и ежедневно дарила людям настоящий праздник. Мы познакомились совершенно банально — Василиса с женихом искали квартиру и каким-то попутным ветром их занесло именно в наше агентство.
Меня Василиса покорила с первого взгляда — улыбкой, блеском глаз и таким зарядом позитива, от которого не спрятаться и не скрыться. Не знаю, чем её заинтересовала я, но уже на следующий день мы общались, как давние подруги, распивая чаи в их новой квартирке с видом на парк и Москву-реку, а сейчас, почти два года спустя, я уже не представляла своей жизни без этого человека-солнышка и всей её дружной семьи.
— Ну, подарок в процессе, — смущенно улыбнулась Василиса, переминаясь на пороге. — Собственно, для финальной подготовки мне нужна ты. Но это сюрприз, ясно? Поэтому закрывай глаза и…
— Нет-нет-нет, — я трусливо попятилась внутрь квартиры, под защиту родных стен. — Никуда я больше с тобой не пойду с завязанными глазами. Опять меня в вампирский клуб потащишь? А ведь у меня гемофобия и ты об этом знала!
— Никаких вампиров, честно! — клятвенно заверила фея. — А о гемофобии я помню, поэтому и нужно тебе глаза закрыть, что бы ты не испугалась.
— В смысле?
— Ну, для подарка нужна твоя кровь, Эльви…
— Кровь?! — ахнула я и пошатнулась, только чудом вовремя ухватившись за стену. — Вася, ты что задумала?!
— Ничего криминального, уж поверь. В принципе, можно и без крови обойтись. Слюна там, или волос тоже подойдут…
— Вася! — я притопнула ногой. — Ты что мне дарить собралась?!
— Отпуск я тебе дарить собралась. На море. На две недели.
— Отпуск? — брови мои взлетели куда-то к макушке, а извилины в голове заработали с бешеной скоростью, тщетно пытаясь увязать между собой все те странные факты, что озвучила подруга. — Какой отпуск? Когда? У меня же сейчас аврал.
— Вот именно против аврала я и готовлю свой подарок. Ну, не совсем я, а сестра моя, Клео. И ей очень нужна твоя кровь. Или волос. Или слюна в пробирке.
— Вася, ты меня пугаешь, — честно призналась я. — Это какая-то чёрная магия, да? Вуду? Ты собираешься убить моего шефа, чтобы мне в кои-то веки выдали отпуск?
— Тьфу на тебя, какое вуду? Я же фея! А Клео — учёный. Уважаемый учёный, а не жуткая ведьма из сказок! У них там в лаборатории новая разработка, супер-мега-заклинание, сейчас идут тестовые прогонки и я выпросила один экземпляр тебе. Всего-то и осталось, добавить спираль ДНК. Так что вперёд, сдавать анализы.
— А, может, обойдёмся без анализов? — я ещё немного попятилась и обхватила себя руками, чтобы никакие иголки до вен не добрались.
— Без них ничего не выйдет. Ну же, не трусь.
— Может, я в тебя плюну?
— Чего?!
— Ну, в смысле слюну сдам, — быстро поправилась я, встретив ошалело-обиженный взгляд подруги. — Или волос.
— Трусиха, — припечатала Василиса и каким-то невероятно быстрым, почти звериным движением метнулась ко мне. Я вскрикнула от боли, отшатнулась, но фея уже закончила своё чёрное дело, запихивая в пробирку мой мелированный волос из отросшей чёлки.
— С кровью всё было бы стабильнее и процедура неоднократно отработана, — пожаловалась подруга, недовольно поглядывая на скрученный спиралью волосок за стеклом. — Надеюсь, меня не пошлют с твоим волосом на все четыре стороны.
— Если дашь еще пробирку, я туда плюну, — щедро предложила я, но Василиса только скривилась.
— Ты же не верблюд, Эльви, откуда такое странное желание плеваться? Даже моя Астра уже месяца два, как избавилась от этой дурной привычки, а ты её значительно старше, давно должна была перерасти.
— Очень рада за Астру, — искренне похвалила я, потому что слабо разбиралась в достижениях годовалого ребёнка, — но ты прекрасно знаешь, что сдавать кровь для меня огромный стресс, могла бы не подшучивать.
— Да ладно, не куксись. Это ради твоего же блага. А на благое дело можно капельку крови и пожертвовать. Вот черкани тут, что со всем согласна, проинформирована и претензий не имеешь.
Я молча подписала, где требовалось, даже не прочитав толком, во что ввязалась. Василиса с улыбкой кивнула, забрала пробирку с бумагами и пообещала вскоре вернуться.
И вернулась.
Не одна.
Я, открыв дверь, не сразу глазам-то своим поверила!
— Вот, любуйся, — с улыбкой возвестила Василиса, гордо демонстрируя свой подарок, от которого лично у меня мурашки забегали по коже. — Это твой магический дубликат. «Дубль», по — простому. Ну как, нравится?
— Сложно сказать, — обтекаемо ответила я, разглядывая этого… «дубля». Будь у меня нервы послабее, заорала бы, наверное или хлопнулась в обморок. Но теперь, наконец, стало ясно, зачем подруге понадобился мой образец ДНК и подпись в каком-то замысловатом договоре. Потому что передо мной была я. Ну просто вылитая.
— Вы что, там в лаборатории вырастили мой клон? — обойдя «дубль» по кругу, тихо спросила я. Отчаянно хотелось потыкать своего «близнеца», убедиться, что он настоящий, но смелости не хватило — а ну как лопнет от моего касания, как мыльный пузырь.
— Какой клон, ты что? Мы же не генные инженеры, а волшебники. Это своеобразный слепок ауры, помещенный в псевдо тело, сотканное на основе твоей ДНК. Всё просто.
— Ага, — заторможенно кивнула я, продолжая таращиться на странный подарок. — Звучит очень просто. А зачем оно вообще?
— Как это зачем? — удивлённо моргнула Василиса. — Разумеется, что бы заменить тебя на работе, пока ты нежишься под южным солнцем.
— Чего?
— Того, — высунула язык подруга и, покопавшись в сумочке, выудила красочный ваучер и вручила мне. — Вот, шикарный вариант. Песчаный пляж, безбрежный океан, пятизвёздочная гостиница. Две недели без печали, забот и без работы.
Я залипла на соблазнительные фото, сглотнула колючий комок и подняла неверящий взгляд на Василису:
— Ты серьёзно?
— Серьёзнее не бывает. Всё уже заказано и подготовлено. Отбытие — сегодня, в четыре.
— Но я не могу…
— Почему это не можешь?
— У меня работа.
— Не тупи, Эльви. Вот твой дубликат. И те две недели, что ты проведёшь на отдыхе, работать будет она.
Я с сомнением взглянула сперва на Василису, затем на своего дубликата. В слова подруги верилось с трудом — слишком уж волшебно всё звучало. Впрочем, что я знала о магии? Немного, честно говоря. Даже спустя два года дружбы с самой настоящей феей, разбиралась во всяких магических штуках я как свинья в апельсинах.
— Да не дрейфь! Она знает то же, что и ты. Она и выглядит также!
— Это — то и пугает, — честно призналась я, не в силах оторвать взгляда от собственного клона. Она была совсем, как настоящая. Я будто в зеркало смотрелась! В зеркало со встроенной функцией фотошопа, если быть честной, потому что она была, как я — только лучше. Гладкая кожа, блестящие глаза, четко очерченные губы… и волосы. Боже, какие у неё волосы! Гладкие, как шёлк, точно из рекламы шампуня. У меня такие даже после премиум-салона не всегда бывали.
— Не бойся, «дубли» абсолютно безопасны. Они априори не могут сделать того, чего не сделала бы ты — в них зашита твоя психика, черты характера, поведение. Не маг даже не распознает, оригинал перед ним стоит или «дубль», так что можешь преспокойно отправляться в отпуск, а подставная Эльвина продолжит работать за тебя.
— Как-то мне это не нравится, — с сомнением протянула я, продолжая разглядывать чудо магической мысли. «Дубль» не шевелилась, даже не моргала и напоминала какого — то продвинутого андроида с моим лицом. — Она выглядит жутко.
— Нормально она выглядит. Просто ты ей пока задачу не поставила, и она в инактиве, чтобы энергию не тратить.
— Она как робот…
— Нет, она лучше! Робот это механизм, без логики и воображения, а «дубль» это чистая магия, полный дубликат человека. Инновационная разработка, между прочим, только — только прошла сертификацию.
— А можно мне что-нибудь более… проверенное?
— Ну перестань, — отмахнулась Василиса. — Что ты какая трусишка? Наша фокус-группа была в полном восторге от этого заклинания. Сама же говоришь, что устала, как собака. И я не слепая, вижу, что тебе срочно нужен отдых. Фиалка, начальница моя золотая, тебе шикарную путёвку выбила, а ты нос воротишь и волнуешься почем зря. «Дубль» — идеальна. Вот увидишь, твой шеф даже не заметит, что тебя не было на рабочем месте.
— Ага, а загар как объяснить? Или мне вместо моря и солнечных ванн наслаждаться душем и весь день сидеть в номере?
— Что за глупости?! Какой душ? Какой номер? Веселись, отдыхай, заряжайся витамином D — это жуть, как полезно в нашем климате. А загар… Эльвин, ну ты совсем что ли? Вроде солярии в городе ещё не перевелись. Да и кремов соответствующих на полках магазинов хватает. Отбрехаешься уж как-нибудь. Главное, фоточки с пляжа в соцсети не пости и не спалишься.
— Угу, — вздохнула я, нервно закусив губу. В интерпретации Василисы предложение звучало просто прекрасно — две недели на море, на тропическом острове, пока волшебный клон будет усердно работать во благо моей репутации. Отличный новогодний подарок — лучше и придумать нельзя! Так чего же я трясусь, как банный лист, от одной мысли, что «дубль» займёт моё место?
— Ну давай, решайся, — Василиса легонько подтолкнула «дубль» вперёд, и магический клон механически сделала шаг, как заведённая кукла. Пустой взгляд, равнодушное лицо, спина прямая, будто вместо позвоночника у неё стальной штырь. Жуткая, воистину жуткая разработка. Но как же хочется отдохнуть!
— Ладно, — решилась я. — Давай сюда инструкцию к этой штуке, и я побегу собирать вещи — времени совсем не осталось.
— Правильное решение, — во все тридцать два зуба улыбнулась феечка, вручая мне в руки пухлую книжицу с глянцевой обложкой. Увесистую такую. Не томик Толкиена, конечно, но и не инструкция от микроволновки на три листа.
— Да я её до завтрашнего вечера не прочту!
— Да нечего там читать, — беззаботно заверила Василиса. — Я тебе там закладочку сделала с пунктом об активации, с остальным и смысла нет знакомиться — всякая мудрёная чепуха от наших разработчиков типа «не оставляйте дубликат в безвоздушном пространстве», «не используйте дубликат под водой», «не заставляйте дубликат летать». Защита от дурака, в общем. Ты же девушка разумная и не будешь отправлять «дубля» в космос?
— Не буду.
— Значит, тебе даром не сдалась эта инструкция. Только активация, ясно? Там буквально пара слов. Ладно, я побежала, а ты собирайся. Удачно отдохнуть!
— Спасибо, — робко улыбнулась я, прижимая к груди книжицу. Василиса махнула рукой, одновременно прощаясь и активируя личный «коридор» — волшебный пространственный переход из точки А в точку Б, и уже пару мгновений спустя мы остались вдвоём: я и мой «дубль».
«Дубль» молча глядела вперёд с безучастным выражением лица, а я изучала её, обходя со всех сторон. Удивительно, но она и вправду была точной моей копией. Даже родинка на шее имелась в том же самом месте. Ни внешне, ни по ощущению она никак не отличалась от человека, а в груди её (я специально приложила ухо и прислушалась) размеренно стучало сердце.
Нет, всё-таки магия — страшная штука. Начнут клепать таких «дублей» и поди разбери, настоящий перед тобой человек или его волшебная копия!
Впрочем, вопросы этики быстро пришлось отбросить в сторону и заняться сборами — чемодан сам себя не соберёт.
На пару часов я зарылась в шкаф, выуживая среди объемных зимних свитеров летние маечки и шорты. И купальник! Сразу три, и все с бирками, неношенные, ведь в отпуске я не была… вот, года три как раз и не была, но каждый год, как по расписанию, покупала себе обновку в надежде на отдых под жарким солнышком в морских волнах.
Утрамбовав небольшую разноцветную горку в чемодан и увенчав всё это богатство широкополой соломенной шляпой, я с усталой улыбкой обвела взглядом комнату, остановившись на «дубле». За время моих сборов она и с места не сдвинулась — так и стояла навытяжку, как солдат на плацу и втыкала на пустую стену. Не уверена, что она что-то видела — Василиса ведь сказала о режиме инактива, — но выглядело по меньшей мере странно. Надо, пожалуй, её разбудить, познакомиться… где там этот талмуд с инструкцией?
Закладка и вправду оказалась ровнёхонько в нужном месте. Василиса даже маркером выделила коротенький абзац. В принципе, ничего сложного — четко сформулировать задачу и озвучить, не прерывая зрительного контакта в течении полутора-двух минут. Звучит несложно, должно получиться.
Но стоило мне шагнуть в сторону «дубля», как затрезвонил телефон, оставленный где — то в ванной. Я бросилась отвечать, сперва переговорив с клиентами, решившими перенести дату показа, потом с другими клиентами, отказавшимися от «дома индивидуальной планировки в развитом подмосковном посёлке», потом с мамой, невесть как пробившейся через вторую линию, потом с шефом, недовольным сорванной сделкой… в общем, до активации руки дошли, когда мне позвонила Василиса и сообщила, что межконтинентальный «коридор» готов, настроен на мою входную дверь и следует поторапливаться, что бы энергоёмкое заклинание не схлопнулось.
Я торпедой пронеслась по квартире, собирая остатки необходимых вещей и проверяя розетки на предмет подключенного к ним утюга, оставила на тумбочке рабочий смартфон и уже на полпути к выходу хлопнула себя по лбу и обернулась на молчаливого «дубля». Что там надо сформулировать? Задачу на ближайшее время?
— Ну ты это, будь мной, — несмело приказала я, глядя глаза в глаза, как и следовало по инструкции. — На работу там ходи, дома продавай… Ну, ты и сама знаешь, наверное.
«Дубль» кивнула, я вздрогнула и крепче сжала ручку чемодана. Не нравилось мне это. Слишком жутко. Неестественно. Как в каком-нибудь футуристическом фильме.
Но передумывать уже поздно — заветный «коридор» вот-вот захлопнется, норовя перенести к морю лишь половинку моего бренного тела, а самолётом до нужного места я буду добираться дня два, и стоить это будет больше, чем моя зарплата за квартал.
В общем, бай-бай, Москва! Привет, сказочное Бали!
Надеюсь, «дубль» справится со своей задачей и никто не заметит моего короткого отсутствия.
Отдых удался. Фиалка Эдриговна и вправду не поскупилась, отправляя меня в заморский отпуск. Вместо длительного перелёта с пересадками — прямой коридор, мгновенно перенёсший из угрюмой серой Москвы на солнечное индонезийское побережье, вместо скромного бунгало, которое я могла бы себе позволить — настоящая вилла с панорамным остеклением. Прямо за широкими окнами шумел прибой, волны ласкали белоснежный песок, а я каждое утро просыпалась на рассвете, глядя, как поднимающееся над океаном солнце расцвечивает водную гладь розовым золотом. Красота!
Улыбаясь, я шагнула в коридор, сбросила присыпанные песком сланцы и босиком прошла в гостиную, застыв на пороге. Дома было… непривычно. Собираясь впопыхах, я оставила вещи не на своих местах, раскидала одежду и обувь, но сейчас комната выглядела, как со страниц журнала об интерьере или иллюстрация к какой-нибудь магической книге об уборке — идеальная, ну просто нереальная чистота. Почти стерильность. Ни пылинки на чёрном столе, льняные шторы проглажены, а старый советский паркет будто воском натёрли.
Василиса что, вдобавок к шикарному подарку еще и профессиональный клининг мне вызвала?
Но задумываться о странностях и звонить подруге с расспросами я не стала — наскоро разобрала вещи, умылась и отправилась спать из-за временного лага, чтобы нормально выспаться перед началом рабочей недели.
Ехала в офис я, внутренне трепеща от невероятной смеси ужаса и азарта. Пропущенных звонков от шефа за время «отпуска» не обнаружилось, как и гневных писем и сообщений, из чего следовал закономерный вывод, что «дубль» исправно выполняла мои обязанности. Главное теперь, не спалиться и тщательно проверить переписку, заключённые договора, календарь будущих сделок.
Этим в первую очередь я и занялась, явившись на работу раньше всех. Даже уборщица Юлия Владимировна пришла спустя полчаса, остальной коллектив подтянулся и того позже, а я успела вникнуть в дела минувших двух недель, присвистнув мысленно, как много всего удалось «дублю». Продуктивности магической копии можно было только позавидовать — она успешно сдала почти все дубль-дома посёлка, причём некоторые не только на время праздников, а аж до конца зимы. Парочка арендаторов даже заинтересовалась домами и планировала покупку, за одно это хотелось взять и расцеловать «дубля» в обе щёки.
Я листала планировщик и только диву давалась, насколько моя копия идеальна — всё отмечала, ничего не забывала, и дела расписала аж на три месяца вперёд! Лично я, находясь в вечном дэдлайне и с головой загруженная работой, чудом умудрялась не забыть что-то важное и не проспать что-нибудь архиважное, а она… магия, не иначе!
Благодаря всем этим заметкам влиться в рабочий поток оказалось невероятно легко. А парочка звонков, заявленных на сегодня, оказалась и вовсе обработана, но капризные интонации и надменные фразы типа «вы мне уже звонили» я впервые в жизни принимала легко и с улыбкой.
В общем, всё прошло просто идеально — моего отсутствия никто не заметил. «Дубль» со своей задачей справилась на отлично, мне даже премию выписали, чего прежде ни разу не случалось. Я позвонила Василисе, наткнулась на автоответчик, однако всё равно поблагодарила от всей души — подруга своим подарком сотворила настоящее чудо. После короткого, но такого нужного отдыха я чувствовала себя просто новым человеком, будто заново родилась, а на работе стала успевать всё и даже больше, будто меня по-прежнему было две, а не одна.
Так прошёл день, второй, но в среду стало заметно, что люди то тут, то там начали странно на меня коситься.
Особенно странно и пристально косилась пожилая соседка по площадке и вечером третьего дня я, не выдержав её взглядов, рискнула обратиться:
— Здравствуйте, Марта Игоревна!
— Здравствуй, Эльвиночка, — отозвалась она дребезжащим голосом, трепетно прижимая к груди оранжевое ведро с мусором и сверля меня по-совиному круглыми глазами.
— Что — то случилось, Марта Игоревна? Почему вы так смотрите? Который день уже вас встречаю, и вы на меня очень странно реагируете…
— Прости, Эльвиночка, но… может, у меня со зрением что… или старческая деменция подкралась, но… чудится мне, Эльвиночка, будто живёт у тебя кто-то дома.
— Живет? — глупо переспросила я. — Кто?
— Не знаю, Эльвиночка, это-то и странно. Ты же в восемь уезжаешь, как штык. А потом четверть девятого слышно, как дверь скрипнет. Я гляжу — вроде нет никого. Но дверь-то скрипит. И утром скрипит, и вечером.
— Может, вам слышится? — предположила я наивно, а у самой сердце в груди сбилось с ритма и ладошки вспотели. Меня две недели не было дома — мало ли что? Я же в обычной панельке живу, никаких консьержей у нас нет, и сигнализации тоже.
В квартиру, распрощавшись с соседкой, я юркнула с колотящимся сердцем. Перепроверила замки, пересчитала запасные ключи от двери, даже немногочисленные ценности перепрятала. Всё вроде как было в порядке, но червячок сомнения грыз, подначивая изнутри и я начала замечать то, чего не замечала прежде — на работе на меня тоже косились. Удивлённо вздрагивали в коридорах, ахали на кухне, хмурились при приветствии… А когда секретарша Верочка при взгляде на меня распахнула карие глазищи и потерянно протянула:
— А разве ты сегодня не за городом? Тебе же клиент звонил вчера, — в голове, наконец, что-то щёлкнуло, потому что никакие клиенты мне не звонили и ехать за город, прорываясь сквозь снежные заносы, я точно не собиралась.
«Дубль»!
Я не видела её с момента возвращения. И наивно думала, что магический клон по волшебству испарится сразу, как я вернусь в Москву. Но «дубль», запрограммированный отыгрывать мою роль, очевидно продолжал работать, невероятным образом ни разу не попавшись мне на глаза.
Это она, а не я, выполняла половину задач, строчила сообщения в рабочем чате и общалась с коллегами, успешно исчезая аккурат перед моим появлением. Она продолжала быть мной, нарочно скрываясь от меня! Думается, такого хитрого поведения в руководстве «дублями» не предусмотрено.
Никого не предупредив, я рванула домой, здраво рассуждая, что магический клон, как и истина, где-то рядом и прогул мне не влепят. Дома я первым делом принялась искать злополучную инструкцию, но не нашла ни странички. А потом полезла в шкаф и… в принципе, что и требовалось доказать. На вешалках висели мои вещи в двойном экземпляре. На обувной полке стояла точная копия зимних ботинок, а дубликата сапог, которые я надела сегодня, понятное дело, не было. Стало ясно, почему Марта Игоревна слышала скрип после моего ухода — «дубль» одевалась в точности, как я, что бы никто не заметил разницы.
От осознания происходящего у меня волосы встали дыбом и мурашки промаршировали табуном вдоль позвоночника. Ситуация напоминала сценарий мистического фильма, но никак не привычную реальность. В голове зазвучала давно забытая мелодия группы Flëur, которую я слушала в далёком детстве, а перед глазами мелькнула картинка огромной стеклянной цистерны, доверху наполненной формалином, в которой плавало моё бледное тело.
Брр, жуть какая. Не зря мне изначально не нравилась эта идея магической дубликации.
Я так и замерла с «лишним» ботинком в руках, когда в замке повернулся ключ, а на пороге появилась она. С тем равнодушным «дублем», похожим на робота-андроида, которого я помнила, не было ничего общего. Она была живая. Живая и чертовски рассерженная.
— Ты почему с работы сбежала?! — с порога накинулась она. То есть я. То есть… чёрт, как тут всё запущено! Сейчас, глядя на неё, на выражение лица, в точности повторяющее моё, я впервые задумалась, кто из нас настоящая, а кто — подделка.
Надеюсь, что хоть голова меня не подводит, и настоящая всё-таки я.
— Я не сбегала, — стараясь держать себя в руках, отозвалась я. Отложила в сторону ботинок, поднялась с пола и внимательно посмотрела на себя. Раскрасневшаяся, с шапкой набекрень, часто дышащая… ребятки, эта магия меня откровенно пугает! Нас ведь не отличить, буквально. Я скосила взгляд на зеркало в прихожей и поёжилась. Четыре Эльвины на два квадратных метра это как-то слишком.
— У меня был расписан план на день, четыре сделки поровну разделены между нами, но в итоге две из них сорвались. Это ты виновата!
— Я? Виновата? Ты преследуешь меня, притворяешься мной, пытаешься жить мою жизнь, а я виновата?!
— Я это ты. Я делаю то, что ты сама попросила — стала тобой. Живу, работаю. И вижу только одно препятствие по выполнению приказа.
— Какое же?
— Тебя.
— Что?!
— Ты мешаешь, — спокойно пояснила «дубль», прямо глядя мне в глаза. — Без тебя я могла быть тобой полноценно, а сейчас приходится идти на ухищрения. Это сложно. И нерационально.
— Нерационально?
— Твоя жизнь весьма простая. Обычная, предсказуемая… Тебе не нужен «дубль». Твою жизнь легко прожить в одиночку.
— Спасибо за разъяснения, — желчно отозвалась я. — До твоего появления я с этим вполне справлялась. Одна.
— Но ведь я появилась. Я — нужна.
— Была нужна.
— А если я не хочу уходить? — задала, наконец, самый главный вопрос моя копия. Смотрела при этом пристально, практически с вызовом. И под её взглядом, столь непохожим на мой, мне сделалось как — то не по себе.
— Что значит не хочешь? — переспросила, сглотнув. — У тебя ведь есть инструкция…
— Там ничего нет о сроке жизни, — отмахнулась «дубль», а я сделала неутешительный вывод, что уж она-то инструкцию прочитала. Целиком. От корки до корки. И теперь знает о себе куда больше, чем я о ней.
— У тебя есть задание…
— Да, есть. Ты просила меня быть тобой. Я выполняю.
— Только на время отъезда!
— Этого ты не говорила, — легко покачала головой «дубль», глядя на меня, как на неразумное дитя.
— Это подразумевалось!
— Приказ должен быть чётким. Если есть временные критерии, они должны быть озвучены. Сформулированный приказ закрепляется зрительным контактом в течение полутора-двух минут, — процитировала моя копия каким — то механическим голосом, а продолжила уже обычным — моим. — Ты не озвучила временных рамок, посему приказ становится бессрочным, на всё время жизни «дубля».
Я нервно сглотнула и отступила, понимая, что мне нечего ей противопоставить. Сама же впопыхах назначила приказ, не задумавшись, как он звучит.
А ведь в инструкции наверняка есть пункт, как можно досрочно расстаться с «дублем». Вот только где инструкция? Сейфа у меня нет, под кровать или в банку с крупами моя копия её вряд ли бы засунула… на её месте я держала бы заветную книжицу при себе, примотанной скотчем к телу, потому что это настоящая игла Кощеева, не меньше.
— И что же нам делать? — наконец, осмелилась я спросить, когда гнетущая тишина в коридоре порядком поднадоела. Дубликат смерила меня странным взглядом, вскинула подбородок и надменно выдала:
— Не знаю, как ты, а лично я вернусь на работу и попробую исправить то, что ты натворила своим неразумным побегом.
— Ну… эээ… ладно, — глубокомысленно протянула я, недоверчиво глядя на «дубля». Она серьёзно вот так просто возьмёт и уйдёт? Зная, что я знаю о её существовании?
— А ты что будешь делать? — поинтересовалась «дубль», переминаясь с ноги на ногу. Чувство долга (а, может, и тот злополучный приказ) тянуло её обратно в офис, но и моих действий она явно опасалась. И не зря, если быть откровенной. Я намеревалась в самые ближайшие сроки избавиться от странного клона, один только вид которой пугал до икоты. А уж её фраза, что она не собирается уходить…
— Мне надо… подумать, — честно созналась я наиболее обтекаемой формулировкой.
— Ясно, — хмуро поджала губы моя магическая копия. Надеюсь, я так губы не поджимаю? А то выглядит прямо как наша училка по химии, прямо один-в-один: нос показательно вздёрнут к потолку, а выражение лица, будто унюхала бинарное соединение водорода и серы.
Смерив меня уничижительным взглядом, как букашку, «дубль» до боли знакомым жестом поправила шапку, запахнула воротник и вышла за дверь, щёлкнув замком. Заперла типа. Снаружи. Чтобы оригинал не сбежала.
Я хмыкнула, подивившись её наивности. Даже если бы замок нельзя было открыть снаружи, всегда найдётся слесарь, готовый вызволить принцессу из башни. А в моём случае был элементарный замок, при наличии ключа открывающийся с обеих сторон. Но сбегать из собственного дома я вовсе не собиралась, а первым делом, избавившись от общества «дубля», позвонила Василисе, но абонент был не абонент. Я нервно тарабанила по телефону, набрав номер подруги раз тридцать, но ответом были лишь длинные гудки и сухие фразы автоответчика.
Так, что там у нас дальше по плану? Разумеется, интернет!
Шифруясь, как заправский хакер, я вышла во всемирную сеть в режиме инкогнито и принялась искать. Что угодно, пусть даже эту разнесчастную инструкцию, которую мой дубликат знала на зубок! Но интернет молчал, не выдавая ни единого совпадения. Точнее, совпадения-то были, но все касались фантастических фильмов, книг или теорий о заговоре правительства. Не мой случай, в общем.
Я крепко задумалась. Жить, раздвоившись, конечно удобно. Как сейчас, например — я куковала дома, пока мой клон усердно работала. Но нервишки шалили, и в голову лезли неприятные мысли. О том, что «дубль» считает моё существование нерациональным, что она отлично подготовилась к моему возвращению, придумав, как нам сосуществовать, не пересекаясь. Если бы не бдительная соседка и подозрительные коллеги, я могла неделями, месяцами не замечать, что со мной в квартире, оказывается, кто-то живёт. Мой дубликат вела себя тихо, как мышка. Не знаю, что она ела и пила (и надо ли ей это вообще, она же волшебная!), когда мылась и где спала, но я её ни разу не видела! Даже встав вчера ночью за водичкой не слышала ничего подозрительного — ни скрипа, ни храпа.
Чудеса, да и только.
Вот только жуткие, как в фильме ужасов.
А финалы таких лент не сулят ничего хорошего.
«Дубль» вернулась в половине десятого, когда я уже как следует извелась, не зная, как трактовать её опоздание. Сама я приезжала с работы около шести, самое позднее четверть седьмого. Первой мыслью было — наконец-то исчезла. Второй — вдруг что-то случилось. Начиная с третьей пошли какие-то невнятные, сменяющие друг друга эмоции — то обида, что меня бросили, то облегчение, то страх…
До этого я как-то не задумывалась, что будет, если с «дублем» произойдёт несчастный случай. А ведь она — это я. Вдруг её машина сбила? Или сосулька упала на голову? Что тогда будет с ней? И со мной? Нет, законы Российской Федерации точно не готовы к тому, что по улицам будут расхаживать магические дубликаты вместо простых людей. Плохая была идея поддаться на уговоры Василисы и согласиться на волшебную копию, чтобы отдохнуть пару недель. Отдохнуть я, конечно, отдохнула — посвежела, загорела, наплавалась всласть, — но сейчас голова буквально пухла от проблем!
И главная проблема молча переодевалась в прихожей, откровенно пугая своей одновременной похожестью и непохожестью на меня. Вроде внешне — точная копия, но поведение…
— Где ты была? — хмуро спросила я, выжидательно скрестив руки на груди.
— Гуляла, — в тон мне ответила «дубль». Ну чисто непонятый всеми подросток! А я, соответственно, строгая мать.
— Уже поздно. Тебе что, не нужно спать? Или поужинать?
— Нет, — помотала головой моя копия, глянув с горделивым превосходством. — Я не устаю. И есть, и пить мне тоже не надо.
— Удобно, — вынужденно признала я.
— Да, я куда совершеннее человека.
— Ты — подделка!
— Может, и подделка, но весьма качественная. Заметь, никто из твоего окружения и мысли не допустил, что я — ненастоящая.
— Потому что никому и в голову не придёт, что существуют такие вот дубликаты!
— Тем не менее, я больше двух недель успешно заменяю тебя. Во всём. И для всех.
— И? Что дальше? Будешь продолжать в том же духе?
— Буду, — кивнула «дубль». — Это моя главная задача. А ты отдохни. Вам, людям, ведь нужен отдых.
Ответить на такое заявление было нечего. Она же права — затянувшийся отдых любому, кроме заядлого трудоголика, придётся по душе, вот только я видела, что ей откровенно нравится быть мной. Именно мной, а не копией. Поэтому когда следующим утром на кухонном столе меня ждала пузатая кружка свежезаваренного кофе, я вся подобралась, почуяв неладное.
— Это что? — уточнила осторожно, глядя на свою любимую кружку, как на усатого рыжего таракана.
— Кофе, — отозвалась «дубль» равнодушно. — Вот, решила сварить. Твой любимый, с корицей.
Я чувствовала, что с корицей. Вся кухня пропахла специями. А мне почему-то стало жутко. До дрожи в похолодевших кончиках пальцев. Мы же не друзья с моим клоном. Скорее, наоборот. Я жду, пока она исчезнет, выработав свой ресурс, а она… а вдруг она не хочет ждать?!
— Спасибо, конечно, но я выпью чаю, — решительно схватив кружку, я вылила одуряюще ароматный кофе в раковину, тщательно вымыла изнутри и снаружи и демонстративно залила кипятком чайный пакетик, проигнорировав свежую заварку в чайнике. Да, я мнительная. Но пусть лучше буду мнительной, чем отравленной собственным «дублем», возжелавшим свободы.
Мой дубликат усмехнулась и разве что у виска пальцем не покрутила, а я запоздало подумала, что моё поведение и вправду отдаёт маразмом.
Это всё нервы. И непонимание. Непонимание, почему она не уходит. Да, я ошиблась в формулировке, но она же сама сказала, что жизнь моя скучна и обыденна, а сама вприпрыжку бежит на работу, в эту скучную обыденность!
А я, может, тоже в восторге от однообразных офисных будней и капризных клиентов! И не желаю делить ни то, ни другое даже со своей магической копией. И вообще — я тут главная!
Наскоро одевшись и причесав непокорные волосы (а ведь у моей копии они лежали волосок к волоску, несправедливо!), я рванула на выход, но дорогу мне решительно заступили:
— Лучше останься дома, — неожиданно заявила «дубль», перегородив собой дверь.
— Это ещё почему? — нахмурилась я, не пытаясь, впрочем, сдвинуть неожиданное препятствие. Что-то подсказывало, что одинаковая комплекция вовсе не означает одинаковую физическую силу.
— Я сама справлюсь на работе. Одна, без тебя.
— Вот это заявление! А мне что, предлагаешь теперь всегда дома сидеть, в четырёх стенах?
— Да, это было бы неплохо, — с совершенно серьёзным видом кивнула моя копия, словно не замечая мой ошарашенный взгляд. Помолчала пару секунд и благостно разрешила, — но можешь погулять возле дома, если хочешь.
— Ну, спасибо!
— Пожалуйста, — любезно улыбнулась «дубль», натянула шапку, обулась и выскочила за дверь. Я подумала, дважды без толку набрала Василису, накинула куртку и уверенно двинулась следом за дубликатом.
Слежка за самой собой не отличалась разнообразием — «дубль» и вправду отправилась на работу. И просидела там целый день, как приклеенная! Я дежурила в соседнем кафе, сидя у панорамного окна, цедила кофе с корицей и подспудно вздыхала, что сваренный дома был куда ароматнее.
В шесть моя копия выскочила из офиса, стремглав пробежала вниз по ступенькам и направилась в сторону метро. Я заглотила остатки холодного кофе, поморщилась от гадостного привкуса и поспешила за ней, стараясь держаться на расстоянии.
Как я и предполагала, поехала «дубль» не домой, а в центр. И там, среди россыпи ярких новогодних инсталляций, туристов и молодежи, я вскоре её потеряла. Показалось, что знакомая фигурка возникла возле ГУМа, но девушка с ослепительно-гладкими волосами, не скрытыми шапкой, была не одна, а с каким-то мужчиной, стоявшим ко мне вполоборота, и я не рискнула подойти ближе. Девушка лучезарно улыбалась, мужчина смотрел на неё, не отрываясь… романтика, блин. Я отвернулась, смутившись невесть чего, и пошла на противоположный конец площади.
Погуляв немного возле кремля в гордом одиночестве, но так и не встретив «дубля», вернулась домой. Приготовила ужин, поела, ещё трижды набрала Василису… время перевалило за десять вечера, когда моя копия, наконец, вернулась. Вот только вечерняя прогулка не пошла ей на пользу — буквально с порога она накинулась на меня с обвинениями:
— Зачем ты следила за мной?!
— Следила?
— Не прикидывайся, я видела тебя! И в кафе, и в метро… не быть тебе шпионом!
— Я просто гуляла.
— Моим маршрутом?!
— А, может, как раз моим? Не забывай, кто из нас оригинал.
— Такое забудешь, когда все вокруг повторяют, как заведённые, — огрызнулась «дубль», зло сверкнув глазами. Она была по-настоящему рассержена, и вовсе не факт, что причина тому — моя неумелая слежка.
— Что-то случилось?
— Не твоё дело!
— На работе что-то стряслось?
— Да сдалась тебе эта работа! — всплеснула руками дубликат. Эмоции в ней бурлили, как в вулкане, того и гляди взорвётся. Я себя так вела только в далёкой юности или в период ПМС. Может, у неё периоды? Или переходный возраст? Или… — Нормально всё там. Я — профессионал!
Ну, раз профессионал, кто я такая, что бы спорить и выяснять подробности? Но Остапа, как говорится, уже понесло. Фырча и со злостью стуча пятками об пол, наверняка нервируя соседей снизу, «дубль» начала мерить шагами квартиру, изредка бросая на меня испепеляющие взгляды. К счастью, никакой магией магический клон не владел, и даже не вспыхнула, равнодушно следя за её перемещениями. Смотрела и делала выводы. Что мне, например, очень не к лицу злиться — сразу появляются складки, накидывая лет пять к моему отнюдь не скромному возрасту. И шагать вот так, сжимая кулаки, тоже не стоит — спина сгорблена, подбородок вниз, ну никакой грациозности и женственности!
Минут двадцать спустя дубликат резко остановилась. Встала напротив меня, сверля пристальным, холодным взглядом, без единого следа истерики. Но лучше бы она кричала и била посуду. Лицо — такое знакомое, как отражение в зеркале — было бесстрастно, в глазах холодный расчёт, а где-то там, в глубине суженных зрачков росло что-то тёмное, недоброе…
И я испугалась. По-настоящему испугалась. «Дубль» так ничего и не сказала, молча ушла, а я не сразу решилась пойти спать. Впрочем, с лежания на кровати толку тоже не было — уснуть я не смогла до самого утра, дёргаясь от любого шороха.
Встала я, услышав щелчок замка. На цыпочках подкралась к двери, глянула в глазок, но на площадке было пусто — ушла. Или нет?
Я поочерёдно методично проверила шкафы, отсек для белья в диване и даже заглянула под ванну. Становиться невидимой мой «дубль» вроде бы не умеет, уменьшаться до размеров муравья тоже, так что будем считать, что в квартире её нет.
Я вернулась к входной двери, проверила замки, выдвинула щеколду и, пыхтя от усердия, принесла с балкона стремянку, намертво зафиксировав ручку. И только после всех этих манипуляций осмелилась перевести дух и потянулась к телефону, мысленно скрестив все пальцы на удачу.
И мне повезло.
— Васька? — шпионским шёпотом прошелестела я в трубку, суматошно оглядываясь по сторонам — не подслушивает ли кто.
— Привет, подруга! — звонким голосом отозвались на том конце, и мне пришлось экстренно убавлять громкость динамика. — А ты чего шепчешь?
— Васька, у меня проблемы.
— Какие? Чем я могу помочь? — голос Василисы резко стал серьёзным, а тон — деловым.
— Мне кажется, мой клон хочет меня убить и занять моё место, — выпалила я на одном дыхании. Звенящая тишина была мне ответом. Я подождала минуту, другую… — Вася? Ты здесь?
— Здесь, — заторможено ответила фея. Помолчала немного и вкрадчиво спросила: — Эльви, ты не заболела? Может, у тебя температура?
— Ты думаешь, я брежу?! — воскликнула я и тут же зажала себе рот ладонью. — Мой клон хочет меня убить!
— Я думаю, ты фантазируешь, — отчётливо вздохнула Василиса. — Это магический дубликат, у него нет своей воли, есть только задание, данное при создании. Она заменяет тебя на работе, вот и всё. И вообще, заклинание конечно — как только магия рассеется, дубликат исчезнет.
— А когда она рассеется?
— Не знаю, по-разному бывает. Вот сколько у тебя уже «дубль»?
— Третья неделя заканчивается, — быстро посчитала я.
— Хм…
— Хм?
— Обычно мы закладываем заряд магии на две недели непрерывной работы. Как раз для нормального отпуска.
— А тут заложили больше?
— Я проверю, Эльви, — пообещала Василиса уже куда более серьёзным тоном. — Не я занималась твоим «дублем», но я подниму реестр и найду ту фею, что сотворила его. Дай мне время до вечера, хорошо? Я всё разузнаю и позвоню.
— Хорошо. Буду ждать звонка, — вздохнула я и отключилась, понимая, что просить Васю приехать глупо и трусливо. В самом деле, вдруг мне всё показалось. Воображение расшалилось. Это же магия, в каком-то смысле наука, у них всё продумано и никаких эксцессов быть не может. А что «дубль» подзадержался… ну мало ли что там произошло и почему магии влили больше положенного?
Но долго просидеть в гнетущей тишине наедине со своими мыслями я не смогла и вновь потянулась к трубке:
— Вася?
— Что?
— А я тебе, случаем, больше не звонила?
— Нет.
— И мы не встречались?
— Эльви, успокойся!
— Не могу я успокоиться, как ты не понимаешь?
— Эльвина, я маг.
— И что с того?
— То, что я умею отличать человека от его «дубля». Не волнуйся.
— Даже по голосу?
— Эльвина!
— Ответь!
— Нет, по голосу я вас отличить не смогу. Но я уверена, твой «дубль» мне звонить не станет. К чему ей это?
Я задумалась. И вправду — зачем ей звонить той, кто легко может её раскусить? Тем более «дубль» не может знать наверняка, что Василиса не умеет различать нас по голосу. Если об этом, разумеется, не было написано в инструкции.
Чертова инструкция! И почему я не прочитала её хотя бы мельком? Я ведь даже мебель из IKEA скрупулёзно собираю по картинкам, а тут целый магический дубликат, псевдо тело и все дела, а я понадеялась на русский авось.
Оперативная группа магической зачистки появилась буквально спустя час после моего звонка Василисе. Двое мужчин, ничем не отличающихся от обычных людей, материализовались прямо посреди комнаты, перепугав до икоты. Один навёл мне в лоб какую-то странную штуку, отдалённо похожую на пульт управления дроном, и коротко резюмировал:
— Оригинал.
— Конечно, оригинал, — буркнула я обиженно, мысленно уговаривая сердце стучать чуть пореже, а не в припадочном ритме у самого горла. — А вы могли бы и постучаться ради приличия.
— Извините. Пришла информация, что в помещении может находится нестабильная магическая сущность, мы не могли рисковать.
— Сущность ушла.
— Куда?
— На работу, разумеется. Куда ещё? Она не любит опаздывать.
— А чего ещё она не любит? — заинтересовался оперативник — коренастый мужчина с хитрым, лисьим лицом и жестом фокусника вытащил откуда-то из-за пазухи тоненький айпад. Глаза раскосые — явный азиат, хотя говорит без акцента. Впрочем, чему удивляться в многонациональной столице? Магов-мигрантов в нерезиновой наверняка ничуть не меньше, чем мигрантов обычных.
— Она? Ну, наверное то же, что и я? Она же моя копия.
— Но говорите вы о ней, как об отдельной личности, — вклинился в наш диалог второй мужчина — высокий и худой, как жердь, с седовато-серыми, каким-то пегими волосами и такими же серыми глазами. Совсем невыразительный на контрасте с товарищем, но я буквально нутром почувствовала, что в их парочке именно он — главный. И его вопросы лучше не игнорировать, а отвечать на них со всей возможной честностью.
— Ну… она как бы начала формироваться в отдельную личность, — коряво сформулировала я, пытаясь объяснить, что с моим «дублем» и почему на уши поставили целую оперативную группу. Пусть это и не десяток ОМОНовцев с автоматами, но два мага это тоже сила, и куда более внушительная, чем волшебная цветочная фея с сестрой-ученым, на которых я рассчитывала, звоня и жалуясь на подарок Василисе.
— И давно?
— Что давно?
— Изменения заметили.
— Ну, она мне сразу показалась жуткой, а потом, как я из отпуска вернулась, а она в ультимативной форме сообщила, что уходить не собирается…
— Ясно, — хмуро резюмировал «главный». — На лицо срыв заводских настроек. Надо было сразу вызвать нас, как заметили изменения в её поведении. Это же ещё сырая разработка, прототип — всякое может случиться.
— Какое-такое всякое? — зябко передёрнув плечами, спросила я.
— Разное, — не стал вдаваться в подробности маг. — Внутри «дубля» — самообучающийся искусственный интеллект. И ключевое слово тут — искусственный. Вот какая у неё была задача?
— Работать, пока я была в отпуске. Но я слегка ошиблась в формулировке.
— Слегка?
— Я не озвучила сроков.
— Ничего страшного, по инструкции «дубля» всегда можно деактивировать раньше срока. Тут что-то другое, раз она вышла из-под контроля и попыталась захватить вашу жизнь.
Я вспомнила слова, впопыхах сказанные копии, и смутилась. Мда, о работе там было лишь вскользь, а в основном:
— Я приказала ей быть мной.
— Хм, — немногословно отреагировал азиат, пометив что-то в своём планшете. — Ясно.
— Это плохо, да?
— Скорее, неосмотрительно. «Дубль», конечно, магический, но… но приказы может воспринимать буквально. Есть своего рода встроенная защита, навредить оригиналу копия не может, но тогда появляется внутренний конфликт. Наверное, это началось, когда вы вернулись из отпуска, и «дублю» пришлось продолжать исполнять приказ, одновременно осознавая, что приказ невыполним.
— Наверное, — вздохнула я. Мда, ох и заварила я кашу… Решено — впредь читаю все инструкции от корки до корки, даже от икеевской тумбы или нового смартфона. Мало ли что.
Возвращения «дубля» мы ждали до самого вечера. Хорошо хоть прогуливаться по центру она сегодня не стала, а приехала практически вовремя — в четверть седьмого. Я к этому времени успела как следует обдумать наши странные взаимоотношения и уже корила себя, что нажаловалась Василисе.
И испуганный взгляд, который моя копия бросила на двух незнакомых мужчин, дернувшись обратно к выходу, только подтвердил умозаключения. Увы, сбежать «дублю» не позволили — оперативно спеленали в магический кокон и вытянули из коридора в гостиную. Над начищенным до блеска паркетом раскрылась лучами пятиконечная звезда в круге, запахло озоном, как во время грозы…
Глаза «дубля», которую уверенно тянули к магическому знаку, стали совсем огромными. Мои глаза…
— Подождите! — крикнула я, выскочив перед сжавшейся в комочек копией. — Не надо, не убивайте её.
— Убивать? — высокий сероглазый маг удивлённо вскинул брови. — Мы и не собираемся её убивать.
— Не собираетесь? — удивлённо моргнула я, опустив воинственно вскинутые руки.
— Разумеется, не собираемся. Она же не живая. Не человек — копия. Дубликат, — мужчина снисходительно глянул на «дубля» за моим плечом.
— Вы не правы, она…
— Это вы не правы, — перебил меня маг. — Она — ваше отражение, не больше.
— Очень своевольное отражение, — хмыкнул азиат, с прищуром глядя на мою копию, барахтающуюся в невидимом коконе.
— Ошибка, которую следует немедленно исправить, — припечатал второй оперативник и обратился уже к дубликату. — Ну же, не сопротивляйся. Раскрой разум и отдай свои воспоминания.
— Нет, — отчаянно крикнула «дубль», оскалившись, как дикий зверёк. — Это моя память! Не отдам!
Неоновые отсветы пентаграммы играли на её лице, отражались в распахнутых глазах. Вся она стала какая-то бледная, полупрозрачная… а потом магические вихри ударили дубликата в грудь, прошив насквозь, как бумажную салфетку. Фигура сразу потеряла краски. И форму. Поплыла, как свечной огарок, тая на глазах. Всего пара секунд — и она исчезла. Пропала, будто и не существовала никогда. Ещё не веря в случившееся, я подошла ближе, вглядываясь в странный отблеск, оставшийся на ковре…
— Осторожней, — маг дёрнулся вперёд, но не успел меня поймать. Я шагнула прямо на пятно и вскрикнула от боли, раскаленным обручем сковавшей голову.
Наверное, я лишилась чувств, потому что пришла в себя полулежа на диване, а где-то неподалёку переругивались на два голоса маги из группы зачистки:
— Это прямое нарушение техники безопасности, Азат! «Дублю» почти три недели! Ты понимаешь, какой объем на неё обрушился? Такое надо давать дозированно, по капельке… Развоплотил — сразу собирай ментальный след, не жди, пока в него кто-нибудь наступит!
— Три недели ведь всего, не три месяца, — с недовольством пробурчал названный Азатом.
— Даже пара дней может быть так насыщена событиями, знакомствами, что не сразу получится переварить. Вот что теперь с девчонкой делать? В клинику везти?
— Не надо меня в клинику, — морщась от боли и странных вспышек перед глазами, я приподнялась на диване, демонстрируя, что жива и в медпомощи не нуждаюсь.
— Точно? — сероглазый маг присел возле меня, внимательно разглядывая. Даже за руку взял и на минуту задумчиво уставился в стену за моим плечом. — Хм, вроде и вправду всё в норме. Но на будущее — не стоит наступать на ментальные следы от «дубля», особенно такие большие, это может быть опасно для человеческой психики.
— Мне никто не говорил.
— Не говорил? — вскинул брови маг. — Но это же написано в инструкции.
— Я не успела прочитать, — созналась, стыдливо пряча взгляд.
— Тогда ясно, почему ваш «дубль» так расшалилась, — усмехнулся второй оперативник, подчищая магические следы на ковре. Странного масляного пятна больше не было. Ничего не было. А я до сих пор не могла поверить, что её больше нет. Перед глазами вспышками выскакивали чужие воспоминания — работа, дом, работа… Длинная лента шоссе, знакомые дубль-домики, присыпанные снегом, и лица людей-арендаторов, сменяющие друг друга. Много чего случилось за две с половиной недели — поездки, встречи, знакомства. Я не видела всего, но подспудно ощущала, что чего-то не хватает. Словно вырванные из карты плёнки то тут, о там вместо воспоминаний серела пустота. Например, вчерашний вечер — начинался спуском в метро, а заканчивался возвращением в квартиру, а между этими двумя событиями ничего не было, как провал.
«Дубль» отдала не всё, кое-что она посчитала слишком личным. Своим.
— Её… больше нет? — прошептала я, сглотнув горький комок. Губы затряслись, а по щекам покатились слёзы. И вовсе не от облегчения.
— Она была не настоящая, — принялся уверять маг, неловко поглаживая по плечу, но от его слов я зарыдала с новой силой. Настоящая, не настоящая… какая разница? Я видела её воспоминания, она жила. И жила по-настоящему, не откладывая на потом, как большинство людей, лениво переползающих изо дня в день.
Успокоить меня у магов так и не вышло, но сразу после их торопливого исчезновения (ничто так не подгоняет мужчин на выход, как женские слёзы) в гости явилась Василиса с сестрой. Обе бледные, взволнованные, а от моего зарёванного лица заволновавшиеся ещё сильнее… Чтобы не скатиться всем втроём в истерику, пришлось временно прекратить плакать и объяснить суть да дело, но Василиса моей тоски по потерянному «дублю» не поняла, а её сестра Клео молча кусала губы и хмурилась.
— Такого прежде не случалось, — сообщила она в итоге, когда я немного успокоилась. — Но и не члену маг-сообщества мы впервые передали «дубля» в качестве помощника.
— А какая разница, кому давать дубликат в пользование? — искренне удивилась Василиса.
— Большая, — вздохнула Клео. — Мы с тобой, видя «дубля», прекрасно осознаём, что оно такое — просто копия. А Эльвина видела перед собой такого же человека. Буквально сестру-близнеца! А наше отношение сильно влияет на чужое поведение. Я бы даже сказала, провоцирует ответную реакцию.
— Хочешь сказать, это я сама её спровоцировала?
— Хочу сказать, что до запуска проекта в массы нам предстоит ещё множество тестов, — не стала обвинять меня Клео. — Искусственный интеллект магического дубликата оказался куда сложнее, чем мы себе представляли, он по-настоящему развивается. Возможно, мы на пороге великого открытия…
— Или глобальной катастрофы, — глубокомысленно протянула Василиса. — Лично я постараюсь от твоих грандиозных изобретений держаться подальше. Так, на всякий случай. И советовать больше никому не стану. Хватит с меня экспериментов, на них друзей не напасёшься.
— Да никто бы никого не убил, «дубль» не способен причинить вред оригиналу, это как непреложный закон робототехники.
— Но она угрожала… И кофе…
— Какой кофе?
— Она мне кофе как-то раз сделала. Мой любимый, с корицей. Я подумала, он отравлен.
— А он был отравлен? — профессионально прищурилась Клео.
— Откуда мне знать? — возмутилась я. — Я его в раковину вылила! Но у «дубля» был такой коварный взгляд…
— А сама ты кого-нибудь травила?
— Что?! Нет, конечно! Тараканы же не в счёт?
— Тараканы не считаются, — заверили меня, и от сердца сразу отлегло. — Но если ты сама не способна отравить кого-то, то и «дубль» твой тоже. Она ведь твоя копия, а не маньяка-убийцы.
— Значит, мы зря её убили? — потерянно прошептала я, нервно сцепив пальцы в замок.
— Её не убили, Эльвина, — Клео осторожно коснулась моей руки, погладила напряженные пальцы. — Она — это ты. Всё, чем она была, осталось в тебе. Разве ты не чувствуешь?
Я задумалась и… кивнула. Чувствую. Странное, стоит сказать, ощущение. Внутри бурлили уверенность, активность, движение к цели… я была такой сразу после университета, устраиваясь на первую работу, но за каждодневной рутиной вскоре растеряла эти качества. А для «дубля» всё было в новинку — она с головой нырнула в трудовые будни и с удовольствием двигалась вперёд даже против бурного течения по принципу вижу цель — не вижу препятствий. Пожалуй, мне есть чему у неё поучиться.
И я даже знаю, с чего следует начать — с налаживания межличностных связей и благодарности всем, кто помог и не бросил в трудную минуту. Ведь если шагать в новую жизнь, то начинать нужно непременно с хорошего.
В офис столичного Mаgiс Inсоrроrаtiоn я заходила, как в святая святых — слишком много я о нём слышала от Василисы, но очутилась впервые. Наверное, даже в Лапландии у сказочного Санта Клауса было не так волшебно, как здесь. И уж точно не так зелено. Вдоль стен коридоров теснились бесчисленные горшки, с потолка свисали лианы, но всё это растительное богатство сверкало и блестело от бесчисленной мишуры и гирлянд. Ёлка, притулившая в углу возле стойки секретаря, выглядела даже скромно и не сразу бросалась в глаза. А еще я не сразу заметила, что ёлка не искусственная пластиковая и уж точно не срезанная, а живая — зелёная, пушистая, с задорно торчащими иголочками и многочисленными шишечками.
Основной праздничный ажиотаж уже закончился — как-никак середина января перевалила, но у меня получилось вырваться и поблагодарить Фиалку Эдриговну только сейчас. Пускай Василиса и отмахивалась, уверяя, что её начальнице это ничего не стоило, я примерно представляла, во сколько мог обойтись шикарный отпуск на индонезийском побережье. Расплатиться я, ясное дело, не могла — не с моими капиталами платить по шестизначным счетам, — но отблагодарить за щедрость была обязана.
Фиалка Эдриговна оказалась куда моложе, чем я представляла себе по рассказам подруги — улыбчивая блондинка с невероятными фиалковыми глазами производила впечатление сказочной принцессы, но никак не строгой начальницы. И разговорились мы с ней, как давние приятельницы, так что о цели визита я вспомнила лишь полчаса спустя, когда в красках расписала свои приключения с «дублем» и выслушала в ответ с десяток новогодних и не очень фэйлов местных феечек, не уступавших моей истории по накалу драмы и саспенса. Один только взбесившийся умный дом* чего стоит (*речь идёт о событиях, случившихся в повести «Фиалки расцветают в полночь»), в сравнении с ним своевольный дубликат — просто кроткая овечка.
— Я ведь пришла поблагодарить, — смущенно улыбнулась я, протягивая начальнице Василисы скромный подарок. — За гостиницу, за перенос… Я сказочно отдохнула, честно!
— О, да ничего особенного, — отмахнулась Фиалка Эдриговна, перехватывая увесистый пакетик со звякнувшей бутылкой шампанского. — Я уже привыкла всем подряд устраивать отпуска. Подумываю, вот, турагентство открыть, «На крыльях феи». Что скажешь? Индивидуальный подбор тура в соответствии с потаёнными желаниями, прямой маг-коридор до конечной точки…
— Отличная идея, — искренне поддержала я и собиралась уже ретироваться по-тихому, когда в дверь кабинета, постучав, но не дождавшись разрешения, вошёл молодой мужчина.
— Здравствуйте, — автоматически поприветствовала я, упершись взглядом в непривычное, но притягательное лицо.
— Хэллоу, — отозвался мужчина с улыбкой, от которой моё сердце подпрыгнуло и заскакало в груди, точно шарик от пинг-понга.
— О, знакомьтесь, Эльвина. Это Риччи, мой кузен. Троюродный брат по — нашему. Прилетел на праздники из Лондона, да так и остался. Влюбился, говорит, в Россию. Представляешь?
Троюродный брат был абсолютно не похож на свою сестру. Высокий, с нарочито острыми, угловатыми чертами лица. Бледноват, если честно, даже какая-то зеленца в тоне кожи чудилась, будто гость из Британии съел что-то не то, но я почему-то не могла оторвать взгляда от его глаз. Малахитово-изумрудных, точно драгоценные камни. В опушке густых тёмных ресниц выглядели они нереально, словно глаза сказочного эльфа. Может, он и есть эльф? Говорят, их немного осталось, но шанс встретить все равно остаётся, хоть и один на миллион.
— Мы знакомы? — спросила по-английски, настороженно нахмурившись под слишком внимательным, почти выжидательным взглядом англичанина. Мужчина смутился, почесал кончик длинноватого носа, но ответил:
— Не совсем. Не совсем с вами. Я был знаком с вашим «дублем».
Я удивлённо моргнула.
— С «дублем»? Когда?
— Я искал себе дом за городом, а она мне… помогала.
Я нахмурилась сильнее, пытаясь выудить из памяти встречу с этим парнем. По идее, после развоплощения «дубля», все её воспоминания должны были вернуться ко мне, но некоторые моменты своей биографии моя строптивая копия хранила под грифом секретно и делиться с ними не пожелала даже после смерти.
— Простите, — смущенно призналась я. — Мой «дубль» почти не оставила мне своей памяти…
— Интересно, — протянул Риччи, продолжая разглядывать меня со странным выражением лица. — Значит, вы не помните наших разговоров?
Я отрицательно помотала головой, сетуя про себя, что «дубль» скрыла от меня этого мужчину. Вот ведь эгоистка!
— Жаль, — в тон моим мыслям вздохнул Риччи.
— Правда?
— Разумеется. Я ждал нашей встречи. Настоящей встречи.
— Настоящей? Так вы знали, что я… что она — «дубль»? Откуда?
— Ну, я маг, — просто пожал плечами англичанин. Ну да, чего тут удивительного — мы же в Mаgiс Inс. тут концентрация волшебников на один квадратный метр зашкаливает. — Совсем чуть-чуть, но отличить человека от магической копии вполне способен. Хотя ваша «дубль» вела себя весьма… по-человечески. И, кажется, сильно обиделась, когда я решил прекратить общение с ней и дождаться вас, оригинала так сказать. Я и номер оставил, а вы… не позвонили.
На последней фразе я вспыхнула, хотя стыдиться мне, в общем-то, было нечего. Это всё «дубль». Слишком буквально восприняла задачу быть мной, заигралась и вжилась в роль, которая ей не принадлежала. Но могла ли я её винить? Этот чистый, незамутнённый разум, получивший от моих слов слишком много свободы? Она ведь и вправду была мной, стала мной. И, кажется, по — настоящему влюбилась и до последнего боролась за свои чувства и собственную жизнь.
— Моя «дубль»… с ней случился неприятный эксцесс…
— Да, я слышал, — прервал меня Риччи, покосившись на свою кузину, заинтересованно прислушивавшуюся к нашему диалогу. — Но это закрытая информация маг-лаборатории, вас разве не заставляли подписать бумаги о неразглашении?
Я вновь помотала головой. Вроде ничего не подписывала. Только принимала многочисленные извинения от Клео и её коллег пополам с заверениями, что больше ничего такого точно не случится. Мне ведь повезло. Повезло, что моя «дубль» оказалась мной, а не маньяком каким-нибудь, не видящим препятствий ради заветной цели.
Кажется, лаборатории Клео светит Нобелевка за разработку самообучающегося ИИ, но с внедрением её в массы пока слишком много вопросов.
— Всё равно, не стоит говорить о таком во всеуслышание. И вообще не стоит о грустном.
— А о чём стоит? — заинтригованно спросила я, глядя прямо в малахитовые глаза собеседника. Сердце в груди то нервно подпрыгивало, то пускалось вскачь, то взволнованно замирало… кажется, сейчас я в точности переживала эмоции своего «дубля» и уже не могла винить её в нежелании делиться этим знакомством.
Утонув в его изумрудном взгляде, я позабыла даже, где нахожусь, и что мы не одни в кабинете, но хозяйка решилась напомнить о себе легким покашливанием и дельным предложением:
— У нас на первом этаже есть кафе, — с лукавой улыбкой сообщила Фиалка Эдриговна, пристально разглядывая нашу парочку. И добавила, эдак, с намёком. — Если вы, конечно, хотите поговорить наедине.
Я смущенно потупилась, запоздало осознав, что тема нашего разговора не стала для феи тайной — она, пусть и не родилась на Туманном Альбионе, но корней своих не забывала и язык наверняка знала в совершенстве, я тут со своим uрреr intеrmеdiаtе ни разу не уникальна. Зато запоздало удалось припомнить, как Василиса рассказывала о семье своей начальницы, о тех самых британских родственниках, называя их не то орками, не то гоблинами… может, шутила? Ничего такого, с чем ассоциировались у меня эти сказочные персонажи, во внешности Риччи не прослеживалось — человек как человек. То есть маг.
Но у меня лучшая подруга — цветочная фея. Так чего мне бояться магии?
— Эльвина, — обратился ко мне англичанин, почти не исковеркав непривычное имя произношением, — хотите кофе?
Кофе я не хотела — сердце и без кофеина подавало тревожные признаки тахикардии, — но кивнула и, распрощавшись с Фиалкой Эдриговной, мы спустились в небольшое кафе, однако за столиком разговор не ладился. Я чувствовала странное смущение, понимая, что этому мужчине обо мне известно куда больше, чем мне о нём, а расспрашивать вот так в лоб о том, чем они там с «дублем» занимались кроме поиска дома, казалось бестактным. Мало ли, что у них было? Явно же не один день знакомы.
— Вам не нравится кофе? — спросил Риччи, прозорливо заметив, что я и глотка не сделала, хотя кофе пах отменно, чистой арабикой.
— По вечерам я предпочитаю чай, — призналась честно, чем вызвала у англичанина улыбку. Он молча пододвинул мне свой эрл грэй, забрав мою чашку. Я благодарно кивнула, сделала глоток и сразу успокоилась, будто в чай намешали ведро успокоительного.
— Говорите о своих желаниях открыто. Чего бы вы хотели? На самом деле. И я не про напиток сейчас. Я не хочу навязываться и сидеть тут со мной вы вовсе не обязаны.
— Вы не навязываетесь, — качнула я головой. — Наоборот, я хотела бы вас узнать получше, но…
— Но?
— Но не здесь, — я повертела головой по сторонам, насчитав в зале навскидку человек тридцать. И вроде бы каждый занят своим делом, но казалось, что смотрят на нас, прислушиваются к нашему разговору. Я сама бы прислушивалась на их месте, меня всегда привлекала иностранная речь, хотя кроме редких поездок заграницу и просмотра кино знания не пригождались.
— А где? Не думаю, что уместно предлагать для встречи мой гостиничный номер, хоть он недалеко отсюда и довольно просторный.
— Да, не стоит, — усмехнулась я, а внутри всё как-то всколыхнулось, причём абсолютно без протеста. — Давайте прогуляемся, я покажу вам город, свои любимые места…
— Давайте, — воодушевился Риччи, первым поднимаясь из-за стола и подавая мне руку, — я просто обожаю экскурсии.
И мы отправились гулять по московским улицам. По широким проспектам, подсвеченным новогодней иллюминацией, по узким улочкам, стиснутым между громадинами домов… Шли, разговаривая обо всём и ни о чём — как-то сразу отыскался миллион тем, которые хотелось обсудить и взгляды на которые у нас удивительным образом совпадали. Экскурсии, разумеется, не вышло, но спустя пару часов ноги как-то сами собой вывели к Александровскому саду, а оттуда и на Красную площадь, по обыкновению запруженную туристами, переговаривающимися на десятке языков, так что наша беседа на английском не выделялась на фоне интернационального многоголосья.
Риччи остановился возле одной из светящихся арок, где было поменьше людей, его руки мягко приобняли меня за плечи, а потемневший взгляд малахитовых глаз не оставлял простора фантазии. Но если для него это была не первая наша встреча и даже не вторая, то для меня…
— Я не мой «дубль», — предупредила на всякий случай, снизу вверх глядя на мужчину. Сцена слишком напоминала подсмотренный эпизод с моей копией, даже острое чувство дежавю возникло, но я не стала на нём концентрироваться — настоящее всяко лучше. — Мы разные.
— Я знаю, — мягко улыбнулся Риччи, беря меня за руку и целуя кончики пальцев, совсем как в фильмах о Викторианской Англии. — Поэтому и предлагаю начать всё с начала.
— Давай, — завороженная его жестом, кивнула я. Англичанин, джентльмен… я точно не сплю? Это же воплощенная девичья мечта. Эдакий мистер Дарси, о котором грезит каждая романтичная девушка.
— Тогда будем знакомы, я Ричард.
— Эльвина.
— Чудесное имя для чудесной девушки. Прогуляемся? — и галантно подал мне локоть, за который я с улыбкой уцепилась.
Мы шагали по набережной, лёгкий мороз щипал за щеки, ветер задувал за воротник, но мне было тепло и радостно, будто вместо крови по венам струились пузырьки шампанского. Я смотрела на огни вечернего города, на людей, размеренно гуляющих или спешащих по делам, на мужчину рядом с собой и думала о том, что этот год, едва начавшись, успел принести не один подарок, а всего-то и надо было — впустить в жизнь немного волшебства. Порой пугающего, непривычного, но такого необходимого каждому из нас.
Аннотация: Праздник? Пожалуйста! Что, Новый год в июле? Да без проблем! Королевский? А это как? Ладно, по ходу разберёмся. За ваши деньги что угодно.
Что, свадьба? Легко! Что, моя?..
Полная луна в сопровождении ещё двух более мелких спутников величественно продвигалась по небу. Середина ночи, самое время нечисти, беззакония и заговорщиков. Вот и в полумраке дворцовой библиотеки явно творилось что-то подобное.
Сперва отодвинулся большой портрет давно почившего короля. Из чёрного провала, обнаружившегося за ним, на наборный паркет шагнул высокий брюнет в парчовом халате и кожаных тапочках на босу ногу.
Почти одновременно с этим скрипнула панель на противоположной стене, и в узкий проход между стеллажами скользнул гибкий как змея блондин в запылившемся камзоле и высоких кавалерийских сапогах.
Брюнет, даже не повернув головы в сторону второго гостя библиотеки, с размаху плюхнулся в кресло и вытянул ноги поближе к камину. Тлеющие угли тепла давали мало, и человек в халате щёлкнул пальцами. Несколько поленьев из стоящей рядом подставки взмыли в воздух и, подняв целый вихрь искр, упали в камин. Но и этого озябшему ночному читателю показалось мало. Он снова взмахнул рукой, и в дерево ударил огненный шар, сорвавшийся с его пальцев. Дрова вспыхнули сразу по всей длине и с треском запылали.
Несколько минут темноволосый маг молча смотрел в огонь, не обращая никакого внимания на стоящего рядом с ним человека.
— Ненавижу замки… — сказал он наконец. — Я могу испепелить гору, но не способен избавиться от сквозняка в собственном доме.
Блондин неопределённо передёрнул плечами. С бытовой магией и у него отношения не складывались. Что, впрочем, и неудивительно. Не та специализация, скажем так.
— Кто? — выдохнул сидящий мужчина, впервые взглянув на собеседника.
— Я не знаю, ваше величество, — покаянно склонил голову тот.
— Знать — твоя работа!
— И тем не менее я не знаю, Эрик, — блондин сел в соседнее кресло и тоже вытянул ноги к огню. — Шепоток там, несуразность здесь, парочка случайностей и подозрений…
— Знаю я твои шепотки, Руг, — поморщился король. — Весь вечер читал. И так настроение ни к чёрту. А тут еще это.
— Возможно, я ошибся.
— А так это или нет, мы выясним, когда весной получим независимый юг, — подхватил брюнет. — Нет уж. Это меня не устраивает. Мало того, что в королевстве разразится смута из-за недостатка продовольствия, так ещё и муренские пираты не замедлят воспользоваться глупостью наших свободолюбивых идиотов. Гоняй потом их галеры по каналам и протокам…
— Не замедлят. Там уже какие-то шевеления нездоровые начинаются.
— Кто бы сомневался. Эти всегда нос по ветру держат. В отличие от начальника моей Тайной канцелярии.
— Эрик! — щёки блондина порозовели так, что это стало заметно даже в неверном свете камина. — Я готов в любой момент…
— Да всё, всё… Это я так, — отмахнулся король.
Он прекрасно знал, что уж кто-кто, а Руг не замышляет против него ничего плохого. Во-первых, они были вместе с самого детства, и не раз представлялись случаи убедиться в его верности. А во-вторых, покойный отец просто не оставил Ругу такого шанса, связав его кровной вассальной клятвой. Королевский бастард будет жить ровно столько, сколько проживёт законный правитель — Эрик, и ни секундой дольше.
— Прошляпили мы мерзавца… — проворчал Эрик. — Что делать будем?
— Мне кажется, что лучше всего было бы посмотреть на всё это поближе.
— Ты уже смотрел, — покачал головой король.
— Одно дело я. И совсем другое — ты. Уже один твой приезд всполошит всё это осиное гнездо. Да и повод появится собрать их всех в кучу.
— Повод… А по какому поводу я сам туда поеду? Судя по тому, что тебе так и не удалось ничего узнать, заговорщики совсем не идиоты. Они затаятся, и на следующий год мы получим всё то же самое. Не могу же я кататься на юг каждую зиму.
— Тоже верно. На юге ты окажешься в уязвимом положении.
— Вот-вот. Но собрать их вместе — хорошая идея. Только не на юге, а здесь. У меня под боком. Устроим какой-нибудь праздник.
— Зимой не бывает праздников.
— Значит, будут! — пристукнул кулаком по подлокотнику король. — Во Вселенной тысячи миров. Не может быть, что бы ни в одном из них не праздновали зимой хоть что-нибудь, что подойдёт и нам. Найди мне такой праздник, Руг. И того, кто его устроит.
Я бросила последний взгляд на красочную интернет-страницу и в сердцах захлопнула крышку ноутбука. Ещё один выстрел в пустоту: остатки моих сбережений, две недели споров с веб-мастером и тишина в эфире. Жаждущие праздника не хотели доверять организацию своих торжеств никому не известной фирме, список сотрудников которой состоял из одного директора. То есть меня.
Запиликал мобильник, и я с ненавистью посмотрела в его сторону. На номер, специально приобретённый для работы, с завидным постоянством названивали только спамеры. Глубоко вздохнув, я ответила на вызов:
— «Праздник в каждый дом» приветствует вас. Чем могу быть полезна?
— Вы действительно можете организовать праздник в любом доме? — с долей осторожности поинтересовался мужчина.
«Клиент!» — обрадовалась я и, постаравшись, чтобы мой восторг не отразился в голосе, деловым тоном проговорила:
— Да, разумеется. Это наша работа. Свадьба на морском дне. Детский день рождения в зоопарке. Космическая станция в вашем саду. Хоть коронация. Любой каприз…
«За ваши деньги», — чуть было не добавила я, но вовремя прикусила язык.
— Очень хорошо. Радует, что у вас есть опыт работы с коронованными особами, — заметно оживился собеседник. — Нам нужен королевский Новый год.
— Чё? — ляпнула я, покосившись за окно, где плавило асфальт июльское солнце.
— Простите?
— Эм… Связь барахлит, — выкрутилась я, вовремя вспомнив, что существует китайский новый год, а вместе с ним наверняка и другие «новогодства». И то, что я о них ничего не знаю — не проблема. Зато интернет знает всё, а мне срочно нужен хоть один клиент.
— Да. Сложно было подключиться. Довольно непривычные потоки, — непонятно согласился неизвестный. — Но это неважно. Главное, что у вас есть необходимые навыки. Вы наняты.
«Нанята? — опешила я. — Совсем зазвездились толстосумы».
А в следующую секунду мобильник взорвался у меня в руках, залив пространство ослепительным холодным светом.
Как ни странно, сознания я не потеряла. Ну, или не заметила этого. Ослепительный свет постепенно угас, а я даже не покачнулась. Правда, перед глазами всё ещё плавали белёсые круги, и видела я плоховато.
Я заморгала, сбрасывая с ресниц невольные слёзы. «Надо же. Никогда не верила, что мобильники могут взрываться, и на тебе, — я пошевелила пальцами, пытаясь оценить повреждения. — Ну хоть рука цела. Похоже, даже не обожглась. Уже хорошо. Теперь бы осторожненько сесть…»
Но выполнить это элементарное желание оказалось не так просто. Я медленно отступила назад. Туда, где у стены моей комнаты стоял диван. Шагнула раз, другой, третий… И всё мимо. Дивана не было. Я сообразила, что в моей однушке просто некуда так долго отступать, и слегка забеспокоилась. Повела руками и ничего не нащупала.
— Что за ерунда? — я прищурилась, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь.
Зрение потихоньку восстанавливалось. Я уже могла различить очертания предметов. Вот только таких предметов в моей квартире никогда не было. Не покупала я громадину, отдалённо напоминающую стол. И массивные кресла тоже не покупала. Впрочем, камина, а ничем другим колеблющееся рубиновое пятно в тёмной рамке быть просто не могло, на пятом этаже облезлой хрущёвки тоже не имелось. Но самое главное, у меня дома не было мужчин. А у камина стояло именно оно. Мужчина то есть. Широченные плечи, узкие бёдра, сапоги с отворотами и палка сбоку. Шляпу вверху прилепить, и будет чистый мушкетёр д’Артаньян в молодости.
— Кто вам позволил делать перестановку?! — возмутилась я. — И вообще, какого чёрта вы тут делаете вместе со своим камином?
— Ты уверен, что она именно то, что нам надо? — у незваного гостя оказался приятный, совершенно спокойный голос.
Настолько спокойный, что моё беспокойство лишь усилилось. Нахал явно чувствовал себя очень уверенно.
— Судя по тому, что я вытянул из тамошнего инфо-пространства, праздники её специализация, — отозвались у меня из-за спины, и я резко развернулась.
Там тоже стоял незнакомец. Для меня он мало чем отличался от первого: та же атлетическая фигура и палка на боку.
— Какая интересная Вселенная, — хмыкнул любитель каминов. — Надо же такое придумать: отдельная специализация исключительно для праздников.
Белёсые круги перед глазами делались всё прозрачнее. Я уже видела не только своих похитителей, одетых по моде восемнадцатого века, но и массивную резную мебель, деревянные панели и картины на стенах, высокие окна с витражами. В общем, всё то, что в моей квартире точно отсутствовало. Впрочем, заснеженные горные вершины на фоне голубого неба из своего окна я тоже никогда не наблюдала.
— Да что вам от меня надо, мушкетёры чёртовы?! — взвыла я, уже всерьёз опасаясь за своё психическое здоровье.
— Праздник, — просто ответил тот высокий блондин, на которого я смотрела.
— Праздник? — беспомощно переспросила я и перевела взгляд на второго похитителя.
— Именно, — кивнул тот. — А если точнее, то Новый год. Зимнее солнцестояние через неделю. Как раз можно приурочить.
Я зябко переступила с ноги на ногу. По полу, несмотря на толстый ковёр, в котором ноги утопали почти по щиколотку, ощутимо тянуло холодом. В голове вертелись тысячи вопросов, а я молчала, попросту не понимая, какой из них задать первым.
— Ну что ж. Раз всё получилось, то я пойду, — подытожил темноволосый.
Теперь я видела его вполне чётко. Палка превратилась в шпагу. Непропорционально широкие плечи обернулись разлапистыми погонами. Кажется, такие назывались эполетами. А на голове вместо шляпы красовался узкий золотой обруч с крупным прозрачным камнем по центру.
Он по-военному развернулся и вышел из комнаты. Только тут я окончательно осознала, что никакую перестановку в моей квартире никто не делал. Просто потому, что кабинет, смахивающий на декорации к историческому фильму, был в два раза больше моей однушки. Я развернулась к единственному оставшемуся собеседнику:
— Где я и что вам от меня нужно?
— Так и знал, что у вашей Вселенной нет связи с Гроздью, — вздохнул смазливый блондин и повёл рукой. — Садитесь.
— Спасибо, постою.
— Как хотите. А я присяду.
— Чувствуйте себя как дома, — съязвила я.
Блондин пропустил шпильку мимо ушей и устало опустился в одно из кресел возле небольшого столика.
— Вам не стоит беспокоиться. Ваша задача проста до безобразия. Вы должны организовать Новый год. Именно для этого вас пригласили сюда.
— Пригласили? — фыркнула я.
Сарказм снова пролетел мимо мужчины. Он только устало вздохнул.
— Я подключался к инфо-пространству вашей Вселенной. Не спорю, система довольно странная. Энергетические каналы, привязанные к материальным носителям, это что-то новенькое. Я с таким еще не сталкивался. Но сути это не меняет. Ваша специализация — организация праздников. Вы…
Он принялся цитировать рекламный слоган с моей страницы в интернете. Шпарил как по писаному, а у меня уши в трубочку сворачивались. Не зря. Ох, не зря я ругалась с рекламщиком. Вернусь, половину ахинеи переделаю, вторую половину удалю и скажу, что такого никогда не было. Если вернусь..
— Единственное, что поставило меня в тупик, это услуга «Праздник навынос».
«А этот бред я вообще прошляпила…» — с долей обречённости подумала я.
— Пришлось ещё покопаться в вашем инфо-пространстве, но в конце концов я разобрался, что это значит. К сожалению, никто кроме вас её больше не предлагал. Поэтому пришлось либо вызывать вас, либо рисковать межмировыми осложнениями. А нам и своих, местных хватает… — тут он осёкся и впервые посмотрел на меня. — Впрочем, это вам неинтересно. Ваша задача — Новый год в отдельно взятом замке. Вот в этом. На столе план. Зоны, которые вы можете задействовать, и запретные территории. Работайте.
Мужчина встал с явным намерением уйти.
— Эй, стойте! — выпалила я первое, что пришло в голову. — То есть как это «Работайте?!»
— Вы специалист по организации праздников? — с беспокойством прищурился он.
— Да…
— Тогда в чем проблема? Организовывайте.
Вот тут-то меня и прорвало.
— Легко сказать «организовывайте». Что, как, на какие шиши? А главное, для кого?! Детский утренник и корпоратив — это две большие разницы. И вообще, проблема в том, что вы вытащили меня из дома в тапочках, даже не удосужившись поинтересоваться, свободна ли я. У меня заказов и клиентов…
— Тем больше у вас причин всё сделать быстро, — пожал плечами нахал. — Приглашён весь высший свет с чадами и домочадцами. А ваше присутствие на празднике вовсе не обязательно. Все управляющие потоки можете замкнуть на меня.
— Чего замкнуть? — опешила я.
Он как-то по-особому пристально уставился на меня, а секунду спустя выругался и плюхнулся обратно в кресло.
— Неинициированная… И, соответственно, необученная. Как я мог об этом не подумать?!
— Вы о чём?
— Эрик меня казнит, — невпопад отозвался мужчина.
— А меня? — насторожилась я.
— Вы-то здесь при чём?
Он сказал это таким тоном, будто отмахнулся. Сразу стало как-то спокойнее. Вряд ли таким тоном можно врать.
— А, ну тогда ладно, — кивнула я и присела на подлокотник одного из кресел. — Организация казней — это не ко мне. Когда вы отправите меня обратно?
— Об этом не может быть и речи, — встрепенулся заказчик, и я разочарованно отвернулась. — Артефакт-портал в любом случае требует времени на перезарядку. Послушайте, госпожа специалист по организации…
— Вероника, — поморщилась я.
— Что?
— Меня зовут Вероника.
— А… Ну да… Ругерт.
— Что?
— Меня так зовут, — лицо блондина впервые озарила слабая тень улыбки. — Можно просто Руг.
Я промолчала, засмотревшись на удивительную метаморфозу. Равнодушный холодный му… кхм… В общем, отвратительный заказчик исчез, а вместо него в кресле оказался просто усталый человек. Между прочим, красивый той особой мужской красотой, которая мне всегда нравилась. И как я этого сразу не заметила?
— Приятно познакомиться, Руг, — буркнула я.
— Послушайте, Вероника. А мы не можем как-нибудь решить эту проблему? — проговорил он, помассировав переносицу. — Признаю. Я поторопился. Мне надо было учесть, что у вас используются материальные носители энергопотоков, и дать вам время на сборы. Но лишние задержки — это дополнительный риск: артефакт мог разрядиться.
— И вы решили, что я прекрасно обойдусь без них, — проворчала я.
— Скорей уж решил, что вы не сможете обойтись без ноги или руки. Разрядившийся портал иногда переносит объекты не полностью, — хмыкнул он. — Это устроило бы вас больше?
— Вряд ли, — вынуждена была признать я.
— В общем, что имеем, то имеем, — тряхнул головой он. — Я не могу сейчас отправить вас обратно. Как не могу и найти другого организатора для праздника. Поэтому поработать придётся вам. Но раз уж я невольно лишил вас инструментов…
«Да, да… Например, компьютера с выходом в интернет, — проворчала я про себя. — Хотя что может интернет знать про другие Вселенные?»
— Вы слышите меня, Вероника?
— Да, конечно… — спохватилась я и снова сфокусировала взгляд на Руге.
— Вас устроит такой вариант?
— Пока не знаю, — обтекаемо отозвалась я. Не признаваться же, что попросту прослушала всё на свете.
— В чем проблема?
— Мы еще не обсудили мой гонорар. И объем работы.
— Вот ваш гонорар, — он спокойно кивнул на стол.
Я проследила за его взглядом и увидела невзрачный мешок: «М-де… Кожаная сумка а-ля мини-мешок из-под картошки не то, о чём я мечтала в качестве платы за свой первый самостоятельный праздник…» Впрочем, выбирать было не из чего, а качать права не рекомендовалось.
— Кроме того, я пришлю вам помощника. Маг-универсал, как мне кажется, подойдёт для наших целей лучше всего. Универсалы, конечно, слабее чистых стихийников, но вам и не горы ворочать. Договорились?
— А у меня есть выбор? — вздохнула я.
— Выбор есть всегда, — снова улыбнулся он и принялся демонстративно загибать пальцы. — Вы можете сбежать…
Он картинно кивнул в окно. В стекло билась густая голубоватая метель.
— …можете отказаться. Тогда вы останетесь без гонорара, и вам придётся оплатить обратный путь.
Настал мой черёд напоказ похлопать себя по бокам, демонстрируя отсутствие карманов. Но я была бы не я, если бы просто промолчала:
— Откровенно говоря, для такого серьёзного путешествия маловато будет.
— Если всё пройдёт удачно, вполне возможна премия, — пожал плечами этот нахал. Тоже покосившись на кожаную сумку.
— Угу, к сумке еще кошелёк в тон, — проворчала я. — Ладно, понятно. Выбора у меня нет.
Руг развёл руками и поднялся.
— Сегодня уже поздно. А завтра с утра вас будет ждать ассистент. И просьба лично от меня. Я понимаю, что в разных Вселенных мода может отличаться. Но это всё же слишком вызывающе. Всем будет проще, если вы воспользуетесь одеждой в вашем гардеробе.
— И как я туда доберусь? — слегка рассердилась я.
И так было понятно, что мой короткий сарафанчик не соответствует не только моде, но и погоде. Джинсы и кардиган, а то и пуховик с валенками подошли бы гораздо лучше. Но что имеем, то имеем. Вся моя одежда осталась в родном мире. Так, стоп… о мирах не думать. Не думать, я сказала! Это просто командировка. Необычная командировка.
Но всё оказалось куда проще, чем я думала. Пока я рассуждала и пыталась унять запоздалую истерику, Руг пересёк кабинет и открыл дверь:
— Ваша спальня. Гардероб — это такой большой ящик с дверцами. Справитесь, или показать, как открывается?
Я открыла рот, что бы разразится гневной отповедью. Тоже мне нашёлся остряк-самоучка. Потом мысленно плюнула и снова закрыла: бесполезно.
— Тогда доброй ночи, — с удовлетворением отозвался он.
— Доброй, — буркнула я ему в спину.
Руг кивнул через плечо, показывая, что услышал, и вышел вон. Оставшись одна, я огляделась. Потом на всякий случай сильно зажмурилась, ущипнула себя за локоть и снова открыла глаза. Бесполезно. Музейный кабинет, камин и сквозняк, а вместе с ними и весь этот «другой мир», чтоб ему провалиться, исчезать категорически отказывались.
Вздохнув, я поплелась в указанную спальню. Тут всё тоже смахивало на дорогущие декорации к фильму про королей: огромная кровать под балдахином, очередной камин и вездесущий сквозняк. Я закусила губу, кое-как подавив желание заорать и швырнуть что-нибудь в этот самый камин. Странно, но только сейчас я осознала, что вся эта идиотская история не сон и не бред, а объективная реальность.
Выругавшись, я бегом пересекла комнату и, забравшись в кровать, с головой накрылась толстым тяжёлым одеялом: «Говорила мне мама: «Найди себе нормальную работу!»
Как ни странно, но заснула я почти моментально. Не мучилась бесплодными размышлениями и страхами, не просыпалась от кошмаров. Мне вообще ничего не снилось. Просто закрыла глаза вечером, а открыла уже утром. «Наверное, какие-то особенности перемещения», — решила я для себя и выкинула это из головы. Сегодня удивительный заказ уже не казался таким бредовым и страшным. Напротив, я воспринимала его как чудесное приключение.
Возможно, этому поспособствовали тёплое одеяло и яркое солнце, бьющее в окно. Морозные узоры на цветных стёклышках витража заиграли волшебными искорками. Тяжёлые бордово-коричневые тона спальни украсились разноцветными солнечными зайчиками, и комната сразу стала какой-то праздничной, что ли.
— И никаких гирлянд не надо, — улыбнулась я и откинула одеяло.
Оптимизм резко пошёл на убыль. Несмотря на то, что в камине каким-то чудом продолжали теплиться рубиновые угли, температура была не слишком комфортной. Под одеялом куда уютнее.
Помянув нехорошим словом дремучее средневековье, я всё же заставила себя встать. Сарафан, который вчера не удосужилась снять, безнадёжно измялся. К тому же вчера я забыла почистить зубы и сейчас ощущала почти физический дискомфорт. Удобства нашлись за маленькой дверцей в нише за кроватью. Не пятизвёздочный отель, но видали мы и хуже. В любом случае здесь были небольшая сидячая ванна, умывальник и туалет. Правда, всё это было сделано в виде морских раковин, а головку душа намертво вмуровали в стену. Но зато оттуда текла горячая вода, чуть заметно отдающая мятой, а на полке нашлась высокая стопка больших пушистых полотенец.
Полчаса спустя я, окончательно смирившись с действительностью, подошла к большому шкафу: «Посмотрим, чем порадует местная мода. Судя по заказчикам, это будут корсеты, кринолины и трусы до колен».
Но, к моему удивлению, ничего подобного в шкафу не нашлось. В качестве белья предлагались кружевные боди. А вместо платьев я увидела на вешалках целую коллекцию разноцветных камзолов длиной до середины бедра и облегающие штаны из мягкой замши. Настроение резко скакнуло с отметки «жить можно» на уровень «жить хорошо».
Я быстро переоделась и вышла в кабинет. На столе всё так же валялся мешок. И тут я сообразила, что меня смущало. Даже для чужого мира оплата работы галантереей не самый разумный способ. «Руг говорил что-то про магию. Может, сумка волшебная?» Я поспешно развязала тесёмки и в первый момент даже не поняла, что такое вижу: мешок размером с хороший кочан капусты был полон тускло поблёскивающих кругляшей.
«Это ещё что? — с лёгким недоумением я достала один и почувствовала, как отвисает челюсть. — Золото… Чёрт бы побрал все эти сказки! Золото!»
Разумеется, никакой пробы на кругляшах не имелось. С одной стороны были оттиснуты какие-то значки, а с другой — смутно знакомый профиль. Чуть пошевелив мозгами, я вспомнила, когда и где видела его обладателя. Не далее как вчера в этой самой комнате. Золото мигом утратило половину привлекательности: «Значит, король. Или царь. Или вообще какой-нибудь император. Кто их знает, как у них тут зовётся Самый-Главный-на-Свете-Начальник… Такой и правда казнить может, если что не по-его выйдет».
Я решительно бросила монету обратно в мешок и, завязав горловину, сунула его в ящик стола. Успею еще налюбоваться, если выберусь отсюда. «Когда выберусь, — мысленно поправилась я и, одёрнув камзол, пододвинула поближе план замка. — Хотите Новый год, ваше величество, будет вам Новый год. А всякие отвлечённые вопросы вроде того, какую квартиру я куплю вернувшись, или как вообще существует такая чушь, как магия, можно отложить на потом».
План, чёткий и понятный, слегка поколебал мою уверенность в собственных силах. Замок представлял из себя широкую букву «Ш». Парадный вход красовался на горизонтали. Но именно эта горизонталь вместе с центральной палочкой алела запретным красным цветом. Для праздника местный властитель решил выделить боковые крылья, а чтобы наёмная распорядительница в моём лице ничего не перепутала, на плане их окрасили в зелёный.
«М-де… И как это понимать? — задумалась я. — Может, у них женщинам положено праздновать отдельно от мужчин? Или это для детей одна сторона, а для взрослых другая?»
Спрашивать было не у кого. Да я и не особо стремилась. В конце концов, это мой первый самостоятельно спланированный праздник — хотелось сделать всё самой. Главное, начать. А там по ходу дела разберёмся.
«Украсить надо в любом случае. Гирлянды, огоньки, что-нибудь такое. И ёлка. Новый год, это ёлка. Интересно, а у них тут вообще ёлки растут?»
На этом соображении мысли забуксовали. Как вообще можно что-то планировать, не представляя, что тут могут, а что нет? В очередной раз выругавшись, я направилась было к двери, но не успела взяться за ручку, как тяжёлая резная створка распахнулась.
— Госпожа Вероника? — спросил худой как жердь дядька лет пятидесяти.
— Да.
— Я ваш новый помощник, — он коротко кивнул и, окинув меня тем самым по-особому пристальным взглядом, скривился. — Неинициированная… Опять вся работа мне, а плата кому-то другому.
— Простите, что? — опешила я.
Но странный гость уже навесил на физиономию маску равнодушной отстранённости:
— Я ваш новый помощник. Метр Занид.
— Зануд?
— Занид. Как вы собираетесь устроить королевский праздник, если даже простое имя запомнить не в состоянии?
«Не сработаемся», — сразу поняла я. Но выбора не было. Начинать работу со скандала — хуже не придумаешь.
— Пойдёмте, метр Занид, — буркнула я, сворачивая план.
Быстрым шагом я направилась в сторону разрешённой территории. Ну, по крайней мере понадеялась, что направилась. Просто свернула налево, выйдя кабинета. К моему удивлению, замок словно обезлюдел. Мне даже слуги и то почти не попадались на пути. Это настораживало, но спрашивать Зануду не хотелось. Он и без того очень неодобрительно сопел у меня за спиной.
Впрочем, план оказался точным, и четверть часа спустя сомнения отпали сами собой. Приставленный ко мне дядька оказался редкостной скотиной. Сперва вообще изображал непонятливого барана, а когда я пригрозила пожаловаться Ругу, притих, но гадости себе под нос шипел не переставая.
Но магия это нечто, скажу я вам. Куда там жалкой мишуре техногенного мира. Да. За каждую блестящую звёздочку пришлось воевать с Занудой, но оно того стоило. К вечеру я устала как собака, но всё левое крыло приобрело волшебный, праздничный вид.
С ярких переливающихся гирлянд сыпался почти настоящий снег. Разумеется, никаких сугробов в каждом простенке не образовывалось. Снежинки исчезали, не долетая до плит пола. Но выглядело это просто восхитительно.
Ёлки, или скорее какая-то их разновидность, в этом мире тоже были. Мало того, мне повезло. Их шишки собирали, а орешки жарили. Это было чисто зимнее местное лакомство. Недолго думая, я украсила проёмы дверей еловыми лапами. В оконных нишах установили небольшие ели, переливающиеся магическими огоньками. А на каждом повороте коридоров — блюда с теми самыми жареными орешками. Левое крыло пропиталось ароматом лесного морозного утра.
Странностей тоже хватало. Я не понимала, зачем принимать гостей в явно жилом крыле замка. Мне попадались спальни, гардеробные, ещё чёрт знает что. Редкие комнаты, чьё предназначение я не могла сходу угадать, были слишком малы для серьёзного торжества. В иных ресторанах залы побольше бывают.
Но в конце концов я решила, что хозяевам виднее, где принимать гостей. А большой зал вполне мог находиться в правом крыле, куда я еще не ходила. И потом, другой мир — другие правила.
В общем, я осталась более чем довольна своей работой. Но не успела вдоволь себя похвалить, как столкнулась с грубой прозой жизни.
Посреди коридора, как раз у двери спальни, которую я украсила с особым тщанием, стоял Руг. И лицо его выражало всё что угодно, только не восторг.
— Я говорил ей, но она меня не слушала, господин министр, — изогнулся в подобострастном поклоне Зануда.
— Пошёл вон, — сквозь зубы бросил Руг и, подхватив меня под локоть, потащил прочь.
— Эй! Полегче! — опомнилась я, на одном из поворотов едва не врезавшись в сверкающую ёлку.
— Полегче?! — прошипел мужчина. — Это вам стоило сказать себе!
— А что такое?! — возмутилась я, наконец высвободив свою руку из его железной хватки и остановившись.
Впрочем, это не было моей заслугой: Руг как раз втащил меня в мою комнату.
— Вы что натворили?!
— Подготовку к празднику? Вы заказали праздник. А к празднику прилагаются декорации и украшения. Если вы…
— Да знаю я, что к праздникам прилагается! — перебил он, нервно взъерошив волосы. — Но какого демона вы полезли украшать королевские покои?! Я же вам план выдал. Вы план видели?
— Видела! И на плане эти помещения отмечены зелёным!
— Именно! И почему в таком случае… — тут Руг осёкся и посмотрел на меня. — Какой цвет в вашем мире означает опасность?
— Красный, — пожала плечами я.
— Эрик меня казнит…
— Это мы уже обсуждали.
— И вас заодно! Демон… Как же отправить вас обратно? Артефакт ещё не…
Я почувствовала, что внутренности завязались в холодный узел. И ведь чуяла же, что обязательно найдётся какой-то подвох, раз это другой мир!
— Руг? — дверь распахнулась, и в комнату шагнул местный палач, то есть король. — Куда ты так быстро утащил своего специалиста по праздникам?
За его спиной маячил мой горе-помощничек и со злорадной ухмылкой поглядывал на меня. Руг резво развернулся и быстрым движением задвинул меня себе за спину:
— Ваше величество, я всё объясню. Это моя…
— Да знаю я, что твоя, — усмехнулся король. — Отлично получилось. Я будто в детство окунулся. Снег, огоньки и орешки. Помнишь?
— Д-да… — неуверенно подтвердил тот.
— Мои поздравления, госпожа специалист, это то что надо, — проговорил король, не обратив на его замешательство никакого внимания. — Вот в таком духе всё и делайте. Напомните нам детство. Ругерт, зайди потом ко мне.
Он развернулся и вышел вон. Занид, за эти несколько минут растерявший всю свою самоуверенность, опасливо попятился.
— Я же сказал: «Пошёл вон»! Потом с тобой поговорю, — вполголоса выплюнул Руг, захлопнув дверь перед носом у подлеца. Я с облегчением выдохнула. Видеть эту рожу было противно. Теперь-то я поняла, откуда взялась его покладистость.
— Скотина, — буркнула я, усаживаясь в кресло и вытягивая натруженные ноги к камину.
— Надеюсь, это относилось не к его величеству, — проворчал Руг, устраиваясь рядом.
— Тут и без его величества хватает кандидатов на этот титул, — проворчала я, многозначительно посмотрев на собеседника.
Он улыбнулся. Но развивать тему не стал.
— Вы же понимаете, что он наверняка повторит попытку, — продолжила я минут пять спустя.
— Понимаю… Универсалы не самая популярная специализация. Имея доступ ко всем стихиям, но редко достигают чего-то серьёзного. Распыляются. Но Занид казался мне очень старательным. Хотел дать ему возможность показать себя. И просчитался.
— Отчего же. Он как раз себя показал. Меня подставил и вас заодно, — буркнула я, поёжившись от запоздалого страха: и правда, казнили бы к чёртовой матери и поминай как звали…
Руг бросил на меня какой-то странный взгляд, но возражать не стал.
— Пожалуй… Но раз Эрику… Его величеству понравилось, продолжайте в том же духе. А во избежание всяких недоразумений… — он покосился на валявшийся на столике мятый план, — Я сам поработаю вашим ассистентом.
— А кем вы обычно работаете? — насторожилась я.
— Я глава Тайной канцелярии, — нежно улыбнулся блондин.
Уснула я той ночью далеко не сразу. В голове роились сотни мыслей, и все какие-то дикие. Первый самостоятельный праздник, и сразу в новом мире. Да ещё местный кэгэбэшник в качестве ассистента. Мало того, очень симпатичный кэгэбэшник. Было от чего схватиться за голову.
«Зачем им вдруг Новый год понадобился?» — гадала я.
Но ничего разумного в голову не приходило. Плюнув на бесплодные размышления, я так и заснула ни с чем, решив разбираться по ходу дела.
Однако в течение следующих двух дней наблюдения так ничего и не дали. Единственное, что я поняла: праздник был им очень нужен. Иначе с чего бы ассистировать мне вызвалась такая большая шишка. Ругу и без праздника было чем заняться. К нему то и дело подходили какие-то люди, совали бумаги, что-то шёпотом рассказывали, удивлённо косясь на меня. Ему явно было бы куда удобнее в каком-нибудь кабинете. Но он упорно таскался за мной по всему замку, подгоняя призванных на помощь универсалов.
Как ни странно, уже на второй день ежеминутное присутствие главы тайной стражи за спиной перестало меня напрягать. Руг, напротив, внушал какую-то уверенность. Даже вспоминать не хочу, скольких глупых ляпов, как связанных с моим незнанием этого мира, так и с обычной невнимательностью, мне удалось избежать благодаря ему.
А сам Руг взял за моду проводить со мной не только рабочее, но и свободное время. Он обедал со мной, а вечером торчал в моей гостиной до тех пор, пока я не отправлялась спать. И это тоже не раздражало. С Ругом было интересно.
И всё же мне никак не удавалось угадать, зачем эту всю суету вообще затеяли. Наконец я не выдержала и на третий день вечером, когда все украшения оказались на своих местах, а огненные маги, которыми я заменила традиционный салют, поняли, что от них требуется, я решила поговорить с Ругом начистоту.
— Зачем всё это? — прямо спросила я, устраиваясь у камина с бокалом подогретого вина.
— А какая вам разница? — вздохнул Руг, усаживаясь в соседнее кресло.
За эти дни он осунулся и как будто даже постарел. Под глазами залегли тёмные тени недосыпа и усталости.
— То есть как это какая разница? — возмутилась я.
— А вот так. Через несколько дней, если всё будет нормально, я отправлю вас обратно. А мы останемся здесь вместе с нашими проблемами. И вообще, что вас смущает? Король захотел устроить для своих подданных праздник. У вас разве так не делают?
Я чувствовала, что он что-то не договаривает. И в то же время уже успела узнать его достаточно, что бы понимать: начну давить — не узнаю вообще ничего. Поэтому решила зайти с другой стороны.
— Ключевая фраза «если всё будет нормально», — медленно проговорила я. — А как я могу гарантировать, что всё будет нормально, если не знаю, что вы подразумеваете под этим «всё». Помните, как глупо получилось с раскрашенным планом?
— Такое забудешь, — передёрнул плечами Руг. — Что ж… может быть, вы и правы. На самом деле я не вижу причин скрывать от вас правду. Знакомых у вас тут, а тем более на юге нет. Да и через несколько дней вы вернётесь к себе…
— Будет больше шансов на «всё нормально», если я буду в курсе, — с нажимом повторила я. — Мне неизвестны ваши особенности. Вдруг вы все тут в волков превращаетесь в полнолуние, например? А я на это полнолуние бал запланирую…
— В волков? — опешил мужчина. — Нет, в волков мы не превращаемся. Вообще ни в кого не превращаемся…
— Вы же поняли, о чём я!
— Да понял я… Хорошо. Но имейте в виду: лишняя болтовня — прямой путь к палачу.
— Да, да, — закатила глаза я. — Вы не устаёте об этом напоминать. Ещё бы понять, с кем я могу так неудачно поболтать, когда вы постоянно маячите у меня за спиной.
Глава тайной стражи поморщился так красноречиво, что я рассмеялась.
— Ей смешно… — вздохнул он. — Ладно, слушайте. Посмотрим, как вы будете смеяться.
— Вся внимание.
— Наше королевство располагается поперёк большого горного хребта, — издалека начал Руг.
Полчаса спустя оптимизма у меня поубавилось, и я с тоской поглядывала на стол, куда спрятала мешок с золотыми монетами. Это ж надо было угодить в эпицентр заговора! Говорила мне мама: «Найди себе нормальную работу!». Так нет, решила превратить свою жизнь в праздник. Навынос, блин…
— Что приуныли, Вероника, — усмехнулся Руг, искоса наблюдая за мной.
— Вас ругаю, — совершенно искренне отозвалась я.
— Меня? За что? Вы же сами хотели знать всё.
— За то, что сразу не сказали. Теперь придётся всё переделывать.
— Что переделывать? — насторожился Руг. — Эрику понравились ваши декорации.
— Сценарий праздника. Я собиралась устроить бал-маскарад.
— Маскарад? — перекосило главу тайной стражи. — А можно как-то без этого?
— Сложно… Очень сложно… — я позволила себе маленькую месть. — Но если очень нужно…
— Очень! — с чувством проговорил Руг.
Представив, каково ему будет ловить всяких заговорщиков, если все поголовно и совершенно законно нацепят маски, я усмехнулась: «Была бы тебе наука не воровать приличных девушек из чужих миров. Но ведь и правда казнят если что. Не король, так заговорщики. И меня заодно, что самое неприятное. Придётся мстить по-другому».
— В принципе можно поменять сценарий даже теперь. Хороводы вокруг главной ёлки поводим, Деда Мороза с подарками позовём.
— Кого позовём?
— Вас, — нежно улыбнулась я, чувствуя себя почти отомщённой. — С бородой, в шубе и с большим мешком.
— Простите, что?
— А вы в такой ситуации позволите кому-то ещё разгуливать в таком виде? Под бородой хоть крокодила можно спрятать, не то что главу Тайной канцелярии.
— Кто такой крокодил?
— А, — отмахнулась я. — Такой очень сильный и зубастый товарищ. Хвать и утащил.
— И почему мне кажется, что в этом есть какой-то подвох, — проворчал он, но спорить не стал.
Всё было ясно и понятно. Заговоры, придворные интриги и местные проблемы меня не касались. Руг встал на пути всего этого нерушимой стеной. Вместо волн, вполне способных смести как пушинку кого угодно, до меня долетали разве что лёгкие брызги в виде случайно услышанных обрывков разговоров и злобных взглядов.
Но мне и того хватало. Я прекрасно видела, что мало кто рад такому доверию, какое оказал мне король, поручив устроить совершенно новый праздник. Кто-то считал меня выскочкой, кто-то любовницей. Причём имя моего мнимого любовника почему-то звучало как «Сами-знаете-кто». И это неизменно вызывало у меня улыбку. В конце концов Руг заинтересовался этим феноменом. Пришлось пересказывать ему сагу мамы Ро.
Вообще наши разговоры по вечерам всё дальше отходили от планирования Нового года в отдельно взятом замке. Руг живо интересовался моим родным миром и охотно рассказывал о своём собственном. А я ловила себя на том, что сравниваю его со своими знакомыми, и сравнение получается совсем не в их пользу. Была в Руге подкупающая готовность защитить, которую почти выхолостила цивилизация из моего родного мира. Ну или это мне мужчины не такие попадались. Не знаю.
Но всё имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Закончилась и подготовка моего первого праздника. По молчаливому согласию об отправке меня домой мы не заговаривали. Тем более что ведущей праздника как-то незаметно оказалась я. Никаких видимых телодвижений заговорщики не делали, и я убедила себя, что всё пройдёт по плану. Мне бы вспомнить, что более опытные коллеги предупреждали: «По плану не бывает никогда». Но я всё ещё считала себя самой умной. Да и что может пойти не так, если план праздника утверждён железной рукой его величества, а Дедом Морозом выступает сам глава Тайной канцелярии?
— А теперь позовём Дедушку Мороза с подарками! — слегка охрипшим голосом воскликнула я, уже предвкушая завершение дурдома под названием «королевский Новый год».
Что пошло не по плану? Всё! Начиная от пробки при входе, когда южные гости, явившиеся в замок порталом, застряли у волшебных снегопадов. Заканчивая тем, что когда я позвала детишек водить хоровод у ёлки, ко мне ломанулись гости в полном составе. Надо было видеть этот хоровод, больше смахивающий на гигантский морской узел, каким-то чудом умудряющийся шевелиться.
— Дедушка Мороз! — рявкнули две сотни глоток, заставив меня нервно вздрогнуть. А ведь должна была бы уже привыкнуть к шумным и непосредственным южанам.
Руг почему-то не показывался.
— Давайте попробуем ещё раз, — несчастным голосом проблеяла я, подавив желание заткнуть уши пальцами.
— Дедушка Мороз!
«Может, он там в засаде оглох, когда южане Снегурочку звали?» — забеспокоилась я, незаметно сдвигаясь к портьере, за которой пряталась потайная дверь.
— Дедушка Мороз! — уже без моей подсказки заорали гости, и портьера наконец шевельнулась.
— Ну, слава всем богам, — выдохнула я.
И одновременно с этим в зал выскочил Дед Мороз. С огромным мешком, бородой набекрень и выпученными глазами он зигзагом поскакал между гостями прямо к распахнутым дверям, ведущим в сад.
Мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять: что-то опять пошло не так. Во всяком случае, это точно был не Руг. «Заговорщик! — осенило меня. — Грохнул моего мужика и удирает!»
— А теперь ловим его! — перекрывая гул толпы, рыкнула я. — Держи Деда!
— Держи Деда! — подхватили гости.
У лже-Деда не было никаких шансов. Его загоняли всей толпой.
Таким был мой первый самостоятельный праздник. А что заговорщики? А не было никаких заговорщиков. Просто наместник южных провинций решил порадовать своего короля и устроить ему, а заодно и своим северным сородичам праздник лета. Для этого закупались в огромных количествах всевозможные фрукты и магические хлопушки, а с местных баронов затребовали войска. Кто-то же должен был охранять всё это ароматное богатство по пути через горные перевалы. Порталы, они, как известно, только людей переносят.
Правда, и у них не всё пошло по плану, и вместе с возницами в королевский замок пробрался потерявший корабль пират. Он решил разом поправить дела, ограбив королевскую сокровищницу. Я так и не узнала, как король Эрик выцарапывал свои сокровища из рук весёлой толпы южан, отловивших-таки в парке Мороза-грабителя. Но никого не казнили, даже Руга. Так что как-то выцарапал, наверное.
Даже два месяца спустя, глядя из окна своей новой квартиры, как нудный осенний дождь хлещет по лужам, я улыбалась, вспоминая эту историю. И всё же к этой улыбке примешивалась доля грусти. Мне не хватало вечерней болтовни с Ругом. Вечно усталый брюнет с мягким голосом и готовностью защищать своё, которую я чувствовала на каком-то генетическом уровне, крепко запал мне в душу. И чем ближе подкрадывалась зима, тем чётче я это ощущала.
Резкий гудок мобильника заставил меня отвлечься от воспоминаний. Я отвернулась от окна, скользнула взглядом по обновлённому сайту и ответила на вызов:
— «Праздник в каждый дом» приветствует вас. Чем можем быть полезны?
— Праздником, чем же ещё, — усмехнулся до безумия знакомый голос.
— Каким? — осторожно уточнила я, не веря собственным ушам.
— А каким угодно. Например, можешь организовать собственную свадьбу. Сумеешь, Вероника?
— Ну ты же знаешь, Руг, — нарочито равнодушно протянула я, чувствуя как губы расползаются в невероятно глупой и настолько же счастливой улыбке, — Я предпочитаю знать все условия. Кто? С кем? А главное, зачем?
— Кто, я тебе уже сказал. Зачем? Неужели специалист по праздникам не знает, зачем люди женятся? А «с кем», вообще не обсуждается.
— Что-то слишком много неточностей, господин глава Тайной канцелярии, — хмыкнула я. — Надо бы всё обсудить при личной встрече. Давайте пока начнём с чего-то более простого.
— Договорились. Начинайте с чего хотите. Вы наняты.
— С днём святого Валентина, ваша канцелярская светлость — выдохнула я в белую вспышку, поглотившую мою новую квартиру, старый диван и осенний дождь за окном.
— Гляди, какая симпатичная!
Кошка насторожилась, чуть присев. Люди бывают разные. Те, кто разговаривает добрым голосом, может больно затискать или грубо посмеяться. Но мужчина и женщина казались безобидными, а еду выпрашивать надо. В последние дни часто шёл мягкий, ослепительный снег. Огромные хлопья, опушённые инеем, падали на асфальт, поблёскивая в свете фонарей. По такому снегу бегать хорошо, мягко, лапки не мёрзнут. Но он быстро засыпал помойки, и кормить подрастающего котёнка стало значительно труднее.
— Девочка, по мордочке видно. Худющая, правда, и грязная… Нас не боится, — женщина присела, и тёплые пальцы погладили тощую спинку. — Идём с нами!
Ласковые, согревающие руки сгребли растерявшуюся кошку, не успела она даже дёрнуться.
— Будете с Барсиком развлекать друг друга, пока мы на работе. Он один явно скучает.
— И наглеет, — проворчал мужчина. — Ты уверена? Может, она дикая какая-нибудь?
— Ну что ты, вон какие глазки умные! Ты же не против был взять второго? Ну пожалуйста! — женщина встала, держа кошку на руках, и та немного забеспокоилась.
— Да я и не против… — отмахнулся мужчина. — Сама только её корми. И искупай. И к ветеринару своди завтра же.
Все ближе и ближе люди подходили к машине, и кошка поняла, что может случиться непоправимое. Разрядом молнии мелькнула мысль:
— Котёнок!
Она рванулась, но добрые, ласковые руки держали крепко.
— Не бойся, маленькая, теперь у тебя будет дом…
Дверца машины захлопнулась.
Девушка тихонько капнула бергамотного масла на батарею. В подъезде снова накурили, пусть уж лучше пахнет приятно. Недавно стены выкрасили в сдержанный зелёный цвет и отремонтировали окна, табачный дым явно портил впечатление. Впрочем, ругаться с соседом она не хотела, всё равно в подъезде много времени не проводит.
Убрала пузырёк в сумочку и постучала в старую железную дверь. Потом ещё раз. Соседка пока слышала неплохо, но обычно надо было перестучать телевизор, который работал на высокой громкости.
Наконец, в квартире послышался шум и глазок явно приоткрылся.
— Это я, — встала так, чтобы её было видно. Подождала, пока дверь откроется и продолжила. — Вы приготовили список?
Дверь открылась еще шире, и бодрая старушка в голубом халатике протянула листок.
— Да, вот, немного тут… Масло, если будет недорогое, ладно? Спасибо, чтобы я без тебя делала! Самой мне, конечно, сейчас тяжеловато.
— Вам надо беречь ноги. Помогает лечение?
— Да не пойму пока, что уж там в моём возрасте поможет… Как у тебя дела-то? Наладилось с работой?
Девушка широко улыбнулась.
— Успокоилось, по крайней мере. Пока всё хорошо. Ну, я пойду.
Щёлкнул замок, и она сбежала вниз по лестнице.
Котёнок, сытый и довольный, играл с обгрызенной косточкой, валял её в снегу и подкидывал в воздух. Большую картонную коробку — их с мамой убежище — немного присыпало снегом, и внутри стало ещё теплее. Но домой возвращаться пока не хотелось — косточка зарывалась в мягкие сугробы, прячась от него, и так интересно было её вынюхивать, притворяясь, что не помнит, куда она упала мгновение назад.
Мама приходила каждый вечер и загоняла его домой. Она часто приносила что-нибудь вкусное, или невкусное, но хотя бы сытное. Потом они устраивались в домике, прижавшись друг к другу, и мама его вылизывала с лапок до головы. Малыш взрослел и сам уже пробовал мыть ей хотя бы мордочку, потом засыпал, тихо мурча.
Но сегодня мама не пришла. Уже гасли фонари, а котёнок всё резвился. Вместо надоевшей косточки он разыскал веточку, потом фантик, а загнать его домой было по-прежнему некому.
Бедолага. В его возрасте и нужно играть, радоваться жизни.
Дед покачал головой и встал с голубоватой ледяной скамьи, и изображение котёнка на стене померкло. Прошёл к столу в углу комнаты, сел и открыл огромную книгу в толстом чёрном переплёте.
— Так, что здесь… Это прошлый год, это тоже… Вот оно.
Взял красивое старинное перо, обмакнул в чернила и стал выводить буквы витиеватой глаголицы.
— Будет ему новогодний подарок. Надо подумать… Вот, девушка хорошая, добрая. Старушке помогает, соседка сверху ребёнка ей своего оставляет, цветы под окном разводит, родителей навещает, работает добросовестно… Да, она подойдёт.
Да и ей бы самой тоже подарок… Нет, котёнок — это другое, это для него подарок. Что можно еще придумать? Что бы её порадовало?
А вот. Парень хороший. Образованный, вежливый. Строитель, хорошая профессия, деду всегда нравилась. Надёжный, и друзья на него всегда полагаются, и родителям помогает, и сестре… Кажется, они друг другу подходят.
Дед вернулся на скамью и пробормотал несколько слов. Ледяная стена показала сразу несколько живых картинок.
Котёнок всё так же беззаботно играл. Девушка тащила сумки из магазина, аккуратно ступая в снег, чтобы не поскользнуться. Парень запер машину и направился к дому, сегодня он ушёл с работы довольно поздно.
Завтра уйдёт вовремя, как надо, и через полчаса будет въезжать во двор. Девушка к этому времени тоже доедет и будет идти с остановки домой. Короткую дорогу завалит снег, который ещё не успеют почистить, потому, что трактор будет занят более длинной, он сгребёт сугробы, отскребёт лёд, а дворник засыплет тротуар песком. Девушка всегда ходит длинной дорогой, если она лучше убрана.
А рядом с дорогой будет стоять коробка. И к ней поставит тарелочку с кошачьей едой сердобольная старушка, которая кормит кошек в этих дворах. И поставит возле самой дороги. Девушка не сможет пройти мимо бездомного котёнка, ну никак не сможет. А парень не сможет пройти мимо девушки с тяжёлыми сумками, не такой он человек.
Нужно только всё рассчитать по времени.
Дед довольно улыбнулся, кивнул своим мыслям и стал дальше просматривать город, людей, кошек, собак и птиц. Работы много, участок у него большой, нужно успеть.
А снег не переставал красиво падать, прикрывая всё вокруг чистой, ослепительной пеленой. Свет фонарей переливался голубоватыми бликами на сугробах, воздух искрился, ветер разравнивал белое покрывало.
Мелкие снежинки тонким слоем присыпали выкатанную до льда дорогу, и теперь было совершенно не понятно, где может скользнуть подошва, пробуксовать колесо. По широким дорогам шли мощные машины, отсыпая струю крошева на обочины.
А на въезде во дворы стоял сломанный трактор.
Как некстати! Снегопад и не собирался прекращаться! И небольшую легковушку уже занесло, бросило в сугроб, колёса застряли, безнадёжно раскапывая и шлифуя яму. Кто-то пытался толкать, кто-то прилаживал трос.
Но вечером, когда все люди торопятся с работы, хватает одной маленькой заминки на дороге, чтобы пара машин не успела повернуть на светофоре, и встречное движение тоже замедлилось, объезжая неловких водителей, и вот уже растёт во все стороны механический спрут, шумит моторами и пахнет газами.
Парень на чёрной «Киа» устроил ногу на тормозе поудобнее и тоскливо посмотрел в окно. Вот он, его двор, уже виден вдалеке соседний дом. Но когда он теперь до него доберётся?
Дед сердито фыркнул и резко встал со скамьи. Вот некстати этот трактор сломался! Но разве можно остановить снегопады? Под тонким, лёгеньким покровом замёрзнут спящие до тепла травинки, корни кустов и деревьев. Погибнут зимующие куколки, а как же лето без бабочек и жуков? А весной, когда всё начнёт таять и согреваться, не хватит воды, чтобы промочить почву, не хватит реки заливным лугам, дождь родится маленький и хилый.
Нет, нельзя останавливать снегопады.
Фантик был ещё интереснее вчерашнего. Оранжевым пятном он светил на белом снегу и громко шуршал, когда котёнок подкидывал его лапкой или хватал острыми зубками. В этой весёлой игре нашёлся товарищ — ветер, который кружил их новую игрушку, подбрасывал, закручивал и относил в сторону, заставляя догонять и ловить.
Только играть было уже не так весело — животик сводило от голода. Мама не пришла и не принесла еды. А откуда еда берётся без мамы, котёнок не имел ни малейшего понятия.
Теперь приходилось бегать, чтобы согреться. Он уставал, забирался в коробку полежать, и тихонько подползал холод, пока осторожный и вкрадчивый.
Когда была еда, было не холодно.
Но где взять еду?
Котёнок бросил фантик и начал вспоминать, куда уходила мама. Кажется, обходила вот ту стену. Наверное, еда там. Но как же страшно идти в незнакомое место!
Потихоньку, осторожно переступая лапками и принюхиваясь, он крался вдоль стены дома, настороженный, готовый в любое время юркнуть обратно, к коробке.
Но ничего опасного не появлялось, и он шёл всё смелее. Запахи вокруг поменялись, в них вмешалось что-то горькое, неприятное. Но среди раздражающих ноток различался тёплый запах еды!
Уворачиваясь от человеческих ног, поскальзываясь на льду, котёнок рысцой побежал.
Дверь с шумом захлопнулась, отрезав чудесный, сытный аромат.
Но почему? Почему его не хотят пускать? Там же еда, теперь это чувствовалось явно. Мяукнул, потом еще раз, громче и протяжней, оповещая, что он тут и хочет внутрь.
Дверь раскрылась, но броситься туда не получилось. Ноги вывели людей навстречу, мешая пробраться внутрь.
Снова хлопок.
Еда была так близко, и пахла так заманчиво, что голод накинулся на пустой животик с новой силой.
Дверь открылась в третий раз, и котёнок бросился, отчаянно мяуча — не может быть, чтобы его снова не услышали!
И — услышали! Женщина, выходящая из магазина, ойкнула, едва не придавив пушистый хвостик.
— Откуда это ты здесь? Ну надо же! Зачем под ноги бросаешься, наступят ведь! Ты, наверное, голодный? Ну подожди здесь, я сейчас вернусь. Жди, никуда не уходи.
Дверь снова открылась и закрылась, но озадаченный котёнок остался сидеть рядом, не совсем понимая, покормят его, или нет.
Сердобольная старушка ворчала на кошек, которые вились вокруг, лезли под руки и толкались. Всем троим надо на картонку насыпать еды, а они тут безобразничают. Потом, когда те дружно захрустели, прошлась вдоль подвалов, перед одним из них тоже поставила миску и осторожно поковыляла по льду дальше, не дожидаясь серой тени, которая мелькнула за спиной. Направилась из двора к дороге — там, говорят, какая-то коробка, в которой соседи тоже заметили кошек.
Коробку почти засыпало снегом, и старушка, с трудом нагнувшись, раскопала входную прорезь. Кое-как заглянула внутрь, покискискала.
Пусто.
Ни шевеления, и следов кошачьих лап вокруг тоже нет.
Наверное, ошиблись соседи. Или здешнего обитателя уже забрали. На всякий случай прошла вдоль дороги, но так никого и не заметила.
Девушка грустно вздохнула, увидев сломанный трактор. Как она надеялась, что дорогу уже чистят! Снежное крошево скользило под ногами, мешало идти. Ботинки её оказались довольно скользкими и приходилось пробираться осторожно, чтобы не упасть. Ветер потихоньку поднимал настоящий буран, бросался в лицо мелким и колючим инеем. Девушка брела, опустив голову, мечтая побыстрее добраться до дома, тёплого, сухого, включить свет и поставить чайник.
На дороге образовался затор, и она с сочувствием поглядывала в ту сторону. Оказывается, сегодня ей повезло, потому что остановка далеко. Если бы автобус вёз её ближе к дому, то сейчас она торчала бы в этой пробке, с тоской поглядывая на дома её двора, которые вот уже показались вдалеке.
А эти бедолаги стоят. И никуда тут не денешься, выйти из машины и идти домой нельзя.
С другой стороны, они же сидят в машине, тёплой, где нет бурана.
Девушка уже почти добралась до подъезда, когда с рёвом в неё вылетели брызги грязного снега. Она отшатнулась и чуть не упала, с трудом удержавшись на скользкой дороге.
Небольшой кроссовер сразу прекратил попытки выбраться. Дверь резко открылась и наружу выскочил мужчина в коротком чёрном пальто.
— Девушка! Я вас задел? Ради бога, извините! Ужасная погода, я совсем не рассчитал и застрял тут.
— Да ничего, — вежливо улыбнулась она. — Это всего лишь снег. Я бы предложила вас подтолкнуть, да, боюсь, это будет бесполезно.
— Да уж, — печально улыбнулся мужчина. — Сам виноват. Решил, что через дворы можно объехать пробку. Вот и карма, так сказать, настигла.
— И что же, никто не захотел помочь?
— Тут пока никого подходящего и не было, — развёл он руками. — Не мамочку с ребёнком же просить.
— А мы сейчас дядю Лёню позовём! — оживилась девушка. — У него сын — спортсмен. Они вдвоём точно вытолкают!
Она вытащила телефон и набрала номер.
— Дядя Лёня? — уточнила после недолгого ожидания. — Здравствуйте! Как ваш хоккей? Ох, не может быть! Ну вы не расстраивайтесь! Там ещё будут матчи? Они обязательно отыграются. Обязательно! Дядь Лёня, я вот что хотела попросить. Вы же домой только пришли, ужинать не сели? Тут во дворе машина застряла, наши теперь проехать не смогут. Буксует. Вы не могли бы подтолкнуть? Пожалуйста!
Через десять минут двое рослых мужиков вышли, поздоровались с девушкой и вскоре кроссовер уже покинул предательскую яму.
Дядя Лёня с сыном приняли устную благодарность, наотрез отказались от денег, которые предлагал радостный водитель и бодро убежали домой.
Но вместо того, чтобы сесть и уехать, мужчина с улыбкой смотрел на девушку.
— Полагаю, вы тоже денег не возьмёте?
— Ну что вы! — рассмеялась та.
— А как насчёт ужина? Из вашего двора выезд с другой стороны на проспект, а там есть один хороший ресторан. Позвольте выразить вам благодарность?
Ужин девушка еще не готовила, и предложение очень соблазняло.
— Ну хорошо, — улыбнулась она.
На широком ледяном экране горел тёплый свет и плыла приятная музыка. Симпатичный представительный мужчина увлечённо что-то рассказывал девушке, которая сидела напротив. Она слушала с тихим восторгом на лице, иногда отвлекаясь на еду.
Ну и ладно, решил дед. Ну и пусть. Если ей этот понравился… Получилось так, что ж теперь поделаешь? А того парня пусть Валентин в свой праздник пристраивает, это по его части.
Сегодня надо занести продукты другой старушке, которая жила этажом ниже. Обычно она ходила в магазин сама, но недавно переменчивая погода надула ангину. Девушка и к ней забежала за списком. В аптеку не надо, все лекарства есть, а вот чай с травами очень даже можно, и еще по мелочам…
Набиралась приличная сумка, а ведь и себе тоже кое-чего надо.
Ухажёру, который позвонил с вопросом, свободен ли вечер, она так и сказала, что сначала бы в магазин сходить. Оказывается, он уже ехал в её направлении, и предложил помочь с сумками. И это было замечательным решением! Можно купить всё, что надо ей самой.
Они встретились на крыльце магазина и вместе зашли внутрь. Девушка уверенно ходила вдоль полок, выбирая именно то молоко, которое просила соседка, и посвежее, яблоки покрасивее, хлеб мягкий…
Её спутник сначала ходил молча. Потом начал иногда вздыхать. Потом спросил:
— Да зачем ты всё рассматриваешь? Хочешь получше, бери подороже, и всё.
Девушка засмеялась:
— К сожалению, это так не работает! Иногда и дорогое плохое, и дешёвое — хорошее. А уж срок годности приходится смотреть, если мне сойдёт и попроще, то старушке-то надо свежее, тем более она болеет.
— Какой старушке? — удивился мужчина.
Объяснила, но, кажется, недовольство усилилось. Зачем она постороннему человеку сумки таскает? Пусть сама ходит! Или дети её, если есть. А если нет, сама виновата, надо было рожать, сейчас бы проблем не было. Что значит, в другом городе? За своей матерью пусть сами следят…
Правда, когда девушка стала выбирать продукты для себя, он смягчился. Разрешил взять побольше, ведь теперь есть кому нести. Сколько угодно, для него тяжёлые сумки не проблема, да и до двора на машине ехать, здесь, напротив магазина припаркована.
В результате полотняных сумок, захваченных из дома, не хватило. Пришлось брать пакет.
Но теперь она на неделю обеспечена продуктами! Счастливая, девушка пообещала приготовить вкусный ужин и пригласила спутника к себе.
Они выходили из магазина, когда услышали громкий, тонкий мяв.
Тощий полосатый котёнок крутился под ногами, работая по сценарию. Его накормили вчера вечером, и потом ещё утром, значит, и сейчас должно сработать! Жаль, мама не видит, как он научился добывать еду.
— Ой!
Мужчина уже спустился с крыльца. Оглянулся на девушку, которая склонилась над котёнком, и проворчал:
— Пойдём уже! И так столько времени потеряли. Не трогай его, вдруг он больной?
Она снова ойкнула и присела:
— Если больной, то его надо к ветеринару! Гляди, какой худенький. И, наверное, замёрз.
— И что? — зло спросил её спутник. — Греть его будешь?
Вздохнула.
— Наверное, да. Я его к себе заберу. Выкупаю, он посимпатичнее будет. А завтра к ветеринару свожу, там скажут, больной или нет.
Она ловко цапнула котёнка под животик и принялась расстёгивать куртку.
А мужчина, казалось, задохнулся от ужаса!
— Брось этого подранца немедленно! Хочешь, я тебе породистого привезу, завтра же! Фу, он, наверное, лишайный!
— Ну что ты такое говоришь? — мягко ответила девушка, засовывая котёнка за пазуху и устраивая поудобнее. — Никакой он не лишайный.
— Я в свою машину тебя с ним не посажу!
Она глянула исподлобья:
— Не сажай. Мы сами дойдём.
Мужчина сплюнул, бросил сумки на дорогу, развернулся и быстрым шагом направился к парковке.
Первое мгновение вспыхнула обида, потом растерянность. Как донести все эти сумки? Тут гораздо больше, чем она сможет поднять! И еще надо в магазин вернуться. Дома у неё, ни молока, ни мяса готового, чем кормить нового питомца? Он наверняка голодный, вон как пищал.
Тёплый и пушистый, хоть и немного грязный, котёнок устроился у неё на груди и замер, уцепившись за свитер коготочками и тихо урча.
Как можно его бросить?
— Давай ты будешь… Бонифаций. Нравится имя?
Малыш прикрыл глазки, согреваясь. Его устраивало. Наверное, он тоже должен дать девушке имя, но человечьих не знал.
Огромные сумки не донести в одиночку, ещё и с обузой. Девушка осторожно подняла одну, потом другую. Повесила самую тяжёлую на локоть руки, которая прижимала котёнка сквозь куртку.
Сумка качнулась, заставив потерять равновесие на утоптанной дороге и неловко упасть. К счастью, не на колено, пострадало бедро, и Бонифация в полёте она не придавила.
Но радоваться этому больше не хотелось. Горькая грусть захлестнула, и девушка села на тротуар, прижимая к себе комок тепла за пазухой.
Дед вздохнул, немного сердито. Сколько раз обещал себе не халтурить и не пускать ничего на самотёк? Нельзя ему расслабляться, пока зима не кончилась, надо работать!
Чёрную «Киа» на ровном месте слегка крутануло и развернуло. Нос воткнулся в свежий сугроб на обочине. Мгновение, и водитель выскакивает, растерянно оглядывается и пробует сугроб ногой. Немного раскапывает бампер, смотрит. Облегчённо — и чуть судорожно — вздыхает. Оглядывается по сторонам. И замечает девушку, которая потерянно сидит на тротуаре, прижимая руки к груди.
— Девушка, вам помочь?
Только что она отказалась от помощи, которую предлагала женщина с тяжёлыми сумками. Той и так непросто донести покупки, не поскользнувшись по пути, зачем её напрягать?
А этот парень налегке, его можно и попросить.
Не успела что-то сказать, как он подхватил её под руки, помогая встать.
— Осторожно! Тут… вот.
Приоткрыла край куртки, показывая котёнка.
— Ого! Где вы его нашли?
— Здесь, на крыльце. Он, похоже, бездомный. Вы могли бы купить ему еды, пожалуйста? У меня кормить его нечем, а с этими сумками я обратно в магазин не доберусь. Я денег дам.
— А вы далеко живёте?
Она объяснила где, и парень предложил:
— Давайте, я вас подкину. С сумками помогу.
Девушка заколебалась. Предложение ужасно заманчиво, но садиться к незнакомому человеку в машину?
Он правильно понял её сомнения:
— Можете сфотографировать номер машины на телефон и отправить маме.
Она смутилась и ответила:
— Спасибо вам большое.
Он подхватил сумки:
— Сейчас закинем, и вместе сходим ему за едой. Заодно купим какую-нибудь посудину для лотка.
Приятно обдувала печка, и девушка решила достать котёнка, пусть обсушится и погреется. Но малыш упёрся всеми лапками и вцепился коготочками в её свитер, наотрез отказываясь вылезать. Одну маму он уже потерял, эту, новую, терять не намерен!
Парень посмеялся и обозвал его глупышом. Ну и пусть, сам глупый человек, ничего не понимает.
В магазин он так и поехал за пазухой, и задремал. Почти не просыпаясь, слышал, как люди обсуждали, что купить, как поехала машина, как остановилась. Его куда-то несли, хлопали двери, и, когда куртка исчезла, котёнок увидел вокруг светлую, уютную комнату. Сощурился, привыкая.
— Игорь, вы же поможете собрать ёлку? У меня есть пихтовое масло, будет пахнуть не хуже настоящей. И еще есть время купить подарки. Вы точно не заняты на Новый год?
— Теперь-то занят, мы же договорились? Может, наш подарочек сначала искупать?
— Чуть позже, он, наверное, голодный. Возьмите его, пожалуйста, — попросила, передавая малыша. — Посадите на диван, я сейчас разуюсь, найду ему блюдечко и дам корм.
Диван оказался очень мягкий, на нём не дуло, и даже снега не было. Вокруг вообще было удивительно тепло.
— Наташа, где у вас можно помыть руки?
— Ванная — первая дверь из коридора.
Люди тоже дали друг другу имена. Это хорошо, это ведь значит, что теперь они все вместе.
Бонифаций свернулся в клубочек поудобнее, прикрывая хвостиком мордочку.
Подарочек, усмехнулся довольный дед. Подарочек будет маме-кошке, который приснится живой, яркий сон про её котёнка. Он будет лежать на коленях, сытый и сонный, а люди будут на кухне пить чай. Кошки многое чувствуют, они понимают, где просто сон, а где — сон непростой.
А люди глупые, ничего они не понимают. Разве может живое существо быть подарком?
Настоящий подарок — это встреча.
Аннотация: Едва достигнув совершеннолетия, младший сын барона Лайонела Ричард покинул стены родного замка и отправился в северные края. Желание путешествовать оказалось сильнее и угроз отца, и страхов от рассказов бывалых о коварстве снегов и морозов. «Подождать до весны», — мысль об этом вгоняла Ричарда в смертельную тоску!
Лишь оказавшись в Снежной Долине, Ричард понял, какую ошибку совершил. Он промерз до костей, оголодал до потери сознания и почти ослеп от снега — конец его был близок.
Вот тогда-то и приметил Ричард старый бревенчатый домишко на белом перепутье, а на его крыльце добрую хозяйку…
Снег.
Казалось, он летел со всех сторон, подхваченный не ветром, но черной магией! Колючие мелкие льдинки поднимались вверх и опускались вниз, летели справа налево и слева направо, и вдоль, и поперек, словно стая бесноватых мух. За белой пеленой не было видно ни вершин далеких гор, ни неба, ни клонящегося к закату ярко-красного солнца. Да и каменистой дороги, тянущейся через Снежную Долину от Заливных Лугов до перевала Бури, тоже было не разглядеть.
Неудивительно, что путник, осмелившийся пересечь границу плато в такую непогоду, почти сразу потерял нужное направление. Ему бы остановиться! Схорониться где-нибудь под кустом или в овражке — невесть какая, а все же защита от бури. Однако укрыться в Снежной Долине было совершенно негде. На всем протяжении поверхность ее была пустой (спасибо ветрам!) и ровной (спасибо вечным морозам!). И все, что действительно мог сделать несчастный — это продолжить путь, вверив свою жизнь высшим силам и моля их о милости и помощи в достижении цели.
Поначалу молился Ричард исправно и, вероятно, поэтому все ещё был жив, а его верный конь кое-как волочил ноги. Впрочем, радости от этого Ричард не испытывал, как не испытывал больше и других чувств. Он устал и замерз так сильно, что уже был не в состоянии осознать даже то, что минуты его и его коня почти сочтены.
Впрочем, иногда Ричард все-таки пробуждался ото сна, который должен был стать для него последним. Молодой человек вздрагивал, взгляд его становился разумным, а в глубине его души начинало ворочаться раскаяние. Случалось это в те мгновения, когда Ричарду в вое ветра вдруг чудились слова отца.
— Духи Снежной Долины не пропустят тебя к перевалу, безумный! — ругался барон Лайонел на неразумного младшего сына, решившего отправиться в опасное путешествие. — Нужно подождать до весны, до праздника Солнца! Духов задобрят, и путь будет свободен.
Да, надо было дождаться весны — теперь Ричард это понимал и обещал себе, что непременно признает ошибку перед лицом родителя!
Когда-нибудь…
Где-нибудь…
В какой-нибудь иной жизни, раз уж этой жить осталось совсем недолго…
Ричард вновь впал в счастливое забытье и, вероятно, уже никогда не смог бы вырваться из него. Однако ветер изловчился и очередным порывом сорвал с окоченевшей головы капюшон с меховой опушкой. Снежные мухи тут же налипли на лицо молодого человека, будто белая маска, скрыв от бури его посиневшие губы и щеки.
Кожа Ричарда уже была так холодна, что маска никак не могла растаять сама. И не было бы в том беды, если бы она не мешала дышать и смотреть. Да и капюшон не мешало бы вернуть обратно на голову, чтобы ветер не лохматил так сильно черные кудри и не морозил остатки сознания, все ещё теплящиеся в бедовой голове.
Собравшись с силами, Ричард распрямил пальцы правой руки, едва чувствуя их шевеление, выпустил поводья и потянулся к собственной голове. Еще немного, еще… Ухватить край капюшона он не успел. Верный конь оступился на камне и повалился на бок, увлекая за собой всадника. Вой ветра перекрыл звук глухого удара о мерзлую землю.
Однако Ричарду повезло: сказался опыт, и, падая, он успел вынуть ногу из стремени, так что тело коня не придавило ее. Пожалуй, не считая удара головой, который из-за холода Ричард совсем не почувствовал, молодой человек совсем не пострадал. Напротив, он даже испытал облегчение от того, что смог лечь и отдохнуть, а не прикладывать последние силы, чтобы удерживаться в седле.
Чуть погодя, когда пульсирующая боль все же стала ощущаться в затылке, а по телу полилось опасное тепло, Ричард осознал, что он ранен. Да и конь его, раз уж всадник пострадал при падении, тоже не избежал травм.
— Друг! — едва шевельнул губами Ричард.
Несколько снежных мух залетели к нему в рот и растаяли на языке. Ричард попытался сглотнуть, но его организм отказался принимать холодную жидкость. Пришлось молодому человеку подняться, сплюнуть, откашляться и впервые порадоваться тому, что желудок его пустой и кроме злосчастной пары капель ничто не может вырваться наружу из его тела.
— Сейчас, друг! Сейчас… — прокряхтел Ричард, заставляя себя подняться.
На четвереньках он дополз до головы коня и припал щекой к покрытому ледяной коркой носу. Конь все ещё дышал! Слабо, но отчетливо молодой человек почувствовал тепло, вырывающееся из ноздрей секунда через две.
— Держись, друг!
Мысль о том, что конь все ещё с ним, будто отрезвила Ричарда. Рано было сдаваться! Рано было соглашаться на собственную смерть, ведь он все ещё был в ответе за жизнь верного скакуна!
Ричард не смог понять, как сумел накинуть на голову капюшон и подняться на ноги. И как сумел разглядеть в снежной пелене небольшой домишко в десятке метров правее, он тоже не знал.
— Мираж? — задался справедливым вопросом Ричард.
Вот только не доводилось ему слышать прежде, что миражи встречаются в этих краях. На юге, там, где пески и солнце такое, что сжигает все на поверхности земли, миражи не были редкостью. Но как мог мираж возникнуть в Снежной Долине, объятой бурей?
Ричард пошел в сторону дома, стараясь не моргать и никак иначе не терять строение из вида.
— Только не исчезай. О, Великие Духи, только не исчезай! — приговаривал он.
И его молитву духи, верно, услышали, и вновь сжалились над неразумным, но искренним путником! Шаг за шагом Ричард приближался к строению. Вскоре он уже мог разглядеть не только бревна, из которых был сложен домишко, но и наличники на освещенных окнах, покрытые диковинной вязью магических символов, и витые балясины перил крыльца, и…
— Что это? — удивился Ричард.
Он остановился, прищурился, вгляделся вдаль, пытаясь понять, не обманулся ли. Ведь не могло быть такого, чтобы на верхней ступени крыльца стояла женщина, ничуть не страдая от мороза, жужжания снежных мух и порывов ветра. Не могло быть такого, чтобы женщина ждала незваного гостя!
Почувствовав ли озадаченный взгляд Ричарда или по его остановке догадавшись, какие мысли возникли в голове заплутавшего, женщина подняла правую руку и помахала, подзывая к себе.
— Не придется ли мне потом дорого заплатить Великим Духам за эту помощь?.. — подумал Ричард.
Но все же откликнулся на зов. Ему показалось, что за спасение верного друга, любая цена будет справедливой.
— Что привело тебя в Снежную Долину? — приветливо улыбнулась женщина, когда Ричард подошел к крыльцу ее дома.
Не молодая, но ещё и не старая, среднего роста, среднего телосложения, с морщинистым лицом, загоревшим под зимним солнцем и покрытым мелкими морщинками, в меховом тулупе поверх традиционной одежды горцев, в меховых сапогах, традиционных для всех северных земель — самая обыкновенная женщина! И бури она не боялась всего лишь потому, что на крыльце ветер не гулял так сильно, как на остальной территории плато.
— Я думал, что смелость, — ответил Ричард. — Но теперь понимаю, что глупость.
Женщина улыбнулась еще шире и добродушнее, чем прежде:
— Что ж… Раз ты понял это, значит, стал чуточку умнее.
Она отошла к перилам крыльца и потянула дверь за ручку, вытесанную из дерева и, как и наличники, покрытую вязью символов.
— Проходи. Тебе нужно согреться и поесть.
Ричард шагнул было на ступеньку, но тут же отшатнулся назад. Да, тепло и обещанная пища манили, дурманя бедовую голову, но разве мог он поддаться слабости? Разве мог спастись прежде, чем спасет верного друга? Ведь не ради себя пошел он к дому, не за себя молил духов…
— Проходи, — будто прочитав его мысли, повторила женщина. — И не беспокойся ни о чем. Тот, кто ещё не умер, переживет эту ночь.
Слова женщины успокоили Ричарда и, отринув всякие сомнения, он покорно перешагнул порог ее дома.
Утолив голод и жажду, Ричард сел на лавку возле крепко натопленной печи и порадовался тому, что испытания его окончены. Ветер и мороз не могли больше дотянуться до него. Никуда больше не надо было идти и никого больше не нужно было спасать.
— Коня твоего я на задний двор отвела, — еще раньше заверила хозяйка. — Там ему в самый раз будет.
— Его бы напоить. И накормить, — отозвался Ричард.
Он не сомневался, что в Снежной Долине в воде недостатка нет. А вот на то, что у доброй женщины найдется подходящий корм для лошади, особенно не надеялся. Горцы никогда не держали ни лошадей, ни других крупных животных. Для случайных же путников, вроде Ричарда, вряд ли разумно было делать запасы.
— Хотя бы кашу ему сварить и дать. Теплую.
— И кашу сварю, и сеном самым лучшим угощу, — улыбнулась хозяйка. — Отдыхай и не думай ни о чем.
Она ушла, оставив Ричарда в одиночестве. Славная, добрая женщина! Ричард попытался понять, как могло выйти так, что она в одиночестве жила в Снежной Долине, но с каждой минутой думать становилось все тяжелее. Тело и разум его согревались и словно таяли, делая невозможным выполнение привычных вещей.
Да и нужно ли было что-то делать, если можно было просто закрыть глаза и повалиться на ту же самую лавку, на которой сидел? В конце концов, что могло случиться с ним в доме доброй хозяйки?
Однако не прошло и часа, как оказалось, что об одной опасности Ричард совсем позабыл. Мороз и ветер не могли дотянуться до него в теплом доме, но прежних их ударов вполне хватило, чтобы у Ричарда началась лихорадка.
Два дня он не приходил в сознание. Тело его скручивали судороги и терзали боли. Кожа покрывалась потом, но эта влага нисколько не облегчала состояния несчастного. Сон превратился в полуобморочный бред.
Ричард открывал глаза, смотрел по сторонам, но не замечал того, что было рядом. Лишь видения теперь были доступны его взору — иначе как можно было объяснить, что вместо доброй хозяйки в годах перед взором Ричарда оказывалась милая девушка?
Ее щеки были румяными от печного жара, взгляд — заботливым и ласковым, голос — нежным и успокаивающим. Она ни на секунду не отходила от Ричарда: меняла холодное полотенце на его лбу, шептала молитвы и заговоры. И всякий раз, когда ловила взгляд молодого человека, ободряюще улыбалась.
Ричард пытался улыбаться в ответ, но у него ничего не получалось. Измотанное холодом, а теперь и жаром тело, отказывалось подчиняться. «Потом… Непременно потом улыбнусь ей!» — думал тогда Ричард. Мысль отнимала последние силы, и молодой человек возвращался с забытье.
Утром третьего дня Ричарду, наконец, стало лучше. То ли духи оказались благосклонны к нему и в этот раз, то ли услышали молитвы той девушки, что привиделась ему — так или иначе, но жар Ричарда прошел. Впервые с тех пор, как очутился в доме доброй хозяйки, он открыл глаза, сознавая кто он и где находится.
Ричард склонил голову вправо, чтобы оглядеть единственную комнату. Он надеялся, что добрая хозяйка окажется рядом и согласится исполнить его простую просьбу. Однако в комнате никого кроме него не оказалось. Должно быть женщина пошла проведать его коня. Или набрать снега, чтобы было на чем приготовить обед. Надо было набраться терпения и подождать ее.
Вот только желание Ричарда было так велико, что ждать он никак не мог!
— Пить, — застонал молодой человек.
Сухой язык при этом, казалось, оцарапал нёбо! А из нижней губы совершенно точно потекла кровь.
— Пить…
Скрипнула входная дверь, и добрая хозяйка в меховом тулупе шагнула в комнату. Заметив перемену в состоянии гостя, всплеснула руками и поспешила к кадушке с водой. Зачерпнула ковшиком, поднесла несчастному.
— Пей. Пей, на здоровье! — приговаривала она, пока Ричард жадно глотал самый вкусный в мире напиток!
Когда несчастный вдоволь напился, женщина помогла ему сесть.
— Потерпи немного. Скоро есть будем. Похлебка уже в печи — сытная и полезная. Быстро тебя на ноги поставит!
— Спасибо!
Добрая хозяйка хотела было уйти, но Ричард успел схватить ее за руку.
— Простите, что доставил вам столько хлопот.
— Да разве ж это хлопоты? Помочь хорошему человеку — радость.
— Скажите мне ваше имя, матушка. Хочу знать, кому до конца дней своих теперь буду обязан.
— Имя мое Аннис. Да только не меня ты за жизнь свою благодарить должен. Не я тебя выходила.
Ричард припомнил милое лицо с румяными щечками. Так что же? Не почудилась ему та девушка?
— Дочку мою Эвет зовут. Ей спасибо скажи.
Ричард обвел комнату взглядом, задержал его на входной двери. Аннис лукаво улыбнулась.
На второй день после пробуждения Ричарда буря все так же ревела за стенами дома в Снежной Долине, а внутри заботами Аннис и стараниями Эвет было все также тепло и уютно.
Эвет ни на шаг не отходила от Ричарда. Молодой человек все ещё был слаб и многое не мог делать самостоятельно. Эвет помогала ему, не выказывая ни раздражения, ни досады, что к обязанностям ее добавилась ещё и забота о незваном госте и его верном коне.
Ричард украдкой заглядывался на Эвет. Скользил взглядом по стройному стану, по рукам, крепким от постоянной работы, но при этом нежным и ласковым. Любовался открытым лицом, обрамленным каштановыми прядями. И с нетерпением ждал вечера! Надеялся, что, когда на улице совсем стемнеет, Аннис с Эвет как и накануне сядут возле лучины прясть пряжу и негромко запоют свои диковинные песни. Огонь от лучины отразится в их глазах, очаровывая, околдовывая… И неважно, что хозяйка и ее дочь будут молвить заклинания! «Вреда от них никому не будет», — сказала Аннис, и Ричард охотно поверил, потому что не могло зло родиться в устах такой, как Эвет! От песни ее, от звука мелодичного голоса приятное, спокойное тепло разливалось по телу — как в детстве, когда любимая матушка пела ему колыбельные и гладила по волосам.
«Родная моя Эвет», — думал Ричард и чувствовал, что не кривит душой. Не просто благодарен он был девушке. Он полюбил ее с первого взгляда — свое ожившее видение и был счастлив каждой минутке, которую мог провести рядом с ней.
Впрочем, счастье Ричарда не продлилось долго: на четвертый день омрачилась тоской. Ричард вспомнил, что кроме Эвет, были и другие, отнюдь не чужие ему люди. Отец, старшие братья и сестра — они любили Ричарда не меньше, чем он Эвет. Они имели право узнать, что он жив! Они должны были услышать его раскаяние, как он и обещал.
Весь вечер тоска Ричарда по дому росла и крепла. Ему пришлось раньше лечь спать, чтобы поскорее забыться. Чтобы не сорваться на ночь глядя с места и не подвергнуть вновь угрозе жизнь, спасенную Эвет!
Ричард надеялся, что к утру тоска развеется. Что, увидев при свете нового дня лицо милой Эвет, он забудет о тревогах хотя бы до той поры, когда кончится буря. Однако лучше ему не стало. Весь день он промаялся, пугая девушку хмурым взглядом.
Эвет огорчилась, но вид едва подала. Шепнула что-то Аннис, но Ричард не смог с уверенностью сказать, что то про него было. Да и с чего бы Эвет говорить с Аннис о нем, если за все время, что они провели вместе, Эвет ему самому и пары слов не сказала? Улыбалась, помогала, но при этом… Порхала вокруг него, словно мотылек над ярким пламенем свечи — и улететь прочь, и приблизиться одинаково боялась.
Мысли о девушке, о том может ли быть так, что и она испытывает к нему какие-то чувства, на пару дней сумели вытеснить тоску по дому. И возможно, совсем покинула бы она Ричарда, если бы вечером седьмого дня обычный заговор принялись начитывать Аннис и Эвет, а не затянули ту самую колыбельную, что ему матушка пела! Пела и приговаривала:
— Песня моя — оберег твой.
Глаза Ричарда подернулись пеленой давних воспоминаний, в уголках их свернулись осколки давних слез. Ведь матушка его тоже из северных краев была…
Душно и тесно стало Ричарду в уютном доме Аннис. Ни секунды больше не смог усидеть он на месте! Выбежал на крыльцо и облокотился на перила, жадно вдыхая морозный воздух. Снежные мухи тотчас признали в нем давнего знакомого и закружились рядом, то лаская, то больно раня мягкую от тепла кожу.
Ричард не знал, сколько простоял на крыльце. Почувствовал, что начинает замерзать, но возвращаться не было никакого желания. Напротив, тоска Ричарда до того усилилась, что он готов был прямо сейчас сбежать с крыльца, позабыв в доме доброй хозяйки и своего верного коня, и даже плащ с капюшоном, отороченным мехом. Только бы разглядеть в снежной пелене, в какую сторону ему идти! Пусть даже навстречу смерти — то, что буря и во второй раз ему не покорится, Ричард отлично понимал. Однако это не пугало его. Ничто не могло заставить его изменить решение!
Разве только…
«Вот бы Эвет вышла на крыльцо и вновь спасла меня от…»
Додумать Ричард не успел. Дверь за его спиной отворилась, из дома вырвалось облачко теплого воздуха, пропитанного ароматом печного дыма и свежего хлеба, и… Аннис встала рядом с ним.
Не ждал Ричард добрую хозяйку, совсем не думал, что она выйдет. И от неожиданности или по какой другой причине, но внутри у него что-то оборвалось: поубавилось решимости и бесстрашия перед лицом смерти.
— Сбежать хочешь? — спросила тем временем Аннис.
— Домой вернуться, — поправил Ричард.
— Знаешь, что это сейчас невозможно.
Она не задала вопроса, но Ричард все равно кивнул: он все отлично понимал.
— Вернись лучше в дом, пока не промерз совсем, — посоветовала Аннис. — Буря кончится, тогда и тронешься в путь.
Ричард не двинулся с места.
— Скоро ли это случиться?
Добрая хозяйка улыбнулась той же лукавой улыбкой, что прежде лишь раз видел Ричард на ее лице — когда она про свою дочь впервые говорила. Ричард уж было решил, что Аннис не ответит на его вопрос, но она все же произнесла:
— О том духи ведают, да только людям не говорят.
После этого Аннис улыбнулась иначе — по-матерински ласково и нежно, и добавила:
— Не печалься! Никогда еще такого не было, чтобы буря до самой весны гуляла. Стихнет скоро.
— Скорее бы!
Они постояли ещё немного. Слова Аннис совсем успокоили Ричарда, и он уже был бы рад вернуться в дом. Однако Аннис словно ждала чего-то, словно с духом собиралась, чтобы ему великую тайну открыть, и Ричард осмелился лишь зябко переплести руки на груди поверх кафтана, да голову в плечи втянуть, чтобы ветер не так сильно лизал обмерзающие уши.
— Не простое тут место, — донесся до Ричарда глухой голос Аннис. — Перепутье — знаешь, что это такое?
Разумеется, Ричард знал:
— Развилка, где дороги расходятся.
Аннис как будто удивленно вскинула брови, а потом вдруг рассмеялась, и ее смех огорчил Ричарда. Ему уже исполнилось восемнадцать лет, а добрая хозяйка смеялась над ним, как взрослые смеются над маленьким невежей!
Впрочем, были у Аннис на то причины.
— Для кого-то расходятся, — пояснила она, — а для иных — сходятся. Одних назад ведут, других — вперед. А над иными и вовсе не властны — никакая дорога им не указ! — Аннис прищурилась пристально и спросила: — Ты из каких будешь? Бежать готов, но знаешь ли, куда побежишь?
Признать правду оказалась непросто. Не для того Ричард из родного замка в зиму уехал наперекор всем указам, не для того вперед пустился, чтобы потом, поджав хвост как побитая собака, вернуться…
— Домой, к отцу — назад.
— Вот, значит, как.
— Пока не получу прощение, мне все равно не будет пути вперед. Вина моя велика и тяжела — я против воли отца пошел! Пока висит на моей душе этот груз, чувствую, шагу ступить не могу.
— И то верно, — согласилась Аннис. — Только… Когда прощение получишь, уверен, что сил хватит, чтобы вновь своей дорогой пойти?
Больше ни секунды Ричард не смог выдержать на морозе. Ветер усилился и поменял направление: дул теперь не мимо крыльца, а прямо в лицо доброй хозяйке и ее гостю. Так что, дослушав вопрос, Ричард бросился обратно в теплый дом. Ответ-то можно было и там дать… Эх, знать бы еще, какой ответ! Ведь правильно все сказала Аннис: второй раз пойти против отца и зажить жизнью, о которой всегда мечтал, он вряд ли сможет. Его сил на это точно уже не хватит.
Ричард ворвался в теплую комнату, принеся с собой морозный вихрь и ворох снежинок, которые тут же растаяли и мелкими каплями упали на дощатый пол. Порядок в комнате нарушился по вине Ричарда, что он не стал отрицать.
— Прости, Эвет… — обратился он к девушке, но замолчал, увидев ее лицо.
Эвет все также сидела с веретеном и прялкой. Только пряжу не пряла. Веретено лежало у нее на коленях, придерживаемое одной рукой. Второй же рукой девушка спешно стирала с лица слезы.
— Эвет?..
Она улыбнулась Ричарду. Ласково, нежно и… так по родному, что всякие сомнения развеялись. Ричард понял, что должен сделать, чтобы любовь с тоской его душу на части не порвали. И откуда нужные силы сможет почерпнуть он тоже догадался.
На утро восьмого дня от бури за окном не осталось и следа! Ветер утих, снег лег ровным белым покрывалом, скрыв все неровности каменистой поверхности. По лазурному небу покатился солнечный диск, согревая лучами случайных путников и играя с ними отблесками на редких льдинках.
Ричард и Эвет покинули дом Аннис сразу после завтрака. Эвет хотела еще немного задержаться, но Аннис справедливо рассудила, что горечь прощания от этого не уменьшится, а время будет упущено. Не стоило забывать, что им с Ричардом за день предстояло проехать всю долину и спуститься по Заливным Лугам до ближайшей деревни, чтобы не ночевать под открытым небом.
— Да и потом путь предстоит неблизкий! Раньше уедите — раньше доберетесь, — обняла их на прощание Аннис.
Спустя неделю Ричард и Эвет благополучно добрались до замка барона Лайонела. Ричард вошел в ворота отчего дома, ведя под уздцы верного коня, на котором сидела Эвет. Он не ждал теплого приема, но гнев барона Лайонела потонул в радости от встречи с сыном, а остальные не посмели пойти против воли господина.
— А кто же эта девушка? — наконец, спросил барон, продолжая удерживать младшего сына в крепких объятьях.
— Жизнь моя, — признался Ричард.
Вечером, во время пира по случаю своего возвращения он рассказал отцу о приключениях в Снежной Долине и о том, как спасли его Аннис и Эвет. И не упуская хорошего момента, попросил у барона позволения жениться на Эвет.
Свадьбу сыграли на десятый день. Старшая сестра и средний брат Ричарда ворчали, что ему повезло жениться прежде них, да еще и по любви, но ворчание это нисколько не обеспокоило Ричарда.
После свадьбы Эвет как будто осмелела: занялась хозяйством, выучилась читать и писать и стала не только добрым другом супругу, но и надежной помощницей. По Аннис только Эвет сильно тосковала и иногда просила у Ричарда позволения съездить в Долину и повидаться с матушкой.
На исходе лета Ричард наконец согласился исполнить желание супруги и сам вызвался сопроводить ее. За неделю они добрались до Снежной Долины… Только дома никакого в ней не нашли.
— Если бы сгорел, так пепел бы хоть остался! — подивился Ричард, смотря на, без сомнений, нужное место, но едва ли отличное от остальной поверхности долины.
А после перевел взгляд на Эвет. И ей ничего не осталось, как только признаться, что не была она дочерью Аннис, а была младшей дочерью купца, торговавшего пушниной из северных земель. Отец Эвет набрал долгов, денег на возврат не нашел и решил Эвет расплатиться.
— Когда караван через Долину шел, я не выдержала и спрыгнула. Решила, что лучше умру, чем буду жить, как отец решил.
Несколько часов просидела Эвет на обочине дороги. Продрогла насквозь! А потом ветру отчего-то вздумалось с ней поиграть — сорвать с головы капюшон. Без капюшона совсем холодно стало, но одеть его в варежках Эвет не смогла. Пришлось с правой руки варежку снять.
— Я на пальцы посмотрела. А они к тому часу уже синие стали, страшные. Я себя целиком такой представила. Совсем перепугалась! И поняла, что все сделаю, что в мои силах, и даже больше только с жизнью в Снежной Долине ни за что не расстанусь.
Встала Эвет, побрела куда-то наугад и вдруг заметила огоньки — освещенные окна дома Аннис. Вышла к ним и нашла свое спасение.
Позже, когда Аннис узнала девушку лучше, прониклась добрая хозяйка к ней, как к родной дочери, и пообещала, что непременно устроит ее судьбу. Отца вернуть не сможет, да и незачем это. Зато мужа найдет такого, который души в Эвет чаять не будет. Обрадовалась Эвет! Ей всегда не хватало любви и тепла в той семье, из которой она родом была.
— Я когда тебя увидела, у меня внутри все будто огнем полыхнуло! Так ты мне приглянулся, — призналась Эвет. — Только боязно было, что я про тебя ничего не знала. Внешность-то бывает обманчива. Но Аннис заверила, что дурной человек порог ее дома переступить не сможет, и я успокоилась… Другого бояться стала! Что ты уйдешь, а меня с собой не позовешь…
Эвет закончила рассказ и виновато склонила голову. Она намеренно утаила правду от Ричарда, боясь его потерять, но… На щеках девушки заблестели слезинки: именно это вот-вот могло случиться.
Однако Ричард не рассердился на Эвет. Слишком сильно любил ее! Он лишь немного обиделся на супругу и добрых духов, которые сделали его пешкой в своей игре.
— Так, значит, они помогли мне спастись, чтобы исполнить твое желание? — спросил Ричард.
Эвет улыбнулась и мотнула головой:
— Чтобы ты любил меня. А я тебя.
Она неуверенно обхватила Ричарда за талию и пугливо прижалась к его груди.
— И чтобы не было никого в целом свете счастливее нас, — чуть слышно закончила Эвет.
А Ричард согласился с ней нежным поцелуем.
Бывают такие годы, когда все летит в тартарары. Этот оказался как раз из таких. И не сказать, чтобы случилось нечто особенно плохое. Даже напротив… наверное… в каком-то смысле. В ноябре женился один из моих приятелей и коллег по работе в «Алкносте» — Валерка Могилевский.
Смешно. Я был уверен, что уж этот-то точно никогда и ни за что. А вот поди ж ты. Уехал летом домой в Трансильванию, а вернулся — уже с невестой. Прошло месяца три и… все. Кольцо, кортеж, свадьба, новая жизнь.
Я не завидую — ни в коем разе. Мне хорошо и без женщин, но терять приятелей — вот это обидно. Два дня до Нового года — все разъехались.
Валерка ещё в середине месяца взял жену и улетел к отцу на родину. Заодно и Киру нашего с собой прихватил — дружат они. Приглашали и меня, но я отказался. Настроения никакого не было.
Шеф, Макс Заболотский, уже несколько лет отмечает праздники с семьей. Васька и Женек укатили на очередное ралли. Остались только я да Матвей Птицын, ожидать от которого веселья ей-богу не стоит. Матвей — артефактор от бога, но человек специфический — живет по жесткому графику даже в праздничные дни. Можно, конечно, в отдел тестирования напроситься — мужики там хорошие, но чувствовать себя бедным родственником — такое себе удовольствие.
Эх… Не люблю декабрь. И никогда не любил. Темно. Холодно. Снежно. Еще и день рождения перед самым Новым годом. Тридцать первого декабря. Угораздило же… Обычно собирались с парнями и кутили до утра. А кого собирать теперь? Сколько мне, кстати, послезавтра исполняется? Вечно забываю.
Подсчитал в уме. Тридцать пять. Солидный возраст. Да еще и в каком-то смысле юбилей.
Посмотрел на часы. Пора. Скоро тот самый маршрут аэротрама.
Надел куртку. Вырубил «Полынь». Дождался, когда погаснут кристаллы системника.
Шапку на голову. Закрыл дверь.
— Саня, а ты чего засиделся? — спросила Клавдия Филипповна, выглядывая из своей бухгалтерии. — Праздники на носу, а ты на работе! Нехорошо это, когда такого взрослого обстоятельного мужчину — и никто не ждет дома. Может, познакомить тебя с кем из моих девочек!
— Не надо… — нервно ответил я и постарался исправить оплошность: — Спасибо, Клавдия Филипповна, но я не один — меня ждет Арчи.
— Это ещё кто такой? — нахмурилась бухгалтер. — Ты смотри у меня, Саня, я всякие новомодные увлечения не одобряю.
— Арчи — это французский бульдог, — поспешно пояснил я, пятясь к лифту. — Хорошего вам вечера!
Очень уж не хотелось огрести под Новый год сглаз или порчу. Клавдия Филипповна — женщина суровая. И все знают, что она ведьма, хотя в документах утверждается обратное. Лицензию ей не давали — это факт, но под горячую руку все равно лучше не лезть. И с девочками ее лучше не флиртовать, а то оглянуться не успеешь, как у тебя дома появится филиал бухгалтерии — джунгли, кашпо и кошечки. А мы с Арчи — два холостяка. Нам это ни к чему.
Скоростной лифт быстро спустил меня с восьмидесятого этажа.
Семь вечера, а уже темно. Попрощался с охраной, вышел из офиса.
Ветер бросил мне в лицо пригоршню снега. Я поморщился. Поднял воротник и быстро зашагал к остановке.
Семнадцатый маршрут. 19.25. Обязательно именно этот рейс. Уже три месяца я езжу только на нем. Каждый день.
До моего дома на аэротраме всего-то двадцать минут с учетом остановок, хотя квартира на другом конце города. Воздушный городской транспорт прекрасен, удобен, правда, довольно дорог, но он того стоит. Не знаю, как раньше без него обходились. Счастье — с современными артефактами еще и не то возможно. Магия, заточенная в камнях. Математически точное искусство и моя профессия.
Уютный вагончик, в окнах которого горел теплый свет, пролевитировал к посадочной площадке. Ветер ощутимо сбивал его с курса, но водитель был профи.
Открылись двери. Я щелкнул проездным, привычно находя взглядом знакомый бордовый пуховик и черную вязаную шапку. Незнакомка сидела и читала книгу. Она всегда так делала. Каждый вечер. И утром тоже. Как правило, садилась на шестое сидение от входа, а я — на седьмое с другой стороны, чтобы не оборачиваться и не привлекать внимание. Вроде как в окно смотрю. Почему нет?
Мы никогда не разговаривали. И вряд ли она даже знала, что я за ней наблюдаю. А я, конечно, не подходил. Это был просто ритуал на удачу. Так иногда случается — смотришь на человека и понимаешь — он из тех, с кем ты бы поладил. Но ты не подходишь, потому что не хочешь разочароваться. Познакомишься и все — не то уже. Волшебство пропало вместе с загадкой. По волшебству я первый эксперт. Почти как Дед Мороз. Вон, даже борода имеется, правда, короткая, не окладистая. А цветной ирокез на зиму пришлось состричь. Давненько уже. Волосы даже успели вырасти. Хорошо. Очень не люблю ходить лысым. Почти как голым бегать.
Пожалуй, то был последний мой ирокез. Надоело. Возни слишком много. Да и не тот уже возраст. Пора остепениться. Куплю себе твидовое пальто, английский котелок и трость — тот же неформал… только взрослый. Пусть привыкают к новому Сане. А косуху на весну и осень оставлю. Мы с ней сроднились.
Бросил взгляд на Незнакомку. Мне показалось, сегодня она только смотрит на экран телефона, но ничего не читает. Может, случилось что? И лицо такое расстроенное. Подойти? Спросить? Нет, глупость, пошлет куда подальше и правильно сделает. Мало ли что у меня на уме.
«Проспект Йоффе. Следующая остановка — парк Артефакторов», — провозгласил приятный женский голос.
Я встал. Еще раз бросил взгляд на Незнакомку. Она по-прежнему держала в руках телефон, но отвернулась к окну и смотрела на метель.
Двери открылись. Ворох снежинок тут же устремился к лицу. Я вышел на платформу. Поежился. Вьюга усилилась.
Проваливаясь по щиколотку в свеженаметенный снег, поспешил домой. Арчи уже готовится к прогулке. Он знает, когда я прихожу, и сидит у порога с поводком в зубах. Но сегодня, конечно, ему тоже придется одеться. Иначе простынет.
Звонкое тявканье раздалось в глубине квартиры. Вот он, мой приятель. Никуда не делся. Зря вы, Клавдия Филипповна, думаете, что меня не ждут. Так ждут, как не всякая женщина будет ждать мужа с работы.
Открыл дверь. Серая плюшевая морда. Глаза-бусинки. Вот он, мой умный мальчик.
Снял с вешалки теплую «аляску», сшитую специально для Арчи. Точная копия моей, но для собаки. Пристегнул поводок к ошейнику, и мы пошли гулять. Что нам какая-то метель?
— Понимаешь, Арчи, — жаловался я своему четырехлапому приятелю, перекрикивая ветер. — С каждым годом все хуже получается. Теперь вот даже выпить не с кем. Ох и паскудный же завтра день. Заранее знаю. Даром что потом новогодняя ночь. Но ничего, запремся с тобой в доме, закажем пиццу… пива куплю. Будем фильмы смотреть. Тоже дело, да?
Арчи деловито обнюхал пару столбов, но почему-то не заинтересовался и пошел дальше. Правильно. Себя ценить надо, а не хватать первое, что предложат. Главное — не остаться потом у разбитого корыта. А ну как руки у меня замерзнут, и побежим мы домой как подорванные. Но случится это ещё очень и очень нескоро, так что беги, Арчи, разомнись.
Снег сек кожу, пытался забиться за шиворот, слепил глаза. Зато потом хорошо будет сесть на кухне, отрезать хлеба и колбасы, налить чаю и смотреть на бушующую стихию за окном. Сразу начинаешь ценить привычные удобства. Интересно, Незнакомка уже добралась до дома? Главное — чтобы не простыла. Нам-то с Арчи что дождь, что снег — все едино.
Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, как Арчи со всех ног устремился к остановке для наземных маршрутов. Рулетка с поводком дернулась в руке. Пришлось идти и выяснять, что интересного обнаружил мой беспокойный приятель.
Находка меня удивила. Мягко говоря. На остановке Арчи тормошил сидящего на лавочке мелкого пацана лет пяти или шести. Мальчик забился в угол, привалился головой к остановке и то ли спал, то ли… Небольшая спортивная сумка обнаружилась рядом. А где родители?
— Эй, парень, — позвал я его.
Тишина. Черт! Черт! Черт!
Стащил с себя куртку, завернул мелкого. Прижал к себе, перекинул сумку через плечо и побежал к дому — куда еще? Магазины все закрыты. Район у нас тихий, а единственный круглосуточный — не то место, где получится нормально отогреть мальчишку. Понимая, что сейчас не до него, Арчи мчал впереди меня.
Я ворвался в квартиру, швырнул вещи у порога. Даже не разуваясь, понес мелкого в спальню. Открываю куртку, а оттуда выглядывает любопытное личико, смотрит на меня настороженно своими голубыми глазами и спрашивает, как ни в чем не бывало:
— Дядь, а ты Дед Мороз, да?
— Дед Мороз, ага, — я сел на кровать, посмотрел на тающий снег на полу и грязь, натекшую с ботинок. Хотелось выругаться. Потом выпить. — Тебя как зовут-то, малой?
— Ваня.
— А родители где? Что ты на остановке делал?
— К маме ехал.
Твою ж в качель. Убил бы мамашу, которая пятилетнего ребенка отпускает одного из дома в такую погоду!
Снял с него куртку, сапоги. Проверил за шиворотом — теплый. Неужто и впрямь просто спал на остановке? В принципе, сейчас всего-то минус два, а парень хорошо укутан… Устал и решил немного вздремнуть, а тут я его хвать и потащил? Да, Саня, ты гений.
— Почему ты спал на остановке?
— Не знаю, — пожал плечами малой. — Мне было скучно, а идти некуда. Думал, может, другой автобус приедет. А он не ехал. Вот я и заснул.
— Ты замерз?
— Нет. Только щеки.
— Уже хорошо. А сколько же тебе лет, Ваня?
— Пять.
— А фамилию свою знаешь?
Тишина и сопение.
В комнату, оставляя мокрые следы, явился Арчи. Поводок тащился за ним следом.
Полы теперь точно мыть придется.
Я отстегнул поводок, бросил рулетку на прикроватную тумбочку. Арчи тут же завладел вниманием мальчишки. Полез обниматься. Он любит внимание.
Выждав немного, я продолжил задавать вопросы.
— Где ты живешь?
— В городе. Там высокие дома.
Потрясающе. Ну, Санек, приплыли. Пойдем искать город с высокими домами.
— В этом городе, где мы сейчас?
— Не знаю. Я долго ехал.
— Так. Хорошо. Как твой город называется?
— Не знаю.
— А улица, где ты живешь?
Тишина.
Понятно. Вот те, Саня, Новый год.
— Маму-то как зовут?
— Света.
Ох и дура ты, Света, ох, дура!
— Есть хочешь?
— Да.
— Ну пойдем, чаю тебе налью, и пачка пельменей где-то была. Пельмени ешь?
— Ем!
Пошли на кухню. Я поставил чайник.
Мелкий сел за стол, руки на коленях сложил, нахохлился. Смотрит настороженно, будто уже и не уверен, что я Дед Мороз. Вдруг злобный дядька Бармалей.
Да… дела. Надо бы в полицию позвонить. Может, пропажу уже ищут? Хотя, конечно, ближе к Новому году там такой кавардак. И куда его потом денут? Попасть в приют прямо в праздник…
Ладно, попробуем решить проблему по своим каналам. Оно, конечно, потом могут быть сложности с родителями, но где наша не пропадала? В крайнем случае позвоню Максу, а тот — своему тестю. Если уж родители совсем попадутся дикие, что очень даже может быть, учитывая, где я обнаружил их сына. А пока нужно навести справки, не объявили ли Ваню в розыск.
Нашел номер Славы Чернышова. Он не полицейский, он намного круче.
— Добрый вечер! — сухо и очень официально ответил он, но… Славка в Конторе работает. У них там все с приветом. федеральная служба магической безопасности — это вам не участковый.
— Привет, Слав, тут у меня такое дело… совет твой нужен. Ты на службе сейчас? Сильно занят?
— На службе. Не занят. Приехать?
Да, похоже, дела у него тоже совсем плохи, если чуть что готов явиться на ночь глядя.
— А приезжай, — не стал отказываться я. — Проблема у меня возникла. С виду мелкая, а так огромная. Что делать — не могу решить. Адрес мой знаешь?
— Знаю. Через двадцать три минуты буду.
Отбой.
Да. Славка такой. Самое смешное, можно по часам теперь засекать. Сказал — двадцать три минуты — будет ровно через двадцать три минуты. Секунда в секунду. У него в голове, наверное, маленький аналитический кристалл запрятан, который обсчитывает даже такие мелочи. А вообще мужик он неплохой, когда не на службе. Годный. Даже шутить иногда умеет. Я убедился как-то на своей шкуре…
Эх, славные были времена.
Засек время.
Налил чай. Немного разбавил его водой, чтобы был не кипяток. Достал банку с медом.
— Ваня, мама тебе мед дает?
— Да! Я даже соты пробовал!
— Отлично! — налил меду в чай, помешал и пододвинул к Ване: — Пей, грейся!
Засыпал пельмени в кипящую воду.
Эх, мелкому молока бы дать, но откуда ж оно у меня? Опять набрал Славку:
— Можешь купить литр молока?
— Тогда… двадцать семь минут.
— Хорошо. Жду.
Пока Чернышов охотился за молоком, я накормил мелкого пельменями со сметаной, налил ещё чаю и дал варенье.
— Деда, а почему ты не старый? — спросил Ваня, возя ложкой в блюдце с вареньем.
— А… — Я растерялся, не в силах понять, почему «деда» и к чему такой странный вопрос. — Почему я должен быть старым?
— Но ты же Дедушка Мороз! — Ваня от возмущения даже ложкой по варенью стукнул.
— Вот ты о чем! — сообразил я. — Нас, дедов морозов, много. Кто-то молодой, кто-то старый. А все равно деды морозы.
— Я тоже, когда вырасту, хочу быть Дедом Морозом! Как ими становятся? — глаза Вани загорелись нешуточным азартом.
— Ну как… живешь ты, живешь как все, а потом бац — и весь мир разом изменяется. И повсюду ты видишь разноцветные лучи. Это очень красиво. Вот если так случилось, значит, ты можешь стать Дедом Морозом. Тогда тебя отправляют в специальную школу, а дальше — в Академию дедов морозов.
— И что же, потом я смогу чудесить?
— Чудесить — это все могут. А совершать чудеса могут только деды морозы и ведьмы.
Парнишка оказался смешным, так что меня даже развлекало наше общение.
— Здорово! — Ваня даже про варенье забыл. — А сделай какое-нибудь чудо!
— Вот, например! — Я взял со стола кусочек лимона и показал нехитрый фокус, спрятав дольку, а потом вытащив ее у Вани из-за уха.
— Ну как же так, Деда? — возмутился мелкий. — Это же не чудо! Это фокус!
— Ладно, покажу тебе чудо.
Я сходил в кладовку, где стоял крошечный верстак, и вытащил Лену — кристаллического компаньона, которого собирал на досуге. Вовсе не чудо, по меркам «Алатыря», где мы как раз и занимаемся псевдо-разумными артефактными системами, но есть отличие — Лена проявляла эмоции. Я экспериментировал с огненными рунами и смог добиться кое-какого эффекта. Эту разработку пока ещё никому не показывал, но…
— Ух ты! — у Вани загорелись глаза, когда он увидел красивую кристаллическую друзу размером в ладонь, состоящую из разноцветных артефактов, покрытых горящими и переливающимися рунами. — А что это?
— Это волшебное зеркало для связи с Еленой Премудрой.
— И как оно работает?
— Вот так: Лена! — позвал я. — Добрый вечер!
— Добрый вечер, Саша! — ответила Лена голосом Сонечки — секретарши Макса Заболотского. — А кто это у нас в гостях?
— Ваня. Мы ищем его маму. А пока не нашли, он поживет у нас. Скоро ко мне должен прийти ещё один Дед Мороз, мы с ним немного поговорим, а ты, Лена, расскажи нашему гостю сказку.
— А где же твое «пожалуйста», Саша? — вдруг обиделась Лена.
— Пожалуйста. Буду очень тебе благодарен.
— Хорошо! Приятно познакомиться, Ваня…
Я перенес артефакт в спальню и туда же отправил мальца. Лужа все ещё блестела у кровати. Пришлось срочно взять швабру и вытереть воду. А тут как раз и в дверь позвонили.
— Наша Слава пришла, молока принесла? — уточнил я, открывая.
— Принесла. Для мальчика Сани, который не может уснуть без молока и сказки про Колобка, — невозмутимо ответил Чернышов, протягивая мне пачку. — Только учти, сказки я рассказываю исключительно страшные. В них все Колобки работают на Контору и едят больших бородатых малышей. В общем, тебе точно не понравится. Кстати, я ошибаюсь, или это голос Сони? С кем это она общается и почему у тебя, а не дома? У меня все больше вопросов.
Пришлось рассказать.
— Сань, ну ты сам в полиции служил, процедуру знаешь, — сказал Слава, выслушав подробности.
— Знаю. Потому тебе и позвонил. Парень ведь явно не уличный. Ухоженный. Новый год на носу, а его или в участок или сразу в приют. Он же за всю жизнь этого не забудет. Нельзя так. Будь другом, пробей по базе, может, его уже ищут, так мы сразу и отвезем домой. Без полиции.
— По какой базе, Саня? Я в Конторе работаю. Мы пропавших детей не ищем. Поехали, отвезу вас в полицию.
Чернышов, как всегда, изображал сухаря, но я в людях неплохо разбираюсь. Он не такой плохой, каким пытается казаться.
— Слава, — посмотрел я ему в глаза. — Новый год на носу. Мы с тобой чудеса чуть ли не каждый день творим, все про них знаем, а Ваньку вера нужна. В его возрасте иначе нельзя. А какая вера в приюте?
— Тащи его сюда. Пообщаемся немного, потом решу, — вздохнул Слава. — Ох, Саня, влипнешь ты в историю…
— Ну и влипну, так что мне будет? Да ничего, — снова поставил я чайник, убрал со стола и вытащил чашку для Чернышова. — Чай, кофе?
— Воду.
Я налил ему стакан воды и привел Ваню. Малец остановился в проходе, внимательно осмотрел Чернышова, потом взял меня за руку и серьезно так спросил:
— А это тоже Дед Мороз? Почему он такой странный и без бороды?
— Потому что он работает в службе безопасности дедов морозов, — выкрутился я. — Он охраняет волшебство от злодеев.
— От Бабы Яги?
— И от нее тоже.
Ваня кивнул, мол, понятно, я так и подумал. Сел на стул напротив Славы. Положил руки на стол.
— Мы с Дедом Морозом Саней, — кивнул в мою сторону Чернышов. — Хотим найти твою маму и отвести тебя к ней. Ты ведь любишь маму?
— Да.
— И хочешь к ней вернуться?
— Да.
— Мама у тебя добрая?
— Да! Но иногда ругает.
— Ты знаешь, кем мама работает?
Помотал головой.
— А папа с вами живет?
— Нет. Он в другом городе. — Малец махнул рукой, показывая некое направление.
— Давно?
— Да.
— А как ты оказался на остановке?
— Папа меня на Новый год забрал. Чтобы вместе праздновать. А я к маме захотел и уехал. Как она без меня на Новый год? Я ведь единственный мужчина в семье!
Ваня рассуждал очень по-взрослому. Плохо. У детей должно быть детство. А «единственный мужчина в семье» — это уже не детство, а ответственность. Я когда-то был в его шкуре. Не самые лучшие воспоминания.
— А где живет твой папа? Название города помнишь?
— Не знаю. Он сам меня туда отвез.
— И не заметил, как ты ушел вместе с вещами? — уточнил Чернышов.
— А его не было.
— Он оставил тебя одного дома?
Мы со Славкой переглянулись. Ничего себе — папаша.
— Не дома. Он оставил меня у дяди Димы, а сам ушел праздновать с тетей Надей. Сказал мне, чтобы я вел себя хорошо, тогда он мне конструктор купит.
— А кто такой дядя Дима?
— Папин друг.
— Фамилию дяди Димы знаешь?
— Нет.
— А папину?
Молчание и грозное сопение.
— Как папу зовут?
— Сережа.
— Тоже неплохо. Скажи, а дядя Дима сам тебя отпустил?
— Нет. Он не видел, что я ушел. Там много детей было.
— Чьи дети?
— Дяди Димы.
— И сколько их?
Ваня опять засопел, разглядывая свою руку и загибая пальцы. Потом показал раскрытую ладонь.
— Четыре! — сообщил он.
— А как их зовут?
— Ира.
— А остальных?
— Не знаю.
Я повернулся к Славе:
— С этим можно работать.
— Вряд ли.
— Дмитрий, отец четверых детей, одна из дочерей — Ира. Попроси, чтобы пробили. Не думаю, что таких много.
— Но не так уж и мало. А потом ещё и обзванивать придется. И кого я, по-твоему, должен просить о таком подвиге тридцатого декабря в половине одиннадцатого?
— Слава…
— Нет, Сань, даже не проси, — помотал головой Чернышов. — В другой день, возможно, я бы попробовал помочь, но не сегодня и не завтра.
— Почему? — удивился я, видя, как напрягся Слава.
— Скажем так, сегодня и завтра в аналитическом отделе дежурит личность, с которой я категорически не согласен иметь никаких дел! И, поскольку день предпраздничный, то она там одна.
— Любопытно. Не знал, что в Конторе есть такие личности.
Это и впрямь было странно. Мне не удалось представить человека, с которым Чернышов так категорично отказывается сотрудничать. Когда ему надо, Слава и с чертом может поладить, а тут вдруг…
— Наверное, у него там Баба Яга завелась, — экспертным тоном сообщил мне Ваня.
— Она самая, — буркнул Слава. — Жуткая Баба Яга. Так что, Саня, извини. Могу сделать только это, — вытащил он телефон, сфотографировал мальца и куда-то отправил его фотографию. — Если в розыске он есть, то нам позвонят. Но не особенно рассчитывай на немедленный ответ.
— Ты на своем аэрокаре прилетел? — уточнил я.
— Да.
— Может, позвонить Максу и Мишель? У них дочке почти три года. Мы бы могли их попросить…
— Не получится. Они улетели в Австралию, — расстроил меня Чернышов.
— Мишель же говорила, что Новый год планирует отмечать дома.
— А Макс решил, что Австралия будет забавней и подарил ей путешествие.
— Тогда, может, Соня с Виталиком? — оставлять у себя Ваню не хотелось — из меня плохая нянька.
— Сань, — одарил меня укоризненным взглядом Слава. — Ты либо бери ответственность на себя, либо давай я вас отвезу… сам знаешь куда. И вообще уже время к одиннадцати. Детям спать пора. О чем ты думаешь? Вперед, Дед Мороз, делай Ване молоко и укладывай его спать, а мы потом с тобой обсудим, как будем искать потерянную маму.
— А где Мишка? — вдруг испуганно спросил малец, сделав круглые глаза.
— Какой Мишка?
— Ну Мишка. Мой Мишка. Мне его мама подарила! Он же мой друг!
— А когда ты его видел в последний раз? — спросил я, мысленно пытаясь сообразить, видел ли на остановке что-то, кроме сумки и Вани.
— Когда из автобуса вышел. Я его в руке держал, — в голубых глазах стояли слезы.
— Так, Слав, займись молоком, а я быстрым кабанчиком за Мишкой. Думаю, мы его на остановке забыли. Заодно Арчи еще раз выведу, а то он в прошлую прогулку так и не успел выбрать подходящий сугроб или столб.
Чернышов одарил меня весьма красноречивым взглядом, но спорить не стал. Говорю же — хороший он мужик, хоть и пытается казаться хуже, чем есть.
И опять мы с Арчи шагали по улице под завывание метели. Ветер усилился до ураганного. Тротуар и дорогу замело так, что даже идти было тяжело. Город словно вымер. Небывалая погода. Похоже, Чернышову придется заночевать у меня. На аэрокаре при таком ветре разбиться — раз плюнуть. Вот оно как получается — день рождения ещё не начался, а гости уже собрались.
На сей раз Арчи тянуть и выбирать не стал — понял свою ошибку. Потом пришлось взять его на руки — уж больно глубокий снег для коротких бульдожьих лапок. Остановку тоже замело, хотя и не так, как улицу. Ну и где искать этого Мишку?
— Арчи? Мишку ищи! Давай, мальчик!
Пес посмотрел на меня, как на придурка. «Эй, хозяин, — читалось в его взгляде, — а ты меня ни с кем не путаешь? Нашел ищейку!»
Вздохнув и чувствуя себя идиотом, сначала разгреб ногой снег под скамейкой, потом начал отряхивать уже ее. Ничего.
Идти по прежнему маршруту бессмысленно — там уже так все замело, что даже лопата не поможет.
Надо было узнать, как выглядел Мишка. Хотя в такое время все равно замену не найти. Обидно. Под Новый год терять старых друзей особенно больно. По себе знаю. Эх, где ж ты, Мишка?
— Ну что, делать нечего… — Я осекся, увидев, как яростно Арчи копает какой-то сугроб сбоку от остановки. — Что-то интересное?
Пес аж подпрыгивал от энтузиазма. Снег летел в разные стороны. Надеясь, что дело не в какой-нибудь колбасной шкурке, я принялся ему помогать. И вскоре в моих руках был обледенелый игрушечный медвежонок.
— Молодец, Арчи! Хороший мальчик! А говорил, что не ищейка! — похвалил я своего четырехлапого приятеля.
Перед тем, как возвращаться, мы зашли в круглосуточный магазин рядом с домом. Сегодня дежурила Настя — большая поклонница Арчи, впрочем, как и остальные ее коллеги. Наше появление в этом магазине всегда приветствовалось.
— Саня? Ты что так поздно? — ахнула она, разглядывая занесенного снегом Деда Мороза в моем лице. Спохватившись, я вышел обратно на улицу и, как мог, отряхнулся.
— У меня гости дома внезапно. Мне бы тортика какого-нибудь, печенья и, может, фруктов? — попросил я.
— Сейчас устроим, — захлопотала женщина.
«Сейчас устроим» — это были кодовые слова, после которых можно было отключать голову и просто кивать. Настя лучше меня знала, что и для какого случая надо купить. Вскоре передо мной уже стояли пакеты, доверху полные продуктами к праздничному столу. Под конец на прилавке оказалась бутылка шампанского:
— А это подарок от всех нас. Как постоянному покупателю. В честь Нового года и… не только.
В этом магазине знали, что у меня завтра день рождения. И знали, что я не люблю его отмечать. Преимущество таких постоянных мест — кафе, магазинов. Там все становятся почти родственниками или хотя бы приятелями. Тоже своего рода семья.
— Спасибо! — поблагодарил я, смутившись, что ответный подарок запланирован только на завтра — сделал магазину небольшую охранную систему. Мне это почти ничего не стоило, а работать она будет получше, чем штатная сигнализация… и покреативней. Захочет кто-то побуянить — нажимаем на тревожную кнопку и зажимаем уши. Инфразвуковая атака, как в «Маре» — охранном комплексе, который мы разработали в «Алатыре». Захочет кто-то вломиться — инфразвук дополнится голограммой страшного монстра.
Груженый сумками, я вернулся домой.
— Ты долго, — шепотом сказал Слава, выглядывая из кухни.
— Продукты покупал, а то у меня одни пельмени только.
— Нашел медведя?
— Нашел, — поставил я сумки и продемонстрировал Мишку.
— Поставлю на батарею сушиться, — Слава забрал мой трофей и унес на кухню.
Пока мы с Арчи раздевались и мыли лапы, он успел разобрать покупки и навести порядок в холодильнике. Я даже ахнул, когда заглянул туда.
— Слав, переселяйся ко мне. У меня есть свободная спальня, а холодильник вечно нуждается в уборке!
— Можешь просто сказать спасибо, — ответил Славка, не поддержав шутку. — Я получил ответ от коллег из полиции, — сказал он, возвращаясь на кухню и ставя чайник. — Ваню никто пока не ищет. Всю базу просмотрели. Даже старые случаи.
— Хочешь сказать, что из дома пропал маленький мальчик и никто до сих пор его не хватился? — возмутился я.
— Выходит, что так. Похоже, отец Вани — тот еще… субъект, — на моей памяти Слава никогда не ругался и пауза, которую он сделал, яснее ясного показала, что подобная халатность возмущает даже Чернышова. — Подкинул ребенка приятелю и не факт, что сказал ему об этом, а сам ушел с… тетей Надей. Когда вернется — неизвестно, но точно не раньше первого числа и то вряд ли с утра. А мать, скорее всего, думает, что с Ваней все в порядке. Он же с отцом. И когда мальчика хватятся — большой вопрос.
— Кстати, ты его уложил?
— Разумеется: искупал, переодел, постельное белье заменил на свежее, сказку поставил. Кстати, твоя Лена мне понравилась. Годная разработка. И да, пижаму с футболкой потом вернешь соседям из двадцать восьмой квартиры.
— В смысле?
— У Вани в сумке были только конструктор, машинки, раскраски, фломастеры и куча книжек. Похоже, уходя от дяди Димы, он взял с собой только самое важное. Поэтому я немного погулял по лестнице вверх и вниз, привлек внимание любопытной старушки из двадцать первой квартиры. Показал служебное удостоверение, поговорил с ней немного, узнал, что у семьи из двадцать восьмой — шестилетний сын. Сходил к ним, одолжил одежду. Что такого сложного?
— Ну, Контора, ты жжешь! И как ты объяснил свою просьбу?
— Правду сказал и подтвердил удостоверением. Купишь потом соседям торт или коробку конфет, вернешь вещи после стирки.
Чайник вскипел. Пока Славка накрывал на стол, я покормил Арчи и налил ему свежей воды.
— Так вот, Саня, — сказал Чернышов, когда мы наслаждались горячим чаем с печеньем, — я покрутил нашу проблему и понял, что у нас есть ровно два варианта. Один, впрочем, другого не исключает. Первый — ждать, когда родители спохватятся и сами придут в полицию. Ориентировку я разослал. Второй — попытаться поискать этого бестолкового дядю Диму.
— Ты же сказал, что не хочешь связываться с вашим дежурным аналитиком.
— Не хочу.
— Но?
— По здравому размышлению, придется, — вздохнул Слава. — Ладно, где наша не пропадала.
Он вытащил телефон. Посмотрел на него, как на злейшего врага.
— Мне надо в Контору возвращаться. Я ведь тоже дежурю, — сказал он, явно колеблясь и оттягивая время.
— За окно посмотри. В такой ветер полеты запрещены, и на наземном ты не проедешь — пока еще все разгребут, да сейчас и убирать смысла никакого. И лыж у меня нет, так что придется ночевать здесь. Кстати, ведь ты в прошлый Новый год тоже был на дежурстве, — вспомнил я.
— И в позапрошлый.
Больше вопросов я задавать не стал. И так все понятно. Обычно в таких ведомствах на дежурстве остаются те, у кого нет семьи. Неожиданно. Я думал, у Славы все в жизни схвачено.
— Звони давай своей Бабе Яге, — велел я. — Мне очень интересно, что за женщина смогла нагнать на тебя такой ужас. Она что же, страшнее Клавдии Филипповны?
Слава не ответил. Найдя нужный номер, нажал на вызов. Лицо у него окаменело и словно изморозью покрылось.
— Катрин, я задержусь. Возможно, до утра… — сообщил он бесцветным голосом, который идеально подошел бы голему. — Посмотри в окно… — недолго длилась Славкина невозмутимость. Кто знает, что ему ответили на той стороне, но он тут же начал закипать. — Да, выбраться не получится… Не путай трусость с осторожностью. В такую погоду полеты запрещены… Нет, я не игнорирую свои обязанности. Можешь написать рапорт. Твое право. А теперь займись делом — открой систему и сделай мне список всех мужчин с именем Дмитрий, у которых в семье четверо детей и есть дочь Ирина… Нет, я не издеваюсь! Мы ищем подозреваемого. Про него известно только это, — он немного помолчал, постепенно краснея от гнева. — Нет, я не подозреваю его в краже мандаринов! И в каком городе он живет, не знаю… Понимаю, что много. Просто сделай. Молча. Хорошо?.. А что, для тебя большая проблема… заглянуть к смежникам? Что значит — подай заявку? Раньше тебя это не останавливало! Катрин, совсем не время показывать свою принципиальность… — ещё секунд двадцать он слушал собеседницу, потом бросил трубку. — Прости, Сань… Я сделал все возможное.
— Ого. Похоже, та ещё дама.
— Даже не представляешь, до какой степени.
— Почему ты согласился с ней дежурить?
— Будем считать, это было нечто среднее между несчастным случаем и хорошо спланированной диверсией. Тот, кто должен был со мной дежурить, в последний момент ухитрился заболеть, а Катрин тут же вызвалась его заменить.
— И что из этого ты считаешь диверсией?
Слава сжал челюсти и не ответил, но я уже и сам все понял. Похоже, там было что-то личное. В таких случаях самое разумное — не лезть.
— Выходит, придется нам ждать, когда родители вспомнят, что они родители?
— Вроде того, — кивнул Слава. — Или везти его в полицию. Но это только завтра… и ты не согласишься.
— Не соглашусь.
Проснулся утром в гостиной. Одуряюще вкусно пахло какой-то выпечкой, с кухни доносились тихие голоса. Сел на диване, еще раз принюхался. Блинчики, что ли? А кто на кухне?
Оделся, пригладил волосы. Вышел — картина маслом. Чернышов в фартуке подкладывает Ване румяный блинчик.
— Я что, умер, что ли, и в рай попал? Слава, ты ещё и готовить умеешь? Я серьезно — переселяйся ко мне.
— Саня, в сети есть рецепты. Их много. Берешь и делаешь, — ответил Слава. — Садись, Дед Мороз, сейчас и тебе блинчиков сообразим… ради такого случая. Знаю, поздравления ты не принимаешь, поэтому будет просто праздничный завтрак.
Я растрогался. Уже и не помню, чтобы у меня когда-нибудь был настолько необычный день рождения. Даже когда с парнями вечером ходили по барам. Это было весело, но не то. Конечно, я никогда не сомневался, что Чернышов — правильный мужик, но такого от него точно не ожидал. Странно обнаружить душевную личность под шкурой матерого безопасника.
Вьюга уже давно улеглась. Дороги расчистили, и я решил поехать на работу. Вообще-то можно было и отпроситься, но перед сном пришла в голову одна идея, и она требовала хоть ненадолго появиться в офисе.
— Слав, ты сейчас в Контору? — спросил я, наслаждаясь давно забытым вкусом домашних блинов с вареньем.
— Да. Пора. Иначе кое-кто мне печень сожрет. В буквальном смысле.
— Подбросишь нас с Ваней до «Алатыря»?
— Без проблем.
— Новостей от полиции пока нет?
— Нет.
Передо мной положили еще один ажурный и одуряюще пахнущий блин.
— Вот тут и работают деды морозы, — я вел Ваню по коридору и показывал ему «Алатырь».
— А где вы делаете подарки?
— Для этого у нас есть отдельная фабрика. А здесь мы эти подарки придумываем, — пояснил я.
Стоило в тишине прозвучать тонкому мальчишескому голосу, как из бухгалтерии показались заинтересованные лица наших сотрудниц. Да… как же это я не подумал-то…
— А кто это с тобой, Саня? — вышла к нам Клавдия Филипповна, размахивая огромной конфетой. И откуда только раздобыла? — Какой хорошенький! Твой?
Испугавшись, Ваня тут же спрятался за меня.
— Племянник, — выкрутился я.
— И как же тебя зовут, деточка?
— Ваня!
Клавдия Филипповна протянула мальчику конфету, но он и не подумал ее брать.
— Мне мама не разрешает брать сладости у чужих! — заявил Ваня. — А вы кто? Баба Яга?
— Ну почему сразу Баба Яга? — притворно обиделась Клавдия Филипповна. — Я Бабушка Яга. Это как Баба Яга, но добрая. Да, Саша?
— Конечно, Клавдия Филипповна! — тут же подтвердил я. — Ваня, ты можешь взять конфету. Здесь работают такие же деды морозы, как я, поэтому злых ведьм у нас не водится. Только добрые…
— …и вообще мы не ведьмы, а феи! — возмутился кто-то из бухгалтеров.
— Ну да. Феи, — кивнул я.
— Ваня, идем к нам! У дяди Саши в отделе скучно! — предложила Клавдия Филипповна. — А у нас есть торт, конфеты и мандарины!
Мальчишка покрутил головой:
— Я лучше с Дядей Морозом пойду. Он обещал показать свою работу! — заявил он, доверчиво беря меня за руку.
— А как надоест, приходи к нам! — гостеприимно пригласила Клавдия Филипповна.
— Хорошо!
На том и порешили. Что ж, помощь бухгалтерии может оказаться незаменимой, потому что я затеял делать Ване подарок, а для этого нужно было некоторое время. Может, несколько часов. Но сначала экскурсия. Я не сомневался в том, что Ване у нас понравится. Отдел дизайна выглядел как райские кущи. Макс Заболотский не скупился на условия для своих ценных сотрудников.
— Ого! — восторженно произнес Ваня, когда я открыл перед ним дверь в огромное помещение отдела артефактного дизайна.
Посмотреть и впрямь было на что: зеленые перегородки с живым мхом и лианами, ниши, замаскированные под гроты, и подиумы, напоминающие холмы, мини-водопады и даже деревья в многоярусных кадках. И у каждого здесь был свой отдельный закуток.
— А что тут написано? — спросил Ваня, показывая пальцем на рабочее место Могилевского. Наш Валера предпочитал трудиться, сидя на подиуме с «необитаемым островом» в окружении водопадов. Пол был стилизован под морской песок, а рядом со столом — большая пальма в кадке. Несмотря на то, что Могилевский — лунный маг, он очень любит солнце, так что атмосфера вокруг него всегда соответствующая.
Над аркой, ведущей к Валеркиному острову, была прикреплена надпись: «Склеп веселого упыря». Объяснять, кто такой упырь и почему мы так называем коллегу, пришлось бы долго, поэтому я предпочел соврать.
— Здесь написано: «Остров сокровищ», — сказал я, мысленно извиняясь перед Могилевским.
Лунных магов у нас часто называли вампирами. Тому были причины. В частности, у них жутчайшая аллергия на солнечный свет, вербену, рябину и еще некоторые растения и, конечно, особое питание. Однако никакими живыми мертвецами они, упаси боже, не являются, живут лишь немногим дольше обычных людей и в последнее время даже практикуют смешанные браки. Вот как Валерка, который женился на обычной ведьме… ведьме по факту, а не по характеру, разумеется. А так эта Синди очень хорошая девушка, пусть у них все сладится.
Однако у нас в отделе специфическое чувство юмора, так что Валерка на «упыря» не обижается.
— А тут что написано? — спросил Ваня, показывая на рабочий стол в нише, стилизованной под пещеру.
— «Пещера Али-Бабы».
На деле там красовалась надпись «Последний приют Красной Шапочки». Ну да, Кира из солнечных магов, способных превращаться в волков. Никаких Красных Шапочек он, разумеется, не ел, но шутить над коллегами — святая обязанность.
«Неуловимый Джо» — Вася, наш фанат экстремальных гонок. «Любитель высоты» — Женька, который больше всего на свете боится высоты и закрытых пространств, «Красавица для Чудовища» — Мишель, супруга Макса, нашего общего шефа, и при этом весьма талантливый артефактор, и, наконец, «Сфинкс-Молчальник» — начальник нашего отдела Матвей.
Для Макса мы тоже приготовили табличку «Наше Чудовище», но Соня категорически запретила ее вешать над кабинетом. По ее словам, Заболотский слишком важная персона, чтобы распугивать такими табличками его посетителей.
Ваня показывал пальцем на таблички, и я придумывал новые названия. В итоге у нас, помимо «Острова сокровищ» и «Пещеры Али-Бабы», появились «Маленький Мук», «Гном», «Белоснежка» и «Сфинкс».
Последним был мой стол.
«Синяя борода» — значилось над входом в мой микроофис.
Да, было дело, один раз я покрасил бороду в синий цвет. На спор, ясное дело. А парни запомнили. Пришлось переиначить название своего рабочего места в «Мастерскую Деда Мороза».
Здесь было… обыкновенно. Не так экзотично, как у парней, зато сидя за моим столом, можно любоваться через панорамное окно на город с высоты птичьего полета — восьмидесятый этаж как никак.
На перегородках с живым мхом я ещё накануне развесил новогодние гирлянды. Они же украшали гигантский папоротник по имени Гоша. Помню его еще крохотным ростком, а сейчас он уже раза в полтора выше Вани. Недавно Гошу хотели отселить в наш конференц-зал, мол, слишком уж вымахал, но я отстоял приятеля. Он хоть и растение, но наше, дизайнерское. Своих мы не отдаем и в беде не бросаем.
Включая подсветку, я громко приказал: «Елочка, гори!» У нас и гирлянды особые — из выбракованных кристаллов. Выглядят ох как необычно и включаются по команде. Правда, здесь хватило бы и слова «гори» и даже просто хлопка в ладоши, но «елочка, гори» звучит намного интересней. Вот и Ванек оценил. Запрыгал на месте:
— Чудо! Чудо! Дядь Мороз, а я так могу?
— Можешь. Если хочешь, можешь приказать огонькам гореть ярче.
— А как?
— Елочка, ярче! — приказал я.
Гирлянда вспыхнула.
— Елочка, потише!
Кристаллы убавили яркость.
— Елочка, отключись!
Гирлянда погасла.
— Ну что, сам попробуешь? — предложил я.
— Елочка, гори! — пронзительно заверещал Ваня. У меня даже в ушах зазвенело. — Елочка, ярче! Елочка, потише!..
Через десять минут я понял, что пора звать на помощь Клавдию филипповну, а то останется Ванек без волшебного подарка. В такой обстановке работать невозможно.
К ее чести, наша Бабушка Яга охотно пришла на выручку и буквально через пару минут она и ее верные девочки из бухгалтерии утащили Ваню, пообещав накормить тортом и показать остальные чудеса. Еле уговорил мелкого оставить мне Мишку. Для подарка было жизненно необходимо участие этого забавного тряпичного медведя.
Проработал я до четырех вечера. К счастью, в столе лежали кое-какие заготовки и с нуля делать подарок не пришлось. Забрал Ваню из бухгалтерии, вызвал такси, и мы вернулись домой. В половине седьмого звонок — Слава.
— Сань, ты уже дома?
— Да.
— Сейчас приеду. Дело есть.
Приехал он через десять минут и тут же предложил:
— Могу подменить тебя с Ваней на пару часов. Задам ему несколько вопросов, если хочешь, покормлю. А ты иди, прогуляйся до торгового центра и купи ему одежду, зубную щетку и все такое. Похоже, эта история надолго. Впрочем, никто не мешает нам отвезти его в полицию после Нового года. Но все равно чистая одежда не повредит.
— И как это понимать? — спросил я, чувствуя, что Слава юлит.
— Так и понимай, Саня! — с раздражением в голосе произнес Чернышов. — Мне все-таки сделали список всех Дим с заданными характеристиками. Почти две тысячи. Отобрали подходящих по возрасту — дядя Дима, по словам Вани, такой, как его папа. Я говорил с ним утром, вытянул подробности. Список сократился до тысячи двухсот. Сузили территорию до восьми часов езды на автобусе. Итого осталось четыреста пятьдесят шесть Дим. Здесь у меня они все, — тряхнул он телефоном. — Сейчас будем смотреть фотографии. А ты свободен. На два часа.
Пришлось послушаться, тем более было чем заняться. Взял Арчи с собой, выгулял. Потом зашел в магазин, поздравил всех, установил новую сигнализацию, научил пользоваться. Мне вручили большую коробку конфет как ещё один презент. Вышел, посмотрел на часы. Семь вечера. Интересно, Незнакомка сегодня поедет домой или уже празднует? Посмотрел на коробку с конфетами. Потом на Арчи. Эх, была не была! Взял и вызвал такси до работы. Как раз успел на остановку в нужное время.
Семнадцатый маршрут. 19.25. Как всегда секунда в секунду. Все тот же уютный вагончик. фыркнули двери, открываясь. Тихо щелкнул проездной. Арчи посеменил к пустующему седьмому сидению.
Незнакомка сидела на своем месте. На сей раз она не читала. Зябко прижав руки к груди и сгорбившись, она смотрела в окно. Случилось что-то?
Еще раз посмотрел на коробку с конфетами. Хорошие конфеты. Очень. Сам такие люблю. Не дело, конечно, лезть в душу к постороннему человеку, но…
— Арчи, как думаешь? — тихо спросил у своего приятеля. — Подойти?
У собак все просто. Арчи, видимо, принял мой вопрос за сигнал к действию и уверенно добежал до Незнакомки. Встал на задние лапы, виляя обрубком своего хвоста. Громко тявкнул на весь пустой вагончик.
Незнакомка вздрогнула и посмотрела на него потухшим взглядом. Двигаясь медленно, словно во сне, погладила Арчи по голове.
Похоже, у нее и впрямь случилось что-то очень плохое.
— Я могу вам чем-то помочь? — благодаря Арчи мне удалось заставить себя подойти.
— Что? — удивилась она.
— Новый год скоро. А я… вы не поверите… но я — Дядя Мороз. Меня правда так называет один маленький мальчик. И мне не нравится, когда люди в этот праздник грустят. Вот, — протянул ей конфеты. — Это вам.
— Спасибо, конечно, но не нужно. У меня все в порядке, — смутилась Незнакомка. Потом не выдержала и всхлипнула, явно пытаясь не расплакаться. — Простите… — отвернулась к окну.
— Конфеты все-таки возьмите, — положил я коробку ей на колени. — Извините, не хотел вас пугать. Просто мы с вами все время ездим на этом маршруте. Но обычно вы читаете, а сегодня… вижу, что-то случилось. И Арчи тоже увидел, — показал я на четырехлапого приятеля, который изо всех сил привлекал к себе внимание. — И мы подумали, может, в наших силах помочь? У меня вообще-то сегодня день рождения. Он очень странный получается, но какой есть. Из всех гостей — только маленький мальчик и бывший коллега по работе. Ну и Арчи, конечно. Может, зайдете и вы? Если вдруг вас не ждут дома… Понимаю, что звучит очень… странно и подозрительно… — Я окончательно растерялся и смутился.
— Только у меня нет подарка, — вдруг ответила Незнакомка и рассеянно погладила Арчи по голове.
— И ни у кого его нет, — улыбнулся я. — Вообще планировал отмечать в компании Арчи, а тут… нам выходить. Идете?
— Иду, — кивнула Незнакомка и встала со своего места.
— Меня зовут Саша, а вас? — спросил я, когда мы шли домой.
— Света.
— Красивое имя.
Арчи наворачивал вокруг нас круги и заливисто лаял. Думаю, если бы не он, Света не приняла бы приглашение. Мне было неловко спрашивать ее о том, что случилось, зато я придумал зайти вместе с ней в магазин и купить пачку чая. Меня там узнали, помогли выбрать лучший чай и вместе с тем косвенно подтвердили Свете, что я не Синяя борода и не маньяк… Еще бы, ни один злодей не станет тащить жертву в магазин за чаем. Тем более, если продавцы в этом магазине его знают.
Наконец мы пришли. Я открыл дверь. Принюхался. Пахло так, что мой желудок подал голос. Не понял, они там чем занимались?
— Слав, ну как? Нашли дядю Диму? — спросил я.
— Похоже на то, но еще не звонили ему. — Чернышов выглянул из кухни и удивился, увидев мою спутницу. — У нас гости?
— Да. Познакомься, это ещё один гость в нашей компании. Света, это Слава, мой бывший коллега, Слава, это…
Из-за Чернышова вышел Ваня. Замер, разглядывая мою гостью, а потом побежал к ней с криком «Мама! Мамочка!», чуть не сбив меня с ног.
— Мама! А дядя Саша — настоящий Дед Мороз!!! Я знал! Он взял и привел тебя! — взахлеб рассказывал Ваня Свете, которая обнимала сына, плакала и явно не понимала, что происходит и как на это реагировать. — Я загадал желание, чтобы тебя нашли, а он взял и выполнил! Представляешь!
— Знаете, Светлана, кажется, нам всем нужно поговорить, — сказал Чернышов, доставая из кармана свое волшебное удостоверение во избежание лишних мыслей и вопросов. — Ваня, сходи, пообщайся пока с Леночкой, попроси ее рассказать сказку, а остальных прошу в гостиную.
Мальчик растерянно посмотрел на маму, явно не собираясь уходить, но Света, к счастью, вполне разумно поддержала предложение Славы.
Посидели втроем и побеседовали. Вопреки опасениям, бывшая Незнакомка не впала в истерику и не начала обвинять нас во всех мыслимых и немыслимых грехах. Выслушав наш рассказ, она извинилась, вышла на балкон и позвонила бывшему мужу — как оказалось, они давно в разводе.
Мы со Славой ушли к Ване и даже попросили Лену погромче рассказывать сказку, но все равно слышали полный негодования звенящий голос Светы.
— …ах вот как? Оставил под присмотром?! А ты знаешь, где сейчас наш сын?.. У Димы?! Нет, Сергей, он уже дома! Сам приехал, и я просто чудом его нашла. Ты просто безответственный идиот! Я не знаю, как меня вообще угораздило выйти за тебя замуж. Хотел отыграться за то, что я подала в суд за алименты?.. Ах нет, конечно, ты просто соскучился по сыну, ты подготовил для него сюрприз, ты пять дней будешь его развлекать, водить по театрам и паркам аттракционов?! Это такие у тебя аттракционы? Оставить ребенка у незнакомых людей и свалить в гости к очередной девке?! Знаешь что?! Да не нужны мне твои алименты. Катись к чертовой матери! Просто забудь о нас с Ваней! Хочешь видеться с сыном — приезжай сюда и только под моим присмотром. И только тогда, когда мне это будет удобно! То есть, никогда!
Похоже, она бросила трубку, так как наступила тишина. Признаться, я испытывал огромное желание добавить этому говнюку ещё и от себя. Оказался бы здесь, пересчитал бы ему все кости.
— Слав, — посмотрел я на Чернышова. — А ты не сможешь договориться, чтоб этот случай официально оформили? Чувствую, Свете это будет не лишним, если дела примут крутой оборот.
— Я тоже об этом подумал. Сделаем, — кивнул Слава.
Спустя несколько секунд Света к нам присоединилась. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Так она казалась ещё красивей, чем обычно.
— Саша, Слава я очень признательна вам за Ваню и… вы очень хорошие люди, — сказала она. — Но, наверное, нам нужно уходить.
— Может, останетесь? — спросил я огорченно.
— Мам! Я хочу праздновать Новый год с Дядей Морозом! — запрыгал Ваня. — Ну давай останемся!
— У вас правда сегодня день рождения? — спросила Света нерешительно.
— Правда! — подал голос Слава. — И нам уже пора.
— Куда пора? — удивился я.
— Обратно в гостиную, разумеется. Ваня, — Чернышов подмигнул мальчику. — Делай, как договорились.
Мальчишка убежал выполнять его просьбу. Через минуту мы присоединились к нему. Я замер, обнаружив на столе компактный головизор из нашей корпоративной переговорной.
Слава провел рукой по кристальным граням, активируя артефакт, и вокруг нас стали появляться изображения моих коллег.
Макс и Мишель, Валерка с Синди и, разумеется, нашим Кирой, а ещё Женька и Вася… даже Матвей.
— Не ждал? — улыбнулся Макс. — А зря! Слава, праздничный стол накрыт?
— Накрыт! — рапортовал Чернышов. — Все как вы просили.
— Вот! Если мы не можем лично уничтожить твои запасы, то это не значит, что мы забыли про твой день рождения. Кстати, у нас с Мишель уже наступил Новый год, поэтому мы разговариваем с тобой из будущего, — сказал Макс.
— И правда, Саня, неужели ты думал, будто расстояние нас остановит? — хихикнула Мишель, с любопытством глядя на Свету и Ваню.
Я не знал, что и сказать. Только и мог глупо улыбаться.
— И вообще, Санек, отец был очень расстроен, что ты не приехал с нами, но он с пониманием отнесся к твоей хандре перед Новым годом и повторяет свое приглашение! — заявил Валерка, клыкасто улыбаясь. — Собирай вещи, короче. Не удастся тебе все праздники проваляться на диване. Завтра в полдень наш самолет будет ждать тебя в аэропорту. Мы с Кирой и Синди уже намылились в горы кататься на лыжах, но без тебя все не то. Кстати, — Могилевский бросил взгляд на Свету и Ваню. — Мы будем не против, если ты прилетишь не один. В Лунном замке гостям всегда рады.
— В Лунном замке? — прозвенел в комнате восхищенный голос Вани. — Дядя Мороз, а вон тот дядя — он что, тот самый веселый упырь из склепа? — мальчик показал пальцем на Могилевского.
Я аж крякнул. Это что же, получается, он читать умеет? А я ему лапшу на уши вешал про надписи? Нехорошо-то как!
— Тот самый! — охотно закивал Валерка, ничуть не обидевшись. — Древний и злобный. А отец у меня и вовсе — настоящий вампирский князь. Но этот… Дядя Мороз обещал мне вырвать клыки, если я буду кусать людей. Поэтому я исправился и теперь молодой и добрый!
— Ты чего детей пугаешь? — напустилась на него супруга, симпатичная рыжеволосая ведьмочка. — Не слушай его, малыш, этот дядя и мухи не обидит. Знает, если что, я его превращу в черную шиншиллу с белой кисточкой на хвосте.
— А вы волшебница? — зачарованно спросил Ваня.
— Да. Вроде того, — очаровательно улыбнулась Синди.
— Значит, Красавица для Чудовища — это вы?
— Нет, это я, — подала голос Мишель. — А Чудовище — вот он, — ткнула она Макса пальчиком в бок. — Но я его уже давно расколдовала.
— Знаешь, Ваня, — сказал я мальчишке. — На самом-то деле все, кого ты видишь — настоящие Деды Морозы и Снегурочки. Даже этот вампир и вон тот оборотень, — показал я на Киру, стоящего рядом с Могилевским. Мы с ними каждый день создаем чудеса. Вот и для тебя у нас тоже есть чудо. Наверное, надо бы его подарить ровно в полночь, но тебе скоро нужно ложиться спать, поэтому я, как Дед Мороз, немного изменю правила. Где твой Мишка? Неси его сюда.
Поздравление с днем рождения скомкалось, но я был рад — неловко слушать торжественные речи в свою честь. Друзья собрались у меня дома, пусть даже находясь на другом конце света. Это значило намного больше, чем любые слова.
Ваня прибежал быстро. Протянул мне Мишку, глядя завороженно.
— Ну что, деды морозы и снегурочки, а не оживить ли нам этого медведя? — спросил я, демонстрируя игрушку собравшимся.
Все радостно поддержали мою идею, сходу сообразив, что от них требуется.
— Тогда повторяем за мной! — скомандовал я. — Мишка, Мишка, оживи! Фигли-мигли-трабли-бип!
Кажется, от наших голосов даже люстра закачалась.
— Привет, Ваня! — раздался голос Мишки.
Мальчик чуть не выронил игрушку из рук.
— Привет… Мишка? — почти шепотом сказал он, а потом повернулся ко мне. — Дядя Мороз, он, что же, правда живой?
За окном занимался серый рассвет. Затихли канонады фейерверков. Наступил Новый год. Славка за час до полуночи взял телефон Светы, пообещал позвонить после праздников, чтобы оформить все бумаги, а потом уехал в Контору. Сказал, мол, я теперь один не пропаду, а коллега потом ему до конца жизни будет вспоминать, как он оставил ее одну дежурить. Ребята встретили с нами Новый год, а потом потихоньку попрощались и ушли. У меня остались только Ваня и Света.
Ваня, разумеется, давно спал в обнимку с Мишкой и Арчи, а мы со Светой сидели и болтали. Обо всем на свете. Много смеялись, вспоминая выходку ее сына — она очень удивилась, когда мы со Славкой сказали, что Ваня не знает свой адрес и фамилию. Позвали Ваню — в то время его ещё не уложили. Тогда-то и выяснилось, что маленькому прохиндею самое место в Конторе. Оказалось, недавно мать сделала ему внушение за то, что он всем подряд рассказывает, где живет, кто его родители, сколько ему лет и все в том же духе. Малец сделал выводы и успешно водил за нос нас со Славкой, изображая Незнайку. Вот ведь… юный шпион. Даже Деду Морозу ничего не сказал.
Не хочу думать, в какие долги влез Чернышов, уговорив своего злобного аналитика помочь нам вычислить дядю Диму. Информация так и не пригодилась, а Славка влетел. Но, похоже, он не был в претензии.
— А знаешь, что Ваня сказал мне на ухо перед сном? — сказал я, посмеиваясь.
— Что? — спросила Света.
— Он пообещал не рассказывать тебе, что я — Синяя борода, иначе ты испугаешься и не захочешь со мной дружить.
— А с каких пор ты стал Синей бородой? — улыбнулась Света.
Пришлось рассказать про глупое прозвище и шуточную табличку. Света смеялась, когда слушала эту историю. Она вообще красиво смеялась, заразительно.
— Так что, — спросил я, немного нервничая, — ты захочешь дружить с Синей бородой?
— Может, оставайся Дядей Морозом? — предложила Света. — У тебя это лучше получается.
— Почему бы и нет? После праздников заменю табличку на «Мастерскую Дяди Мороза».
Я посмотрел в окно. Тоскливый зимний пейзаж. Утро нового года. Конец чудесам? Бывшая Незнакомка стала Светой. Симпатичной женщиной, с которой мне легко и приятно общаться. Но проснется Ваня, и они уедут домой. И все на этом закончится. Я опять превращусь в Саню Обручева. Пойду гулять с Арчи. Потом все выходные просижу, глядя в телевизор. Но для чего я живу, если разобраться? До сих пор никогда об этом не задумывался, а тут вдруг накатило.
Без Ваньки все станет уже не то. И без Незнакомки — тоже. А ведь мне понравилось быть Дядей Морозом. И понравилось вот так сидеть ночью и говорить со Светой. А ещё понравилось, что дома есть не только Арчи. Может… рискнуть? Что я теряю, в конце концов, кроме опостылевшего одиночества?
— Свет, а поедем со мной в Трансильванию? — решился я. — Там красиво. Ване понравится. Когда еще выпадет шанс побывать в Лунном замке князя Морманта? Одному мне ехать… не очень. Да я и не собирался, но… если вы с Ваней захотите…
Света отвела взгляд.
— Зачем тебе это, Саша? — спросила она, помолчав.
— Может, потому что я Дядя Мороз? — предположил я. — Или потому, что сегодня произошло настоящее чудо. Или ещё потому, что мне больше не хочется встречать Новый год в одиночестве. Или, может, я просто повзрослел. Или… вы с Ваней мне нравитесь… очень… Наверное, глупо звучит… так, сразу… но это ты меня знаешь совсем недавно, а я уже очень давно езжу с тобой в одном аэротраме и всегда смотрю… любуюсь. Мне нравится, как ты сосредоточенно читаешь книги, нравится, как хмуришься своим мыслям или улыбаешься. Может, этого мало, но… Ты перестала быть Незнакомкой, стала Светой. Но я хотел бы узнать тебя и Ваню получше. И, в конец концов, впереди праздники. Так что… давай я вызову тебе такси, а сам посижу с Ваней. Собирай вещи и возвращайся — поедем в Трансильванию вместе, раз уж нас приглашают. Кто знает, что будет дальше, но если не попробуем — не узнаем. Мне известно одно — чудеса не любят, когда от них отказываются. Так давай не будем их сердить?
Пусть все неприятности останутся в прошлом, а будущее окажется добрым и светлым. Верьте в чудеса и не отказывайтесь от возможностей, ведь иные шансы даются лишь один раз в жизни.
Аннотация: О чём может мечтать скромный секретарь самого императора? Прибавка к зарплате, комната получше, новая форма? Всё проще — хочу на бал!
Но кто-то должен заниматься такой бессмыслицей, как бумажная работа. Нет, император Хайрон замечательный человек, он много сделал не только для меня лично, но и для всей Женции, но как же иногда хочется хотя бы на пару часов снять с себя груз ответственности, надеть яркое платье как какая-нибудь баронесса и просто немного отдохнуть!
И, кажется, в этом году боги услышали меня, перевернули кучу планов, и… я иду на бал! На самый настоящий Бал Середины Зимы!
Перебрав все платья, я пришла к неутешительному выводу: самостоятельность — очень дорогое удовольствие, и теперь мне придётся хорошенько прогнуться под модистку императора, чтобы мне было в чём пойти на Бал Середины Зимы. А всего-то и нужно было, что принять помощь!
К счастью, за Эмили был небольшой должок. Помогла я ей как-то подготовиться к неожиданному для многих визиту знатных дам. Что ж… я рассчитывала разменять его на что-то более значительное, но и платье для Бала Середины Зимы должно быть соответствующим. Не хочу ловить на себе все эти колючие взгляды! Да, безродна, но именно меня его императорское величество выбрал в секретари, а не кого-то из этих красавиц!
Я быстро захлопнула сундучок с украшениями, большинство из которых были подарками императора или его просителей. Нет, не подумайте, это не взятки. Я обо всём докладывала, и император разрешил мне оставить некоторые вещи. В общем, подхватив мои маленькие сокровища, я понеслась на женскую половину дворца. Именно там заседала Эмили, главная модистка и по совместительству самая знатная сплетница.
В швейной лаборатории, как любила называть место своей работы Эми, было шумно.
— Только не говори мне, что нужно обшить кого-то ещё! — взмолилась Эмили, только увидев меня на пороге.
Как бы не хотелось не разочаровывать её, но… Придётся.
— Нет! Нет-нет-нет! Мы категорически не успеваем. Почему эти царственные особы не могут позаботиться о нарядах заранее? Так и передай, не знаю кому, но передай, что в лучшем случае я смогу заняться нарядом завтра после полудня. И за результаты я не отвечаю!
Я с усмешкой наблюдала за тем, как девушка лет двадцати пяти жестами раздаёт указания, что тащить, куда тащить, где рюши пришивать, где отпарывать, какие перчатки вышивать бисером, а какие — гладью. Она была настоящей королевой этого маленького царства, а таланты мага-созидателя делали Эми просто незаменимой. На неё не работало ни одного живого человека. Мёртвого, впрочем, тоже. Все, кого можно было увидеть в лаборатории Эмили, были созданными её волшебством магическими слугами.
— Боюсь, мне нечем тебя порадовать. Платье придётся начать сегодня.
— И кто же эта важная плюшка, из-за которой мне придётся не спать всю ночь? — картинно прижав тыльную сторону ладони ко лбу, спросила Эмили.
— Это я. Помнишь, ты обещала помочь мне, когда понадобится? — с улыбкой спросила я.
— Только не говори, что тебе надо прямо сейчас! У нас Бал на носу. Бал! — Она перешла на крик. — Твоё платье может и подождать.
— А вот Бал, который на носу, меня ждать не будет, — немного обиженно заметила я, на ходу стягивая с себя форменное платье секретаря и становясь на возвышение с цифрой семь.
Мой идеальный размер каблука! Осанку выравнивает, но не превращает ноги в ходули.
— Бал? Ты?! Ты идёшь на Бал?! — Эмили придирчиво меня осмотрела и вздохнула. — Нет, ну ради такого, конечно же, постараемся. Но…
— Оплачу материалы, не переживай. Главное, сделай из меня красотку, чтобы ни у кого язык не повернулся сказать, что я недостаточно хороша!
— Не посмеют, — заверила меня Эмили, и вокруг тут же закружилась пара её помощников.
Они прикладывали ко мне отрезы ткани, подбирая цвет. Я и так знала, на чём они остановятся. Лазурь. Она мне необычайно шла и подходила по тематике к празднику. Сделают из меня… ледяную деву. Впрочем, без разницы, кого сделают. Главное, что я не ударю в грязь лицом!
— А ну-ка глаза закрой. А то что это за сюрприз будет! — потребовала Эмили, и на мои глаза легла непроницаемая лента. — Бонусом будет тебе причёска от моих крошек. Мы как раз научились…
Я лишь вздохнула. Что угодно. Хоть на голове стоять, лишь бы завтра выглядеть достойно!
Что ж… Я ожидала от Эмили чего угодно. Я входила в её лабораторию с опаской. В кромешной темноте мой путь освещал лишь слабо мерцающий магический кристалл. До Бала оставалось около двух часов, и Эмили обещала, что сейчас-то мы отожжём!
Не сомневаюсь, что именно так и будет. Но таинственная атмосфера в лаборатории, в которой хозяйка требовала света, больше света, еще больше света… мягко говоря, настораживала.
Я сделала несколько шагов, и меня на мгновение ослепило десятками магических кристаллов, зажёгшихся под потолком. Я пошатнулась и наткнулась на Эмили, которая довольно засмеялась.
— То-то же. Добро пожаловать в лабораторию красоты. Начнём с причёски и макияжа…
— Что-то я уже боюсь спрашивать, в какую копеечку мне это обойдётся.
— Если ты расскажешь как минимум трём знатным дамам о том, кто делал макияж, этого будет достаточно.
— Теперь мне страшно вдвойне. Что ты такое дорогущее придумала? Не посчитают ли меня выскочкой?
— Ой, а какая разница? Тебя пригласил на бал сам император, пусть завидуют молча, — отмахнулась от меня Эмили, рукой указывая на высокий крутящийся стул.
Я покорно опустилась на него и прикрыла глаза. Мельтешение парикмахера вокруг головы всегда вызывало у меня головную боль, даже если я не смотрелась в зеркало, а у Эмили зеркало было и ещё какое, с магическими огоньками по контуру. Говорят, последний писк моды у аристократок, желающих выглядеть просто идеально. Похоже, сплетница что-то да понимает во всех этих штучках. В отличие от меня.
Вздохнув, я расслабилась, когда, по ощущениям, шесть, а то и больше рук принялись колдовать над моими волосами. В голову пришла неожиданно очень разумная мысль: “И что я забыла на балу? Безродная, без знакомств? Да меня даже на танец никто не пригласит!” И где была эта светлая идея часов шестнадцать назад? Нет, я знаю, что все сильны задним умом, но как-то становится очень обидно, когда подобные вещи начинают касаться тебя лично.
— Ну и чего ты нос повесила?
— Да вот думаю, Эми, что зря я во всё это ввязалась.
— Император…
— Да он тут вообще ни при чём! — выпалила я. — Меня пригласила майстрисс Кармиллин Водрано.
— А. Это которая подающая надежды и вообще одна из его протеже. Ну и что? Главное, что пригласили! Или ты хочешь сказать, что я зря старалась, придумывала образ, и ты сейчас как последняя трусиха просто скажешь, что никуда не пойдёшь… и на этом всё?!
Я поджала губы. Да, с этой стороны на проблему я не смотрела. Отказываться поздно. Майстрисс рассчитывает на меня. Да и Эмили изрядно вложилась в то, чтобы я не была белой вороной на празднике. Нужно выложиться на все сто и сиять!
С этими мыслями я закрыла глаза и провалилась в блаженную полудрёму. То ли нервная ночь так на меня подействовала, то ли волшебство Эмили, но я была рада не думать ни о чём, отдаваясь её воле. Если ей нужна реклама, плохо она точно не сделает, уж можно не сомневаться.
Я стояла перед зеркалом и не знала, что сказать. Бывают такие моменты, когда слова совершенно лишние и бесполезные. Они не могли выразить и сотой доли тех чувств, что бушевали внутри. Эмили расстаралась на славу. Наверное, даже сама императрица могла бы позавидовать простому наряду.
На первый взгляд простое чёрное платье-карандаш в пол и без рукавов, идеально подогнанное по фигуре. Два разреза по бокам до середины бедра, чтобы можно было спокойно ходить. Пожалуй, его могло быть даже достаточно, но разве гения может удовлетворить вечная классика? Нет, Эмили пошла дальше. Поверх платья шло ещё одно, из тончайшей ткани. Оно было украшено маленькими светящимися кристаллами в форме звёздочек. Строгий вырез окаймляла целая полоска таких кристаллов, светящихся не так ярко. Но самым главным украшением была юбка. Несколько десятков тонких слоёв прозрачной ткани, на которых полупрозрачными нитями было вышито самое настоящее северное сияние!
Перчатки из тончайшего кружева не стесняли движений пальцев, туфли шили точно по моей ноге, и на носочках чёрных лодочек сверкали миниатюрные кометы. Подопечные Эми собрали мои волосы в высокую причёску, локоны из которой струились по шее, забавно щекоча кожу. В качестве украшений мне досталась небольшая диадема с кристаллами, напоминавшая чем-то пики гор, серьги-гвоздики и браслет, почему-то на ногу. Это было очень непривычно, но Эми настаивала, что так надо, а спорить с ней было совершенно бесполезно.
И самое, пожалуй, странное, завораживающее, вызывающее недоумение и одновременно с этим детский восторг — макияж. Вокруг моих глаз, казалось, светилось северное сияние. В уголке у носа бирюзовое, оно постепенно перетекало в тёмно-фиолетовый оттенок, сияющий по краям цветом фуксии.
— Эми! — только и смогла сказать я, рассматривая собственное отражение.
— Нравится?
— Ещё бы! Но… это же очень дорого!
— Дорого. Но мы, простые девочки, должны держаться вместе. Поэтому лети. Порхай! Сияй! И без победы не возвращайся.
Она загадочно сверкнула глазами, но я не поняла, на что Эми намекала. Это было так странно… Чувствовать себя по-настоящему красивой. Мне казалось, что за спиной выросли крылья, и я действительно вылетела из лаборатории и понеслась к покоям майстрисс. Я должна её сопровождать. Главное, чтобы Эми не перестаралась и я не выглядела лучше любимицы императора. Впрочем… да к драконам это всё! Я иду на бал, и всё пройдёт просто замечательно!
И этого запала хватило ровно до дверей майстрисс. Заперто. Недовольный драконий голос из-за двери сообщил мне, что волшебница уже ушла на бал… без меня!
Поначалу мне показалось, что это такой знак свыше: “Нечего тебе, Алия, благородных смущать своим присутствием”. Но потом я разозлилась, расправила плечи и пошла в сторону бальной залы.
Нет уж, столько усилий не должно пропасть даром. Я не доставлю никому неудобств, просто понаблюдаю за праздником. И точка!
В коридоре на меня налетел какой-то мужчина. Едва не сбив меня с ног, он сам чуть не оказался на полу, в последний момент ловко выровнял равновесие, расставив руки в стороны.
— Прошу меня простить! — тут же выпалил он заученную фразу. — С вами всё в порядке? Помощь нужна?
Я посмотрела на него и вздохнула. Кто-то из кадетского корпуса. Форма новенькая, наверняка один из их отличников, получивших приглашение на бал. Молодой, горячий. Зачем ему портить праздник?
— Идите, юноша, идите, — властно разрешила я, махнув рукой. — Вас там, кажется, уже ждут.
Никакой другой причины, кроме ожидающей дамы, для подобного рода спешки я найти не могла. Судя по смущённому выражению его лица, попала в яблочко.
— Ещё раз простите! — почти пискнул парень и снова сорвался на бег.
Его светлые волосы, собранные в маленький хвостик, доходящий до лопаток, раскачивались из стороны в сторону. Девушка за такую причёску получила бы язвительный комментарий “крысиный хвост”, но мужчинам это прощалось. Какие у него там глаза были? Кажется, синие. Хорошо сочетаются с формой. Повезло его избраннице.
Глядя ему вслед, я думала о том, что разницы у нас от силы года три, только он всё еще молод, а я чувствую себя такой… нет, не старухой, но статной дамой, которой веселье уже не по статусу.
Добравшись до зала, я замерла в дверях, наблюдая за тем, как кружатся в вальсе пары. Люди всё прибывали и прибывали, и меня как-то буквально внесло внутрь, пронзив цепкими взглядами. Стало как-то неуютно. Дворцовые сплетницы сбились в кучки, о чём-то оживлённо переговариваясь, а потом в мою сторону выдвинулась одна из них. Я даже имени её припомнить не могла. Наверняка кто-то новенький, кого не жалко отдать на заклание мне. Вот уж не знаю почему, но фрейлины меня как огня боялись. А может, дело в том, что я не давала им превращать дворец в κурятник? Вполне возможно, зная человечесκую натуру.
— Алия, можно вас на минуточκу? — спросила ярко разуκрашенная блондинка, похожая на зефирκу, в которую уронили слишком много красителя.
— Да-да? — отозвалась я и мило улыбнулась.
Девушка побледнела. Что ж, пожалуй, именно такого эффекта я и хотела добиться. Нечего отвлеκать меня по всяким пустяκам. Надо отметить, она довольно быстро взяла себя в руки, подхватила меня под локоть и потащила к фуршетному столику.
— Μы всё ждали, когда же вы вылезете из своей горы бумаг и покажетесь нам.
“Ну да, да… Как же. Ты первый год фрейлина. Ждала она!” — мысленно фыркнула я, но вслух не произнесла ни слова.
— И мы все не ожидали, что у вас такой замечательный вкус! Платье от Эмили не узнать невозможно, это нечто. Но кто автор вашего макияжа?
Глаза девицы горели, она считала, что очень изящно зашла и ловко выведает всю необходимую ей информацию. Если бы не мой договор с Эми, ничего бы у этой особы не вышло.
— Ой, да ладно вам, — картинно отмахнулась я, жалея, что в моём туалете не было веера. Очень бы пригодился! — Обычный макияж. Ничего особенного.
Шаг первый. Отказывайся от комплиментов, отрицай, что тебя можно за что-то похвалить. Тогда они подумают, что ты набиваешь цену. Судя по следующей реплике, рыбка попалась на наживку.
— Нет! Вы не правы! Макияж просто невероятный. И он очень хорошо сочетается с костюмом. Наверняка это работа кого-то опытного. Ну же, Алия, не томите! Его императорское величество пригласил кого-то во дворец, чтобы мы могли радовать его своей красотой ещё лучше?
С большим трудом я не скрипнула зубами. Красоту они тут наводят, как же. Быть фрейлиной — большая честь и не меньшая ответственность. Они как я у императора. Разве что их тут целая стая, а мне замену или хотя бы помощника найти пока не удалось. Впрочем… я не жалею.
— Вы не думали, что во фрейлины отбирают не по красоте? — немного раздражённо спросила я.
— Нет, конечно же не по красоте. Но разве она не является приятным дополнением? Госпожа Алия, ну приоткройте завесу тайны, кто дополнил невероятный образ Эмили?
Вздохнув, я выждала паузу. Ровно такую, чтобы она заволновалась и начала придумывать новую фразу для упрашивания, но не успела начать её говорить.
— Весь мой образ создала Эмили.
— Ах! Ну зачем же так жестоко! Почему вы не хотите поделиться такой малостью с той, кто, как и вы, несёт тяжкое бремя службы при дворе?
— Я ведь поделилась, — с показной усталостью заметила я, выгибая бровь.
В глазах девушки сначала отразилось непонимание, а потом она довольно улыбнулась.
— Алия, спасибо! Спасибо вам огромное! Обещаю, что этот секрет останется только между нами.
— Я надеюсь на это, — кивнув, ответила я.
Но меня уже никто не слышал. Приподняв подол, девица радостно неслась к своим доложить очень важные новости. Она даже не попыталась сделать вид, что будет сдержать слово. Надо будет потом разобраться в том, что произошло. То ли девочку кто-то хотел подставить, и тогда нужно позаботиться о ней. А если нет… то проследить за тем, чтобы она незаметно исчезла из дворца.
— Алия? Не ожидал вас здесь увидеть. Какая встреча. Потанцуем?
Μеня вырвал из размышлений барон Лайонно. Подающий надежды мужчина под тридцать. Он периодически оказывал мне знаки внимания, которые я безуспешно отклоняла. К сожалению, барон не понимал слово “нет” и считал, что девушку нужно добиваться до последнего. По-хорошему стоило бы отказаться от его приглашения, но я пришла на бал танцевать!
— Да, конечно. Но не подумайте, что это связано с тем, что моё отношение к вам изменилось. Как вы могли заметить, очереди из возможных партнёров рядом со мной не стоит, — предупредила я барона, пока он выводил меня на площадку для танцев.
— Посмотрим, госпожа Алия. Хотя баронесса Лайонно вам бы пошло гораздо больше.
Я пропустила этот неуместный намёк мимо ушей и отдалась танцу. Стоит отметить, что барон оказался внимательным и чутким партнёром. В его руках я чувствовала себя едва ли не фарфоровой статуэткой, о которой заботились и деликатно смахивали пыль. Вот только… не видела я себя с этим человеком. Μы из разных миров. И дело даже не в том, что я простолюдинка, а он аристократ. Просто… разные взгляды на жизнь. Так… бывает. Да. Наверное, это самое хорошее описание для того, что происходит между нами. Иногда вспыхивает страсть, но люди остаются совершенно чужими друг другу. Так… бывает.
Когда музыка стихла, я с облегчением попыталась отойти от барона. Два танца подряд, а он может решиться и на такую вольность, — это уже слишком. Впрочем, его милость не отставал от меня.
— Госпожа Алия, может быть, еще один танец? Не думаю, что у кого-то повернётся язык назвать вас легкомысленной, а больше желающих наслаждаться вашим прекрасным обществом нет.
Я поозиралась по сторонам в надежде найти того, кто спасёт меня от навязчивого ухажёра, но поймала лишь одобрительный взгляд той самой новенькой фрейлины. Можно было посчитать это знаком свыше и бежать, но в тот самый момент Лайонно уверенно взял меня за руку и потянул меня в центр зала. Вырываться при людях было бы еще более глупо, чем позволять ему подобные вольности, и я сделала вид, что всё в порядке.
К счастью, пытка длилась недолго. Спустя десяток секунд нас начали теснить другие пары к стенам. Барон сжимал мою ладонь, и я радовалась, что не являюсь волшебницей. Его прикосновения становились навязчивыми, и без перчаток всё происходящее превратилось бы в сущую пытку.
А в центре зала кружила невероятная пара. Μайстрисс Кармиллин Водрано и её спутник, Самфир Альгердо. Вот уж кому действительно повезло друг с другом. Я стояла и любовалась ими, осторожно освобождая ладонь из медвежьей хватки Лайонно, который стоял рядом и заворожённо смотрел на танцующих. Огонь и лёд, именно такими они и были. Улучив момент, я заскользила по толпе, оставляя барона в гордом одиночестве.
Я бросала завистливые глаза на Кармиллин и Самфира. Они были просто замечательной парой. Яркие, живые, а от искорок, пробегавших между ними, становилось жарко даже на расстоянии.
Убедившись, что “мой дорогой” барон не видит меня, я поспешила скрыться с его глаз и вышла на небольшой балкончик. На улице после жара бального зала было по-настоящему морозно, хотя если мерить термометром, всё было не так уж и плохо. Я подошла к перилам, заботливо очищенным от снега, и опёрлась о них ладонями, приходя в себя.
Это ж надо в такое приключение вляпаться! Хорошо, что сбежать сумела. Надо будет попросить о заступничестве императора, внимание этого мужчины становится слишком навязчивым и неприятным.
— Это всё, на что ты способен? — услышала я сзади крик и затаилась.
Кажется, сейчас будет одна из тех сцен, которые преследуют подобные мероприятия: скандал между парочкой влюблённых.
— Элли, послушай! — попытался вразумить барышню мужской голос.
Они приближались. Не желая быть невольной свидетельницей, я поспешила к дверям, но не успела, пришлось вжаться в стену и изобразить, что меня тут нет.
— Элли! Ну выслушай же меня! — просил тот самый паренёк, который сбил меня в коридоре. И выглядел он уже не таким уверенным.
— Значит так, Дайро, — решительно заявила девушка, в которой я узнала ту самую новенькую фрейлину. — Если ты хочешь быть моим женихом, тебе нужно хорошенько постараться.
— Элли, разве не я добыл для тебя рекомендательные письма, чтобы ты смогла стать фрейлиной? — с грустью в голосе спросил парень.
— И теперь ты должен мне соответствовать. Я фрейлина, а ты кто? Кадет? Когда там у тебя будет какое-то нормальное звание?
“Года через три, девочка, если удастся отличиться. А так позже. Зато понятно, почему ты при дворе как седло на корове. Ничего, с этим я разберусь”.
— Элли, разве это главное? Я так ста…
— Естественно, это главное. Главное — это положение в обществе. Мы расстаёмся, Дайро, — решительно заявила девушка и выбежала с балкона, громко хлопнув дверью и демонстративно лязгнув засовом с той стороны.
Μы с Дайро оказались заперты. Проводив взглядом свою уже бывшую девушку, он наткнулся на меня и жутко смутился, покраснев.
— Вы… всё слышали, да? — спросил он с тоской.
— Прости, есть у меня такой грешок. Вечно оказываюсь там, где не нужно. Я пыталась уйти, но вы были такими стремительными… — почему-то начала оправдываться я.
— Что вы… госпожа Алия, я прав? Секретарь императора.
— Да, это я.
— Вы не виноваты в том, что случилось. Пожалуйста, не вредите Элли…
Я вздохнула, подошла к нему и заглянула в глаза. Парнишка оказался на полголовы выше, и мне пришлось чуть приподнять голову, чтобы взгляд выглядел естественным.
— Дайро, правильно? — Он кивнул, и я продолжила: — Я секретарь императора. Я слежу за тем, что происходит во дворце. К сожалению, сегодня я уже пообщалась с ней.
— И?
— Я так и так инициировала бы проверку. Она не на своём месте, — строго заметила я и зябко поёжилась.
Всё-таки на улице было холодно, а я в платье. Разве что ноги не мёрзнут под слоями ткани. А вот плечам очень даже невесело. Дайро понял всё и без слов, снял свой китель и, не спрашивая моего разрешения, накинул на плечи.
— Вы мёрзнете.
— Ты. Мы всё-таки на празднике, — поправила его я, кутаясь в тёплую одежду.
— Вы… ты замёрзла, — повторил он. — Нам нужно в бальный зал.
— Нужно. Вот только есть одна проблемка, — грустно вздохнула я. — Твоя подружка нас тут заперла.
— Ты не маг? — на всякий случай уточнил он у меня, подходя к двери и осматривая замок.
— Если бы. Нет. А ты?
— Увы, тоже не могу похвастаться подобным достоинством. Иначе пошёл бы в другой корпус.
— А какой твой? Я, если честно, до сих пор не разбираюсь в этих нашивках.
— Да в них, кроме военных, мне кажется, никто не разбирается, — приободрил меня Дайро, доставший из кармана рубашки что-то тонкое металлическое и пытавшийся поддеть засов.
Идея в целом была хороша, вот только засов не накидывался, а задвигался, ничего у него не выйдет. А жаль. Мальчик-то старательный.
— Я из наездников. Не драконий, пока не драконий, — поправился он. — Пока у меня пегас. Семейный зато. Мы разводим их.
— Так ты Дайрион Руцерно! — воскликнула я и прикусила язык. — Прошу прощения, ваше сиятельство.
Это ж надо было так опростоволоситься и не узнать одного из младших сыновей графа. Тоже мне, секретарь императора! Позорище, да и только!
— Ну… да. — Он обернулся и улыбнулся так, что что-то внутри ёкнуло. — Но мы, кажется, договорились на ты. Неформальная обстановка и всё такое.
— Но…
— Мы договорились, — с нажимом повторил он. — Знаешь, Алия, когда ты один такой титулованный в корпусе, куда берут просто талантливых, начинаешь чувствовать себя неловко. А я что… я всегда любил пегасов и даже очень радовался, когда драконы не выбрали меня. Это шанс заниматься тем, что нужно. Проклятье, не получается!
— И не получится, — огорчила я его. — Тут засов-задвижка, а не накидной. Надо выбираться, а не то одно сиятельство рискует завтра быть простуженным.
— Ты боишься высоты? — спросил он, распрямляясь и убирая в карман рубашки кусочек металла, которым орудовал.
— Нет, а что?
— Сюрприз.
Он мне подмигнул, сунул два пальца в рот, как простолюдин, и громко свистнул. Я сначала смотрела с недоумением, а потом услышала шорох крыльев. На балкончик, цокая копытами, приземлился чёрный, как беззвёздная ночь, пегас.
— Знакомься, это Графит, мой верный товарищ. Ух, через сколько всего мы прошли. Когда он был жеребёнком, то подвернул крыло. Отец хотел его в выбраковку, но я обменял свой подарок на день рождения на небо для этого красавца. Ну как его можно выбраковывать. Красивый-то ладно. Он же умный! С тех пор мы вместе.
Пегас демонстративно всхрапнул и махнул в нашу сторону крыльями, погнав мелкий нападавший снег в нашу сторону.
— А ещё скромный, да, Графит? Увезёшь нас отсюда? Вечер, откровенно говоря, не задался.
Пегас демонстративно фыркнул, потом заржал, мордой указывая в сторону бальной залы, а потом снова зафыркал, пристально поглядывая уже на меня.
— Да, всё так, как ты и предполагал. Она меня использовала. Давай не будем об этом. У нас целая жизнь впереди.
Графит снова фыркнул в мою сторону.
— Нет, нет. Ничего такого. Просто Элли заперла нас здесь. Увези нас, пожалуйста. Не хотелось бы…
И пегас снова фыркнул, похлопал себя крыльями по бокам и указал мордой в мою сторону.
— А, вот ты о чём. Ну, я тебе доверяю. Да, без седла будет немного опасно, но ты ведь умница! Так что давай!
Крылатый конь всхрапнул, красноречиво показывая своё отношение ко всей этой затее. Если честно, я была с ним даже согласна. Одно дело не бояться высоты, и совсем другое — лететь на пегасе без седла, да еще толком не зная наездника. Но выбора у меня и не было. Ломиться в бальный зал и рисковать попасть в цепкие барона Лайонно не хотелось гораздо больше, чем летать с незнакомцем.
Тем временем Дайро уже запрыгнул на спину пегаса и протянул мне руку. Вздохнув, я приблизилась и вложила свою ладонь в его.
— На счёт три, — предупредил он меня. — Раз, два, три!
Я даже не поняла, что произошло. Дайро потянул меня на себя, Графит на мгновение присел, и вот я уже сидела перед наездником. Он расположился за крыльями пегаса, а мне досталось место впереди.
— Ничего не бойся. Всё будет хорошо. У меня есть разрешение на полёты.
Кивнув, я невольно прижалась к его пока ещё не очень широкой, но тёплой груди и подумала, что было бы неплохо вернуть ему китель. В воздухе будет холодно.
Но я не успела сказать ни слова. Повинуясь молчаливым командам наездника, Графит развернулся, сдал задом в сторону дверей и побежал, на ходу распахивая крылья. Места для разгона было слишком мало, но он справился.
Мы взмыли в небо, и ледяные порывы ветра пронзили меня, несмотря на то, что я была в кителе. Что там творилось с Дайро, я и представить боялась, любуясь огнями столицы, проносящимися под нами. Когда я поняла, куда именно нас везёт Графит, стало немного не по себе. За пределами столицы находился парк не менее красивый, чем императорский. Туда не пускали по ночам, даже в день Середины Зимы. Особенно по праздникам, ведь именно с его территории запускали праздничные салюты.
Графит немного покружил над загородным парком и приземлился на небольшой уютной полянке. Дайро помог мне спешиться.
— Μне подумалось, что во дворце нам делать нечего. Мой дом далеко, твой… наверное, тоже. Всё-таки ты служишь при дворе. А здесь мы сможем переждать какое-то время. Но мы можем вернуться в город и попытаться пробиться в какую-нибудь таверну.
Μне оставалось только вздохнуть.
— Нет, не надо таверн. Там сейчас слишком шумно.
— Вот и я так подумал. — улыбнулся Дайро. — Можно китель?
Я неуверенно кивнула, Дайро снял с меня китель и постелил на землю.
— Графит, давай.
Крылатый конь недовольно всхрапнул, но покорно лёг на снег рядом с кителем. Дайро взял меня за руку и повёл к летуну. Вскоре мы устроились под крылом, поджав ноги и удобно устроив головы на тёплом боку пегаса. Надо отметить, что холодно не было. Я опасалась, что мы промёрзнем до костей, но нет. Уютно и даже как-то по-домашнему, только Графит недовольно всхрапывает периодически, слушая наши разговоры.
Это была такая странная ночь, в которую мы говорили обо всём и ни о чём одновременно. Я рассказывала, как добивалась должности секретаря после института благородных девиц, который мне смогли оплатить родители. О том, как некоторые моменты моей работы засели в прямом смысле в печёнках, вызывая желание всё бросить. О том, что вдохновляет. О мечтах. А Дайро в ответ делился своей жизнью. Какими-то воспоминаниями из детства, весёлыми кадетскими байками. Давненько я так не смеялась.
А потом жахнул первый залп салюта. Меня на мгновение оглушило, а Дайро ласково привлёк меня к себе, помогая устроиться поудобнее. Он ловко запрокинул мою голову, и я с восторгом наблюдала, как в небе расцветает огненный цветок. Его лепестки истончались, плавно опускаясь вниз. Но стоило ему стать полупрозрачным, как громыхнуло снова. На этот раз в небо взмыла птица-феникс. За ней были еще цветы, потом подключились маги, добавляя к огням в небе иллюзии, раскрашивая небо мириадами цветов. А я лежала на плече у Дайро и думала о том, что именно о таком Дне Середины Зимы я давно мечтала. Суматоха, яркие эмоции и в конце ощущение невероятного счастья и спокойствия.
— Люблю это место, — с улыбкой заметил Дайро, когда салют закончился. — Мы с парнями часто сюда сбегаем, чтобы посмотреть. Да, картинка немного искажённая, всё-таки её настраивают на Центральную площадь, но тут зато никакой толчеи.
— Да, — согласилась я. — Это было просто поразительно!
— Вот такое вот неожиданное свидание.
— Что?! — спросила я, ошарашенно наблюдая за тем, как Дайро склоняется к моей руке и целует её.
— Свидание. Алия, а давай сходим на ещё одно? — с весёлой доброжелательной улыбкой предложил он.
— Я простолюдинка. Вам не положено общаться с такими, как я. Тем более заводить настолько близкие отношения.
— Я младший сын. Плевал я на эти правила. Алия, так ты придёшь на ещё одно свидание? — спросил он, чуть сжимая мою ладонь.
Глядя в его невероятные синие глаза, я понимала, что не могу отказаться. Эта встреча, наверное, была подстроена самими богами. И работать они начали задолго до начала нового года… новый год… новая жизнь, новые правила!
— Алия? — переспросил Дайро.
— Да! Да, я приду на свидание! А когда? — нетерпеливо уточнила я, понимая, что не хочу расставаться с этим человеком ни на миг. Мы ещё столько всего не рассказали друг другу, столько не попробовали.
— Я постараюсь, чтобы как можно скорее. Я пришлю записку. Впрочем… если тебя не смутит запыхавшийся после тренировки кадет, можно уже сегодня вечером. Только мне бы выспаться.
— Не смутит! — заверила его я.
— Тогда… по комнатам. Тебе тоже нужно отдохнуть. Сегодня будет день…
— …полный забот. У императора не бывает выходных.
— У кадетов тоже почти не бывает. Но все мои выходные будут твоими, если ты пожелаешь.
Я улыбнулась. Сердце, которое полно любви, обязательно найдёт того, кто оценит это яркое чувство по достоинству. Нам так много предстоит обговорить, так много проложить дорог, прежде чем мы сможем гордо именоваться парой, но что-то мне подсказывало, что мы обязательно справимся… а для надёжности его бывшей мы устроим экзамен. Пройдёт — останется во дворце, а нет — туда ей и дорога. Не хочу, чтобы в душе Дайро были какие-то сомнения. Мы должны двигаться вперёд. Теперь уже вместе.
Приближался Йоль. Со снежными метелями, трескучими морозами, праздничными ярмарками и медовым элем, который привозили с Хрустальных гор эльфы-медовары. Дома Винтера, столицы Холлэндии, уже украсились веточками ели, венками из остролиста, красными ленточками и сверкающей мишурой. Вечнозеленое дерево росло на городской площади, и каждый год на его ветвях развешивали яркие стеклянные шары. Наряженное дерево сверкало магическими огоньками, искрилось блестящими фонариками из фольги… Такие же ёлки горели в каждом саду жителей Винтера. Сейчас город был засыпан снегом и казался воплощением северной сказки. Еще бы — наступил волшебный Треттаундинн, и темный шелк небес скоро украсят огненные фейерверки, а на городской площади, возле ратуши, уже начались бесконечные зимние гуляния.
Люди будут славить Йоль и духов Зимы. Радоваться возрождению Солнца. Колесо года качнется к весне, дикая охота будет кружить в вышине, но только избранные смогут увидеть ее или даже присоединиться к гончим…
И в этот самый волшебный праздник оживут чудеса и сказки… Может быть, городок даже посетят зимние феи, чье колдовство расцвечивает черное небо над Холлэндией прекрасным северным сиянием.
Йоль идет!
Призраки и духи закружат среди белоснежной метели, покинув на эти священные ночи нижний мир, явятся тролли и эльфы. Впрочем, последних мало кто видел последние годы — говорят, они все реже празднуют с людьми, загордились. И есть отчего — великие волшебники и долгожители, они обитали в чудесном мире, где магия была обыденным делом, а чудеса случались не только в праздники Колеса года. Им скучно рядом с людьми, а развлекать народ магией они считали ниже своего достоинства.
Только Рианнон Ардьен уже давно не верила в чудеса. Она ходила по заснеженным улицам Винтера в поисках роботы — но нигде не требовалась ни няня, ни горничная… разве что в одном господском доме, ярко украшенном зелеными и красными гирляндами, предложили ей место на кухне, но на это дочка обедневшего барона Ардьен, спустившего ее приданое на картежные игры, не была готова. Отец умер в прошлом году, и прекрасный особняк с розовым садом ушел за бесценок, чтобы девушка могла расплатиться с долгами. После она работала гувернанткой у дочери одного из друзей барона, но сегодня утром оказалось, что девочке нашли другую учительницу… А может, Рианнон Ардьен была слишком молода и хороша собой — черные локоны, синие как лед глаза, стройная фигурка — вот мать ее ученицы и пригласила строгую даму, похожую на ворону… чтобы ее старший сын не заглядывался на бесприданницу. Идти девушке было некуда, и только надежда отыскать работу согревала ее в этот морозный вечер.
Глотая слезы, Рианнон замерла возле ратуши, рассматривая гуляющий народ. Пахло корицей и сдобой, запеченными яблоками и карамелью, горьким шоколадом и ванилью… Мимо носились дети, радуясь снегу и заехавшим на площадь артистам — те раскинули шатры, расставили свои аттракционы… И сейчас зазывала в смешном колпаке с бубенчиками и разрисованным лицом приглашал всех на представление.
Рианнон не собиралась никуда идти, но ноги сами понесли к небольшой палатке, украшенной иголками остролиста и искусственными цветами и снежинками — мертвыми, холодными, вызывающими оторопь своим жутким глянцевым блеском. Какой-то юноша попытался увлечь ее разговорами, угощая пряно пахнущим элем и карамельным яблоком, от напитка Рианнон отказалась, а яблоко неведомым образом осталось у нее в руке. Вспомнив, что с утра почти ничего ела, девушка насладилась лакомством и тут же наткнулась на пронзительный взгляд черных глаз.
У палатки с мертвыми цветами сидела смуглая женщина со спутанными волосами и с колодой карт в скрюченных пальцах. Похожая на ведьму, в ярких залатанных штанах и мужском камзоле, в небрежно наброшенном на плечи потертом меховом плаще, она была так нелепа и смешна… Но казалась при этом опасной, несмотря на свой странный вид.
Она поманила Рианнон пальцем и каркающе расхохоталась. Девушка отвернулась, не желая иметь ничего общего с балаганными гадалками. Говорят, их чары прокляты и могут увести в нижний мир, будешь вечно потом бродить среди бересклета и сухих зарослей вереска или по гиблым болотам, по диким чащам… а то и гончим короля сидов попадешься. Он любит охотиться на темных землях.
Все дни Йоля — опасное время, и люди помнили это. Ночь духов грядет. Тринадцать ночей будет крутиться Колесо, и с первого заката до последнего рассвета нет ни привычного времени, ни границ между мирами… Стерты они, сорваны. Семь дней до кануна.
И сказывают люди, что духи и мертвые, нелюди из волшебных Холмов — все они бродят в Верхнем мире, и иногда… иногда исполняют людские мечты. Творят чудеса.
Правду говорят, что чары ведьм кого угодно с ума сведут — куда бы Рианнон ни шла, пытаясь покинуть площадь, а все едино оказывалась у палатки старой ведьмы, которая то хихикала, глядя на девушку, то была занята своими гаданиями. В свете праздничного костра, который уже разложили на площади, шатры и люди смотрелись сказочно-таинственно, и Рианнон сама шагнула к гадалке, поддавшись колдовскому очарованию Треттаундинна.
Девушка поежилась, подходя к палатке, вспомнив, что в этом году не обзавелась новой шерстяной одеждой, как положено обычаями… краем глаза увидела мелькнувшего возле продавщицы сдобы черного кота. Огромного, пушистого. Йольский кот?.. Да откуда ему здесь взяться… И уже когда готова была Рианнон шагнуть в палатку гадалки, чья-то твердая рука удержала ее.
— Госпожа, я бы не советовал вам заходить к Лириэн, — прозвучал строгий мужской голос. — Эта ведьма отберет вашу радость, чтобы наполнить ею свой йольский котел со снадобьями. А вам достанется только глухая тоска зимней ночи.
Рианнон замерла под пристальным взглядом зеленых глаз. Высокий джентльмен в длинном пальто с меховой опушкой и высоком цилиндре поигрывал изящной тростью с набалдашником в виде морды кота и пристально рассматривал девушку. Снежинки на его лице не таяли. Видимо, не совсем человек… Или совсем не человек. Зрачок его стал узким, змеиным, на щеке появилась алмазное крошево — льдинки будто выросли на бледной коже, заискрившись чародейским узором.
Рианнон испуганно моргнула и едва удержалась, чтобы опрометью не броситься прочь
Эльф. Гость из Холмов. Из Зимнего народа. Только у них бывают такие следы на лицах…
Девушка моргнула — и льдинки на его лице исчезли.
— Спасибо вам, сэр, — отвела взгляд Рианнон. — Я едва не поддалась очарованию этой гадалки.
Эльф улыбнулся и купил у разносчика горячий напиток со специями и ягодами, протянул его замершей Рианнон и неспешно направился прочь от палатки старой ведьмы. Девушка пошла рядом, постепенно согреваясь. Они разговаривали обо всем и ни о чем — и спроси кто Рианнон, что спрашивал или рассказывал эльф, она не смогла бы ответить. Девушка и не заметила, как они переместились ближе к костру.
Часы на ратуше пробили полночь.
Время чудес и сбывшихся желаний. Рианнон грустно улыбнулась и подумала, что зря она вообще пришла сегодня на площадь.
— Почему вы одна в эту ночь? — спросил эльф.
— Я ищу работу, — неохотно призналась Рианнон, понимая, что скрывать это нет смысла, хотя ей очень не хотелось, чтобы ее жалели. Но почему-то она не могла солгать в беседе с эльфом — видимо, так влияла его магия. Но страшно не было. Гораздо больше, чем гость из волшебной страны, ее пугала ночь в каком-нибудь притоне для нищих. Ей некуда было идти.
— Вот как… — задумчиво проговорил эльф.
В небе распустился алый цветок фейерверка, превратившись в огненную комету с рассыпающимся искрами хвостом. Отсветы упали на строгое лицо эльфа, и глаза его сменили цвет. Стали рубиновыми, будто застывшая во льду кровь.
Жутко. Рианнон передернула плечами, отведя взгляд. Зимний народ опасен. Бежать бы отсюда, но почему она стоит и едва дышит от волнения, не в силах сдвинуться с места?..
— Вы знаете, мне нужна гувернантка для сына, — сказал эльф. — Правда, придется отправиться со мной. Вы готовы покинуть ваш город ради такой работы?
Неужели это и есть ее чудо, о котором она так просила духов?
«Да я готова хоть в нижний мир спуститься! Не ночевать же мне под городской елью или в ночлежке!» — промелькнула у нее отчаянная мысль.
Тут под ноги им метнулся тот самый кот, про которого Рианнон подумала, что он дух Йоля. Он был огромен, с пушистым хвостом и зелеными глазищами.
— Оллин! Нашелся! — обрадованно воскликнул эльф, беря кота на руки, и добавил: — Он постоянно сбегает в ваш мир, вот я и очутился здесь в поисках Оллина, так что в ваши обязанности, мисс, будет входить и присмотр за моим котом. Если вы согласны, конечно.
— Я согласна! — слишком быстро ответила девушка и покраснела.
— Вот и отлично. Меня зовут Эйрин Ледяной, я из Зимнего народа. Впрочем, наверняка вы уже это поняли… Я ведь не просто так предложил вам эту работу. Вы обладаете волшебным видением. Редкие люди могут справляться с иллюзией, которую я умею создавать. Только у меня будет условие. Наш мир… он не слишком прекрасен в человеческом понимании. Вы будете наносить на веки волшебную мазь — но только на левый глаз! — и сделаете это прямо сейчас, поскольку мы выдвигаемся в путь. — Он протянул стеклянную бутылочку с золотой крышкой. — Скажите адрес, по которому мы заберем ваши вещи… и да, как ваше имя?
— Рианнон, — выдохнула она.
Кот сверкнул изумрудными глазами.
Дорогу в Нижний мир Рианнон плохо запомнила — все было как в тумане, колдовство Эйрина переместило их в роскошный дворец невероятно быстро. Саквояж ее тащил коренастый карлик, слуга эльфа, а снежная тропа, казалось, за мгновение привела к огромному саду с ледяными статуями и синими морозными цветами на клумбах. Изящные арки, беседки, фонтаны… И огромный особняк из хрусталя и мрамора, с колоннами у входа и высокими стрельчатыми окнами, занавешенными голубыми шторами.
Рианнон восхищенно рассматривала дворец. Но вот им навстречу выбежал мальчишка, который будто и не испугался зверского холода и ледяного ветра в своей шелковой тунике, скрепленной алмазной фибулой. Девушка отчего-то совсем не боялась лэрда Эйрина и его сына, наверняка это действие волшебной мази — впрочем, неважно, что тому причиной. Главное — теперь у нее есть крыша над головой и не придется голодать.
Юный Аланэль оказался очень сообразительным и умным мальчишкой, он прилежно учился и был послушным. Нет, конечно, как все дети, он иногда проказничал, мог и сбежать из-под строгого надзора Рианнон и карлика Ардо. Тот неотлучно находился при молодом господине, даже на уроках сопел в углу библиотеки, прикрывшись своим остроконечным красным колпаком.
Дворец лэрда Эйрина поражал роскошью — золото и лепнина, нефритовые панно и колонны, стены из розового кварца и хрусталя, прекрасная мебель, множество гобеленов, что защищали от вездесущих сквозняков… Тяжелые шторы закрывали окна и не пускали зиму в дом, огромные камины с коваными решетками дарили тепло и уют… Рианнон нарадоваться не могла, что попала в такое чудесное место, и даже осознание того, что это дворец эльфа из Зимнего народа, не пугало ее. Дни летели незаметно, наполненные радостью.
А через семь дней лэрд Эйрин, вернувшись с охоты, позвал Рианнон в гостиную.
Она поспешила привести в порядок растрепавшуюся прическу, подколов локоны, и спустилась вниз, думая, что хозяин поместья хочет расспросить ее об успехах своего сына. Правда, чем дольше находилась здесь Рианнон, тем чаще задумывалась, почему лэрд нанял на эту должность ее, человека? Ведь любая эльфийка научила бы Аланэля гораздо большему. И наверняка она могла изучать с мальчиком колдовство и разные заклинания — все то, в чем Рианнон совершенно ничего не смыслила! Но вполне справедливо полагала, что наследнику могущественного лэрда пригодятся знания о волшебстве… А ещё ее мучило любопытство — она ни разу не видела супругу лэрда, и мальчик никогда ничего не говорил о матери, а расспрашивать девушка не решалась. Все знают, что эльфы не любят слишком любознательных людей, которые лезут не в свои дела!
И вот Рианнон спустилась в гостиную, украшенную омелой, лентами и еловыми ветвями — оказалось, эльфы готовят свои дома к зимним праздникам совсем как люди. Затаив дыхание, девушка на миг замерла на ступеньках, вцепившись в перила — так красив и благороден был профиль лэрда Эйрина! А блики на черных волосах казались волшебными огнями.
— Проходите, мисс, не стойте на пороге, — проговорил эльф, так и не повернувшись.
Рианнон покорно подошла к камину и опустилась в кресло напротив лэрда, перед этим сделав книксен. Расправила складки на юбке и приготовилась слушать. На миг ей показалось, что эльф слишком уж пристально рассматривает ее. Она смущенно смотрела в камин, на пламя, что танцевало на сосновых поленьях. Сладко-горький смоляной аромат разливался по комнате. Над каминной полкой висел венок из еловых веток, на иголках лежал снег и не таял — искристый, белоснежный… Магия этого дома была чарующа — часто невидимые музыканты играли на скрипках, кто-то пел, распускались диковинные цветы или оживали портреты. Первый раз Рианнон испугалась, но Аланэль успокоил ее, объяснив, что эльфы с картин никогда не пройдут через зачарованные рамы, что они уже призраки, тени иного мира.
— У меня к вам будет просьба, — сказал наконец лэрд после долгого молчания, — сегодня ночью в моем доме будет небольшое торжество в честь прошедшего Йоля, приедут важные гости… Я хотел бы, чтобы вы не покидали свою комнату до самого рассвета. Это для вашей же безопасности.
Почему-то Рианнон стало немного обидно. Конечно, она понимала, что никто в этом доме, простая гувернантка, но ещё помнила она прежнюю жизнь, и слишком живы были воспоминания о чудесных балах и торжественных выездах, которые когда-то устраивала ее мать… Девушка вздохнула и подняла взгляд, поняв, что лэрд все так же пристально смотрит на нее.
— Я вижу, что вы огорчились, но вы человек, Рианнон. Зима, царящая в моем мире — вечна, и люди зимы — не такие, как вы… Не все они хороши собой. Некоторые — настоящие чудовища. Поверьте, вы сами не захотели бы увидеть моих гостей. Не желаете эля? — Он взял графин с янтарной жидкостью и, не дожидаясь ее ответа, плеснул во второй бокал. — Он цветочный, очень легкий… Кстати, расскажите мне про сына. Как его успехи?..
Ночью Рианнон не спалось. Она видела из окна, как съезжались гости — то и дело к крыльцу прибывали экипажи с золочеными гербами и оттуда выходили прекрасные, наряженные в парчу и шелка эльфийки. Сверкали их драгоценности, горели во тьме глаза красавиц, светились диадемы и короны… Сопровождали их статные мужчины в камзолах с золотой и серебряной вышивкой. Рианнон рассматривала гостей и не видела ни одного чудовища, о которых говорил ей лэрд.
И что-то бунтарское, дикое проснулось в ней, и этот внутренний голос шептал: «Ничего не будет, если ты спустишься вниз, гостей так много, что никто не заметит ещё одну женщину… К тому же у тебя есть прекрасная маска, за которой можно спрятаться…»
Какое-то время Рианнон сопротивлялась наваждению, а потом бросилась собираться. Она надела свое самое красивое платье из золотистой парчи — нижние юбки были оторочены тончайшим кружевом, а лиф украшен речным жемчугом. Собрала локоны в изящную прическу с помощью серебряных шпилек, достала из шкатулки единственную сохранившуюся драгоценность — кулон с крупным желтым топазом. Потом вспомнила про эльфийскую мазь, которой пользовалась каждую полночь — именно так наказывал лэрд Эйрин. Поспешно схватила ее, но, забывшись, мысленно уже танцуя в празднично украшенной гостиной, коснулась волшебной мазью обеих век. На миг глаза обожгло, будто кто кипяток плеснул в лицо, и Рианнон испуганно потерла его. Глаза ее горели, веки пекло, плавали огненные круги и черные пятна, превращаясь в чудовищ, а девушка металась по комнате, слепо шаря руками вокруг. Снесла со столика свою шкатулку, подсвечник — к счастью, пожара не случилось, удалось быстро затоптать пламя, жадно бросившееся на ковер. Глаза постепенно переставали болеть, хотя все еще было жутко неприятно — будто кто песка под веки насыпал. Девушка в свете призрачной луны привела в порядок платье — к счастью, она не подпалила подол, и, взяв свою золотистую маску, закрывающую лицо, направилась вниз.
Пока Рианнон спускалась по лестнице, перила которой были перевиты еловыми ветвями, она не могла понять, почему музыка, доносящаяся из танцевальной залы, такая… странная. Да, именно так, другого слова не нашлось. Визгливые скрипки, бешено стучащие колокольчики… совершенно жуткая, будто ненастроенная, арфа… от этих звуков хотелось убежать куда глаза глядят… Вот только с глазами тоже творилось непонятное. Снова танцевали перед взором девушки пятна, вместо еловых ветвей по перилам вился черный плющ, торчали острые шипы из стен, покрытых… плесенью?.. Рианнон замерла перед одним из портретов, с которого прежде улыбалась красивая дама. Там жуткая морда со свиным рылом корчила ей рожи. Рианнон замерла, протерла глаза. Морда хрюкнула и никуда не делась.
Из комнаты ее ученика раздался странный вой, и девушка с ужасом увидела, как оттуда выглянул мальчишка. О том, что это Аланэль, говорила лишь его туника и темные кудри. Глаза на хищном и обострившемся, очень бледном лице горели синим светом, и мальчишка был тощ и костляв… Рианнон изумилась его виду, так сера была кожа, так безжизненно лицо… Она не верила своим глазам — но тут Аланэль приложил палец к губам, призывая к молчанию, и скрылся в своей комнате.
На едва гнущихся ногах Рианнон продолжила спускаться, не узнавая дома. Он превратился в уродливый замок, покинутый и заплесневелый. Трепетали на распахнутых окнах белые обрывки штор, свисала с разбитых люстр паутина, по углам мерцали гнилушечным светом круги поганок и краснели мухоморы… Мир Зимних оказался уродлив и страшен. И кажется, Рианнон поняла, почему лэрд Эйрин приказывал ей мазать волшебной мазью только один глаз — это была его иллюзия, чудесный подарок… А она нарушила обещание, пусть и невольно, и потому теперь видит этот кошмар — но настоящее ли все вокруг? Или тоже колдовство? Рианнон не могла поверить, что Зимние эльфы так страшны и уродливы…
Она все же зашла в танцевальную залу и увидела чудищ в черных и бордовых одеяниях — рогатых, хвостатых и с копытами, которые весело и лихо отплясывали под бодрую жуткую музыку, от которой у Рианнон уже болела голова. Когда она зашла — такая прекрасная в своем золотом наряде — многие замерли, повернувшись к ней. Понесся шепот по залу — человек, человек… А за открытым окном взвилась и запела вьюга, ветер швырнул в лицо Рианнон пригоршню снега, но она продолжала стоять на пороге, рассматривая эльфов. И не веря, что все это — настоящее. Надеясь, что страшное колдовство рассеется.
Наконец, к ней шагнуло чудище в алом камзоле с золотым шитьем. Рогатое и лохматое… с пронзительными зелеными глазами, которые Рианнон узнала тут же.
— Простите, я нечаянно нарушила гейс, — печально прошептала она, присев в реверансе. — И не знаю, чем загладить свою вину.
Ей было страшно — разве может быть иначе, когда видишь вокруг лишь уродство и жуть? Но она помнила, как прекрасен замок и его хозяин, помнила и не хотела верить, что нельзя вернуть все как было.
— Станцуйте со мной, — сказал эльф, криво усмехнувшись и показав клыки, — и будем считать, что мы в расчете…
Рианнон, дрожа от ужаса, все же подала ему руку и пошла по гнилому паркету в центр залы, где уже намело сугробы. За окнами пролетела с воем и криками Дикая Охота, и звуки рога ее предводителя оглушили всех, некоторые чудища испуганно попятились… А Рианнон вдруг увидела прежний облик лэрда Эйрина — прекрасного мужчины с темными волосами и изящными чертами узкого лица. На нем был золотистый камзол, короткий серебристый плащ, скрепленный фибулой в виде листика плюща, а на голове… на голове льдисто сверкала корона!
Рианнон сбилась с танца и едва не упала, испуганно глядя на лэрда… нет, не на лэрда, на Зимнего Короля!
— Признала? — усмехнулся он, махнув рукой, и плесень с паутиной исчезли. Зал преобразился. Наполнился янтарным светом, блеском позолоты и зеркал в красивых рамах. Вокруг не было больше чудовищ — нарядные джентльмены и дамы стояли и смотрели на гостью из мира людей. Еловый горьковатый запах плыл по комнате — и все окна, стены и панно были украшены венками и мишурой. А гончие со своим предводителем улетали прочь по ночному небу.
— Но… что это было? — спросила Рианнон шепотом, боясь нарушать хрупкую стеклянную тишину. Оркестр из карликов в красных колпаках тоже замер в стороне, ожидая знака своего повелителя.
— Испытание, — улыбнулся Король, и глаза его стали ещё ярче. — Я выбрал тебя своей королевой, Рианнон, в тот самый миг, как увидел на площади твоего города… Но мне нужно было убедиться, что ты не убежишь, если вдруг случится беда… Что не оставишь меня — что бы ни случилось.
— Но я же нарушила слово… — в отчаянии проговорила девушка. — Ты приказал мне не выходить из комнаты, а я…
— Мой народ ценит умение держать слово, но еще больше мы ценим смелость. И умение сражаться со своими страхами. Ты прошла это испытание. Приближается Йоль, моя прекрасная королева, подари же мне ещё один танец…
Полилась нежная мелодия, даже ветер стих за окном, а дамы на портретах, умиляясь, вытирали глаза кружевными платочками.
Король Зимних эльфов и его будущая королева все кружили и кружили по залитой светом зале, не в силах прервать этот танец. А на лестнице притаился красивый мальчик в обнимку с черным котом.
По площади Лиловых Туманов, щедро и затейливо украшенной к Йолю, зимнему солнцестоянию, медленно брела тоненькая невысокая фигурка — не то мальчишеская, не то девичья, сразу и не разберёшь. Складки длинного плаща и отороченный мехом капюшон надёжно скрывали тайну своего владельца, даже когда тот или та оказывались в тёплом золотистом свете магических фонарей, освещавших одну из любимейших горожанами площадей Лай-Тери.
Снежные блёстки выглядели россыпями серебра в пушистых сугробах по краям площади и золотились танцующими светлячками возле фонарей. Каток, традиционно появляющийся здесь с наступлением холодов, загадочно посверкивал, так и маня прокатиться по только что восстановленной специальными заклинаниями безупречно гладкой поверхности. Магический Хрустальный источник в центре площади едва слышно журчал, и в морозном воздухе будто звенели невидимые колокольчики. Источник не замерзал даже в самые сильные холода, и, похоже, именно к нему направлялась фигура в тёмном плаще, то ли собираясь пополнить магический резерв, то ли просто выпить ледяной, пахнущей свежестью воды. Источник одинаково любили и маги, и простые горожане, но если первым он помогал колдовать, то вторые свято верили: вода, что порой на рассвете подёргивалась волшебным лиловым туманом, дарует здоровье и долголетие.
Человек остановился под фонарём, запрокинул голову, позволив капюшону упасть на плечи, и стало ясно, что это всё-таки девушка. Тонкие черты лица, полуприкрытые глаза и длинные тени ресниц, небольшой аккуратный носик, тонковатые губы, которыми девушка ловила падающие снежинки. Короткая, почти мальчишеская стрижка указывала на то, что эта хрупкая черноволосая особа почти наверняка является обладательницей дара. Только некоторые магессы и ведьмы стриглись так коротко, у прочих в моде были длинные волосы и затейливые причёски.
Если бы в этот час здесь оказался кто-то из студентов Королевского Магического Университета или Ведьмовской Академии, он бы сразу раскрыл тайну личности незнакомки. Мьюриэль Дэлли, три года проучившаяся в лучшем магическом учебном заведении для ведьм. Знаменитая Мьюриэль Дэлли, одна из пяти ведьм, сумевших закрыть портал ниддерийцев, вероломно напавших на разморённую летним зноем столицу королевства Терикос. Одна из пяти бывших ведьм.
На площади Лиловых Туманов уже давно ничто не напоминало о случившейся здесь летом эпической битве бобра с ос… простите, добра со злом, конечно же. Разбитую брусчатку заменили, повреждённые заклинаниями фасады домов заново оштукатурили и покрасили, окна застеклили. Величественные здания Королевского Магического Университета и Ведьмовской Академии всё так же стояли друг против друга, а их студенты, как и века назад, дружили, ссорились, мирились, влюблялись и соперничали, встречаясь у Хрустального источника, отделанного голубым мрамором.
Будто и не было того жаркого сражения, когда несколько студентов-недоучек и трое магистров стояли плечом к плечу и сдерживали натиск армии Светозарной империи Ниддари. Пафосное название государства скрывало гнилую суть: Юго-Восточный континент издревле зарился на земли Закатного. Безжалостные, воинственные потомки демонов жаждали власти, золота и кровавых схваток, а потому не раз и не два нападали на тех, кого желали видеть лишь рабами. Спасибо эльфам, в своё время помогшим установить магическую завесу, на Закатный континент невозможно было попасть морем. Оставались порталы, открывать которые можно было лишь раз в десять-пятнадцать лет: чаще не позволяло магическое поле мира, и то хлеб. Точку выхода вражеские маги задавать не умели, поэтому она всегда была случайной. Создание порталов у ниддарийцев сопровождалось обильными человеческими жертвоприношениями. Но правители Ниддари никогда не жалели крови своих подданных, а те почитали честью закончить жизнь на жертвенном алтаре во имя Светозарного Владыки. Бараны, да и только.
Закованные в свою природную чешуйчатую броню потомки демонов внезапно появились из портала, открытого возле магического источника в столице Терикоса, Закатного королевства. В это время король с королевой и двором пребывали в своей летней резиденции, ибо в Лай-Тери к празднику солнцестояния становилось невыносимо жарко и душно. Маги и знать также отбыли в свои поместья, студенты магических учебных заведений разъехались на каникулы.
В Лай-Тери, разумеется, оставался столичный гарнизон и городская стража со своими штатными магами, но их подхода необходимо было ещё дождаться. За это время ниддерийцы успели бы перебросить через портал целую армию, что грозило неизбежной потерей столицы. Закрепившись в Лай-Тери, воины Светозарного Владыки отправились бы дальше, сея на своём пути смерть и разрушения. В этом случае Терикосу угрожала полноценная война с Ниддари, но девять недоучек и трое магистров встали на пути грозной армии насмерть. Просто больше некому было.
Мьюра в тот день оказалась в Академии случайно: ей надо было поработать в библиотеке. Впереди оставалось два года учёбы, позади была успешно сданная сессия, вокруг всё жарче разгоралось лето, а в крови звенел и пел ведьминский дар, толкая на положенные студентам глупости и шалости. Мьюра как раз в предвкушении размышляла о намеченной поездке к одной из подруг в загородное поместье её семьи, когда с площади послышались крики и грохот.
Каждый студент-магик с первого курса знал об опасности открытия порталов из Ниддари. О том, сколько мощи вкладывают тёмные ниддерийские маги в создание этих врат, и о том, что закрыть портал можно лишь совместными усилиями нескольких человек. Слить магическую силу воедино — приём давно известный, но крайне опасный для всех участников цепочки или круга. Можно направить на что-то усиленный поток магии, но всегда есть опасность вычерпать дар до дна, если не рассчитать свои силы. Но тем, кто в тот день оказался на площади Лиловых Туманов, некогда было ни считать, ни рассчитывать.
Мьюра, всё еще ловившая губами прохладные снежинки, до сих пор отчётливо помнила, как сжимала руки соседок, образовавших ведьмин круг. И как упрямо стояла на дрожащих ногах, хотя хотелось рухнуть на землю от слабости. Двое магистров держали над ними магические щиты, прикрывавшие от ниддерийцев, третий вместе с университетскими студентами закрывал врата — неровный четырёхугольник с кроваво-красными, будто оплавившимися краями. Силу кидали щедро, не скупясь, отдавая всё, что могли, ведь выбора у них не было.
Пять ведьм-недоучек выжгли магическую силу до конца, превратившись в пустышек. Трое юных магов и один магистр погибли под ударами боевых палиц потомков демонов, но городская стража, и подошедшие чуть позже королевские войска сумели справиться с нападавшими. Портал был закрыт, и любой мог сказать, что цена оказалась приемлемой. Потери могли быть куда больше.
Мьюра вздохнула и открыла глаза, безразлично скользнув взглядом по весело мигавшим разноцветным магическим огонькам, украшавшим фасады домов. Она никогда не жалела, что встала в тот ведьмин круг, но без силы внутри было непривычно пусто и холодно. Привыкнуть к такому невозможно. Одна из бывших ведьм умерла вечером того же дня от магического истощения, три других девушки вскоре покинули столицу, вернувшись к родным. И только Мьюра упрямо продолжала каждый вечер приходить к источнику, чтобы выпить глоток ледяной воды.
Приговор всех специалистов, осматривавших выгоревших ведьмочек, был единодушен: сила не вернётся. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Что сгорело, то стало пеплом.
Корона позаботилась о героях, пожертвовавших столь многим ради спасения столицы. Каждому вручили высший орден королевства, Изумрудное Пламя, и назначили пожизненную пенсию очень достойного размера. Героев чествовал лично его величество Деймонд. Было произнесено много красивых и правильных слов, однако Мьюре больше запомнилась беседа наедине со старой вдовствующей королевой Бирианной, матерью Деймонда.
— Ты можешь перестать быть ведьмой, но никогда не переставай быть собой, — сказала величественная пожилая дама, славившаяся при дворе своим острым языком и склочным характером. — Найди себе смысл жизни и цепляйся за него всеми зубами и когтями, а невзгоды пусть хоть удавятся. Бедам тебя не сломить. Ты выжила — а значит, победила.
Мьюра накрепко запомнила эти слова, тем более что упрямства ей было не занимать. В какой-то из старых легенд говорилось, что однажды некая ведьма вернула утраченный дар благодаря Хрустальному источнику Лай-Тери. И девушка решила, что будет каждый день ходить на площадь Лиловых Туманов.
Она нарочно выбирала для прогулок поздний вечер, чтобы не встретиться с кем-то из друзей или знакомых. В жалости она не нуждалась. Возле источника становилось легче дышать, пусть дар не откликался ни единой вспышкой. Ледяная вода, напитанная магией, словно помогала на миг вспомнить, каково это — чувствовать мир и иметь возможность самую чуточку менять реальность вокруг себя. Один глоток — и по пищеводу будто комочек ведьминской силы прокатывается. Жаль только, эффект пропадал почти сразу же.
Вот и сегодняшним вечером бывшая ведьмочка пришла на площадь ближе к полуночи. До Йоля оставалось совсем немного. Послезавтра самый короткий день, и момент зимнего солнцестояния, которое нынче наступит через несколько минут после полудня, будет считаться началом отсчёта нового года.
Это волшебное время, наполненное предвкушением чуда, принято проводить с самыми дорогими и любимыми, но Мьюра во время учёбы в Академии прекрасно обходилась компанией друзей и студенческими вечеринками. Вот в детстве и юности зимние праздники были её любимым временем. И в волшебство она тогда ещё верила, как могут лишь дети — неистово, безоглядно, несмотря на то, что загаданные желания почти никогда не сбывались. Потом Мьюра научилась творить чудеса сама, и они были гораздо ценнее тех, несбывшихся, горчивших на языке, как пережжённый хлеб.
Её семья, как выяснилось опытным путём, крайне неодобрительно относилась к дочери-ведьме — совсем не то что к дочери-невесте, которую можно было бы очень выгодно выпихнуть замуж за кого-нибудь полезного. Мьюра с облегчением рассталась с родными, уехав сначала в Подготовительную школу для магов и ведьм, а после — в столичную Ведьмовскую Академию.
С тех пор она вела самостоятельную жизнь и собиралась после Академии поработать помощницей опытной ведьмы, а после открыть свой салон, для начала где-нибудь в провинциальном городке. Забавно, теперь благодаря королевской щедрости Мьюре достало бы средств даже на салон в столице, одна беда — ведьминской силы не осталось. Знаний хватало даже сейчас, рецептов притираний, средств для улучшения мужской силы и прочих было собрано уже немало, имелись и собственные наработки, а проклятия и сглаз, особенно от души, Мьюре всегда хорошо удавались. Жизни без ведьминского дара она себе не мыслила, но реальность брала за горло и неласково тыкала носом в собственное бессилие.
Чем заниматься теперь, к чему стремиться дальше, Мьюра не знала. Впрочем, можно было подумать о том, чтобы взять в компаньонки кого-нибудь из выпускниц Академии. Их дар плюс идеи и капитал Мьюры могли бы в итоге привести к успеху, но… душа не лежала к подобному. Бывшая ведьма обладала характером довольно-таки неуживчивым, прекрасно знала за собой этот недостаток, но меняться не собиралась. Она никому не навязывала собственную компанию, но и чужую искала редко. Одно дело подружки по Академии, с которыми болтаешь или затеваешь какую-нибудь пакость… простите, милую шалость, а совсем другое — ведьмин салон. Тут отношения, пожалуй, поближе, чем у иных супругов будут, разве что постельного интереса не предвидится.
Впрочем, окончательно возможность держать салон на пару с полноценной ведьмой Мьюра не отвергала. Может, она всё-таки возьмётся за это, особенно если найдёт подходящую компаньонку.
Учёбу Мьюра тоже из упрямства не забросила. Практические занятия стали ей недоступны, но изучать теорию никто не запрещал. Самостоятельно это было сложновато, но времени у девушки имелось в избытке. Пустота и серость дней заполнялись посещением библиотеки при Гильдии Ведьм, сидением за пыльными фолиантами, изучением заклятий и проклятий, а также рецептов ведьминских зелий.
Размышления девушки были грубо прерваны. Из переулка, выходившего на площадь, вывалилась гогочущая компания недорослей лет пятнадцати-шестнадцати. Они, как ни странно, были вроде бы трезвыми, но возжаждали покататься на катке и непременно ночью, оглашая воздух немелодичными воплями и гиканьем. Мьюра брезгливо поморщилась и отступила в тень дерева. Милых деточек она не переваривала, опасаться не собиралась, но и контактировать с ними было незачем.
Природная особенность — становиться незаметной для окружающих, если это было необходимо — не подвела и на этот раз. Она единственная не покинула свою хозяйку, когда даже ведьминский дар погас. Маги, например, накладывали "отвод глаз" с помощью своей силы, у Мьюры же это выходило само собой. Она словно сливалась с тем, что её окружало.
Поскольку выпить традиционный глоток воды девушка не успела, затерявшись в воспоминаниях, теперь ей предстояло дожидаться, когда стадо милых деточек покинет это место. Те же с воплями неслись по площади, сшибая украшения и гомоня о том, что коньки-то — вот досада! — никто из них взять не додумался, а прокат был давно закрыт.
Один мальчишка с полосатым шарфом на шее промчался недалеко от укрывшейся под деревом бывшей ведьмочки. Он вдруг покачнулся, наткнувшись на что-то, едва не упал, и старательно, хотя несколько неумело выругался, явно рисуясь перед девицами.
— Э, да это котяра шелудивый! У, тварь, лезет тут! — с досадой вякнул он, рассмотрев препятствие, и презрительно пнул сапогом темнеющий на снегу комочек.
Раздался придушенный писк, и кот отлетел в сугроб, затихнув там без движения.
Мьюру буквально подбросило от ярости. Выскочив из-за дерева, она прошипела вслед мальчишке пожелание отведать такого же пинка — не задумываясь, как делала всегда, если ведьминский дар требовал вмешаться и наложить проклятие. Потом девушка кинулась к коту… нет, котёнку, промокшему, замёрзшему, жалкому и еле дышащему. Вроде рыжий, совсем еще маленький, ужасно тощий и грязный. Мьюра сунула беднягу под плащ, чтобы хоть немного согреть, и, уже не скрываясь, зашагала к источнику. Вода напоена магией и, может быть, поддержит силы котёнка, чтобы успеть добраться до целителя. Отголоски дара предупреждали, что эта крошечная искорка жизни готова угаснуть в любой момент.
Вода, привычно холодная, ломила пальцы, а котёнок не открывал глаза и даже не облизывал смоченную мордочку. Пришлось разжимать ему зубы и по капельке вливать воду в ротик. Может, ей показалось, но сердце под её ладонью вроде бы стало биться сильнее, а сиплое дыхание котёнка чуть выровнялось.
Не зная, чем еще помочь, девушка почти инстинктивно поднесла малыша к лицу и выдохнула в его мордочку, вложив в это нехитрое действие своё горячее, отчаянное желание, чтобы умирающий зверёк выжил. Этого в Академии она не изучала, но знала, что так опытные ведьмы делятся жизненной силой.
Источник неожиданно полыхнул лиловым, резанув по глазам вспышкой. А по шерсти котёнка заплясали крошечные золотые искры. фамильяр!.. Не простой кот, но самый настоящий фамильяр, которого Мьюра, кажется, только что привязала к себе неведомо как. У неё не было дара, а фамильяр не мог долго обходиться без своей хозяйки-ведьмы. Если бы он оказался на улице случайно и потерялся, его притянуло бы обратно к той, для кого он был рождён.
Фамильяров создавала сама магия или же, как говорили, мир откликался на просьбу ведьмы, решившейся завести себе друга, компаньона, попутчика и помощника в колдовских делах. Фамильяр мог воплотиться в форме любого животного, которая определялась при создании раз и навсегда. Он жил и старел вместе со своей хозяйкой и исчезал с её смертью, полностью растворяясь в магическом поле мира.
Как мог этот бедолага оказаться на улице зимой, истощённым до предела, умирающим?.. Его хозяйка явно жива, раз фамильяр не исчез. Если она тоже больна или умирает, то в любом случае котёнка притянуло бы к ней, а ведь он, судя по всему, пролежал на улице не один час.
Загадка казалась пока что неразрешимой, но и времени на её распутывание не имелось. Сейчас гораздо важнее было помочь котёнку выжить, а уж потом разбираться, чей он там фамильяр. Даже если Мьюра теперь хозяйка этого найдёныша, помочь ему она без дара не в состоянии. Ведьма и её фамильяр постоянно обмениваются магией, они усиливают друг друга, а что делать той, чей дар сгорел до пепла?..
На раздавшиеся неподалёку вопли Мьюра поначалу внимания не обратила, занятая своими проблемами. Однако когда она развернулась, чтобы двинуться на поиски целителя, то стала свидетельницей любопытной сценки. Здоровенный недоросль, на голову возвышавшийся над прочими, схватил за грудки того, в полосатом шарфе, и тряс, вопя что-то о своих бесчисленных достоинствах и, соответственно, о недостатках соперника. Потом швырнул значительно более хилого недруга на лёд и дважды пнул того под рёбра. Вырвавшийся у владельца полосатого шарфа вопль прозвучал дивной музыкой для ведьминых ушей. Грозно рявкнув о запрете "на милю приближаться к моей Милли", верзила подхватил под руку свою подружку, кивнул прихвостням, и вся компания удалилась, оставив неудачника валяться на льду.
Проходя мимо мальчишки, стонущего и давящегося слезами от боли и унижения, Мьюра не отказала себе в удовольствии назидательно заметить:
— Котёнку, которого ты пнул, было больнее.
По её мнению, справедливое возмездие настигло недоросля как нельзя более вовремя. Прежде она поклялась бы, что это сработало ведьмино проклятие, потому что наложено было за дело, а не просто так. Но сейчас случившееся являлось совпадением, не более того.
Мальчишка вздрогнул всем телом и вскинул на неё круглые глаза. В них, залитых слезами, медленно появилось понимание содеянного, Мьюра была готова поклясться в этом.
— Я не хотел, я сожалею… — хрипло проговорил он. — Где? Где котёнок?.. Ему же можно помочь?
— Спохватился!.. — неприязненно прошипела девушка.
Сожалеет он. А если бы убил? Много ли слабому малышу надо…
— Ты ведьма, да? — шмыгнул веснушчатым носом мальчишка. — Говорят, ведьмино наказание срабатывает, когда оно заслуженное… Я уж точно заслужил.
Он скривился и попытался подняться, но схватился за бок и остался сидеть на льду. Пошарил в кармане куртки и извлёк на свет флакончик, отсвечивавший голубыми искрами. Мьюра удивлённо расширила глаза. Неужели Королевский эликсир?..
— Возьми, пожалуйста, — снова шмыгнув носом, попросил мальчишка. — Ты же знаешь, что это за снадобье, да? Это коту… и прости ещё раз, я больше никогда так не сделаю. Лучше сам себя стукну, чем…
Он умолк и отвернулся, осторожно щупая рёбра. Треснули или вообще сломаны, а он отдал дорогущий эликсир, помогавший быстро исцелиться от многих хворей. С ушибами уж точно снадобье справилось бы.
Мьюра покачала головой. Может, и не безнадёжен, а? Кажется, пара вовремя полученных пинков помогла из скотины сделать человека. Точнее, вернуть оступившегося человека на верную дорогу с кривых тропок, способных завести в трясину жизни, фигурально выражаясь. Чудеса, да и только! Всё-таки случаются они порой под новый год…
Девушка быстро влила примерно треть эликсира в пасть открывшему ярко-зелёные глаза фамильяру. Тот глотал осознанно и даже благодарно мурлыкнул, тут же опустив веки и засопев. Мьюра вернула остатки снадобья мальчишке:
— Возьми, допей сам, тут и для тебя осталось. И не забывай о том, что боль умеют чувствовать все. Не причиняй её понапрасну.
Может, и не оступится больше.
Предпраздничные ночные улицы столицы заметало пушистым снежком. Мьюра медленно брела, вдыхая чуть влажноватый воздух, наполненный ароматом дымка, копчёных окороков, сладкой праздничной выпечки — имбирных пряников и тонкого печенья с корицей. Многие окна домов еще светились, несмотря на позднее время: хозяйки пекли традиционный снежный хлеб, лёйвабрёз на древнем северном наречии. Тончайшие кружевные снежинки из чуть сладковатого теста, у иных хозяек приправленного щепотью южного красного перца, служили украшением праздничного стола. Это был древний, шедший из подёрнутых туманом истории времён способ почтить новорождённый год, чтобы в домах было много солнца, хлеба и смеха.
Мьюра тоже любила снежный хлеб сладко-острый, пряный, душистый, но нынешней зимой праздничное настроение не спешило приходить к ней. А сейчас, поддерживая рукой под плащом тёплый меховой комочек, она внезапно подумала: время ведь ещё есть. Надо завтра же принести в дом еловые ветви и остролист, омелу и хорошее дубовое полено. И испечь лёйвабрёз, потому что без этих лепёшек нет настоящего праздника. И глинтвейн, обязательно сварить глинтвейн, чтобы потом сидеть у камина, попивать горячее вино с пряностями и смотреть на танцующее пламя.
Сладко сопящего фамильяра Мьюра уложила рядом с собой и укутала уголком одеяла. Правда, сначала пришлось его отмыть и высушить. Котёнок изредка приоткрывал глаза, бормотал что-то бессвязное и вновь засыпал. Натерпелся, бедняжка, да и Королевский эликсир оказывал лёгкое снотворное действие.
А утром девушка проснулась оттого, что ей по щекам и носу водили чем-то мягким. Было щекотно, и Мьюра, хихикнув, приоткрыла глаза. Рыжий распушившийся фамильяр сидел у неё на груди и изучал вибриссами лицо новой хозяйки.
— С добр-р-рым утром! — мурлыкнул рыжик.
— Привет! — улыбнулась Мьюра в ответ. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше не бывает! — выгнул спинку, потягиваясь, котёнок и спрыгнул на одеяло. — Ты — Мьюриэль Дэлли, я знаю. Я видел, как тебе Изумрудное Пламя вручали. Спасибо, что спасла меня, я этого не забуду. Мурр, ты моя героиня!
— Дожили, меня уже каждая кошка знает, — буркнула бывшая ведьмочка, смутившись. — А тебя как зовут?
— Теперь никак, — поскучнел котёнок и отвернулся. — Та, что давала мне имя, утратила право быть моей ведьмой. И имени от неё мне не надо, и ничего другого тоже!
Тут явно крылась какая-то невесёлая тайна, но Мьюра не торопилась расспрашивать. Приготовив омлет с грибами и свининой, она угостила котёнка. При необходимости фамильяры могли есть всё, но чаще разделяли вкусы своих хозяек. Вот и котёнок важно восседал на кухонном столе и с удовольствием уплетал завтрак. От кофе, понятное дело, отказался, но молоко встретил с одобрением.
Потом Мьюра устроилась в гостиной у камина, а котёнок — у неё на коленях. И так, глядя в огонь и периодически замолкая, он рассказал свою историю. Его хозяйкой стала Линелла Тайрант, двоюродная племянница ректора Королевского Магического Университета. Мьюра даже смутно припомнила эту тощую надменную девицу, учившуюся на три курса старше. Та вечно ходила, окружённая толпой подпевал и воздыхателей: девица была из богатой семьи, вдобавок дядюшка покровительствовал племяннице и не раз прикрывал её от праведного гнева ректорши Академии. Гневаться главной ведьме было на что: девица училась из рук вон плохо, выезжала на подсказках и на том, что домашние задания и курсовые делали за неё поклонники и прихлебательницы.
Однажды Линелла возмечтала завести себе фамильяра. Естественно, без очереди. Право получить фамильяра давалось лишь лучшим ученицам Академии, ибо обряд создания магического спутника требовал объединённых усилий нескольких сильных ведьм. Случалось, что талантливая ведьма сама создавала себе помощника, но уж лентяйке и неумёхе Линелле это точно не грозило. Дядюшка и тут помог, скрежеща зубами от ярости: выходки безответственной девицы, позорящей уважаемую семью, довели его до белого каления. Он всё-таки выбил племяннице право на получение фамильяра (и неизвестно чем расплатился за это с ректоршей Академии, славившейся своей истинно ведьминской вредностью). После ректор Университета заявил, что отныне знать племянницу не желает и умывает руки. Слово своё он, кстати, сдержал.
А Линелла, поигравшись пару месяцев с "модной" зверушкой и вдосталь насладившись завистливыми вздохами подпевал, к фамильяру быстро охладела. Магией обмениваться забывала, не разговаривала (ещё бы, котёнок, судя по всему, был раз в десять умнее пустышки Линеллы, а беседовать о платьицах, косметике и вечеринках напрочь отказывался). Фамильяр не рос, живя впроголодь в магическом смысле, был вынужден всюду таскаться за хозяйкой и становиться свидетелем всех глупостей, что легко и бездумно творила эта особа. Ещё он не мог простить хозяйке, что та нарекла его "гламурным" и модным среди неумных девиц имечком Бубби, откликался на него редко и вообще предпочитал делать вид, что Линеллу он знать не знает. Той же было наплевать, колдовала она редко и в помощнике не слишком нуждалась.
Тем временем закончился учебный год, и Линелла без дядюшкиной протекции ожидаемо провалилась на экзаменах. Вместо того чтобы взяться за ум и попытаться пересдать заваленные предметы, девица решила учёбу забросить и выскочить замуж. В Ведьминской Академии учились лишь особы женского пола, ректор Магического Университета в мужья, увы, не годился по понятным причинам, а деканы факультетов таких девиц видели по сто раз на дню и имели стопроцентный иммунитет против девчачьих чар. Оставались студенты, и бывшая звезда Академии решила захомутать лучшего выпускника того года. Парень по совместительству оказался и главным бабником курса. Меняться он не собирался, будучи редкостным красавчиком, избалованным женским вниманием, но Линелла тоже привыкла удовлетворять все свои капризы.
Кремень ударил о кресало, полетели искры, а закончилось всё вымечтанным замужеством. То ли парень решил, что двоюродная племянница ректора, хоть и вызвавшая гнев дядюшки, всё-таки является неплохой партией, не говоря уж о приданом, которое выделило обрадованное семейство девицы. То ли Линелла подстроила потенциальному жениху ловушку, ведь какой-никакой, а ведьминский дар у неё имелся. Котёнок не знал, какая из версий правдива, он вообще от слабости большую часть времени спал, а хозяйка же пританцовывала от счастья и готовилась к скорой свадьбе.
Почти сразу же после получения статуса замужней дамы она зачем-то забеременела, хотя детей не желала и противозачаточными зельями пользоваться умела. А новоиспечённый муж получил в качестве свадебного подарка от родителей невесты хлебное местечко при дворе и принялся строить карьеру, попутно резвясь в придворном фрейлинском цветнике.
Линелле, вынужденной из-за беременности сидеть дома и не выезжать, об изменах мужа исправно докладывали верные подпевалы и прихлебательницы. Начались скандалы, искры полетели с новой силой, но на неверного супруга повлиять никто не смог, ибо у него появились могущественные покровительницы при дворе. Линелла же произвела на свет сына и внезапно воспылала к нему материнскими чувствами. Как с ней часто случалось, в новую игру в "сыночки-матери" она играла охотно и с большим увлечением, хотя довольно быстро охладела к кормлению и пелёнкам. Правда, обожала бессовестно баловать чадо, строя из себя заботливую мамочку, забегая в детскую и устраивая переполох среди многочисленных мамок-нянек.
Фамильяр же был вынужден сопровождать хозяйку везде, в том числе и при визитах к ненаглядному чадушке. То слегка подросло и повадилось "играть" с пушистым зверьком, таская его за хвост и колотя игрушками. Фамильяр не раз и не два по-хорошему просил объяснить деточке, что с животными так не обращаются, тем более с разумными магическими. Линелла же только рявкала оскорблённо, что сама знает, как ей воспитывать сына, а Бубби, мол, права голоса не имеет и вообще пусть помнит, от чьих милостей зависит.
Чадушко же, поощряемое мамашей, совсем распоясалось и однажды, сосредоточенно пыхтя, на полном серьёзе попыталось оторвать котёнку лапу. Тот, взвыв от боли и неведомо каким чудом извернувшись, от души полоснул когтями мерзкого ребёночка, чтобы освободиться, а после забился под шкаф. Чадушко заревело как раненый в хвост демон и затрясло оцарапанной рукой. Прибежавшая из соседней комнаты мамаша орала во весь голос, что убьёт проклятую тварь, и требовала у несчастливо подвернувшегося муженька, чтобы тот испепелил на месте "это отродье". Правда, муж, в отличие от дурочки Линеллы, прекрасно знал, что ему будет за убийство фамильяра (магия ударит, лишив дара на время или даже навсегда), поэтому исполнять жёнушкин каприз не спешил.
Прооравшись, Линелла сама об этом вспомнила, а посему просто и незатейливо выкинула котёнка из дома на мороз. Перед этим, правда, вслух громко и с выражением заявила, что больше не желает иметь такого никчёмного фамильяра. Магия, как ни странно, её желание услышала, и связь между ведьмой и её магическим спутником была разорвана навсегда.
Невидимый поводок лопнул с жалким треньканьем, котёнок обрёл свободу, но лишился сил. Идти ему было некуда, но он подумал, что если доберётся до Ведьминской Академии, там ему, возможно, сумеют помочь. До площади Лиловых Туманов он плёлся три дня, держась лишь на упрямстве и злости на ту, которая должна была стать центром его мира, а в итоге принесла лишь разочарование и боль.
Выговорившись, фамильяр затих, только переполз повыше и уткнулся влажным холодным носом в шею новой хозяйки.
— Хорошо, малыш, что я тебя встретила, — тихо сказала Мьюра, ощущая, как ворсинки рыжего меха щекочут ей кожу.
— Хорошо, — эхом откликнулся котёнок.
— Дура она, эта Линелла. Не оценить такое чудо, как полученный фамильяр… Так ей и надо! Пусть остаётся с носом, — решительно заявила новая хозяйка "чуда". — Как ты смотришь на то, чтобы зваться Реджи? Реджимельд, если полностью.
— Ого, звучит громко! — фыркнул фамильяр, но тут же мурлыкнул и потёрся щекой о её плечо. — Это же в честь древнего короля из легенды о героической защите Лай-Тери от ниддарийцев? Славное имя, мне нравится.
Он снова уткнулся в Мьюрину шею, благодарно мурлыча, а девушка ощутила, как где-то глубоко внутри словно разжимаются невидимые тиски, сдавливавшие её еще с лета. С тех пор, как она перестала чувствовать дар…
Уцелеть в тот день стоило хотя бы ради того, чтобы сегодня слышать это уютное мурлыканье и понимать, что отныне у неё появился лучший друг и спутник из всех возможных.
— Обычно фамильяры на дороге не валяются, — хмыкнула она, — а мне вон как повезло.
— Мне повезло больше, — пресерьёзно заявил котёнок. — Ты у меня самая лучшая.
— Давай сходим в Академию или в Гильдию Ведьм, там тебе точно чем-нибудь помогут, — предложила она, от избытка чувств чмокнув Реджи в рыжую макушку. — От меня проку мало, я же силу потеряла, ты знаешь.
— Вот ещё, что за глупости говоришь! — вскинулся котёнок. — Как потеряла, так и нашла. Ты меня чем к себе привязывала, по-твоему?
— Силой источника, — осторожно предположила бывшая ведьмочка, чувствуя, как сердце почему-то начинает колотиться как сумасшедшее.
— Ничего подобного! — авторитетно заявил фамильяр. — Мне лучше знать, я магическое создание. Это твой дар меня спас и к себе привязал, а я твоей жизненной силой напитался. И ночью тоже ты меня поддерживала. Я тебе всё-всё верну, Мью-у-рра моя!
— Какой дар, Реджи?.. — пересохшими губами шепнула бывшая ведьмочка. — Я же его не чувствую…
— Почувствуешь ещё, клянусь моим хвостиком! — истово пообещал фамильяр. — Там только искра теплится, но она не погаснет, уж я об этом позабочусь! Пошли к Хрустальному источнику, выпьем водички, нам сразу лучше станет. А после давай к празднику готовиться! Обожаю Йоль, только никогда его не отмечал так, как хотелось.
— Угу, я тоже… собираюсь праздновать, — обалдело, несколько невпопад отозвалась его хозяйка и принялась одеваться.
И только по дороге на площадь Лиловых Туманов Мьюра отважилась спросить у разомлевшего у неё за пазухой Реджи: — Как думаешь, мой дар полностью вернётся или так, огрызком?
— Ты ещё сильнее станешь, Мью-у-рра моя! — заверил её магический спутник. — Я буду тебя усиливать, ты — меня, как и полагается. Подожди немного. Думаю, к весне, а то и раньше сможем поколдовать в своё удовольствие. Ты же Академию не думаешь забрасывать, а?
— Вот ещё, нет, конечно! — ответила Мьюра и зашагала быстрее, хотя душа требовала не просто скорости — полёта. Хоть на невидимых крыльях, что на миг почудились за спиной, хоть на метле, как это и полагается всякой порядочной ведьме.
Бледно-жёлтое солнце неожиданно выкатилось из-за облаков, превращая украшенную к зимнему солнцестоянию столицу в настоящее сказочное королевство. Искрился разноцветными огоньками снег, тихо звенели магические колокольчики на ветвях деревьев и над дверьми домов, прохожие улыбались друг другу, случайно встретившись взглядами на улице. Ароматы праздничных угощений щекотали ноздри, заставляя в предвкушении облизываться, а волшебное, радостное настроение медленно, но верно овладевало сердцами.
В Лай-Тери пришло время чудес.
Ничто не предвещало изменений в жизни Оливера Грина. Ни в личной, ни в служебной. Последняя неделя перед Ночью Двенадцати Лун проходила так обыкновенно и уныло, что, придя на работу, Оливер едва не вывихивал челюсть от зевоты. Дядюшка Кларик загружал Оливера делами по защите всяческих прав и заставлял их сортировать. Контора занималась не только юридическими консультациями, но и другими делишками, только такие появлялись не слишком часто. Дядюшка Кларик, бывало, говаривал «разве что пуговицами не торгуем и спички поштучно не продаем!» Но всё-таки основной статьёй дохода были именно самые обычные гражданские дела.
В конторе живых душ числилось целых семь, а работало трое: сам дядюшка Кларик — вернее, конечно, Кларенс Теофил Кларик, Оливер Грин, который вовсе не приходился племянником своему начальству, и уборщица Рида Индиго. Этакая смуглая, будто провяленная на юго-восточном солнце, женщина средних лет.
Остальные служащие были дальними и немолодыми родственниками дяди Кларика и жили далеко от города Азури. Деньги, которые зарабатывали дядюшка и Оливер, делились с расчётом на этих наверняка замечательных, но не подозревающих, что они тут работают, людей. В начале каждой новой Луны Оливер сам ходил в банк и переводил честно заработанные им деньги на счета кузенов Кларика. Это было обидно. Выходило, что он мог получать в три раза больше! Ну, хорошо, даже в два с половиной — всё равно это было бы весьма кстати.
Сам по себе Оливер, конечно же, был не то чтобы на все руки мастер, но в конторе отвечал за многое. К тому же он был симпатичен — среднего роста, складный, с тёмными вьющимися волосами и карими глазами — и вызывал в посетителях чувство доверия.
Двадцать седьмой день Двенадцатой Луны Оливер проводил как обычно, за конторкой, зевая и заранее мысленно подсчитывая, сколько заработал бы, если б не четверо пожилых дядюшек из семейства Клариков. Уборщица пила чай в маленькой кухоньке — было слышно, как уютно звякает ложечка о стенки чашки. А сам хозяин расчёсывал свои необыкновенно пышные седые усы. Но вдруг всё переменилось! Пронзительно и требовательно звякнул дверной колокольчик, и в конторе появился краснолицый, потный толстяк в расстёгнутом суконном пальто.
— Чем могу служить? — спросил юноша вежливо.
— Где твой хозяин? — нервно осведомился толстяк. — Дело важное, не для сопляков.
Дядюшка Кларик уже спешил к посетителю. Краснолицый толстяк выглядел респектабельно, а значит — сулил прибыль.
— А! Здравствуйте, мэтр Кларик! — обрадовался ему клиент. — Мне вас Бланк посоветовал. Вы уж возьмитесь за моё дельце. Оно, видите ли, почти уголовное, но при этом весьма щепетильное, даже интимное, — тут посетитель доверительно понизил голос и качнул головой в сторону Оливера Грина. — Вы ж понимаете, к чему я клоню?
На самом деле секретов от Оливера у дядюшки Кларика не было. Но на публике он всегда делал вид, что своему единственному помощнику и напарнику позволяет слышать не всё. Так у клиента возникает ощущение секретности.
Поэтому чуткий к намекам Оливер сказал, что у них вышел весь кофе, так что придётся выйти и ему самому — в лавочку за углом, ведь в лавочке напротив конторы кофе, как известно, совсем не тот. Накинул поскорее куртку, нахлобучил на голову мягкую фетровую шляпу и был таков. Парень был уверен, что уже спустя полчаса будет знать все подробности дела. Иначе как он к нему приступит?
Уже выходя из конторы, Оливер услышал, как у толстяка вырвалось — видимо, из глубины души:
— Рыжая и очень, ОЧЕНЬ красивая, понимаете?
Тут Оливер вздохнул.
Ему всегда нравились именно рыжие девушки. Он дожил до двадцати трёх лет и девушки у него не было. То есть не то, чтобы совсем не было — просто он уже давненько расстался с одной прекрасной, хоть и не рыжей, а потом все пытался завязать новые отношения, но не преуспевал. Поэтому от слов толстяка ему и сделалось грустно! Хотя, скорее всего, некая красавица облапошила клиента. Но, кажется, при этом приворожила настолько, что он не пошёл со своей проблемой в милицию, а побежал обстряпывать «щепетильное дельце» к дядюшке Кларику.
И теперь Оливеру, судя по всему, придётся искать эту девушку. Рыжую и очень красивую! С какой целью — вернуть деньги или умолять вернуться к толстяку — ещё неизвестно.
Оливеру Грину было всё равно. Ему в любом случае не хотелось искать рыжую девушку для толстяка!
Он и не заметил, как свернул на Яркий проспект, убранный по-праздничному нарядно. И под деревом с подвешенным на него фонарём в виде Двенадцатой Луны остановился вовсе не для того, чтобы загадать желание. Более того, молодой человек фонаря даже и не заметил, потому что взгляд его был обращён на развязавшийся шнурок. Но, завязав его, Оливер Грин вздохнул и подумал: «Всё-таки очень хочется найти ту самую. Надоело всё время быть одному, надоели случайные связи, хочу рыжую красавицу. Или не рыжую — неважно, только чтоб мне полюбилась и сама полюбила бы меня!» Он подумал так и поспешил дальше, потому что и в самом деле собирался купить кофе — уж очень они с дядюшкой Клариком любили, как Рида Индиго его варит. Она добавляла чуточку того и чуточку сего, и получался кофейный шедевр, всякий раз непохожий на предыдущий. С ванильным, ореховым и даже черничным вкусом! Оливер так глубоко об этом задумался, что даже не заметил, как под деревом с волшебным фонарем возникла белая лисичка. Она обежала вокруг ствола и проворчала:
— Вот ведь люди. Даже простое желание загадывать не умеют. Придётся мне за него и за себя! Оливер хочет встретить любовь. А я лично хочу, чтобы у него, наконец, появилась нормальная работа, а не эта обдираловка.
Это была ангел-хранитель Оливера, маленькая белая лисичка с аккуратным розовым носиком и милыми ушками. Мех её был не чисто-белым, а скорее с легким сливочным оттенком, что лишь придавало облику прелести. А глаза — янтарно-жёлтые. Очень красивая лисичка! Настолько, что на неё загляделся пробегавший мимо лис-хранитель, рыжий, словно осенний лист. Только кончики лап и ушей у него были тёмными, а на груди — белый галстучек.
— Ты чего это зримая? А ну-ка спрячься, — цыкнул лис. — Люди не должны нас видеть.
Лисичка ойкнула и стала незримой для всех — кроме, разумеется, других хранителей. У каждого человека есть свой невидимый ангел-хранитель, только не всем повезло с лисами. В Азури главенствовала Небесная стая — псы, проще говоря. Поэтому у большинства хранителями были собаки. Но встречались и кошки, и совы, и даже еноты.
— А ты чего один? — спросила лисичка у лиса. — Разве нам не положено быть рядом со своими хранимыми?
— Ну так и не отставай от своего, — тявкнул рыжий. — А заодно будь так добра, отойди от дерева. Не у одной тебя есть желания!
Белая лисичка всегда старалась быть вежливой и скромной, и невежливый лис её даже немного обидел.
— Ну и пожалуйста, — сказала она и сделала несколько шагов в сторону проспекта.
Отсюда прекрасно была видна кофейная лавочка. Оливер только что в неё вошёл. Лисичка кокетливо взмахнула хвостом и уже собралась бежать за хозяином, как вдруг услышала, как рыжий скороговоркой произносит:
— И пусть Фердинанда уже найдет себе парочку, чтобы не доставать всеми проблемами только меня!
Конечно, маленькая белая лисичка не могла обернуться. Невидимая для людей, она припала к сугробу, так что стала почти незаметной и для лиса. Высунула только мордочку… и увидела, как по аллее спешит самая рыжая на свете девушка из всех, какие только когда-либо существовали на свете. Её курчавые длинные волосы словно сияли! И веснушки на лице, хотя до весенних лун было ещё ой как далеко.
Девушка тоже встала под фонарём, но, в отличие от Оливера, подняла голову, посмотрела на его сырную желтизну и улыбнулась. Фонарь мягко светился, несмотря на то, что стоял светлый день.
— Как здорово, Вилли, — сказала она негромко. — Помнишь, когда мы были маленькими, всегда загадывали желания?
Это она кому? Лисичка дёрнула ушами от удивления. Неужто девушка говорила со своим хранителем?
— Но они не всегда сбывались, — ответил рыжий лис ворчливо. — Пойдём, Ферди, это всё-таки сказочки для малышей, что Лунный Фонарь исполняет наши желания и мечты.
«Вот лицемер! — мысленно фыркнула белая лисичка. — Сам-то ведь загадал!»
Фердинанда тоже не поддалась на провокацию.
— А я всё же загадаю. Хочу быть счастливой!
— Кто ж так загадывает? — спросил с усмешкой рыжий лис. — Обойди вокруг дерева! И потом, давай конкретнее. А лучше всего загадай желание для меня, разве я не заслужил?
— И что же загадать для тебя? — удивилась Фердинанда.
— Мне бы хотелось, чтобы ты, наконец, нашла себе парочку, и непременно с лисой-хранительницей. Можно даже с белой лисой — устал я от рыжины, хочу познакомиться с блондинкой.
Маленькая беленькая лисичка прикрыла морду лапой.
— Так ты меня всё это время видел! — прошептала она.
Она была и смущена, и рассержена — «познакомиться с блондинкой», это ж надо такое сказать! Но всё-таки больше смущена.
А рыжая девушка только засмеялась — она-то лисичку видеть не могла! — и ответила лису:
— Ох, Вилли! Искать пару для меня и тебя — это так сложно. Кругом одни козлы, причем и люди, и хранители.
— Ни разу не видел ни одного хранителя-козла, — проворчал Вилли. — Ну, если ты решила, что загадала желание и твое «хочу быть счастливой» дойдет до небес, то пошли. У тебя небось лапы уже замерзли.
Фердинанда покачала головой.
— Не очень, — сказала она. — Хорошо, давай обойду вокруг дерева и загадаю.
А мимо шли люди, и некоторые даже смотрели, как рыжая девушка медленно идёт вокруг дерева и загадывает желание вслух под фонарем. И улыбались! Никто не насмехался — каждый ведь понимал, что скоро праздник. Причем такой, когда ужасно хочется, чтобы хоть какая-нибудь мечта осуществилась, хоть какое-то желание, пускай завалящее, сбылось!
Вилли же повернулся к сугробу, за которым спряталась лисичка, и спросил:
— Тебя хоть как зовут-то, стесняшка?
— Альбина, — ответила белая лиса.
— Не могу сказать, что мне очень приятно, но я Вилли, старый проныра Вилли, и это уже пятая моя хранимая.
— Оливер у меня первый, — смущённо сказала Альбина. — Наверно, поэтому он у меня такой… неприкаянный.
Она высунула мордочку из сугроба, и лис обнюхал её.
— Если мы ещё встретимся — значит, это всё-таки судьба, — сказал он. — Пахнет, во всяком случае, именно так. Вон твой хозяин возвращается. Пока!
Альбина обернулась. Да, Оливер Грин шёл обратно к конторе — точнее, бежал почти вприпрыжку. Отчего это так улучшилось его настроение? Не оттого же, что он раздобыл большую жестянку с кофе?
Глядь — а на улице уже не видно ни Фердинанды, ни лиса. А ведь сложно проглядеть такую огненно-рыжую красавицу. Лисичка только вздохнула. День снова стремительно становился таким, как всегда — унылым и однообразным. Сейчас они вернутся и начнётся рутина.
Оливер побежал к конторе, и Альбина, оставив после себя на снегу несколько отпечатков лап, полетела за ним. Она парила в воздухе, никому не видимая и никем, кроме других хранителей, не приветствуемая. Да и хранители по большей части спешили за хозяевами. Поддерживали, защищали! За шаг до скользкого места вдруг подсказывали сменить ритм ходьбы — и хранимый перешагивал через накат. Нашёптывали приостановиться или пробежать мимо опасности — падающего с крыши снега, проезжающей машины или летящего прямо в нос снежка. Каждый был занят своей работой и своим хранимым, но и чужим не вредил.
Потому что хранители должны хранить, а не гадить!
фердинанда поставила на плиту чайник и заглянула в шкафчик, где в большой банке лежало печенье. Строго говоря, это было печенье из кондитерской, припрятанное к празднику. Оно чудесно пахло пряностями — имбирем, корицей и кардамоном — и было призвано создавать настроение волшебства, чтоб как в детстве.
Но сегодня настроение у Фердинанды было не слишком шикарное, и она решила, что лучше уж создать его сейчас, чем не дотянуть до ночи Двенадцати Лун и встретить её в полном унынии.
— Потому что, Вилли, на голом позитиве ни одна собака не вытянет бесконечно долго, — сказала она в пространство своей маленькой и не особо уютной кухни.
— Не, одну такую собаку мы с тобой знаем, это Лючия, и она как раз очень даже вытягивает на позитиве. Но мы-то с тобой не собаки, Ферди! — откликнулся лис.
— И не поспоришь, — ответила девушка и принялась варить кофе.
Сегодня её день как-то не задался, так отчего не пообедать кофе с печеньем? Всё равно уже некуда спешить и нечем заняться.
Вчера Фердинанду уволили, а сегодня её маленькое и в общем-то безобидное мошенничество было раскрыто на самом интересном этапе. Вот и подумай. Уволили за то, что не мошенничала, а как вернулась к неправедной жизни — как опять сюрприз.
— Просто у жирдяя слишком бдительная хранительница, — сказал Вилли, поняв, что девушка вспоминает утренний провал.
— Я всего-то хотела раскрутить его на кофе, пончики… ну и на дорогой подарок к празднику, — вздохнула Фердинанда. — И в итоге он вдруг поймал меня ещё на пончиках! Но вот где ты был? Твоя задача в такие минуты отвлекать хранителей!
— Но она особый случай: мелкая сторожевая сявка из тех, кто очень громко лает, стоит только посмотреть в сторону карманов, — лис тоже вздохнул.
У Фердинанды и её хранителя была особая связь. Он частенько делался для неё видимым и всячески поддерживал, а она говорила с ним, как с живым. Обычно хранимые даже понятия не имеют о своих ангелах. А Ферди повезло. У неё был не просто хранитель — друг.
— Без тебя я бы давно стала совсем пропащей, — произнесла девушка, глядя только на шапочку кофейной пены.
Когда она поднялась, Фердинанда быстро сняла турку с огня. Вот, теперь у неё будет замечательный кофе и отличное печенье. И никакого просвета впереди, невзирая на скорый праздник.
Оливер Грин тем временем стоял перед дядюшкой Клариком в полном недоумении. Как же так? Его тут всего полчаса не было, и уже какие-то перемены! Куда подевался скучный день? Дядюшка пыхтел, как паровоз, который вот-вот собирался отойти от перрона. Собственно, он и собирался — с чемоданом на вокзал.
— Ну а что я поделаю? — сердито спросил дядюшка Кларик, видя, что от молодого сотрудника ни слова не добиться, так он оторопел. — Смерть никого не щадит, особенно таких стариков, как мои кузены.
— Но как же кузен Мартис умер так внезапно?! — не мог поверить Оливер.
— Да ещё прямо перед праздниками, — не удержался, упрекнул покойного дядюшка. — К тому же у нас с кузенами общие дела, знаешь ли…
— Такое, как наша контора? — спросил Оливер Грин.
Расстроенный донельзя Кларик не стал увиливать от ответа, как это бывало ранее, когда Грин принимался расспрашивать, зачем часть их общей прибыли уходит в карманы престарелых кузенов.
— Ну да! На каждого из нас оформлена какая-никакая недвижимость. Мартис, к примеру, сдаёт квартиры в небольшом доме. Сдавал! Брентис держит часовую мастерскую. А близнецы Каспер и Джаспер — нотариальную контору. Ну и я, как самый младший, тоже обзавёлся своим делом — не таким уж пыльным и вполне доходным. Поскольку кузены помогли мне, я возвращаю им должок. И вот на тебе, теперь придётся как-то решать этот вопрос с делом Мартсиса! Хорошо хотя бы, что все кузены живут в Вембирне, иначе я бы с ума сошёл с этими похоронами и завещаниями.
— А есть и завещание? — спросил Оливер.
— Силы небесные, Грин, конечно, мои кузены оставили завещание! Как и я давно его составил! Мне даже пришлось платить за него Касперу и Джасперу, но уж они свое дело знают.
— А кто составлял завещание им? Вы? — спросил Оливер. — Просто не помню, чтобы вы этим занимались.
— Разумеется, не помнишь! Близнецы придумали это давно, когда я только-только открыл своё дело, а ты тогда еще небось был не выше табуретки!
Почему-то дядюшка Кларик рассердился и на вопросы после этого стал отвечать только сердитым сопением. Зато Оливеру было велено закончить начатые дела самостоятельно. «Как будто я и не делал их в одиночку!» — подумал молодой человек. Все эти мелкие проблемы, по большей части даже житейские, а не правовые, всегда были его заботой. Дядюшка Кларик, как человек творческий и увлекающийся, занимался в основном расследованиями. Распушив усы и нахлобучив смешную шляпу, он изображал этакого детектива на пенсии. И в общем-то изображал успешно!
Впрочем, и дела у них были обычно небольшие — с серьёзными люди сюда не обращались. Установить факт супружеской неверности, найти потерянные или украденные памятные вещицы, не имеющие для настоящего розыска ни малейшей ценности, проследить за конкурентом… Вот это делал обычно Кларенс Кларик.
И тут он вдруг хлопнул себя по лбу и сказал:
— Сегодняшний клиент! Который от мэтра Бланка! Доджер, пивной король! Я же чуть не забыл! О нет, ведь я так хотел заняться этим делом сам! Ну что ж, мой мальчик, вся надежда, что ты найдешь ему эту рыжую зазнобу. Он ведь не убить её желает и не в тюрьму посадить — жениться хочет, вот как! В общем, Оливер… Если ты её найдёшь, весь гонорар твой. Задаток… задаток…
И не успел Оливер сказать, что не надо никакого задатка, и что такси подъехало, и что этак можно опоздать на поезд — как в его руках оказались розовато-жёлтые, очень приятные на ощупь хрустящие купюры. Три сотни! Если это задаток, то каков тогда гонорар целиком?
— Получишь ещё шесть сотенок, а за срочность пивной бочонок обещал доплатить отдельно, — сказал дядюшка Кларик весело.
Но тут же вспомнил, что он в горе и трауре, вытер нос и добавил:
— Я просто морально выжат и уничтожен. Какая потеря! Ну всё, я поехал. Буду звонить каждый день в семь вечера, не забывай в это время быть рядом с аппаратом. Вернусь к празднику.
Рида Индиго, подметавшая возле конторки, спросила:
— Точно вернётесь? А то ведь жалованье за эту неделю само себя не выдаст.
Кларик снова хлопнул себя по лбу и достал из кармана еще несколько купюр — на этот раз достоинством поменьше. Выдал сотрудникам жалованье и, подхватив чемодан, устремился к такси. Только его и видели, как говорится!
Лисичка Альбина почесала мордочку. У неё был вопрос: как бы поаккуратнее сообщить Оливеру, что его работодатель может не вернуться? В лучшем случае он станет управляющим другой конторы. В худшем… о худшем ушастый и меланхоличный бладхаунд не захотел говорить с хранительницей Оливера Грина. «Посмотрим!» — вот и всё, что он буркнул после того, как рассказал о не слишком-то добреньких кузенах Кларика.
И отбыл следом за хозяином. Альбина тяжело вздохнула и покосилась на милую кошечку, хранительницу Риды. Та невозмутимо вылизывала лапку.
— А что ты беспокоишься? — спросила кошка. — О том, что наши хранимые не вписаны в завещание дядюшки Кларика или о том, что они не найдут себе другую работу, если он не вернется сюда?
— Ох, Мисси! Я беспокоюсь о том, что у кузенов Кларика совести нет. Как и у их хранителей. Всё это дело… ррр, даже детективом быть не надо, чтобы понять: если в завещании указаны эти самые кузены, то понятно, что кто-то из них решил устранить всех дядюшек Клариков! И в итоге останется какой-нибудь один…
— Ну да ладно, будем надеяться, что это лишь наше воображение, — сказала Мисси. — Или на то, что старый зануда Хуберт защитит своего хозяина…
Конечно, была на это надежда! Альбина задумалась, но ненадолго. Оливер сделал себе кофе и едва не пролил его на руку и на бумаги! Хранительница привычно отвела беду — пусть небольшую, но она снова была полезна своему хранимому. Всего несколько капель попали Оливеру на рукав.
Запивая дела горячим кофе, Оливер принялся размышлять вслух:
— Где же нам искать эту милую рыжую пропажу? Ага, вот, дядюшка Кларик записал все, что рассказал ему мэтр Доджер. Хм, а он и правда пивной король! У него целый завод пива «Шесть бочонков»! И ещё два паба в городе. Два паба, а встретил девушку в каком-то захудалом кафе… Название-то какое: «Три дня лета».
Оливер Грин частенько рассуждал в голос, если рядом никого не было. Но на сегодня Рида ещё не закончила с уборкой. Уборщица встала, опираясь на щетку для пола, и сказала:
— О, «Три дня»! Им владеет кошмарная сводня, и, между нами, она настоящая ведьма.
— При чем тут ведьмы и сводни? — не поднимая глаз от бумаг, спросил Оливер.
Рида пожала плечами.
— Да притом, что это она могла науськать на денежный мешок одну из девушек. Нарочно! Чтоб та влюбила его в себя и выкачала из него побольше прибыли. Небось на одних кофе да пончиках далеко не уедешь.
— Ох, Рида! Вы просто умница! — молодой человек вскочил с места, залпом допил кофе и задышал ртом.
Горячо же, дурачок! Конечно, уже не кипяток, но обжечься можно! Альбина, жалея, что Оливер такой порывистый и она не успела предотвратить беду, принялась бестолково летать кругами. А кошка Мисси, напротив, на секунду материализовалась возле графина на столе дядюшки Кларика. Показалась, звякнула по стеклу коготком и вмиг пропала — люди даже не заметили никакой серой кошки на столе. Этого тихого звука оказалось достаточно, чтобы Рида тут же опомнилась и подала молодому человеку стакан с холодной водой.
Оливер даже не поблагодарил. Он схватил куртку, шарф и выбежал на улицу. И лишь потом спохватился, заглянул в контору и сказал:
— Рида! Пожалуйста, заприте дверь, когда управитесь тут. Я, наверно, буду нескоро!
— Если позволите, я останусь, — спокойно ответила женщина. — Мало ли: вдруг будут клиенты! Так я хотя бы их запишу.
— Вы даже еще лучше, чем я думал, Рида, — признательно ответил Оливер. — Спасибо!
И побежал, а Альбина полетела следом.
Кафе «Три дня лета» выглядело очень обычным кафе, какие располагаются на первых этажах различных нежилых зданий. Из тех, где на первом этаже расположены ресторан и цирюльня, на втором похоронное бюро и галантерея, а в подвале похоронное бюро и какой-нибудь частный детектив. Или гадалка. С «Тремя днями», к примеру, соседствовали кондитерская лавка, аптека и шляпная мастерская. Оливер поправил шляпу на голове и вошёл в «Три дня лета» с видом бездельника и зеваки. Во всяком случае, он так себе их представлял — расслабленная, ленивая походка, глуповатое выражение лица, руки в карманы. И был вознаграждён тем, что несимпатичная, но фигуристая женщина средних лет заметила его, когда он заказывал горячие пончики и какао со взбитыми сливками.
— Добавить крем-ликера за счёт заведения? — оттесняя пышным боком официанта, спросила она у Оливера.
— Буду премного благодарен, — ответил Оливер и изо всех сил изобразил интерес к девушкам за соседним столиком.
Ни одна из них не была рыжей. Но зато фигуристая женщина едва заметно кивнула кому-то, кого Оливер не видел, и молодой человек слегка напрягся. Приготовился к развитию событий! А то ведь мало ли что может последовать за таким кивком…
И вот, едва хозяйка отошла, как рядом оказалась ещё одна симпатичная молодая особа — в красной, отороченной мехом безрукавке и задорном колпачке, как у новогоднего деда. Красный цвет очень удачно оттенял её темные локоны.
— Угостишь меня кофе? — спросила красавица.
— А подружка твоя где? — поинтересовался Оливер. — В прошлый раз вроде тебя с нею видел. Рыжая такая… очень красивая.
Брюнетка оскалила мелкие белые зубки.
— Взяли моду таскаться к ней, — прошипела, будто змея, — как будто других никого нет. А я, между прочим, девушка порядочная, не то что некоторые.
Оливер заказал для неё кофе с пирожным и в ожидании угощения спросил ещё:
— Так эта рыженькая, она сегодня тут была?
— А зачем она тебе? Ведь я куда лучше, — и девушка повела плечами, приглашая посмотреть, насколько она хороша. — Ты временную жену ищешь или постоянную? Я могу на долгосрочный контракт! Умею ладить с любыми родителями и даже бабушками!
— Зачем? — удивился Оливер. Он по-честному не понял, зачем кому-то ладить с его родителями и тем более с бабулей. — Я и сам прекрасно с ними общаюсь.
— Ну глупый какой, — покровительственно сказала девушка. — Неужели не понимаешь? Если родители от тебя требуют срочно жениться, это не значит, что они любую примут. Вот ту твою рыжую точно не примут. Да от неё за версту пахнет большими проблемами!
— Это точно, — Оливер погрустнел напоказ. — Мне бы теперь хотя бы часть этих проблем уладить. Она взяла у меня дедушкины часы, понимаешь? А без них мне хоть вообще дома не появляйся. Все-таки память о почившем дедушке.
Он давным-давно жил один, снимая квартирку под чердаком того же дома, где находилось агентство. И дедушкиных часов у него, разумеется, не было. Из всего этого был разве что почивший дедушка — один, потому что второй вполне себе здравствовал вместе с бабушкой. Но красавица-брюнетка, конечно, об этом ведать не ведала.
— А ко мне ты вернёшься, если расскажу про эту рыжую? — спросила она с надеждой.
— Ничего обещать не буду, но… — Оливер поцеловал девушке руку, затянутую в тонкую шёлковую перчатку. — Но, конечно постараюсь вернуться.
Этого хватило, чтобы брюнетка, вздохнув, призналась:
— Рыжая эта — она не из наших. Мы промышляем кое-чем другим. Если кому надо для службы, чтобы жена была, или чтобы родители отвязались со своими «когда же ты женишься» — то мы завсегда тут. С клиента обычно половина подаренного на свадьбе плюс гонорар. А рыжая — мошенница. Из тех, кто ради искусства и чашки кофе может запросто клиента обставить. Во всяком случае, я её видела в том агентстве, где людям путёвки в разные страны навязывают, да по таким ценам, что несчастные и сами не рады. Куда как проще было бы самим поехать! Вот там она и работает. А сюда приходит только баловаться, а после неё нам, простым девушкам, несладко приходится.
— Почему же? — спросил Оливер.
Он, пожалуй, уже услышал полезное, но невежливо было сразу же сворачивать разговор.
— Да потому что клиент потом нам не доверяет. А иные, вот как ты, часто спрашивают её.
— Но мне ты сказала, — улыбнулся Оливер как можно обаятельней.
— Это потому, что ты на клиентов непохож, — вздохнула брюнетка, — а похоже, что ты из розыска и посадишь эту рыжую за решётку. Потому и сказала. Мы от неё избавимся, а нам за это ничего не будет.
«Это что же меня выдало-то? — озадачился Оливер. — Разве я не прекрасный актер?»
— Ну, прощай, что ли. Жаль, что не вернёшься, — сказала красавица.
Оливер даже не дослушал. Он расплатился за кофе, пончики и какао, оставил брюнетке пять кредитов, чтобы не слишком расстраивалась, и метнулся в справочное бюро. Турагентств в Азури было штук пять, но два из них находились поблизости от «Трёх дней лета», и потому Оливер решил начать с одного из них.
Но нет, оба агентства не признались, что у них служит рыжая красавица. Только в третьем, довольно-таки далеко от кафе, Оливеру Грину, наконец, повезло. Но только наполовину.
Рыжая девушка работала у них всего неделю и была уволена, потому что не соответствовала ожиданиям директора агентства. Как выразилась немолодая дама-секретарь, «слишком честная для такой работы, ну, вы же понимаете?» Такая характеристика Грина удивила, ведь он-то искал ловкую мошенницу, действовавшую «из любви к искусству», а тут вдруг слишком честная. Он бы хотел, конечно, получить адрес, фотографию из личного дела и, может быть, номер телефона, но тут ему отказали. «Без ордера — никак, молодой человек. Или хотя бы милицейского удостоверения. Разве можно давать сведения о человеке подозрительным незнакомцам без специальных документов?» — сделала ему выговор дама.
Конечно, она была права. Но Оливеру были ужасно нужны эти сведения! Заплатить или…
— Я вас так понимаю, — сказал он секретарю, — но и вы поймите. Я занимаюсь частным сыском и меня попросту уволят, если я не принесу хозяину хоть что-то!
— Принесите ему имя. Девушку зовут Фердинанда. Все остальное — только по предъявлению документов, молодой человек.
Оливер подумал и согласился, что пока этого будет достаточно.
Вернувшись в контору, он застал там Риду Индиго, разгадывавшую кроссворд. Никто не приходил, кроме сегодняшнего толстяка-клиента. Он забыл оставить номер телефона, по которому с ним можно связаться.
Оливер вцепился в бумажный листочек, как коршун в голубя.
— Алло, мэтр Доджер! — закричал он в телефонную трубку уже полминуты спустя. — Вы не скажете, эта рыжая красавица называла вам своё имя?
— Если бы она назвалась, мне легче было бы ее найти, — проворчал пивной король. — А так она лишь намекнула, что её имя ей не нравится, потому что его, видите ли, все фыркают.
Оливер вздохнул, попрощался и повесил трубку. Нет, нельзя было рассчитывать, что все будет слишком просто. Но потом попробовал произнести имя «Фердинанда». Или даже «Ферди». В самом деле, если и фыркать, то только такое имя.
Вечерело, смеркалось, в кухоньке за стеной посапывал чайник, напевала что-то Рида Индиго, мигали на окнах лампочки гирлянд. Оливер попросил уборщицу закрыть контору и вышел на свежий воздух. Обойти дом и подняться на верхний этаж — вот и вся дорога домой. Но молодой человек решил сделать небольшую прогулку. Тут неподалёку продавали очень милые ёлочки, а ему вдруг захотелось поставить одну дома, чтобы как в детстве — пахло праздником, уютом и лесом. У него даже игрушек новогодних не было, но Оливер подумал, что может зайти и в лавочку, где их продавали. Как хорошо, что он получил от Кларика еще и недельное жалованье — о том, чтобы тратить задаток Доджера, пока и речи не шло. Ведь в случае неудачи деньги придётся вернуть!
Оливер подумал о рыжеволосой красавице и тяжело-претяжело вздохнул. Лучше бы ему её поскорее найти и сдать с рук на руки пивному королю, тогда, пожалуй, у него появится много денег и убавится проблем.
К примеру, с оплатой за квартиру и покупкой подарков родным и знакомым. Он бы, конечно, подарил бы что-нибудь и своей девушке, если б она была. Оливер прошёлся вдоль улицы Художников, где было оживлённо и весело, и увидел женщину, продающую эмалевые брошки в виде очаровательных животных.
— Что это? — спросил он, показывая на необычные фигурки.
То были лисы, собаки и кошки с крылышками. Да такие славные!
— Это хранители, — пояснила женщина. — Мы их обычно не видим, но они есть. Хотите, угадаю вашего? Точнее, вашу, — продавщица вдруг улыбнулась.
Её рука погладила приколотые к темно-синему одеялу броши и выбрала белую крылатую лису.
— А это для вашей избранницы, — женщина отколола другую брошку.
На этот раз лиса была рыжая. И с такой ехидной мордой, что Оливер засомневался. Белая ему точно понравилась, но эта, рыжая, выглядела довольно-таки противной.
— Почему вы думаете, что у моей избранницы будет такая неприятная хранительница? — удивился молодой человек.
— Это хранитель. Он хитрый, но в душе добряк. Ни за что не угадаете, кто кого хранит, если не верить в них, — женщина снова улыбнулась. — Берете?
Оливер попросил белую лисичку, сам не зная, зачем ему такая брошь. Вряд ли он будет ходить с нею на лацкане пальто или пиджака. Но лисичка так и просилась в ладонь.
Расплатившись, он отправился на поиски хорошей елки, и лишь пройдя пару кварталов, обнаружил в кармане две брошки — белую и рыжую лис. Позже, уже с елкой и коробкой елочных шаров, он вернулся туда, где стояла продавщица украшений, но она уже ушла.
Утром Фердинанда проснулась в отвратительном настроении. Чтобы его хоть немного наладить, ей требовалось совершить хоть что-то такое, особенное, например, облапошить какого-нибудь простачка. На улице задувал ветер, и девушка надела шапку, под которую убрала все свои рыжие кудряшки — потому что терпеть не могла, когда они выбивались наружу и, мокрые от снега, липли к лицу. Плохая погода вовсе не убавила желания сотворить что-нибудь этакое.
— Нашла б ты лучше себе парня, — фыркнул Вилли, глядя на боевые приготовления Ферди.
— Мужчины, которых я облапошиваю, либо дураки, либо козлы, — заметила девушка. — Кого, по-твоему, я должна привести в дом? Всех приличных уже разобрали.
— Если я тебе подскажу, которого брать, — спросил лис, — обещаешь остепениться?
— От проныры ли я это слышу, Вилли?
— Просто я вижу, что твоя жизнь перестала тебя удовлетворять. Тебе хочется перемен, а их нет. Вот и предлагаю…
— Что предлагаешь? Сидеть дома, плевать в потолок и варить мужу обеды?
Вилли вздохнул.
— Твои представления о супружеской жизни просто ужасны, — сказал он. — Ладно, идём чудить.
— Вилли…
— Чего?
— Если ты мне подскажешь и он мне понравится, я подумаю.
Фердинанда поправила шапочку и отправилась на поиски приключений.
Кафе «Три дня лета», что неподалеку, сегодня решила обойти стороной, а то вдруг вчерашний неудачный случай на неё натолкнётся. А случай был тяжёлый — и дело даже вовсе не в толщине мужчины. Уж очень он был неприятный, настырный. Да еще как начал сокрушаться, когда понял, что его не только на кофе с пончиками раскручивают, а на что-то посерьезнее! Хорошо, что Фердинанда не успела его как следует обработать. Но обидно. Обычно у неё нюх был на проблемных, да и Вилли подсказывал, если что не так. А тут влипла.
Задумавшись, девушка чуть не прошла мимо цели — небольшого уютного бистро «Как дома». Сейчас было время завтраков, а завтраки в бистро всегда были отменными. Так что Фердинанда решила как следует поесть за чей-нибудь счёт, а если не повезёт, то и за свой. И у самого входа налетела на темноволосого паренька без шапки и в распахнутой куртке. Он едва не выронил бумажный пакет, который прижимал к груди.
— Простите, — извинился паренёк, хотя ни в чём виноват не был.
— Прощу, если угостите… чем это у вас так вкусно пахнет из пакета, — ответила Ферди скорее по привычке, чем из вредности.
И парень тут же сунул ей в руки восхитительно горячий кулёк.
— Это сырники, — сказал он. — Берите. Я всё равно их не очень люблю! Пойду возьму себе вафель с ореховым сиропом!
— А раз не любите, то зачем купили? — удивилась Фердинанда, обожавшая свежие горячие сырники. Только вот без черничного варенья они совсем не те. Ну, или хотя бы малинового!
— Зачем? — удивился паренек. — Мне нашептал внутренний голос. Наверно, в ожидании вас. Ну, теперь мы выяснили, для чего куплены сырники, и я пошёл за вафлями!
— Подождите, я хотя бы заплачу вам за них, — спохватилась Ферди, но молодой человек уже отошёл к длинному прилавку, где толпились желающие отхватить себе завтрак повкуснее и побыстрее.
— Ну и чего ты растерялась? Раз дали, значит твоё, — сказал Вилли, посмеиваясь.
Фердинанда только пожала плечами.
«Впервые в жизни захотелось оплатить свой неправедно добытый завтрак!» — подумала она.
— Между прочим, он тебя ищет, — сказал лис, — и вовсе не для того, чтобы полюбить на всю жизнь, хотя рыженькие ему нравятся.
— Он и не видел, что я рыженькая, — машинально пробормотала Ферди.
— Ну так и уходи поскорее, пока он не догадался. Рыжие кудри твоя основная примета.
Фердинанда развернулась на каблучках и вышла из бистро, сжимая в руке бумажный пакет с тёплыми, упоительно пахнущими сырниками. Кажется, бумага местами уже слегка пропиталась маслом, на котором они жарились.
— У меня дома было варенье, — сказала девушка.
Вилли не ответил.
— Сейчас она уйдет, и ты её потеряешь, — сказала Альбина.
Вилли покрутил носом. Белая лисичка была ему приятна. Какая красавица! Так и хотелось её всю обнюхать и даже лизнуть в этот милый розовый носик, чтобы увидеть, как она смутится.
— И ты обещал, что мы будем встречаться, — добавила лисичка, очаровательно дёргая ушками.
— А ты хочешь встречаться?
Беленькая вздохнула.
— С таким рыжим разбойником, как ты, проныра?
— Почему бы нет?
— Хотя бы потому, что мой хозяин ловит твою хозяйку. Будь осторожен. Клиент, на которого работает Оливер, говорит, что хочет жениться на Фердинанде, но его хранитель уверен, что толстяк собирается её наказать по-своему. Хранитель, конечно, не в восторге, но ничего поделать не может. Слишком нерешительный! Вот и думай, как оградить свою хранимую от этого толстяка.
— Какой-такой толстяк? Ах толстяк, — протянул Вилли. — И это из-за него ты решила, что мы встречаться не будем? Или есть и другие причины?
— Фердинанда нам вряд ли подходит, — замялась Альбина.
— Почему?
— Потому что у нас агентство по вопросам прав, ну и ещё немножко — детективное, самую чуточку. А твоя Фердинанда — уж прости, но занимается жульничеством.
— Вот! — обрадовался Вилли.
На всякий случай покосился вслед хозяйке — не слишком ли далеко ушла? Не требуется ли ей хранитель? Но Ферди брела по бульвару нога за ногу, будто всё еще сомневалась, а не вернуться ли, чтобы оплатить несчастные полдюжины сырников. А заодно, конечно, не взглянуть ли на Оливера поближе.
— Вот! — повторил Вилли. — Она как раз думает завязать! Но другой работы, помимо жульнической, найти не может! А значит, самое время перейти на такую работу, где её познания пригодятся. В сыске так точно! Она может даже выступить каким-нибудь консультантом по праву. В конце концов, все эти адвокатские практики тоже изрядно мошенничество.
Альбина, кажется, о таком и не думала. Она склонила голову набок и задумалась.
— Тогда нам остаётся только решить, что делать с толстяком. Он может обидеть Фердинанду. Уж не знаю, как он там хочет её наказывать, а только мне это не нравится. Его хранитель ясно дал понять: этот пивной бочонок жадный до того, что готов снежинки считать. И не дай небеса, одна растает!
Вилли засмеялся.
— Найдем на него управу. А с тобой… давай встретимся ночью? Когда хозяева будут спать.
— Свидание? С тобой? — спросила лисичка.
— Ведь я же тебе нравлюсь?
— Вовсе нет, — ответила Альбина, но тем не менее лизнула Вилли в ухо.
Щекотно, тепло и приятно.
— Ни капельки! — добавила лисичка и припустила бегом за своим хранимым, который как раз выходил из бистро с новым бумажным пакетом.
Ну да, за таким надо следить, а то вдруг и вафли кому-то подарит…
Так, стоп, это кто ж ему такой нашептал, притворившись внутренним голосом, что надо купить сырники? Ох, Альбина, ох непростая штучка! Это ведь она! Хранители прекрасно знают, кому и что нравится. Вилли ухмыльнулся и поправил лапой усы. Да, беленькая лисичка нравилась ему всё больше!
Альбина едва дождалась вечера. Оливер пробегал целый день по городу, устал, едва не пропустил сеанс телефонной связи с дядюшкой Клариком и получил от него нагоняй за медленную работу. Пока он общался, Альбина успела перемолвиться с хранителем Кларика — вот чудо, оказывается, хранители тоже могли пообщаться по телефону, правда, только когда хозяева беседуют.
Бладхаунд-зануда подтвердил их общие опасения: кузены-близнецы, видимо, и вправду решили заняться наследством всех дядюшек Клариков. Но пообещал, что сговорится с хранителями и выведет близнецов на чистую воду. Поэтому, ещё до завершения разговора, Альбина успела снова выполнить роль внутреннего голоса Оливера Грина. Вот почему неожиданно для себя молодой человек сказал дядюшке Кларику на прощание:
— Вы там все-таки поосторожнее со своей роднёй. Не доверяю я людям, которые в курсе, что их имена упомянуты в завещании.
— Это ведь мои кузены, — сказал Кларенс Кларик.
— Вот именно, вот именно, — произнёс Оливер. — Помните, мы недавно ввязались в дело о пропавшем завещании? Так там племянница ради коллекции шляп уморила дядюшку и тётушку! Так что будьте внимательней.
Альбина прислушалась к тишине по ту сторону телефонного провода. Бладхаунд Хуберт нарушил её первым:
— Он в самом деле задумался.
— А хранители близнецов что же? Молчат?
— Их нет. Хранитель дядюшки Брентиса говорит, что они еще с полгода назад подавали жалобу Небесам, но её, видимо, ещё не рассмотрели. И теперь хранители у этих двоих отсутствуют. Надеюсь, не схлопнулись от негодяйства хозяев, а просто удрали. Мне удалось выяснить, что дядюшка Мартис упокоился сам, его не убивали, но вот насчёт Кларенса и Брентиса близнецы строят нехорошие планы.
— Хуберт, дело серьёзное.
— Сам знаю. Небесным Силам я сообщил, жду ответа. Дело не только серьёзное, но и срочное, Альбина.
Тем временем дядюшка Кларик, говорил Оливеру:
— Я не мог бы поверить в это ещё с полгода назад, но теперь, видно, всё так и есть. И если старые Каспер и Джаспер в самом деле решили провернуть этакое, то я… кхм… вернусь раньше, чем планировал. И только затем, чтобы оформить завещание на тебя.
— Мэтр Кларик, я стараюсь не ради завещания, а ради вас, — ответил Оливер.
Альбина почувствовала гордость за своего хранимого. Конечно, она ему подсказала, что кузены могут оказаться преступниками, но дальше-то он сам!
— Но я не оставляю надежды, что всё обойдется, — сказал Кларик. — Всё-таки это старые добрые Каспер и Джаспер, а не какие-то там мрачные убийцы из подворотни, да и дело у меня не столь прибыльное, чтобы ради него брать грех на душу. Но, Оливер! Прошу тебя завершить дело с рыжей дамочкой! Пивной Доджер богат и щедр, так что уж постарайся там.
Оливер положил трубку, а Альбина задумалась. Наверно, стоило отыскать этого пивного короля Доджера нынче ночью и поговорить с его хранительницей, маленькой ушастой собачонкой неизвестной породы. Конечно, та обладала ужасным характером, была брехливой и ненавидела лис — так и сказала в прошлый визит толстяка. Но всё-таки следовало ей напомнить, что они, хранители, должны быть заодно. Разве нет?
И едва Оливер Грин уснул в своей маленькой, пропахшей еловой хвоей квартирке, как Альбина выскользнула наружу. Они сговорились встретиться с Вилли, но белая лисичка решила: убедить хранительницу Доджера важнее. В чем именно убеждать, Альбина представляла только смутно. Но ей очень хотелось, чтобы Оливер не ловил Фердинанду для пивного короля, потому что она была достойна куда лучшего. И в то же время очень хотелось, чтобы её хранимый получил деньги! Только придумать нечто этакое Альбина была не в силах. Конечно, она могла бы ещё разок поработать внутренним голосом Оливера и намекнуть, что Доджер не собирается осчастливить Фердинанду выгодным браком, а желает обидеть и унизить. Но тогда хранимый попросту откажется от дела, потому что не захочет продолжать. А деньги ему нужны. И Фердинанда нужна, а он же перестанет её разыскивать. Встретить их в таком случае будет гораздо сложнее.
Итак, Альбина выскользнула из дома, невидимая для людей, но зримая и осязаемая для других хранителей, и нос к носу столкнулась с лисом Вилли. Рыжий летал туда-сюда в ожидании лисички.
— Послушай, давай отложим свидание, есть дело поважней! — выпалил он одновременно с Альбиной, спросившей:
— Ты не очень обидишься, если мы вместо свидания займемся важным делом?
И, поняв, что они оба думают одинаково, хранители засмеялись.
— Я тебя обожаю, моя маленькая Сметанка, — сообщил Вилли. — Ты такая умница!
— Ты слишком рано называешь меня «своей», — напустив на себя строгость, сказала Альбина, которой очень понравилось, как он её назвал. — И что это за «маленькая Сметанка»?!
С «умницей» она решила согласиться. Не так уж часто кто-либо признавал её ум! Всё-таки блондинкам не очень просто живётся, все впечатляются одной только внешностью.
— Так о каком важном деле речь, Вилли?
— Да так, — ответил рыжий проныра, — хочу навестить хранительницу пивного Доджера.
— Ты тоже зовёшь его пивным Доджером? — хихикнула Альбина.
— А как его ещё звать? Жирняк, пивной король Жадоба Первый, Толстый хмырь?
— Да, лучше пивной Доджер, — выбрала Альбина, которая не очень одобряла грубые выражения. — Итак, как нам сделать, чтобы и Фердинанду выручить, и хозяев наших познакомить, и деньги с Доджера получить?
— План очень простой, — ухмыльнулся Вилли. — Пусть Оливер найдёт мою хозяйку, подружится с нею, они сговорятся, что он якобы сдаёт Ферди толстяку. Толстяк платит твоему Оливеру, а потом Ферди убегает.
— А если не сможет убежать? Тогда что? Или толстяк затаит зло против Оливера и всей конторы Кларика, что тот помог Фердинанде сбежать? — спросила Альбина.
— Ой, ты усложняешь, — отмахнулся Вилли. — Это уж наше с Ферди дело, как обстряпать побег, да так, чтобы Оливер никому виноватым не показался.
— Но… Что, если Доджер решит снова её изловить, вот только закажет это дело кому-то похуже? Каким-нибудь негодяям? Как ты её убережешь?
Тут Вилли задумался.
— Нет, нам надо достучаться до хранительницы Доджера. Пускай поработает его внутренним голосом и разбудит в хозяине совесть.
— У таких совести нет, — пробурчал Вилли, которому явно не понравилась критика его замечательного плана, — у таких только зависть и жадность. Подумать только, преследовать девицу из-за чашки кофе и пары пончиков!
— Она обманула в нём лучшие надежды, — заявила Альбина, — он обиделся… А потом, он всё-таки, кажется, ею до сих пор очарован. На свой негодяйский лад, конечно. Знаешь, он ворвался к нам в контору с заявлением, что Фердинанда очень красива. Если б Доджер был совсем пропащий, не стал бы он о красоте говорить.
— Да, — признал Вилли, — моя Ферди кого хочешь очарует. Но только его намерения не лучше, чем у тех мальчишек, что не находят ничего лучшего, чем побить девчонку, которая им нравится. Мол, пусть не будет такой красивой, нечего тут всем внушать любовь.
Альбина вздохнула.
— Вот потому я и хотела для начала повстречаться с хранительницей Доджера, а уж потом что-то планировать, — сказала она.
— Ну что ж. Тогда полетели!
Вызвать на разговор ненавидящую лис хранительницу пивного Доджера оказалось несложным делом, куда сложнее было её успокоить, эту маленькую ушастую истеричку. Она гонялась за Вилли и Альбиной с бешеным лаем, привлекая внимание хранителей прислуги. Гонялась по всему большому дому, пока не выдохлась. В столовой Альбина подставила ей хвост, о который собачонка и запнулась. Вилли прижал её лапой к полу и сказал:
— Слушай, мелочь. Мне кажется, пришла пора напомнить тебе о том, что хранители должны не только беречь хозяев, но ещё и приглядывать, чтобы они не безобразничали. Не?
— В первую очередь я за справедливость! — огрызнулась эта собаченция.
Вилли вздохнул.
— Конечно! Очень справедливо преследовать человека за такую мелочь, как чашка кофе и пончик, стоимостью меньше, чем полкредита!
— Вы обманули! Все хотят обмануть моего Доди! — надрывалась мелкая пакость.
Вилли нагнулся к самой её морде.
— Твой Доди сам кого хочешь обманет, у него полны карманы нечестно нажитых денег, чего вам с ним ещё надо? — прорычал он. — Короче, слушай сюда. Если ты ему не нашепчешь на ушко, что он обязан перестать искать мою хозяйку, а конторе Кларика заплатить за проделанную работу — я донесу до Небес информацию о твоей профнепригодности как хранителя. И пусть ему пришлют милую лисичку, поняла?
Мелкая псинка истерически закатила свои большие, навыкате, глаза, и простонала:
— О нет, только не лисицу! Вы противные и воняете.
— Очень мило с твоей стороны сказать об этом, — фыркнула Альбина. — Тогда давай так. Никаких лисичек для твоего хозяина, никаких больше мошенничеств со стороны хранимой, которую он ищет, и честная оплата труда для моего хранимого. Можно без премии.
— Но тогда мой хозяин всё равно должен знать, кто его надул, — проворчала собачонка. — Иначе за что он будет платить?
— Хорошо, — сказала Альбина, и Вилли с удивлением посмотрел на неё. — Пусть так. Пусть завтра приходит в контору Кларика. Девушка будет ждать его там. Пусть он заплатит за то, что Оливер её нашёл. Но только при условии, что на этом всё. Она вернёт ему стоимость кофе и пончиков, а твой хозяин откажется от мысли её наказывать. Это уж твоё дело, как именно. Внуши ему, в конце концов, что он добрый и не такой уж жадный.
— Почему это моя хранимая должна возвращать деньги? — возмутился Вилли. — Это нормально, когда мужчина угощает девушку. Он сделал это по своей воле.
— Не настолько уж по своей, если так рассердился, — возразила Альбина. — Всё, решено. Да, собака?
— Меня зовут Гарнет! — рявкнула собачонка. — Гарррнет, а не «собака»!
Вилли покрепче прижал её лапой. К слову, в столовой уже собралось немало зрителей — то были в основном псы-хранители прислуги. Да еще одна живая, настоящая собака, которая с интересом наблюдала за ними.
— Если что, Гарнет, у нас немало свидетелей. И если дойдёт до разбирательства в Небесной канцелярии… — Вилли выдержал глубокую и мучительную для мелкой хранительницы паузу. — Так вот, если это всё дойдёт до Небес — тебя вернут на перевоспитание. А уж мы добьёмся, чтобы твой хозяин получил в хранители лису! Рыжую, вонючую, противную лису. Поняла?
— Они будут свидетелями и вашего шантажа! — прорычала Гарнет.
— Ой, действительно? — Вилли посмотрел на хранителей, а те сделали вид, что вообще ни при чем. — Уверен, ты им изрядно всем надоела. Каждый будет рад от тебя избавиться!
Тут даже живая собака кивнула.
Ведь домашние животные хранителей прекрасно видят. Более того, многие из них сами являются хранителями, которых Небесные силы наградили настоящей жизнью за какие-либо заслуги. Нет ничего прекраснее такой награды! А когда срок жизни подходит к концу, хранитель возвращается на Небеса, чтобы его вернули в виде ангела, незримого и доброго, к своему или к новому хозяину.
— Так что побудь немного голосом совести для своего Доди, хотя бы ради грядущего праздника, — заключила Альбина.
Когда Гарнет, наконец, согласилась убедить своего хозяина в том, чтобы тот поступил как велено, Вилли и Альбина покинули дом пивного короля.
Как хорошо было снаружи! Звенящий морозец, ночной чистый воздух, в свете фонарей и сияющих гирлянд серебрится морозная взвесь… А вон свисает с дерева очередной Лунный фонарь, под которым целуются влюблённые. Какая прелесть!
Вилли улучил момент и лизнул Альбину в нежное ушко, а затем зарылся носом в её пушистый воротник на загривке. Потом Альбина зевнула и подняла мордочку, так что Вилли с удовольствием потёрся о подставленную беззащитную шею. После чего с удивлением обнаружил, что белая лисичка урчит от удовольствия.
— Я тебе всё-таки нравлюсь, моя маленькая Сметанка, — проговорил Вилли и прижался к Альбине мягким пушистым боком.
— Вовсе нет, — ответила она кокетливо. — Ты же рыжий проныра, разбойник и обманщик. Честные белые лисички не должны доверять таким.
Но повернула к нему голову и лизнула в нос.
Оливер Грин с самого утра принялся украшать елку. Вчера он её только поставил, чтобы отогрелась и расправила свои красивые лапы, а теперь настала пора вешать красивые шары и гирлянды. Молодой человек украшал ель самозабвенно, словно ничего важнее на свете не было, а в голове у него звучали разные милые песенки, которые с детства знает каждый человек. «Сядем под ёлочкой, развернем подарки» и «Пушистые ветки у ёлочки нашей», или «Прилетит белокрылый ангел и исполнит желания наши» — и всякое такое. Наконец-то он поймал настоящее праздничное настроение! И даже всякие унылые дела его не волновали. Да перед праздником никто и не записывался ни на какие юридические консультации!
В конце концов, Оливер так и не позавтракал, потому что спохватился, что давным-давно опоздал в контору, когда на часах было девять пятьдесят пять. Ну что ж, он надел строгий костюм, прихватил на всякий случай тёплую куртку и свою любимую мягкую войлочную шляпу, и даже длинный полосатый шарф, и спустился в контору. Мороз уже выпустил Азури из своих скрипучих объятий, и на улице шёл снег — кружились лёгкие, тонкие снежинки, пахло свежестью.
Рида Индиго уже помыла полы, поставила чайник, сварила кофе и выставила прямо на информационную стойку корзинку с отличными крендельками, усыпанными сахаром и корицей. У молодого человека от голода взвыло в животе на разные голоса! Ароматы кофе и корицы чуть не свалили его с ног, и он с благодарностью принял у Риды исходящую паром чашку.
Но едва Оливер сунул кренделёк в рот, как звякнул дверной колокольчик, и в контору вошла самая прекрасная девушка в мире. Оливер её узнал не сразу, а только через пару секунд — всё потому, что накануне утром видел эту красавицу в шапочке.
А сейчас на ярко-рыжих кудрях, которые топорщились во все стороны, таяли снежинки, и ничего на свете не было прекраснее этого зрелища.
— Мне тут сказали, что вы меня разыскиваете, — с лёгкой улыбкой сказала прекрасная незнакомка.
— Ф фамом феле? — спросил Оливер, торопливо прожёвывая кренделёк.
— Что, простите?
— Фефяф! фроффифе, не вефаефе фофе?
Девушка не очень поняла вопрос, но протянутая чашка с кофе говорила сама за себя. Оливер всухую проглотил, наконец, печенье, и спросил уже без кренделькового акцента:
— Доброго утра, а почему вы думаете, что я вас разыскиваю?
— Да повстречала одну знакомую возле кафе напротив моего дома. Она мне и сказала, что, дескать, я в розыске, — улыбнулась девушка и отпила глоточек кофе.
— Фоф фа… То есть вот как! И решили сами меня отыскать?
— Я почему-то подумала, что ищет меня отнюдь не милиция, — ответила рыжеволосая красавица. — Стала наводить справки и узнала, что один мой случайный знакомый остался недоволен знакомством и нанял некоего мэтра Кларика. И вот я здесь, потому что меня внезапно одолела совесть и я решила, что будет нелишним возместить случайному знакомому его безумно дорогие траты.
Оливер ошарашенно смотрел на рыжие кудри, прекрасное лицо с нежными редкими веснушками на носу, медного цвета бровями и ресницами… и постепенно таял, словно снеговик под весенним солнышком.
Ох, эта прекрасная незнакомка, имя которой непременно должно быть похоже на фырканье, фердинанда!
— Вы ведь фердинанда? — решил он уточнить на всякий случай.
И потянулся за телефонной трубкой, но тут же отдёрнул руку.
— Именно, — ответила девушка. — Скажите, можете вы вызвать сюда вашего клиента, мэтр Кларик? Я подожду.
— Я не мэтр Кларик, я служащий Оливер Грин, — чуть ли не со слезами признался Оливер. — И потом, должен вас предупредить, что мэтр Доджер, пивной король, хочет на вас жениться. А этого я допустить никак не могу.
— Отчего же? Вдруг мы с ним составим друг другу выгодную партию? Я сейчас абсолютно свободна и открыта для отношений!
— Оттого, что он вам не пара, — выпалил Оливер. — И если у вас и впрямь никого нет… То… то я беру вас на работу в нашу контору! Да! Нам очень нужны люди, мы недавно лишились сотрудника!
Фердинанда засмеялась, отхлебнула ещё кофе и взяла из корзинки один кренделёк. Откусила и кивнула, словно вкус оказался именно такой, как она ожидала.
— Фоф оно фто, — сказала она, внезапно овладев навыками крендельковой речи. — Фофуффвую вафему форю!
— Не стоит, я его даже не знал, — признался Оливер. — Ну так вот! Мне сказали, что вы слишком честны для работы в туристическом агентстве, а у нас как раз очень ценится честность. Мы оказываем юридические консультации…
— И занимаетесь розыском мелких мошенников, — кивнула Фердинанда, прожевав и проглотив лакомство. — Вынуждена признаться, что я не подхожу на должность такого консультанта. Я тоже немножко мошенница.
— Очень подходите! Вы знаете множество обходных путей, чтобы нарушить закон, знакомы с разными схемами жульничества, и эти знания бесценны! Примените их, не выходя за рамки закона. Чем не предложение? — оживился Оливер. — И сейчас вы спрячетесь, я позвоню мэтру Доджеру, скажу, что отказываюсь вас ловить, не получу гонорар, зато…
— Постойте-ка, — неожиданно рука Фердинанды легла поверх его руки, которая уже взялась за телефонную трубку.
Оливер весь так и задрожал. Прикосновение было таким… таким прекрасным!
Но никто ничего не успел сказать. Потому что дверной колокольчик снова зазвенел, и в конторе появился сам пивной король — толстый, одышливый, краснолицый и страшно чем-то довольный.
— Так-так, я вижу, вы поймали её и крепко держите за руку! — радостно гаркнул Доджер. — Ну что же! Я жду от неё извинений и возмещения ущерба!
— Но она ни в чём не виновата, — тут же сказал Оливер.
— Помолчите, Оливер! — перебила его Фердинанда.
— Да, вам лучше помолчать, пока она будет извиняться, — сказал Доджер, сияя. — Ну давай, красавица моя. Приноси свои нижайшие…
Фердинанда склонилась в низком поклоне, сложив руки, а затем сказала:
— Мне очень, очень жаль! Примите мои извинения и возьмите деньги!
И тут же вытащила из кармана пальто банкноту в пять кредитов. Что было значительно больше, чем стоила чашка кофе и пара пончиков.
— Отлично!
Толстяк сунул деньги в карман, а затем сгрёб Фердинанду за талию и толстыми, мокрыми губищами поцеловал в губы, отчего в Оливере проснулось не только возмущение, но и желание драться. Да! Биться не на жизнь, а насмерть, чтобы отвоевать своё право погибнуть у ног своей избранницы, как это делали рыцари в старину!
Но погибнуть ему не дали. Доджер отпустил Фердинанду со словами:
— Долг уплачен!
И тут же выложил на стол целую пачку кредитов. Там было никак не меньше двадцати сотен, что больше, чем втрое превышало стоимость услуги по поимке рыжей мошенницы.
— Долг уплачен. С праздником Двенадцати Лун! — выкрикнул Доджер и выбежал из конторы такой радостный, будто получил огромный подарок.
— Что это с ним? — удивлённо посмотрел вслед пивному королю Оливер.
Фердинанда не ответила. Она вытирала салфеткой рот. А затем принялась полоскать его кофе.
Ответила Рида Индиго, которая, как оказалось, все это время стояла в дверях кухоньки.
— Ну как это что? Говорят, что перед ночью Двенадцати Лун духи и хранители одолевают нечистых на руку людей. Разных скупцов, негодяев, лжецов и прочих грешников. Видимо, такие духи и явились к пивному Доджеру этой ночью!
— Вот ничего себе, — пробормотал Оливер. — А ничего, что до святой ночи еще больше суток? Духи-то небось должны явиться прямо в самую эту ночь!
— Тогда это хранители, — сказала Фердинанда. — Знаю я одного такого. Ну что ж, раз пострадавший заявил, что долг уплачен — мне здесь делать больше нечего.
— Куда же вы? — вырвалось у Оливера.
— Ах да, — девушка всплеснула руками. — Действительно! Если говорить о долгах, то я должна вам за вчерашние сырники!
И она лукаво поманила к себе молодого человека.
— Сдаётся мне, деньгами вы не возьмёте, — сказала, когда Оливер оказался совсем близко.
Он в растерянности кивнул… и был вознаграждён поцелуем.
От губ Фердинанды пахло кофе и корицей, а от волос — снегопадом, и был этот поцелуй таким тёплым, приятным и нежным, что Оливер понял: он никогда не должен никуда отпускать эту прекрасную девушку.
— Ну что? Долг уплачен? — посмеиваясь, вопросила Фердинанда.
— А разве долг был? — спросил Оливер, желая только того, чтобы поцелуй повторился. — фердинанда… Можно вас попросить?
— Смотря о чём, — ответила девушка.
— Вы пойдёте со мной на свидание? Сегодня вечером, после семи.
— Как неожиданно, — протянула Фердинанда. — Ну что ж, придётся пойти. Встретимся здесь. В семь!
И она, взяв из корзинки ещё пару крендельков, исчезла из конторы, оставив после себя запах свежести и снегопада.
— Хорошая девушка, — невозмутимо сказала Рида Индиго.
В семь вечера позвонил дядюшка Кларик. И сказал, что близнецы вовсе не задумывали ничего страшного, и что контора почившего Мартиса Кларика теперь записана на них всех, и что они решили оставить дело Кларенса Кларика в Азури на Оливера Грина.
— После праздника я перепишу контору на тебя, — сообщил весёлый и довольный мэтр Кларик. — А мы тут останемся в Вембирне все вместе. Негоже это, видеться с собственными кузенами раз в год, и то по случаю смерти одного из нас.
— Рад, что мои подозрения не оправдались, — пробормотал Оливер.
— Ну это как сказать, — ответил Кларенс. — Джаспер всё-таки признался, что у них, близнецов, настали настолько плохие времена, что он и впрямь подумывал. Но кто из нас не без греха? Как только я подкинул кузенам пару идей и несколько сотен кредитов, так дурные мысли покинули их. В общем, я приеду только для того, чтобы оформить на тебя дело. Давай, не прозевай свой шанс, Грин. И тебе, видимо, придётся нанять кого-то ушлого, вроде меня! Один-то ты не справишься!
— Я уже нашёл кое-кого, — сказал Оливер. — И Риду я хотел повысить, потому что она достойна большего, чем драить пол.
— А кто ж тогда его будет драить? — удивился дядюшка Кларик.
— Все — по очереди, — подсказала в трубку телефона Рида Индиго. — Ничего сложного в этом нет!
В это же время белая лисичка Альбина благодарила бладхаунда Хуберта за расторопность.
— Да ладно тебе, — проворчал старый зануда. — Я старался не ради твоего Грина! И это… с наступающим праздником тебя, крошка. Буду по тебе скучать!
Тут пришли Вилли и фердинанда, и Альбине с Оливером стало не до разговоров. Молодой человек торопливо сообщил мэтру Кларику, что нашёл рыжую преступницу и получил гонорар от Доджера, да ещё какой. И затем положил трубку.
Когда они вышли гулять, на шапке Оливера красовалась эмалевая брошка в виде белой лисички, а на лацкане пальто Фердинанды — такая же, только в виде рыжего лиса.
Парочка шла чинно, держась за руки, а следом летели их хранители, незримые для своих хранимых.
Когда они все вчетвером оказались под Лунным Фонарём, Оливер поцеловал Фердинанду, а Альбина лизнула Вилли в мохнатую щеку.
Приближался самый лучший в мире праздник, тихо падал снег, сбывались желания.
— Говорят, под Новый год что ни пожелается — все всегда произойдет, все всегда сбывается, — раздавалось задорным детским голосом из динамика громкой связи.
Начальство решило, что пусть тут и работают ведьмы, но праздник — это святое. И создало нам новогоднюю атмосферу.
Я,тяжело вздохнув, отобрала очередной сверкающий дождик у фамильяра. И получасу не прошло, как кот ездил по протертому линолеуму попой, пытаясь избавиться от сюрприза, и он снова взялся за старое.
— Васька, ты балбес, — я посадила кота на стол.
— Мяу, — недовольно высказался фамильяр, сверкая на желтыми глазами. — А елку я дома намертво привязывала, так что даже не надейся.
В ответ меня полоснули хвостом по лицу и спрыгнули на пол, попутно роняя стопку отчетов.
Я кое-как сгребла их обратно. Даже раскладывать эти кипу по порядку не собираюсь. Кому до них дело будет раньше окончания новогодних каникул? Начальство тоже человеки, хотя бы иногда.
В воздухе настойчиво витал запах мандаринов. Нам их презентовали с щедрой барской руки, не иначе как рассчитывая, что коллектив дружно покроется пупырями.
Мимо стола, уверенно цокая шпильками, проплыла Аделаида Михайловна. Она у нас главная по смертельным проклятиям. Ведьма во всем: по силе, характеру и языку. Поверх черной кофты, на манер боа, у нее была накинута цветная мишура.
— Что, голубушка, — ласково пропела она, — Новый Год снова одна будешь встречать?
Женский коллектив — этим все сказано. Тут заметят даже лишний седой волосок, чего уж говорить о целом мужике.
— Да нет, знаете ли, Аделаида Михайловна, — я сладко улыбнулась старой ведьме.
Хотя еще буквально пару дней назад у меня была вполне привычная программа на этот праздник: Васька, телевизор, тазик оливье, красная икорка, бутылка дорого шампанского и, конечно же, заливная рыба. У всех есть традиции и у меня тоже. На каждый Новый Год я готовлю заливное из рыбы редкого гадостного вкуса в тщетной надежде, что найдется человек, который захочет к ней добавить хрена. Но с каждым годом шанс уменьшается, и я уже подумываю о похоже в баню. Вдруг повезет и я проснусь где-нибудь в другом городе.
Но вчера мне позвонила подруга и мой отточенный ни одним праздником план пришлось отменить.
Надо заметить, что дружба между светлой колдуньей и ведьмой возникает не по причине, а скорее вопреки всему. В отличие от меня, в личной жизни у Анны был полный порядок в ее понимании и беспорядок — с моей точки зрения. А все дело в Козлинушке. Так я ласково называла ее Николая. Во-первых, у него была мама. Нет, я не против матерей в целом, но у данной дамочки характер — Аделаида Михайловна тихо завидовала в сторонке. Во-вторых, он пропадал в постоянных командировках. Виделись они с Анной по праздникам и то далеко не всем. Объяснялось это стремлением заработать на свадьбу, которую откладывали уже три года. Но подруга продолжала утверждать, будто ее Козлинушка лучший, а я пребывала в уверенности, что лучших не бывает.
— Эви! — голосила счастливая Анна, так что мне пришлось держать трубку на вытянутой руке. — Ты даже не представляешь, что случилось!
— Представляю, — буркнула в ответ, — я оглохла.
— Ты стоишь? — радостно продолжала подруга, проигнорировав мой прозрачный намек. — Лучше сядь!
Я послушно опустила в кресло. С буйными личностями предпочитаю не спорить по пустякам.
— Распоряжение выполнено, — отрапортовала в трубку.
— Доставай шампанское! — пребывала в какой-то странной эйфории Анна. В ее указаниях чувствовалась некая непоследовательность. — Я вышла замуж!
Я удивленно посмотрела на трубку. Поковыряла в ухе. И решилась переспросить:
— Что, прости?
— Я замужем теперь! — судя по грохоту, подруга прыгала на месте от радости, охотно делясь ей с соседями снизу.
— За Козлинушкой? — подозрительно уточнила я.
— Эви! — сердито фыркнула на меня Анна.
— Прости-прости, — я показала язык своему отражению в зеркале. — За Коленькой?
— Да! Мы два часа как расписались! — она так фонтанировала безудержным весельем, что я не рискнула спрашивать почему на такую свадьбу нужно было копить три года. Но Анна очень хотела поделиться счастьем. Пусть не с целым миром, то хотя бы со мной: — Представляешь, оказывается, его маменька поставила условие, пока ей не купят собственный дом, ни о каких женитьбах сынок думать не имеет права. И когда она рассматривала новое жилье, Коленька меня быстро свозил в ЗАГС.
— Оу, — только и смогла выдать я. — Поздравляю.
— Спасибо, конечно, — отмахнулась подруга, — но я звоню по другому поводу. Мы сейчас улетаем на море. Медовый месяц!
— Анна, — притворно укорила ее я, — ты же вроде светлая, а ведешь себя как темная. Хочешь, чтобы я от зависти слюной захлебнулась?
— С кем поведешься…, - намекнула хитрюга на мой местами золотой характер. — Но нет, не поэтому. У нас поступил заказ на новогоднюю ночь, и я согласилась. Коленька не говорил, что приедет. А тут такой сюрприз, — подруга мечтательно вздохнула. — Так, о чем это я? Ах, да. Заказ. Эви, ты же не оставишь детей без праздника?
От постановки вопроса у меня начался зуд по всему телу. Я злобная ведьма, мне положено лишать детишек мультиков, сладкого и веселья. Но поскольку Анна работает в Бюро Добрых Дел, то, кажется мне придется побыть «феей».
— А есть варианты? — мрачно спросила я.
— Нет, — решительно заявила подруга. — Это заказ не такого человека, которого можно разочаровать накануне Нового Года. Сам Скробин обратился к нам с просьбой посидеть с его детьми тридцать первого декабря. Он собирается на званый ужин с благотворительным аукционом и никак не имеет права пропустить это мероприятие. — Я даже может и посочувствовала бы одному из десятка сильнейших темных колдунов, но в моей душе не завалялось лишней крупицы доброты. — Я уже всех обзвонила. Но никто не может. Пожалуйста, Эви!
Вот так мои и Васькины планы на Новый Год были существенно изменены. Осталось дождаться конца рабочего дня, переодеться в костюм и ехать по адресу.
Чехол с нарядом Снегурочки ждал своего часа. Чтобы не расстраивать себя заранее, решила не открывать этот ящичек с сюрпризом. И была права.
Я взрослая дипломированная ведьма средней руки. Мой уровень: поскользнулся, упал, очнулся — гипс. То есть мелкие бытовые проклятия. Я выгляжу как ведьма, веду себя как ведьма. Но сегодня придется побыть немного «светлой».
Натягивая белые колготки, я раздраженно цыкнула. Я ношу вещи черного цвета. И белье у меня соответствующее. Трусы игриво намекали на свое присутствие, нагло выделяясь. А вот костюм Снегурочки, состоящий из платья и шапки, подложил мне самую большую свинью. Анна выглядит как типичная светлая: маленькая, пухленькая, с толстой русой косой. Я же в противовес ей — высокая, худая с черными волосами. То, что на подруге было игривой длиной чуть выше колена, меня переводило в женщину древней профессии. Трусы интригующе прикрыты только если я стояла прямо и не дышала. Не придумав ничего лучше сделать с волосами, я просто затолкала их под шапку с косичками-обманками. А чтобы конструкция не развалилась до приезда — ещё и затянула лжекосы под подбородком на манер завязок.
Новогодняя ночь самое прибыльное время года для таксистов. Но одному сегодня не повезло. Он нервно икнул, когда я, не сгибаясь, забросила в машину Ваську в переноске и сумку, а сама, проявляя чудеса акробатики и балета, с прямой спиной, словно парализованная, стала залезать в салон боком.
При расчете он клятвенно обещал все забыть, я в свою очередь — не проклинать его. Расстались мы относительно довольные друг другом. Меня даже задобрили конфеткой.
Скробин не жил в стандартной комнатушке, а владел целым двухэтажным домом в милом райончике города, при входе в который простые смертные должны вытирать ноги.
Ступив на крыльцо, пафосно украшенное светящимися оленями, я украдкой вытерла ладони о меховую куртку. Но не успела я поднести палец к звонку, как дверь распахнулась, являя мне женщину в нарядном платье с укладкой на голове и макияжем на половине лица.
— Снегурочка? — грозно вопросила она у моих голых ног.
— Бюро Добрых Дел, — мрачным тоном представилась я. Прошли те времена, когда я могла без проблем щеголять в короткой юбке в тридцатиградусный мороз. Сейчас я мечтала о шерстяной, вязанной макси.
— Проходите, — меня втянули за руку в тепло. — Еда на столе. Детей спать после часу. Все, я уже опаздываю.
Она ловко впрыгнула в сапоги, сдернула с вешалки пальто и дверь закрылась за спиной женщины. В этот момент зарычал мотор машины.
— А…, - только успела сказать я пораженная тем, что стала первым наблюдателем в мире при изобретении телепортации.
Не знаю куда она так спешила, но кого-то удивить точно сумеет своим макияжем на половине лица.
Василий высунул мордочку из переноски, оценил открывшийся из холла вид на гостиную с огромной елкой и мягко прыгнул на пол.
— Кися! — обрадовалась маленькая девочка, выбегая из-за угла.
— Фамильяр, — предупредила я.
Аманда Скробина надула губки и взглянул на меня из-под густой челки рыжих волос. Ее брат Антуан выдвинул вперед челюсть, демонстрируя упрямый характер прямо с порога. Милые двойняшки шести лет.
— Но он балбес, — сдалась я. — Можете тискать. Только за усы и хвост чур не таскать.
Васька наградил меня суровым взглядом желтых глаз и прижал уши, когда детки взорвались радостными писками. Грубо говоря, фамильяры — не коты. Это даже не животное, а демон, заключенный в привычную человеческому глазу оболочку. Когда ведьме требуется помощь, он сбрасывает эту личину и вырастает до размеров взрослого тигра. Поэтому тискать их хоть и можно, но лучше осторожно.
— Мяу, — высказался Васька хриплым баском и потрусил к елке.
— Нет-нет! — я рванула за ним, представляя, что будет если эта махина грохнется.
Но меня перехватывают маленькие пальчики.
— Не переживай, — Аманда невинно похлопала ресничками. — Елка не упадет. Ее папа закрепил. Пускай киса поиграет. Я всегда хотела кису, но у Лисы аллергия на любую шерсть.
Оу, видимо ребенок имеет в виду Василису, свою будущую мачеху. Хотя, насколько я знаю, к этому званию она идет уже пару лет в должности любовницы Скробина. А раз мои сведения из светской хроники, им вполне можно доверять.
Мамаша этих, несомненно, замечательных двойняшек сбежала в теплые странны, отказавшись от них.
Васька, проникнувшись детским восторгом, завалился на спину и принялся играться с какой-то шуршащей бумагой. Двойняшки замерли рядом с ним, стараясь дышать через раз, чтобы не спугнуть «кисю».
А еще говорят, с детьми тяжело сидеть.
Стол действительно был шикарен. Накрыт словно для приема важных гостей, а не для двух детей и временной няни. По самым скромным расчетам здесь минимум три моих зарплаты.
Я гордо водрузила в центе свое подтаявшее заливное и вернулась к двойняшкам.
— Дети, вы кушать хотите? — поинтересовалась я, изучая интерьер комнаты. Дорого, богато, с претензией на вкус.
— Нет! — хором ответили мне. — Давай вызывать Дед Мороза!
Я мрачно покосилась на камин. Больше Дедушку было ждать неоткуда. И судя по толщине трубы, он весь год должен был сидеть на жесткой диете.
Пока я прикидывала, как потактичней намекнуть, что бородатых мужиков не будет, Антуан принес откуда-то огромную книгу в черном переплете. Ведьмовская чуйка встала в стойку.
— Я уже пентаграмму начертил и свечи расставил, — объявило мне юное дарование. — Только призыв делать тебе. Я по нашему-то и то с трудом читаю. А тут эта… как там папа говорил… ла…лань?
— Латынь, — я поспешила отобрать книгу у мальчика. Кто ж знал, что вызывать мы будем буквально, а не просто покричим «Дед Мороз!». Но, с другой стороны, мне ничего не стоит произнести какую-нибудь ерунду, а потом с грустным видом заключить, будто ничего не вышло?
Васька напрягся, когда увидел у меня в руках писание чернокнижников. Глупый, мне элементарно силенок не хватит вытащить в наш мир хотя бы мелкого беса. А уж про оживление душ и говорить не приходится.
— А можно ему бантик завязать? — Аманда неуверенно переминалась с ноги на ногу рядом с котом. — Чтобы красивый был. Праздник же.
— Василий, — я послала предупреждающий взгляд фамильяру, — ты хочешь быть самым красивым котом?
По ответному блеску желтых глаз я поняла, что тапочки дома не выживут. Но Васька вздохнул и подставил шею девочке. Та, пища от восторга, очень аккуратно стала наводить красоту.
Антуан настойчиво напомнил о себе, дернув за подол моего одеяния.
— Где ты все подготовил? — я старательно приняла самый серьезный вид. Еще бы. Ведьма чернокнижием заниматься собралась.
— В кабинете папы, — мальчик потащил меня за собой. — Ама, посиди здесь. Тебе к пентаграмме нельзя. Они детям не игрушка, как сказала папа. — Я деликатно решила умолчать, что возраст двойняшек вообще-то одинаковый. Но Антуан добавил шепотом: — Она Жрица, ей на призыве быть нельзя.
Ваське грозит быть сегодня залюбленным. Жрицы они такие, щедрые на эмоции.
Кабинет темного колдуна был типический-типический. Тяжелая массивная мебель, кожаный диван и кресла, книжный шкаф, лампа на столе в форме черепа и подставка для ручек из малахита. На полу должен был красоваться пушистый ковер, но сейчас он свернутый в трубочку лежал у стены. Дорогой паркет бессовестно исчеркали мелом.
— Я старался, — гордо заявила юная причина инфаркта домработницы.
— Молодец, — скупо похвалила я, заметив с ходу пару неправильно написанных рун. Но исправлять не стала. Чтобы уж наверняка никакого призыва не случилось.
— Детям запрещено баловаться спичками, — мне протянули длинный коробок. — А ты взрослая.
Я с опаской взяла подношение. Таких огромных спичек мне еще видеть не доводилось.
— Ладно, — я, выдохнув, вытащила одну, — только отойди на всякий случай подальше.
Вроде как собираюсь провести нечто незаконное в доме сильного темного колдуна. Надо быть готовой ко всему.
Не знаю, какой адский костер разжигают этими бревнами, но полыхнула спичка так, что я чудом осталась при своих ресницах и бровях.
— Ядрён батон! — вскрикнула я и сразу же пожалела об этом, потому что рядом топталось любопытное дитя.
— Ой, — мальчик прижал ручки к груди. — Ты не обожглась? Это было заклинание? А оно для чего? И почему булка? А папа, когда ими камин разжигает, ничего не произносит. А меня научишь?
Конфуз, однако. Это ещё хорошо, что не вырвалось нечто более некультурное, из трех букв состоящее. Пока поджигала свечи, судорожно пыталась сообразить, как отвлечь ребенка от новых не совсем подходящих ему знаний.
— Кхм, — я прочистила горло, — ты же у нас воспитанный молодой человек?
— Конечно, — возмутился Антуан, — я всегда Аме оставляю самые вкусные конфеты!
— Да ты герой, — с серьезным видом восхитилась я. — Так вот, воспитанные мужчины иногда закрывают глаза на маленькие слабости девушек. Будем считать, что я ничего не говорила, а ты ничего не слышал.
Закончив с приготовлениями, я открыла книгу. То же мне, заботливый папаша. Свалил из дома в новогоднюю ночь, бросив детей на неизвестного кого. Нет, себе я доверяю, но, если на моем месте оказалась не такая благожелательная ведьма?
Призыв я читала на распев, специально коверкая некоторые слова. После финального аккорда «Приди, Дед Мороз!», ожидаемо ничего не произошло.
— Извини, — я захлопнула книгу. — Он сегодня, видимо, очень занят.
У мальчика задрожала нижняя губа, но он сдержался и не заплакал.
— О чем таком ты хотел его попросить? — мягко спросила я, опускаясь на корточки перед ребенком. — Я, конечно, не фея, но смогу помочь. — Например, отвесить вашему родителю звонкую оплеуху.
— Я знаю, что ты не фея, — обиженно засопел Антуан. — Слышал, как папа звонил к вам и заказывал няню. У нас умный телефон. Кнопку нажимаешь, и он последний номер повторяет. Я говорил с тетей. Она обещала найти правильную Снегурочку. Не светлую.
Так, кажется, у меня к подружке возникла пара вопросов. Надо не забыть веник с собой для лучшего взаимопонимания прихватить, когда буду ненавязчиво расспрашивать ее.
Все же выдержка у маленького будущего Темного Властелина кончилась. Он сердито топнул ножкой:
— Мне нужен тот, кто исполнит мое желание о маме!
— Эм…, — я забегала глазами по кабинету. Непотушенные свечи чадили черным дымом из-за этого казалось, что пространство слегка плывет.
От судорожного поиска слов, меня отвлекла Аманда. Девочка распахнула дверь и замерла на пороге. Ее глаза были испугано расширены, а ротик приоткрыт.
— Там такое! — она указала ручкой на гостиную.
Сердце пропустило удар, я представила какой счет мне выставит Скробин за разрушенную елку. Или чего там Васька учудил. Кошелек нервно сжался, звеня последними монетами.
Но оказалось, что проблемы пришли не по мою душу.
Василий стоял прямо на столе с поением жевал колбасу, а с экрана включенного телевизора громка вещала разукрашенная девица:
— Дорогие мои, вы слышали все сами. Как сообщила сияющая невеста Василиса Шмор, после благотворительного аукциона состоится ее бракосочетание с Раулем Скробиным, одним из завидных холостяков уходящего года!
Дамочка что-то продолжила истерично визжать, словно ей от этой свадьбы полагался процент из кошелька темного колдуна, а я настороженно покосилась на замерших детей.
— Зато у вас появится мама, — проговорила тихонько. — Вы же хотели маму.
Аманда подняла на меня глаза полные прозрачных слез:
— Да. Но не эту. Она злая. И животных не любит. И нас. Мы хотели хорошую. Такую как ты. С кисей.
«Хорошая ведьма с кисей» попала в очень непростую ситуацию. Как-то не планировалось, что придется еще и детским психологом подрабатывать. Если Анна в качестве сувенира привезет мне обычную ракушку — ей точно не жить.
Неожиданно в кабинете раздался громкий удар, словно кто-то уронил шкаф. Но заставило насторожиться меня не это, а Васька, спрыгнувший со стола с воинственными воплями и увеличившийся в размере.
— Кися! — захлопала в ладоши Ама.
Фамильяр в два прыжка, от которых елка пронзительно звенела игрушками, оказался у кабинета.
Дверь дурного напора Василия не выдержала и с оглушительным хлопком рухнула на пол. Кошелек все же решил отбыть в долгий обморок, прикинув, где можно по-быстрому сбыть почку.
В кабинет я заглядывала с опаской. Фамильяр просто так чудить не станет, сейчас не весна же. Хотя кошки в плане плотских утех его не интересовали, но Васька охотно поддерживал собратьев по хвосту песнопениями.
Итак, нас можно поздравить — призыв удался, несмотря на все мои старания его саботировать. Среди затухших свечей лежало тело. От одежды мужчины поднимался легкий дымок.
— Папа? — из-за меня с двух сторон выглянули дети. — Это папа!
А сорванная свадьба темного колдуна на сколько потянет? Хотя, я всегда могу сказать, что украла жениха ради выкупа. Традиция такая. Правда, воруют обычно невесту, но что умыкнулось, то умыкнулось
— Не подходите, — я перехватила рванувших к отцу детей за руки. — Сначала Васька убедится, что это человек, а не принявший его вид демон.
Фамильяр очень хотел покрутить лапой у виска, но покосился на Аманду и поспешил выполнить распоряжение. Бантик при обороте благополучно порвался и становиться снова красивым котом он не хотел.
Насколько этично тыкать в бессознательное тело темного колдуна острым когтем, я предпочла не думать. А вообще это отличное занятие — молча стоять и офигевать от происходящего.
Но Васька подумал, подумал и принял привычный вид. Значит, все же там лежит человек.
Как самой взрослой, фамильяр не в счет, пришлось идти любоваться на слегка подкопченное лицо Рауля Скробина. Из плюсов — он дышал. Все остальное переходило в разряд минусов и наполняло мою ведьмовскую душу печалью.
Я аккуратно оттянула его правое веко.
— Хм, какого цвета глаза у вашего отца?
— Зеленого, — уверенно заявил Антуан.
Полюбовавшись на черную радужку, пришлось с прискорбием признать — проблемы множатся. Особенно намекал на это приторный запах роз, который исходил изо рта похищенного. Такое ощущение, что он сжевал бутоны на целом букете или выпил духи невесты залпом, не найдя другого спиртосодержащего успокоительного.
Пришлось надавить на его подбородок и залезть темному колдуну пальцами прямо в рот. Под языком действительно был розоватый налет.
— Какое счастье, что я ведьма, — тихонько выдохнула я, вытирая испачканные пальцы о белую рубашку Скробина. Ведь любая уважающая себя ведьма всегда носит в сумочке универсальный антидот. Особенно работающая в коллективе из таких же уважающих себя ведьм.
— Аманда, принеси мою сумку, пожалуйста. Антуан, нужен стакан воды, — раздала я указания.
Девочка послушна зашлепала пятками по паркету в сторону холла, а мальчик, наоборот, направился вглубь кабинета.
— Экхм, — я растерянно хлопала глазами на предложенную бутылку элитного коньяка. — Имелась в виду обычная вода. Прозрачная.
— Ну, папа говорил дядя Грегору, что это лучший утолитель жажды, — пожал плечами Антуан.
Добрый Дедушка Мороз, если ты действительно существуешь, дай мне силы дожить до Нового Года в своем уме.
Но воду я все же дождалась.
Прислонив стакан к мужским губам, я ехидно пожелала:
— С новым счастьем, вас.
Ведь избавление от приворота, это в какой-то степени счастье.
Мы все дружно задержали дыхание, даже Васька настороженно замер. Было отчетливо слышно, как на улице идет пушистый снег, вдалеке кто-то радостно кричит: «Раз, два, три, елочка гори!» и взрываются петарды.
Мужчина вздрогнул всем телом и медленно открыл мутные глаза. Самое время снова взывать к доброму Дедушке Морозу, потому что темный колдун был пьян. Он с трудом сфокусировал взгляд на моих коленях, затем медленно дополз до подола, прикрывающего все самое интересно, и потрясенно спросил:
— Ты что меня похитила, прекрасная незнакомка?
Учитывая, что дальше бедер дело не пошло, то я даже не знаю, как следует отвечать. И как он опознал мою прекрасность?
— Детки, — я повернулась к двойняшкам, — идите-ка поиграйте с Васенькой. — Фамильяр возмущенно фыркнул, намекая на месть не только через тапки, но и туфли. А мне осталось лишь порадовать за послушание чужих детей и досадливо поморщиться, на активное сопение сзади. Видимо, с нового ракурса я была вообще неотразима. — Теперь с вами. Вы в курье, месье Скробин, что находились под действием приворотного зелья?
— А ты шалунья, — темный колдун изобразил бровями странный танец. — Можешь называть меня Раульчик. Я вообще ласку люблю. Так зачем украла, моя прелесть?
Все ясно: контакта не будет. Можно тельце откатить под елочку, чтобы он наслаждался новогодней атмосферой.
— Надругаться хотела, — всплеснула руками я.
— Да? — оживился вроде бы солидный мужчина и раскинул руки: — Я жду.
— Предпочитаю надругиваться в постели. — Мне на глаза попался кожаный диван. — Или хотя бы вот на нем.
Скробин выказал активную помощь в совершении акта насилия и пополз к дивану. На четвереньках. Я полюбовалась обтянутой штанами весьма аппетитной пятой точкой и тихонько вздохнула. Несколько неэтично сейчас капать слюнями на пол.
— Яхонтовый ты мой, — пришлось выдать себе мысленный подзатыльник, — ты собрался в одежде быть надруганным? Хоть пиджак сними, а то помнется.
Неадекватный темный колдун забавно сделал бровки домиком:
— Не получается. Помоги.
Выходит, что вместо двух деток, я опекаю трех? Ведьма бесплатно лишнюю работу делать не желает!
Я покосилась на лежащую дверь. Ладно, иногда можно побыть альтруисткой.
Но нельзя было забывать какие коварные темные колдуны. Ведь только они умеют доставать и слезы девственниц, и чьи-нибудь фамильные тайны.
— Попалась! — обрадовался Скробин и его наглая ладонь прижала меня к мужской груди. Вторая скользнула на мой затылок и сдернула шапку Снегурочки. Волосы, вырвавшись на свободу, густой пеленой скрыли наши лица. — Вау! Мы в домике!
Нет, я люблю рукастых мужиков. Особенно если нужно полочку прибить.
— Мы и так в домике, — проворчала я, упираясь ладонями в грудь Скробина и пытаясь встать. — На улице было бы холодно так лежать.
— Слушай, — протянул он, хитро прищуриваясь, — а ты вообще, собственно, кто? Грабительница?
— Покусительница! — рявкнула в ответ. — Хочешь за нос укушу? Снегурочка я. Едрён батон! Няня, то есть.
— Няня — это хорошо, — заявил наглый тип и его ладонь скользнула с поясницы ниже. Можно сказать, дошла до ватерлинии. — Я был плохим мальчиком.
— Так тебе по статусу положено, — пыхтела я, но проще пойти потолкать стену, чем вывернуться из объятий темного колдуна.
— Это да, — легко согласился он и неожиданно поцеловал меня.
Неоднозначная ситуация стала ещё более некомфортной, потому что стервец умел это делать мастерски. Я пару раз дернулась для сохранения видимости своего приличия и растеклась слабовольной лужицей.
Этот Новый Год грозил стать самым запоминающимся в моей жизни. Но все равно потом Анне уши надеру. А как иначе, я же не могу быть довольна. Ведьмы, они такие.
В доме раздался хлопок двери, зазвучали разговоры на повышенных тонах и в сторону кабинета зацокали каблуки.
— И как это понимать?! — противным голосом завизжала брошенная невеста, которая вовсе не рассчитывала застать пикантную сцену прямо в разгаре.
Я слетела с мужчины, спешно поправляя наряд. Лифчик вызывающе остался в руке Скробина. Это ж надо было так увлечься.
— Ах ты, кошка драная! — замахнулась Лиса на новые октавы.
— Мяу, — баском отозвался Васька, задумчиво разглядывая гостью.
Она замерла, внимательно изучая моего фамильяра. Он в ответ также проявлял интерес, прикидывая стоит ли защищать свою хозяйку от бешеной девицы или обойдется банальным тасканием за волосы.
— Ведьма! — зашипела дамочка на меня.
— Светлая магичка, — вернула я любезность. — Кстати, почем приворот брали? Неплохо качества оказался.
— Дрянь! — крик снова пошел по нарастающей. Никогда не понимала зачем срывать себе горло? Психическая атака? — Гадина! Да я тебя…!
В ее руке вспыхнуло светлое заклинание. Я вздохнула. Ущерб чужого дома продолжает множиться. Интересно, а погром от бывшей невесты на кого записывать будут?
Передо мной неожиданно встал маленький, но очень храбрый рыцарь:
— Не смейте! — вокруг него заплясали темные тени.
Я смело, официально и пожизненно назначаю себя идиоткой. Странно, что мы весь бестиарий в дом не перенесли с чернокнижником-то. И пентаграмма совсем не нужна, и свечи только зря жгли. Пойти, что ли, валерьянки в бокал с шампанским накапать?
А вообще, чудная семейка. Папа — темный колдун, сын — чернокнижник, а дочка — Жрица. И как она Армагеддон на данных квадратных метрах не устроили?
— Мелкий засранец! — снова завизжала дамочка, занося руку для удара.
— Васька! — гаркнула я во всю мощь легких, а сама схватила Антуана за плечо и задвинула за свою спину. Я хоть и не боец, но лицо расцарапать смогу.
— Рмяф! — высказался прямо в невыразительную грудь обалдевшей светлой фамильяр, которые перешел в боевую форму. Еще и лапой демонстративно с выпущенными когтями помахал.
— Изиды тварь! — Лиса все же ударила по Ваське.
Тот сыто облизнулся и показал внушительные клыки.
— Так, — раздался спокойный голос с дивана. — Хватит. В этом доме на моих детей поднимать руку не посмеет ни одна дрянь. Да и на гостей тоже.
На шее бывшей невесты вспыхнул темный ошейник. Я от восхищения присвистнула: вот это гадость, так гадость. Он заблокировал магические способности дамочки.
— В честь Нового Года убивать не буду, — немного заторможено проговорил Скробин. — Я добрый. Иногда. Но о привороте мы еще побеседуем.
Ему даже не потребовалось говорить: «Вон!», Василиса так быстро улепетывала. Но раз сегодня праздник, я тоже решила побыть щедрой.
— Чтобы ты на ступеньках поскользнулась, — от души прокляла ее. И судя по матерному выкрику подарочек быстро нашел свою цель.
— А теперь с тобой, — колдовской взгляд зеленых глаз прогулялся по мне. — Напомни, ты кто?
Меня посетило непередаваемое чувство дежавю.
— Варианты? — я скрестила руки на груди и насмешливо выгнула бровь.
Он озадаченно нахмурился:
— Я вроде просил добрую фею, — взглядом проследив за убегающим фамильяром.
— А твой сын очень умный, поэтому пришла я.
Скробин дернул уголком губ в слабой улыбке и обратил внимание на трофей в руке.
— Ого, троечка! — обрадовался мужчина.
Я закатила глаза, но на потолке ответа не обнаружилось. Он был девственно чист и сиятельно бел.
Пока я искала смысл жизни и бытия, темный колдун снова откинулся на декоративные подушки и засопел. Наконец-то, антидот подействовал правильно. Теперь он раньше утра не проснется. Не то чтобы я разочаровалась, но легкое недовольство ощутила.
Бой курантов мы встречали втроем. Двойняшки с детским шампанским, я — со взрослым.
— А хочешь я тебе скажу, что загадала? — шепотом спросила Аманда.
— Нет, — рассмеялась я. — Иначе волшебство не случится и твое желание не сбудется.
— Но ты же Снегурочка, — она захлопала ресницами.
Пришлось с хитрой улыбкой признаться:
— Я не совсем правильная Снегурочка. И не растаю с наступлением весны.
— Так это же и хорошо, — влез Антуан. — Значит, ты никуда не денешься.
И из уст чернокнижника, пусть и ребенка, обещание прозвучало угрожающе.
— Меня Эвелина зовут, — решила представиться я. — Для своих — Эви.
Двойняшки очень быстро угомонились. Вечер выдался ещё тот. Когда они дружно засопели в кроватках, я спустилась вниз. Но чуть не сковырнулась с последней ступеньки. Скробин в очередной раз смог удивить. Он ел мое заливное!
— Ничего так, — вынес он вердикт. — С хреном самое то. Снегурочка, а у тебя какие планы на завтра? Точнее уже на сегодня?
— А что? — поинтересовалась я с невинным видом, усаживаясь за стол. — Есть какие-то предложения?
Меня наградили веселым прищуром:
— Как ты смотришь на безудержное, вакханальное, травмоопасное развлечение в толпе таких же рисковых людей?
Мы с Васькой, который в кресле изображал мохнатую шкуру, удивленно переглянулись.
— Стесняюсь спросить, — осторожно поинтересовалась я, — это ты о чем?
— Да детей на каток хотел сводить. Ты с нами?
Я прикусила губу, чтобы не расплыться в широкой улыбке, и кивнула. А Василий фыркнул и свернулся клубочком. Быть ему красивой кисей ещё долго.
Маленький бес гордо выпятил грудь, принимая поздравления с первым выполненным заданием. Оно оказалось не таким уж и сложным. Детеныш вызвал его с требованием доставить человека, который может решить проблему наличия у него матери. Вот бес и переправил отца семейства, как ответственного в этом вопросе. Только бес так и не понял, почему его называли дедом и благодарили.
В промозглых сумерках Сент-Джон-стрит запела скрипка. Алан Хикс, маленький чистильщик обуви, поднял голову и замер, прислушиваясь к нежным переливам мелодии. Джо Вуд — так играть мог только он. Нищий уличный скрипач, который уже много лет приходил сюда раз в неделю из трущоб Ист-Энда, чтобы заработать несколько солидов на выпивку.
Подув на озябшие руки, Алан быстро собрал в ящик щетки и ваксу. Сегодня он достаточно заработал и мог надеяться, что отец сменит гнев на милость и в кои-то веки не выпорет его за лень.
Начало декабря. Не за горами Рождество, когда клиентов, желающих чистить обувь, станет намного больше. Благодатное время. Хикс-старший в такие дни становился добрее и почти все время спал в обнимку с бутылкой дешевого виски. Алан надеялся, что и в этом году удастся припрятать несколько фенингов в тайник под половицей. У него была мечта — накопить достаточно денег, чтобы купить скрипку в лавке старьевщика и заплатить Вуду за несколько уроков.
О, этот Джо Вуд… Его старая скрипка пела о ветре времен, о бескрайних просторах и диких пустошах, о бесстрашных воинах и прекрасных дамах, о страшных штормах и мертвом штиле.
Когда Вуд вставал на свое место, бросив на мостовую потрепанное кэпи, Алан забывал о сосущей пустоте в желудке, о пробирающем до костей холоде, о мокрой одежде и побоях отца. Спрятавшись за углом, всего в двух шагах от музыканта, мальчик прижимал к плечу воображаемую скрипку и повторял движения за своим кумиром — так, как они ему виделись.
И тогда он почти слышал мелодию, которую извлекал его невидимый смычок, скользя по туго натянутым струнам, созданным детской фантазией. А потом, когда Вуд уходил, Алан всю ночь придумывал новые мелодии. Он почти не сомневался в том, что сможет сыграть их, едва в его руках появится настоящий инструмент, но… откуда ж его взять, если ты — сын расклейщика афиш? Отец уже давно почти не работал, предпочитая пропивать все, что приносил домой Алан…
Вуд играл. Его скрипка пела. Плакала. Уводила за собой. И Алан мчался на крыльях ее мелодий до тех пор, пока музыка не оборвалась. Резко, на половине фразы.
— …Эй, старик, забери свою рассохшуюся деревяшку и иди-ка подальше, — раздался полный презрения голос. — Через дом идет прослушивание у маэстро Эмброуза Баннистера. Ты мешаешь ему!
— И кого же прослушивает маэстро? — спросил уличный скрипач с усмешкой.
Выглянув из укрытия, Алан увидел хорошо одетого молодого человека со скрипичным футляром в руке. Он стоял рядом с Вудом, взирая на него свысока.
— Совсем скоро выступать буду я.
— Сомневаюсь, что твое выступление доставит ему большое удовольствие, — заявил Вуд, нисколько не испугавшись.
— Едва ли об этом может судить такой пьяница, как ты. От тебя разит, как из бочки! Ты что, купался в своей отраве? Констебль! — Молодой человек помахал рукой полицейскому. — Констебль, уберите это с улицы. Не хочу, чтобы его бездарная игра помешала мне получить место ученика маэстро Баннистера.
— А вы уверены, что получите это место без моей бездарной игры? — спросил Вуд, поднимая пустое кэпи с мостовой — в нем не оказалось ни единого фенинга.
Молодой человек не ответил. Кивнув полисмену, он пошел в сторону одного из домов. Может, чуть более ухоженного, чем остальные, но оставалось лишь удивляться, почему знаменитый музыкант, если это был действительно он, решил жить в таком сравнительно небогатом районе.
Маэстро Баннистер… Уж у него-то не было проблем с деньгами, как у старого Вуда. О нем ходили легенды. Он выступал в лучших концертных залах по всему миру. И поговаривали, будто его наставником был сам Сивори — ученик дьявольского скрипача. Об этом Алан слышал от своего отца. Давно. Когда Хикс-старший ещё нет-нет да выходил расклеивать афиши. В ту пору маэстро давал концерт в Хрустальном дворце и папаша Алана, пропив полученный задаток, подобрел достаточно, чтобы рассказать сыну сказку на сон грядущий. Наверное, тогда в сердце мальчика и родилась глупая мечта о скрипке, ещё больше окрепнув благодаря Вуду…
Меж тем суровый констебль велел старику убираться с улицы, и тот медленно побрел прочь.
Сгорбленная спина. Жалкое рванье вместо одежды. Сегодня бедняге придется ложиться спать на пустой желудок.
Алан нащупал в кармане свою выручку за день. Отец поколотит его… да ну и пусть. В первый раз, что ли?
— Подождите! Подождите, пожалуйста! — побежал за Вудом мальчишка.
Старик оглянулся.
— Чего тебе, малыш? — спросил он, окинув Алана взглядом насмешливо-мудрых и не по возрасту ясных глаз.
— Вот! Возьмите, — волнуясь, мальчик протянул скрипачу пригоршню мелких монет.
— Что ты ещё удумал? — удивился старик, не спеша брать подношение.
— Я Алан… Хикс… чищу обувь около магазина Смита. Когда вы приходите, я всегда слушаю, но ни разу не давал вам и фенинга, — поспешно затараторил мальчишка. — А теперь вот… возьмите.
— Да ты богач, я посмотрю, — по-доброму улыбнулся Вуд.
— Нет, но… вы играете лучше всех на свете! Наверное, даже лучше маэстро Баннистера… хоть я никогда не был на его концертах, но зато знаю, как играете вы! Как бы мне хотелось научиться так же… Но, увы. И все-таки я могу слушать вашу игру. Поэтому возьмите деньги и купите себе поесть. — Алан в очередной раз протянул монетки старику. — И обязательно приходите сюда еще. Он… тот музыкант… просто ничего не слышит! Не обращайте на него внимания.
— Деньги убери. Тебе самому они пригодятся, — велел Вуд. — Теперь слушай внимательно, а потом повтори за мной, — тонкие длинные пальцы музыканта настучали рваный ритм по корпусу скрипки.
Алан засунул монеты в карман, положил руку на свой ящик для чистки обуви и послушно выполнил его просьбу.
— А так сможешь? — спросил Вуд и усложнил задачу.
— Смогу! — азартно ответил мальчик.
— А так? — теперь это была уже целая мелодия.
— Смогу! — Алан справился и сейчас.
— Очень хорошо, — похвалил его старик. — Давай отойдем подальше, чтобы не мешать маэстро слушать игру этих виртуозов, — в его голосе сквозило презрение.
Рядом находился маленький сквер, куда они и зашли.
— Вот, возьми. — Вуд протянул мальчику свою скрипку.
— Можно? — Алан неверяще уставился на музыканта, но лишь дождавшись повторного разрешения, снял с плеча ящик, поставил его на дорожку и с трепетом взял удивительно теплый, несмотря на холодную погоду, инструмент. Подержал на весу, привыкая, а потом поднял и поставил так, как сотню раз делал это в воображении. Скрипка сама собой заняла положенное место на плече. Пальцы скользнули по струнам. Подушечки отозвались болью, но Алан почти не заметил этого. Мелодии, некогда звучавшие лишь в его душе, взволнованно рвались на свободу.
— Ты уже учился у кого-то? — спросил Вуд, удивленно глядя на мальчишку.
— Я наблюдал. За вами, — зачарованно ответил Алан. — А можно мне… смычок?
— Да, конечно. — Старик с любопытством следил за происходящим.
Пальцы левой руки заскользили по струнам. Слишком неловкие. Слишком грубые. Смычок издал жуткий скрежещущий звук, заставив Алана скривиться. Нет. Не так. Нужно иначе. Осторожней. Бережней. Более плавно.
Струны до боли врезались в подушечки левой руки, и скрипка, словно сжалившись, издала первый чистый звук. Потом ещё один. Потом сыграла целую мелодию. Простенькую, всего из нескольких нот, но это была первая мелодия Алана. Мальчик уже не чувствовал боли в пальцах. Звуки, доселе заточённые в его воображении, требовали выхода, и он отпускал их на свободу. Неловко, задевая пальцами струны, фальшивя и сбиваясь с ритма…
— Все, хватит, малыш.
Вуд осторожно забрал инструмент из рук Алана.
— Неужели ты научился этому, всего лишь наблюдая за мной? — спросил старик.
Мальчик опустил глаза.
— Да. Я знаю, у меня пока плохо получается, но…
— И ты в первый раз в жизни держал в руках скрипку?
— Да.
— Что ж, приходи сюда завтра. В это же время. Я буду ждать, — сказал Вуд.
— Возьмите. — Алан опустил ноющую руку в карман и вытащил несколько монет. — Это за урок.
— Достаточно и одной. Вот этой. — Старик выбрал потертый и погнутый фенинг, который вряд ли взял бы кто-нибудь из торговцев.
— Но…
— Завтра я жду тебя здесь.
С этого самого дня жизнь Алана изменилась. Он и помыслить не мог, что музыка — это не только смычок и скрипка, но и ноты, сольфеджио, гаммы… Не умея читать и писать, мальчик осваивал грамоту звуков. Вуд оказался требовательным учителем. Иной раз после уроков пальцы Алана кровоточили, а голова казалась тяжелой и невероятно болела.
До вечера он все так же приходил чистить обувь на Сент-Джон-стрит, а после шел в парк, где его ждал учитель. Вуд наотрез отказался брать у него деньги. Похоже, он просто получал удовольствие, наставляя одаренного мальчика.
Тем временем дни становились все короче.
Заметив однажды, что у его ученика дрожат от холода пальцы, следующим вечером Вуд принес старое, но очень теплое шерстяное пальто и вязаный шарф. А вскоре им пришлось сменить место занятий — перебраться на улицу, ближе к фонарю, ведь встречаться получалось лишь после пяти вечера, когда на город опускалась темнота.
Отец начал косо смотреть на Алана. Ему не нравилось, что сын так поздно приходит домой. Дело было не в беспокойстве — просто Хикс-старший привык к пяти идти в местный паб к друзьям, а теперь ему приходилось ждать, когда ему принесут деньги, и случалось это лишь ближе к семи. Несколько раз отец даже протянул Алана ремнем поперек спины и потребовал, чтобы тот возвращался не позднее пяти.
Пришлось перенести занятия с Вудом на четыре, и выручка за чистку обуви стала меньше. Отцу не понравилось и это.
Сын, как мог, пытался усыпить его бдительность, но вопросов становилось все больше. И однажды случилось неизбежное.
В тот вечер Вуд принес новые ноты. Сложное произведение, намного сложнее всего, что до сих пор приходилось играть Алану. Вместе учитель и его ученик с азартом погрузились в разбор мелодии и совсем утратили осторожность.
— Так вот где ты пропадаешь! — Хриплый голос отца заставил мальчика сжаться и отшатнуться. — Решил в музыкантишки податься! — между косматыми бровями Хикса-старшего появилась глубокая гневная складка, и он угрожающей горой навис над Вудом и Аланом. — Так вот что я тебе на это скажу — не бывать такому! Ты не для того на свет появился, чтобы взад и вперед пиликать смычком на потеху публике. Ступай домой, негодник! А ты, — толстый как сосиска палец указал на Вуда, — и думать забудь о том, чтобы сбивать с пути моего щенка! Он должен работать, а не пиликать! Много денег таким путем не получить!
Ухватив Алана за ухо, отец подхватил его ящик для чистки обуви и поволок прочь непослушного сына.
— Отпусти его, негодяй! — раздался ему вслед полный решимости голос старого музыканта.
Сгорбленная спина Вуда выпрямилась, а плечи расправились, как случалось всякий раз, когда он давал уличные концерты и держал в руке скрипку. Серые глаза старого музыканта потемнели от гнева.
— Не надо, учитель! — Мальчик затрепыхался, пытаясь вырваться или хотя бы задержать отца — уж он-то знал, какие тяжелые у него кулаки. Пьяное чудовище вполне могло забить Вуда насмерть.
— Я сказал — отпусти его! — Голос учителя звучал удивительно твердо, словно Вуд чувствовал за собой право требовать все, что угодно.
— Отпустить? Что ж, отпущу, пожалуй. — Отец отшвырнул Алана в сторону. — И займусь тобой, старая ты развалина. Можно и так!
— Продай мне его! — вдруг произнес Вуд и в его руке, словно по волшебству, блеснул золотой кружочек — целый кинг. Вскоре к нему присоединился второй и третий. — Как видишь, развлекая публику, я сумел кое-что сберечь, — сказал старик, и что-то дьявольское проскользнуло в его обычно доброй улыбке или, быть может, то была просто игра теней. — Три кинга за твоего сына. По-моему, неплохая сделка. Забирай и забудь о нем. Я заберу его к себе.
Алан держался за голову — падая, он сильно ударился затылком. Теперь он даже боялся дышать и горячо молился богу, лишь бы отец согласился и взял деньги.
— Пять кингов, или иди к дьяволу! — прорычал Хикс-старший, и мальчик понял — все пропало. Откуда у уличного музыканта целых пять кингов? Тем более он уже давно не давал концерты, предпочитая тратить свое время на ученика.
— По рукам, — невозмутимо ответил Вуд. В его руке, как по волшебству, появилось еще две монеты. — Но сначала, разумеется, договор.
Старик извлек из кармана огрызок карандаша и что-то написал на одном из нотных листов, а потом протянул его Хиксу.
— Подпиши.
Мужчина поставил корявый крест вместо подписи.
— Не пойдет, — покачал головой Вуд. — Не можешь написать свое имя, что ж, подпишись кровью.
— Ты шутишь надо мной? — взревел отец Алана.
— Зачем же? Сын — плоть от плоти твоей. Продавая свою плоть, нужно расписываться собственной кровью. Вот, возьми, — протянул он собеседнику длинную иглу. — Пары капель достаточно. А чтоб ты не чувствовал себя обиженным, я добавлю к сумме ещё один кинг. Согласись, отличная сумма за тощего мальчишку, способного только пиликать.
Затуманенный алкоголем мозг работал плохо. Шесть кингов! Целых шесть! Сумма звучала для Хикса-старшего, как все золото мира. Ткнув иглой в палец, он капнул кровью на бумагу и, забрав деньги, ушел, даже не оглядываясь на сына.
— Что ж, все к лучшему, — сказал Вуд, глядя пьянице вслед. — Теперь мы можем заниматься, не тратя время на всякую ерунду.
— Учитель, а зачем вы попросили подписать договор кровью? — робко спросил Алан, потирая ушибленный затылок — ему было очень не по себе от увиденного.
— Суеверие — отличный способ удерживать человека от соблазна. Поставил бы он крест на договоре, потом того и гляди начал бы утверждать, будто ничего не подписывал. А теперь он убежден, что заключил сделку с дьяволом. С нечистым связываться себе дороже, поэтому, надеюсь, больше твой отец нас не потревожит.
Рождество неуклонно приближалось. Теперь Алан жил в крохотной, зато теплой комнатенке на чердаке одного из домов на Сент-Джон-стрит. Все его дни были посвящены игре на скрипке. Вуд приходил лишь на несколько часов. Принимал сделанные уроки, давал новые задания, оставлял еду и вновь исчезал, не иначе как отправляясь в паб — от него по-прежнему все время разило дешевым виски.
Но двадцать третьего декабря учитель принес подарок.
— Я соскучился по Дороти, — сказал он, показывая на свой старый инструмент, на котором все это время играл Алан. — Между тем, пора тебе получить собственную скрипку. Вот она. — Вуд извлек из-за спины черный деревянный футляр. — Будем считать это рождественским подарком.
Замирая от восторга, мальчик поблагодарил учителя и с благоговением извлек на свет совсем новенький инструмент.
— Спасибо! Она прекрасна, — прошептал он, чувствуя, как по щеке скользит крохотная слезинка — счастье оказалось слишком большим, и оттого хотелось безудержно плакать, как в раннем детстве.
— Сегодня ты будешь играть на ней, — сказал Вуд. — А завтра приходи к четырем часам дня в дом маэстро Баннистера. Я знаю его слугу и смог договориться о прослушивании. Но ты должен показать все, на что способен.
— Клянусь, что не подведу вас! — пообещал ему Алан.
Вот он, первый и единственный шанс. И его нельзя упустить.
Увы, новенькая скрипка оказалась норовистой и непослушной. Ее тугие струны безжалостно резали пальцы, и полночи Алан провозился, пытаясь ее настроить. Увы, ничего не получалось, пришлось на ходу переделывать знакомые мелодии под звучание ущербного инструмента. Должно быть, Вуд польстился на внешний вид. Что ж, пусть так, Алан знал — теперь он сможет укротить и такую скрипку.
Бессонная ночь. Медленно разгорающийся холодный зимний рассвет. День, проведенный за репетициями. И вот уже половина четвертого. Канун Рождества.
Отряхнув одежду, Алан взял скрипку и пошел указанный ему в дом.
— Я к маэстро Баннистеру… на прослушивание, — сказал мальчик важному лакею в синей ливрее.
— Мистер… — Слуга вопросительно посмотрел на Алана.
— Хикс.
— Следуйте за мной, — приказал лакей.
Смущаясь и двумя руками прижимая к себе черный футляр с инструментом, Алан со страхом и восхищением разглядывал старинные портреты в темных коридорах, позолоченную мебель, бархатные шторы, букеты из остролиста, венки и ленты, украшающие перила… Ему никогда в жизни не приходилось видеть ничего подобного. Надежда и отчаяние сошлись в смертельной схватке за душу Алана. Он то верил в свои силы, то опускал руки и думал, что ничего не получится.
В комнате для прослушивания толпились претенденты. Их оказалось куда больше, чем предполагал Алан. Его фамилию записали в самый конец списка и велели ждать.
Слуга называл имя. Соискатель поднимался на крохотную сцену и играл что угодно по своему выбору, потом уходил. Почти всегда исполнение прерывалось звоном невидимого серебряного колокольчика, звучащего из-за кулис. Это означало, что маэстро уже сделал свои выводы и не желает слушать дальше. Так было часто. Иной раз знаменитому музыканту хватало и трех аккордов, чтобы нетерпеливо оборвать мелодию.
Молодые люди шепотом рассказывали друг другу, скольких неудачников Баннистер отправил за этот месяц несолоно хлебавши. Кто-то считал, что маэстро попросту издевается, ведь иной раз выступления претендентов были вполне достойными.
— Хикс!
Алан не сразу понял, что вызывают его, но потом с бешено бьющимся сердцем побежал на сцену, чуть не растянувшись на ступенях. От волнения дрожали руки и подкашивались ноги. Пришлось закрыть глаза и замереть, выравнивая дыхание и собираясь с мыслями.
Норовистая скрипка шепнула: «Я с тобой. Ничего не бойся». Алан был уверен, что услышал ее слова. Если не ушами, то сердцем. Последний вздох и…
Беглая трель. Пальцы пробежались по тугим струнам. Новая мелодия рождалась в самой глубине души юного музыканта. Торжественные аккорды рождественского гимна вплелись в неистовое завывание зимней вьюги и штормовые порывы ветра. Стихия и спокойствие. Хаос и порядок. Несовместимые в корне вещи слились в непередаваемой гармонии противоположностей. Вовсе не эту мелодию готовил Алан для прослушивания, но какая разница? Сегодня его рукой управлял сам Господь или, может, кто-то из его ангелов.
Мелодия плела невероятной красоты узоры. Слушатели замерли. Застыли, очарованные ее полетом. Серебряный колокольчик молчал. Он не подал голоса даже тогда, когда Алан опустил смычок. Опустошенный, оглушенный, обессиленный.
А потом из-за кулис раздались одинокие аплодисменты. Прозвучали чьи-то приближающиеся шаги, и рядом с Аланом встал… Джо Вуд, хотя узнать его теперь удалось не сразу. Черный смокинг, прямая спина, идеально уложенные волосы без привычной всклокоченности. Белоснежные перчатки… Блистательный Эмброуз Баннистер или… уличный музыкант Джо Вуд?
— Прослушивание закончено, — произнес маэстро, нарушив тишину. — Моим учеником станет Алан Хикс. Мистер Хикс, мои поздравления. Остальные могут быть свободны.
— Это нечестно! — раздался голос из зала. — Вы не дали шанса остальным.
— Нечестно? — усмехнулся маэстро. — Что ж, кто желает получить шанс, пусть идет сюда и сыграет на скрипке мистера Хикса.
Некоторое время толпа сердито рокотала, но потом на сцену все-таки вышел юнец лет восемнадцати на вид.
— Я попробую! — сказал он высокомерно.
Алан протянул ему свой инструмент.
Невежливо выхватив скрипку из его рук, наглец приложил ее к плечу и… громкий крик обиженного осла потряс зал. Слушатели заткнули уши, не в силах вынести пытку. Неудачник замер на некоторое время и попытался заиграть вновь…
— Довольно, — требовательно сказал маэстро. — На этом прослушивание закончено. Идите, мистер. Счастливого вам Рождества!
Украшения огромной елки бросали на стены гостиной разноцветные блики. Маэстро Баннистер сидел, вытянув ноги к камину, и задумчиво смаковал душистый херес. Устроившись в кресле рядом с учителем, Алан чувствовал себя до крайности неуверенно — ему до сих пор никак не удавалось поверить в происходящее. Он, безродный чистильщик обуви, и вдруг — единственный ученик великого маэстро.
— Сегодня ты был прекрасен, мой мальчик, — прозвучали в тишине слова учителя. — Прости, что разыграл с тобой столь жестокую шутку. Твоя первая скрипка, увы, не выдерживает никакой критики. Но мне хотелось узнать, как ты справишься с подобным испытанием. Я не пожалел о потраченном времени. У тебя впереди большое будущее.
— Сэр… а можно спросить? — робко проговорил Алан.
— Спрашивай.
— Почему вы приходили играть на улицу?
— И еще приду, разумеется, — ответил маэстро. — Видишь ли, мой мальчик, дар от Бога — это дар не тебе и не мне. Это дар для всех. Если я начну давать концерты лишь для тех, кто может себе это позволить, мое вдохновение угаснет. Мои пальцы утратят силу, а из сердца уйдет огонь. Да, возможно, сейчас многие проходят мимо, не обратив внимания на мою игру, но кто-то задерживается. А кто-то, как ты, обретает мечту. Дарованный нам дар должен зажигать сердца людей, сотворенных Господом. Любых людей, а не только избранных. Запомни это навсегда. А теперь… довольно нравоучений — ступай к ели и возьми свой настоящий рождественский подарок. Уже самое время его открыть и сыграть мне что-нибудь… подходящее случаю.
Лежащий на подставке у ели футляр из красного дерева скрывал скрипку, к которой Алан сначала не решился даже прикоснуться.
— Не бойся, мальчик, бери. Создавший этот инструмент великий Страдиус был бы горд, зная, что отныне его скрипка будет петь в твоих руках. Играй! — приказал маэстро. — Прекрасное Рождество нужно проводить достойным гимном.
Плавные, нежные, дрожащие и переливающиеся звуки скрипки разносились по окрестностям Сент-Джон-стрит. Темное небо внимало новой песне, а потом медленно-медленно на пыльные и грязные улицы начали падать хрупкие снежинки. В древний Ландерин впервые за семь лет пришла белая зима.
Закат Земли — это красиво. Чёрное небо над сверкающими куполами лунного города, подсвеченными в честь праздника разноцветным светом, и бело-голубая, разводами, половинка планеты над горизонтом.
Единственное преимущество моего скромного обиталища — вид сквозь прозрачную стену на Землю, всё. Комнатка — чуть больше санузла. Спальное место раскладывается практически на всё доступное пространство, половину вещей пришлось отправить обратно, это было дешевле, чем арендовать ячейку хранения или искать другой номер.
Во-первых, поздно. Даже эту клетушку в рабочем куполе я нашла в самый последний момент. Что вы хотите, праздник. Всё забито. Если хочешь себе приличные условия, то бронируй заранее, чуть ли не за год. Оплата вперёд, естественно.
С тех пор, как нашу планетарную локаль открыли для галактического туризма, Селеналэнд превратился в набор бочек с селёдкой: старые купола не способны разместить всех желающих, а новые строятся не так быстро, как хотелось бы.
Во-вторых, я здесь и я не отступлю. Несмотря на козни злобных чужих!
Ладно, гентбарцы свои, в смысле, входят в Федерацию, а не в какой-нибудь, господи прости, Радуарский Альянс. Но не люди же, а насекомые. Нормальные они ребята. У меня на стройках несколько гентбарских бригад вкалывает, мировые люди. Это конкретно распорядитель нашей Лунной Выставки Новых Технологий — напыщенный самовлюблённый жбан, нелюдь, подлец, засранец и так далее, весь этот список. Год назад я с ним в информе поцапалась, потому что он на День Единения мою бабушку обозвал убийцей, и откуда мне было знать, что год спустя он ничего не забудет и мне всё припомнит. Хотя можно было догадаться, он ведь кисмирув по гендеру, а это самая склочная и злопамятная часть гентбарского общества, их сами же гентбарцы на дух не выносят.
Так, стоп, меня занесло на виражах. Потому что обидно и душит так, что аж пальцы горят, честно скажу.
Стоп, Поля! Уймись.
Начнём сначала.
Я — Полина Зимина, человек, пирокинетик, индекс Гаманина — 98, занимаюсь разработкой автономных космических станций. По моему проекту сейчас идёт третья очередь строительства в поясе Койпера: завод по производству CHON-продуктов и жилая зона для рабочих, технического персонала и администрации. Маринер-восемь, страница в информе по ключевому слову _Полина_Зимина_. На Новые Технологии я прошла по жуткому конкурсу, двенадцатой из двухтысячного списка претендентов, чем горжусь. Вы бы тоже гордились.
ЛВНТ — это отличный способ заявить о себе на всю Галактику и получить новые контракты.
Но только если не поссориться за год до проведения с её распорядителем, н-да.
Кто же знал.
Такая изощрённая месть. Я когда увидела его фамилию в списке жюри последнего этапа, ещё в конце лета, то сразу поняла, что можно расслабиться. И расслабилась.
А он мне приглашение прислал. Видео. С улыбочкой такой мерзенькой, ласковой. Мол, поздравляю вас, ваш проект набрал достаточное количество звёзд для участия в ЛВНТ, вот ваш пригласительный, даты вашего участия такие-то, просим прислать рекламный буклет для загрузки в систему…
Я сначала до потолка подпрыгнула.
Даты участия — 28 декабря— восьмое января по местному времени.
Да вы что, самое выгодное время, турист со всех уголков Галактики валом валит на праздник. Шансы просто под небесами летают.
Место — сто пять-А.
Тут надо было карту экспозиции сначала глянуть, но я не догадалась, потому что первый жестокий сюрприз получила сразу же:
Проездные билеты — за свой счёт.
Проживание — за свой счёт.
Тип оплаты рекламного бокса — стопроцентная предоплата.
Вы пытались когда-нибудь в самый последний момент урвать место в уходящем на орбиту шаттле? Зимой. Когда погодные условия в северном полушарии нашей старушки Земли, мягко говоря, не блещут. И следующий отправится одни чёрные дыры знают когда. Под праздник, ага, когда в Селеналэнд с планеты ломятся все, кому не лень, и даже те, кому лень.
Да, я сама была виновата, надо было позаботиться заранее. Но я же не знала, что пройду! Наоборот, была уверена, что ничего мне не светит, из-за старого знакомца.
Как я добиралась до Селеналэнда — песня отдельная. Как искала жильё — тоже. И всё затем, чтобы этот гад вежливо улыбнулся мне во время открытия: рад вас видеть в числе участников, госпожа Зимина. Удачных вам контрактов. А по глазам видно: рад примерно так же, как собака палке. Он-то надеялся, что я опоздаю.
Без денег, в технической каморке, спешно переделанной ушлыми хозяевами под жильё, в праздничном Селеналэнде, где всё сверкает, искрится и манит. Я оценила. Отличная месть.
И вишенкой на пирожном — место сто-пять А. Обращённая к Земле сторона рекламной экспозиции! То есть, потенциальные заказчики из дальнего космоса попросту не увидят ничерта. А кому на Земле нужны автономные космические станции?
— Подайте апелляцию на смену рекламного места, — вежливая улыбочка в ответ на моё возмущение. — Я обязательно рассмотрю её.
— А как долго вы будете рассматривать?
— Сейчас большой наплыв участников, сами понимаете. Угодить всем невозможно, споры, склоки, интриги, даже попытки подкупа, — всё это не прекращается ни на одно мгновение. Полагаю, — и свои прекрасные гентбарские глазки к потолку закатывает, — очередь вашей заявки подойдёт дня… возможно, через четыре…
В следующем году, значит. Когда всё закончится, и то рекламное место мне даже с приплатой будет уже не нужно. Я лопнула от злости. Но что я могла сделать? Наорать на него? Год назад уже наорала и получила в зубы конский штраф за оскорбление чести и достоинства гражданина.
Дело в том, что моя бабушка — капитан военно-космических сил Федерации в отставке, а наш милый распорядитель родом из мятежной области Малари, где до сих пор неспокойно. Почему он в правах не поражён за свои сепаратистские взгляды и не отправлен на фронтир, необитаемые планеты осваивать, не ко мне вопрос. И да, он мою бабушку по имени тогда не назвал. А я его — много раз. Судебная система «Арбитраж» в таких вопросах безжалостна. Разжигание, мол. Травля национальных меньшинств.
Да тьфу! Что, эта генбарская дрянь так и просидит у меня в мозгах весь Новый год?! Да нет же!
Ну-ка, сопли подобрала, встала и иди гулять, не в окно же на Землю смотреть всё время. А то ты, Полечка, Земли не видела. Ты на ней выросла!
В развлекательные купола Селеналэнда я решила не соваться, только душу травить. Если у тебя нет денег на милые новогодние шалости, это означает только одно: у тебя нет денег. Я могла, конечно, взять кредит под будущие прибыли, мне бы дали, с моей-то положительной кредитной историей. Но когда ты инженер и дизайнер в одном флаконе, а действующий контракт на строительство твоего объекта всего один, тот самый завод Маринер, откуда пока проблем больше, чем пользы, то — вон в том углу губозакатывающая машинка валяется, давай, Поля, подбирай, полезная вещь. Даже с электрическим приводом!
Сектор, в котором мне удалось снять так называемый номер, примыкал к территории хозяйственных служб грузового космопорта. Здесь постоянно взлетали и садились разномастные грузовозы, от небольших, челночных, выполняющих суборбитальный перелёт на другую сторону Луны, до мощных транспланетных машин с огромной вместимостью.
Луна — перевалочная база между Землёй и остальной планетарной системой, и, между прочим, нам повезло, что под сортировку грузов и пассажиропотоков у нас имеется целый спутник. У тех планет, где естественных спутников нет, но жить и торговать с Галактикой как-то надо, строят орбитальные станции. Совсем уже эстеты, которым энергию некуда девать, организовывают целые искусственные планетоиды. С компенсацией тяготения, чтобы не вызывать на планете приливный эффект наличием на орбите добавочной огромной массы.
Инженер-дизайнеров, способных проектировать подобные штуки, мало. И я одна из них. Правда, пока ещё без громкого имени. И вот когда я добьюсь положения, статуса, — а я добьюсь! — вся Галактика будет в моих спутниках, и я сама тогда начну устраивать выставки высоких технологий, отбирать себе перспективных помощников. А этого мерзавца гентбарского туда не позову! Пусть на Луне сидит, пока не треснет. И локти кусает.
Тьфу. Опять у меня в мозгах не праздник, а унылое то самое, что не тонет.
Я полюбовалась на взлетающие и садящиеся корабли, потом пошла дальше. Рекреационная зона здесь тоже была. Скромная, с туристическими куполами не сравнить. Но ведь не для туристов же создавалось, а для технического персонала. Которому сойдёт и так, без роскошеств. Роскошества на Луне влетают в копеечку и окупить их могут только богатые разгильдяи, а не рабочая косточка.
Но именно из-за малолюдности и отсутствия большого потока приезжих здесь оказалось невероятно мило, камерно, как в моём родном маленьком городке на Земле. Очень понравились панорамные стены в галереях — идёшь как будто по лунному грунту, но без скафандра полной защиты. Всё прозрачное, только под ногами вспыхивают тоненькие стрелочки, указывают направление. Но если протянешь руки, пальцы наткнутся на прочный армированный стеклопласт.
Я знала этот материал, отличная штука для строительства смотровых площадок и галерей, дешёвая и прочная.
Галереи привели к симпатичному фудкорту самообслуживания, где можно было сносно, а главное, бесплатно поесть. Меню давало на выбор несколько первых блюд, два-три вторых и сливочное мороженое с различными добавками на десерт. Синтетическая пища, ясен пень. Натуральную в таких местах не подадут. Что поделаешь, в этом сезоне я — золушка без бала. Не до жиру!
Людей — и нелюдей — вообще не было, за исключением одного красноголового типа за крайним столиком. То ли не тот час, то ли все, кто не спит и не на смене, развлекаются в центральных куполах.
Фудкорт расположили со знанием дела. Космодром остался за спиной, впереди шли наземные транспортные туннели, а поодаль поднимались купола собственно Селеналэнда, единственного лунного города-миллиардника. Собственно, других городов тут и не было. Атмосферы нет, тяготение за пределами куполов низкое, поселения поменьше просто не выдержали конкуренции и сгинули, а технические службы не в счёт.
Я посмотрела органайзер. Моё личное присутствие на выставке запихнули на 31 декабря, ещё бы. На тот самый день, когда всем на всё пофиг уже, все на ушах, бровях, крыльях, щупальцах — празднуют. Может, улететь отсюда пораньше? Поменять билет, пока свободные места есть, и улететь. Всё равно ж не светит ничего. Не светит и не темнит. Ладно, пойду, поброжу ещё, подумаю. Хотя что тут думать…
Классика жанра — проходя мимо чего-нибудь, слетела шляпа. Проходя мимо единственного занятого столика, я услышала тихое «Иопвашумат!» с таким уморительным акцентом, что просто не смогла не обернуться.
Амбал оказался экзотом бог его знает из какого угла Галактики: высокий крупный мужчина с толстой багрово-алой косой. Он яростно сражался с меню столика, пытаясь выбрать себе обед, и терпел отчаянное фиаско. Ещё бы, умудрился назначить столику китайский интерфейс! Ну как бросить в беде брата по разуму?
— Простите, — обратилась я к нему на эсперанто, — вам помочь?
Эсперанто все знают. Основной государственный язык федерации, на нём, куда б тебя ни закинуло, всегда договориться можно как угодно с кем угодно.
Он поднял на меня взгляд. Удивительные глаза! Тёмно-лиловые, с нечеловеческой звёздочкой зрачка.
— Помогите, — улыбнулся так, что сердце само оборвалось, — пожалуйста.
Я помогла настроить язык меню на эсперанто.
— А вот что вам выбрать, не могу подсказать. Не знаю, что любите. И что вам можно.
— Но это же всё синтетическая пища, — сказал он, внимательно меня рассматривая. — А значит, не должно быть никаких проблем.
— Тогда обязательно возьмите мороженое, — посоветовала я. — Вам понравится.
Я собралась уйти. Ещё не хватало показаться назойливой! Но он вдруг положил узкую ладонь мне на запястье, и я вдруг увидела, что у него не один палец противопоставлен, а сразу два. Вот такая интересная кисть. Два больших пальца. И два безымянных. Хотя, может, и средних!
— Подождите, пожалуйста, — снова эта скромная обаятельная улыбка, как будто он стеснялся разговаривать с девушками другой расы. — Вы ведь местная?
— Не совсем… — начала было я.
— Покажите мне город. Я здесь впервые, времени мало, к профессиональному гиду обращаться не хочу.
— Я тоже впервые, — я еще надеялась сбежать, очень уж он меня смущал.
Да ещё рука его на моей руке. Странное горячее узнавание, как будто я знакома была с этим мужчиной всю жизнь. Но я таких впервые в жизни вживую видела!
— Отлично! — воскликнул он с энтузиазмом. — Давайте исследовать город вместе.
Чудесно. Только что исследовать-то, с пустой картой на персонкоде? Бесплатные фудкорты? Бюджетные детские площадки для постоянных жителей?
Вообще-то, здесь есть хвойный лес, на обращённой к Земле стороне. И первое поселение, хорошо законсервированное и доступное к бесплатному посещению… И, может быть, что-то ещё, как раз для золушек без туфелек, вроде меня.
— Полина, — назвалась я, протягивая ему руку.
Он осторожно перевернул мою ладонь и коснулся тыльной стороны губами. Меня будто электричеством продрало насквозь. Кажется, именно это чувствует провод, когда через него пропускают ток высокого напряжения.
— Я изучал вашу планету, — самодовольно заявил он. — У вас есть такой обычай при знакомстве.
Чертовски устаревший обычай, из глупых развлекательных фильмов на псевдоисторическую тематику. Парни, считающие себя божьим даром для женщин, пытаются его использовать, не понимая, насколько жалки и смешны в роли доисторического донжуана. Потому что не настоящие они в этот момент. Кривляются. Пушат перья в хвосте и только. Но в исполнении моего нового знакомца получилось донельзя мило.
— Шалвенео, — назвал он себя. — Но лучше зовите меня Шалев.
— Привет, Шалев, — серьёзно ответила я. — Я — Поля.
— Поль-а, — выговорил он старательно, поднимаясь из-за столика. — Пойдём?
Какая-то безумная сумасшедшинка промелькнула вдруг между нами. Может, прикосновение так подействовало, может быть, что-то другое. Мы гуляли по галереям и переходам, и он не выпускал моей руки, и задавал вопросы, вопросы и вопросы. А самое главное, очень внимательно слушал ответы!
Словно старался запомнить не только новое знание, но и то, как, с каким выражением и каким тоном оно было произнесено. Честное слово, меня так внимательно даже собственные подчинённые не слушали!
— У вас праздник, — говорил Шалев. — Какой?
И я рассказывала о традициях Земли, пришедших из тьмы докосмической эпохи, встречать наступление Нового Года с размахом, чувством и расстановкой. Как встретишь его, так и проведёшь.
— Я встречаю в компании с симпатичной девушкой Полей, — тут же переносил он рассказанное на себя, — значит, весь год буду в компании с симпатичной девушкой Полей. Хорошая примета, мне нравится. А почему символ Нового Года — дерево ель?
Симпатичная девушка — это лестно, но вряд ли весь год он проведёт вместе со мной. Он же улетит к себе в Галактику. А я останусь. Смешной. Но я не стала его расстраивать и объяснила про новогоднюю елку, и показала все наряженные ёлки, какие только попались нам по дороге, а потом предложила отправиться в еловый парк, благо отсюда до него было не так уж и далеко.
Общественный транспорт в Селеналэнде бесплатный, но неудобный. Стоишь, низкая гравитация норовит вытащить из тебя желудок наружу, а Шалеву всё равно. Похоже, низкую гравитацию он видит в своей жизни не впервые. Он интересный, Шалев. Засыпает вопросами, я перед ним верчусь, находя один ответ за другим, а о себе практически ничего не рассказал.
— Я… как это сказать. Офис. Кабинетный работник. Ничего интересного. А почему парк называется хвойный?
— Вообще-то, парк имени Нила Армстронга, в честь первого человека, побывавшего на Луне, — объяснила я. — А хвойный потому, что деревья такой породы. Хвойные. Ели же. Кстати, там по расписанию сейчас зима. Не пугают морозы?
Морозы его не пугали. При входе в парк стояли бесплатные автоматы с тёплой одеждой, половина из них пустовала. Одежда сама подтянулась по размеру, а механический голос автомата сообщил, что это национальная одежда народов северного полушария Земли. Я посмеялась. Стандартная одежда, стилизация под национальный колорит не пойми кого, но инопланетные туристы не разбираются, и потому лапшу им на уши вешать легко.
— Что такое лапша на ушах? — тут же спросил Шалев.
И я объяснила ему, что идиома «вешать лапшу на уши» означает «обманывать». А потом мы долго бродили по снегу среди могучих елей, вдыхали насыщенный хвойными фитонцидами воздух и смотрели сквозь прозрачный купол на половинку Земли, висящую над головой.
Так странно. Так умиротворённо и радостно. Одновременно тревожно и непонятно. Обычно мужчина видит в девушке объект для флирта и стоит немало усилий держать деловой разговор в нужном русле, не позволяя рабочим моментам съезжать не в ту степь. А здесь никаких потуг в «произвести впечатление крутого парня». Простой разговор, вопрос-ответ. И где-то даже обидно. Я, значит, для него как женщина вообще не существую? Потому что не его расы?
Мы прошли парк по тропинке наискосок, пили обжигающий кофе у стилизованного под деревенский навес автомата, и местная белка швырнула в нас шишкой с макушки дерева. Белок здесь жило много, потому что лесной купол представлял собой замкнутую экосистему.
— Ты ведь пирокинетик, — сказал Шалев, кивая на значок паранормы, который я носила на воротничке.
Стилизованная алая молния в круге. Все носители пирокинеза обязаны носить её.
— А почему не в армии?
Все пирокинетики военнообязанные, забыла рассказать. Даже девушки. Но не в моём случае.
— Индекс Гаманина слишком низкий, — объяснила я. — Не берут на службу таких слабеньких.
— Было обидно? — понимающе спросил он.
И попал в больную мозоль. Обидно, еще как обидно! Моя бабушка — боевой офицер, пусть в отставке. Мои тётки и дядья тоже. Мои братья и сёстры, родные и двоюродные, уехали в кадетское, кто-то уже закончил и получил офицерские погоны, служат Федерации по всей Галактике. А я, красивая, на гражданке.
— На армии Галактика гипертуннелем не свернулась, — философски заметил Шалев.
Добро так сказал. Мягко. Душу мне согрел. Чуть не расплакалась.
— Покажи.
— Что показать?
— Огонь. Можешь? Много слышал о пирокинетиках, но сам ни одного не видел.
Я пожала плечами, подняла ладонь и по пальцам заплясало рыжее пламя. Маленькое, тухленькое. Неопасное. Вот у сестры такое, что полдома спалить может враз. А у меня разве что спичку зажечь, и то не сразу.
Шалево вдруг взял меня за руку, я отдёрнулась:
— Обожжёшься!
— Я огнеупорный, — заверил он меня. — Верни огонь.
Я с большой опаской вернула. Но он не врал, мой огонь не причинил ему никакого вреда. То ли какая-то защита невидимая, то ли действительно огнеупорная модификация. А потом он вдруг притянул меня к себе, крепко и поцеловал. Я так растерялась, что забыла не то, что кричать или бить со всей дури в пах, я дышать забыла.
Его поцелуй пах хвоей, Новым годом и почему-то мандаринами, хотя о мандаринах я еще не рассказывала и их не показывала.
Потому что в жизни меня ещё никогда не целовали так.
— Ты мне нравишься, — сказал Шалев, отпуская меня.
— Полегче, всё-таки, — ляпнула я первое, что пришло в голову. — Мы всё-таки едва знакомы.
— Я тебя уже немного знаю, — необидно засмеялся он. — И ты мне нравишься.
— Пойдём отсюда, — сказала я. — Тут холодно, я замёрзла.
— Я обидел тебя? — он взял меня за руку. — Прости, я не хотел. Но я изучал вашу планету, и у вас в обычае, если девушка нравится, целовать её.
Каша у него в голове, вот что. Инопланетная.
— Не в первый же день знакомства, — сердито сказала я.
— А в какой?
Вот что ты с ним делать будешь.
— Надо гулять вместе, — сказала я. — Несколько дней. Нет, я не знаю, сколько именно. Сколько получится, чтобы узнать друг друга получше. А потом уже и целоваться.
— Странно, — сказал он. — Не понимаю.
— Это я тебя не понимаю, — вздохнула я. — Давай попробуем разобраться. Ты вот что конкретно имел в виду под «ты мне нравишься»? «Я тебя уважаю»? Или «я тебя хочу»?
— Я тебя уважаю и я тебя хочу, — тут же выдал он.
А я подумала, какой тяжёлый случай. Шалев хорошо выучил язык, но, пожалуй, вправду не до конца понимает, что несёт. И как это выглядит.
— Пойдём в тепло, — предложила я. — Зуб на зуб уже не попадает. Там разберёмся.
На самом деле, холод для пирокинетиков не страшен. Зуб на зуб у меня не попадал от нервов. Но не вдаваться же в такие подробности!
А на выходе нас ждал сюрприз.
Мы уже сняли тёплую одежду и сдали её в автоматическую гардеробную, когда я увидела спесивую рожу своего врага, распорядителя выставки. Он явно кого-то ожидал, в нетерпении шевеля пальцами. Вот увидел Шалева и просто в лужицу растёкся. Тонна почтения, ах, ты ж подхалим! Видно, крепко от моего нового знакомца зависишь, раз такой весь угодливый и слащавый. И тут гентбарец заметил меня.
Я мстительно пронаблюдала за игрой эмоций на его чудесном кукольном личике. Недоверие, изумление, злость, ярость, даже ненависть, полный набор. Шалев обернулся, хотел мне что-то сказать, но я сделала ему ручкой и поспешила смыться. Пусть они там дальше без меня разбираются.
Он мой конкурент, оказывается. Причём в высоком статусе, иначе не лебезили бы перед ним с таким усердием. Эх. Обидно.
Что-то, Поля, тебе не везёт конкретно с этой выставкой. Кучу денег спустила, а на что? Новых контрактов ноль, на текущем счёте ноль, в кредит влезать придётся, иначе первый квартал не вывезу. Здравствуй, попа, Новый год, называется. Кому-то волшебство, а кому-то проблемы.
Я долго бродила по переходам и галереям города, ни о чём не думала. Странное спокойствие снизошло на меня. Да, проект провалился, — провалился, будем реалистами, но зато я познакомилась с Шалевом и провела весь день, отвечая на его вопросы. Я чувствовала, что не скоро его забуду.
Вот так. Улетит к себе в Галактику, а я буду знать, что есть во Вселенной такой мужчина, и он не мой, и никогда моим не был. И не будет. Так я травила себе душу пессимизмом, травила, и даже не стала реагировать на звуковые сообщения. Что-то пришло на мой терминал, ну, наверное, послание от бабушки или дурацкое новогоднее видео от подруги или какая-нибудь реклама пробилась через фильтры. И пёс с ними, больно было надо.
Одним словом, ела я себя поедом, ела, да и сожрала подчистую. Психанула и поменяла обратный билет на сегодняшний вечер. Внезапно нашлось окно, я не преминула воспользоваться. Доплата не требовалась, потому что билет был того же самого класса. Ну, что ж, встречу Новый Год на орбитальной станции, всё подальше отсюда. И от Шалева…
Сюрприз настиг меня на орбитальной станции. Вызов — глазам не поверила — от моего дорого гентбарца.
Я подумала, не сбросить ли к псам, а потом всё таки приняла визит. Что-то же ему от меня понадобилось. Ни за что не стал бы сам звонить.
— Доброго вам дня, человек Полина Зимина, — а у самого аж скулы сводит, будто какую-нибудь гадость жуёт под дулом плазмогана. — Вы опаздываете на презентацию.
— Благодарю за напоминание, — показала я вежливых сорок два зуба, — но я не приду на презентацию. Выписывайте штраф.
— Вам не понравится его размер, — напомнил мне гентбарец.
— Да плевать, — ответила я. — Вы же всё сделали для того, чтобы мой проект провалился. Он и провалился. Вот я и лечу обратно домой, как вы и хотели, сейчас посадка на шаттл до Кап-яра начнётся. Так что сделайте себе новогодний подарок, наградите меня штрафом побольше. Не стесняйтесь, пожалуйста. Вам же хочется, я вижу.
— Предложите это сделать вашему заказчику, — посоветовал мне гентбарец, и отключился, подлец.
Какому заказчику? Я обалдела настолько, что какое-то время стояла в полном ступоре. Какому еще заказчику? Я открыла личную почту, и боже.
Мне предложили контракт от Бавенрао карем, а это, чтоб вы знали, крупнейший строительный концерн за пределами Федерации. И им нужен был экспериментальный образец вотпрямщаз, после его отладки — сразу сорок копий минимум. Я аж заикаться начала от неожиданности. Вот это сюрприз! Их заинтересовал мой проект, с ума сойти. Как они его разглядеть-то смогли, к Земле летали на экскурсию и оттуда рекламу увидели, что ли?! Они могли вообще-то. Если гость при деньгах, ему тут всё покажут и расскажут, в подробностях.
— Поля! — окликнули меня.
Ещё один сюрприз. Шалев собственной персоной. В белом воздушном костюме, коса, улыбается.
— Ты здесь откуда? — ничего другого в голову не пришло.
— Гиперструна от Селеналэнда на Орбитальную Капустин Яра, — отмахнулся он. — Я хотел тебя перехватить. Успеть до того, как ты сядешь в шаттл. Он идёт на поверхность двое суток, слишком долго.
— Раньше не мог сказать? — обалдевала я дальше. — Гипеструна — это же до чёртиков как дорого!
— Ты не отвечала на вызовы, — с укором сказал он. — Так как, ты подпишешь контракт?
— Дед Мороз, — бледно улыбнулась я. — На саночках.
Есть предел любому удивлению, по достижении которого оно просто лопается и перестаёт рвать душу на части. Вот, значит, кто мой внезапный благодетель. Представитель Бавенрао карем собственной персоной.
— Я же сказал, — самодовольно заявил Шалем, крепко беря меня за руку. — Если встретить Новый Год с симпатичной девушкой Полей, то весь остальной год с нею и проведёшь.
— Я хочу тебя стукнуть, — сообщила я, пытаясь подобрать наконец-то выпавшую челюсть и вернуть себя обратно в себя же. — Или поцеловать. Вот прямо не знаю даже, что выбрать, честно.
— Второе, — посоветовал он мне. — Выбирай второе.
И кем бы я была, если бы стала спорить?
Ведь если встретишь Новый Год с невероятным мужчиной Шалемом, то весь остальной год с ним и проведёшь.
Новый год, Новый год, Новый год! Со всех рекламных экранов и рупоров только про Новый год. Чему удивляться, он наступит через несколько часов. Я сняла очки и потерла уставшие глаза. Оглянулась на офис позади меня. Все ушли, усмехнулась, «только ты одна Наталья, все работаешь», пробормотала про себя. Навалилась тоска. Этот год я буду встречать одна.
Последние, годы я встречала его с мамой, но осложнения после пневмонии… и самого дорогого человека, не стало.
Друзья, подруги, все давно заимели собственные семьи, обросли спиногрызами и встречают Новый год в кругу семьи. Я же… я же без семейная. Конечно, меня зовут в гости, но быть сторонним зрителем, чужого счастья не хотелось.
Моя история банальна. Росла, училась, работала. Довольно общительная, симпатичная, но вот встретить того, который тронул бы сердце, не могу. Жду того единственного принца на белом коне. Только видимо или конь медленно скачет, или рыцарь не торопиться, а годы идут, уже тридцать на носу.
В последние годы у мамы была идея фикс выдать меня замуж. Она поднимала старые связи искала давних подружек, у которых «пропадали» взрослые сыновья, даже устраивала мне смотрины, доводя до бешенства, но… её труды пропали даром. Нормальные мужики с мамами не живут, а ненормального я и сама найти могу, только вот зачем… Для того, чтобы «было», как недавно сделала моя знакомая, а потом ныть каждый день, какая судьбинушка тяжелая досталась. Уж как ни будь сама, проживу в трехкомнатной квартире, с нормальной зарплатой.
Думаете, что меркантильная, но я всегда считала, что мужчина должен… нет, не обязательно быть богатым, но стремится к большему. А то некоторые найдут себе работу мечты, где не надо ничего делать и ни к чему стремиться, и сидят с недовольными минами, стенают, что не пробиться. Мдаа, что — то я разошлась.
С хрустом потянулась и стала собираться домой. Новогодние праздники продлятся долго, поэтому убираем все по местам. Основную работу я разгребла, так что даже после праздников не буду носиться по офису собираясь с мыслями и нервничая по пустякам.
Пробила пропуск на выходе и попрощалась с охранником Димой. Парень молодой, видный, но… молодой.
Работа была недалеко от дома, ещё один плюс в моей жизни, поэтому пешая прогулка в каждодневном рационе. Возле супермаркета вспомнила, что в холодильнике давно не то, что мышь повесилась, она потом не выдержала и ушла, демонстративно хлопнув дверью.
Обедала я всегда в офисном кафе, ужинала по пути домой в такой же кафешке. И покупала продукты редко, а раньше этим занималась мама…
Потопталась недолго возле входа в переполненный гудящий на все тональности магазин и вздохнув пошла внутрь.
Что такое магазин в преддверии Нового года… это кошмар. Ошарашенные покупками женщины, мечущиеся с припозднившимися подарками мужчины, которые словно только узнали, что сегодня Новый год. И толпы перед кассами, от которых прямо веет напряжением. Я взяла корзинку и быстро пробежалась по рядам. Магазин был мне знаком, поэтому и ассортимент, и места, где лежат нужные продукты, я знала. На кассе пришлось выстоять добрых десять минут и это была самая короткая очередь.
А потом я решила, что могу немного сократить путь и пойти дворами. Дорогу я знала иногда пользовалась, чтобы оказаться быстрее на работе.
Неожиданно после оживленной и освещенной многочисленными огнями улицы, во дворах оказалось темно и тихо. Словно в другой мир попала. По спине пробежал озноб. Чертыхнулась сама на себя, за дурацкое желание быстрой пробежки и ускорилась, рискуя сломать не только каблуки на сапожках, но и шею.
Дом был уже близко, когда я услышала жалобное мяуканье. Чуть слышное, поэтому сразу не поняла, что это за звук. Напряглась от неожиданности и чуть не свалилась, запнувшись за бордюр. Совсем рядом стояли мусорные баки, и я поняла, что звуки шли от них. Я сжала зубы, уговаривая себя, что это не мое дело и пошла дальше. Потом вдруг накатила такая злость. Да что это такое… под Новый год котенка на улицу выкинуть. Злость как — то вытеснила и страх перед темнотой и жалость к себе, я решительно повернулась к мусорке и пошарила в кармане, в поисках сотового телефона.
Как назло, пальцы заледенели, а недалеко послышались шаги. Вот никогда не думала, что такая трусиха… стала быстро искать по бакам пищащего котенка, трясясь от страха. Это как в детстве, выключишь свет и несёшься быстрей под одеяло, и кажется, что следом за тобой страшный монстр бежит. Котёнок наконец то найден, быстро сунула в карман шубы и понеслась к своему дому.
Шаги на какое — то мгновение затихли, потом словно почуяв добычу кто — то рванул прямо ко мне. Я усиленно заработала ногами, молясь чтобы не споткнуться. Нашарила в кармане ключи, с разбегу влетела в дверь, которая сегодня на удивление быстро открылась. Потом перевела дыхание и замерла. Шаги прекратились. Я быстро поднялась на третий этаж, и вошла в квартиру. Несколько минут вслушивалась в звуки дома, и не найдя посторонних, расслабилась. Вот что это скажите на милость было. Моя паранойя или на самом деле за мной кто — то бежал. Под шубой пискнул котёнок, о котором я признаться даже не вспомнила. Тут же полезла в меховой карман доставая найденыша. Тот зажмурил глазки и тихо пискнул.
— Даа бедолага натерпелся— пожалела мелкого, — сначала покормлю потом мыться, — строго сказал ему и замерла, вглядываясь в синие, как небо глазки, — это что за порода у тебя— ошарашенно спросила котенка, который на удивление быстро ожил и пытался выскользнуть из рук. Я положила его на диван в гостиной и пошла переодеваться.
Потом грела молоко, а заодно вскипятила воду на чай, чтобы успокоиться, внутренняя дрожь все не проходила.
— Вот нужно тебе это было Натка, шла бы себе, как всегда, по дороге. — Покачала головой.
Налила котенку молока в блюдце и потопала в гостиную. Мелкий естественно на месте не сидел. Забрался под стол и вылезать не собирался. А когда я его хотела достать истошно взвыл.
— Это что еще за сирена? — удивилась я, доставая царапку, на руках сразу набухли капли крови, — вот паразит, — восхитилась я, — спасаю понимаешь ли, кормить хочу, а он царапается.
Котёнок долго нюхал молоко, фыркая, а потом всё — таки голод не тётка, стал лакать. Я умиленно смотрела на это чудо, залепив царапки туалетной бумагой, лейкопластыря дома точно не было.
— Сейчас помою тебя и буду ужин готовить, — сказала скорее сама себе, но мелкий поднял голову и внимательно посмотрел, — и не смотри на меня, ты на помойке был, зараза всякая.
А потом была битва… кот оказался не просто с норовом, а бешеный, царапался и кусался, ещё и фыркал, словно его потуги могут меня напугать. Правда, когда я стала его сушит феном, успокоился и даже вроде блаженствовал.
— Вот не благодарный ты кот, а кстати, — я попыталась посмотреть у мелкого под хвостом, а ты кот и кошка. Лежавший до этого под тёплым ветерком котёнок рванул в сторону.
— Эй, — крикнула ему вдогонку, — ты демон какой — то, а не котёнок.
Мелкий забрался под стол и выходит оттуда не собирался.
— Будешь Марыська! — злорадно сказала я, — скорей всего ты кошка.
Котёнок не поддался на провокацию и продолжал сидеть под столом. Был он белого цвета, с маленьким пятнышком на ушке. Пушистый, с огромными, как монетки глазами. Красивый паразит.
— Ну и сиди там, — встала и пошла готовить еду, до нового года оставалось два часа.
С ужином решила не заморачиваться, любимая куриная грудка с картошкой, все это поливается сметаной, сдабривается приправами, посыпается сыром, и запекается в духовке, у — м — м, вкуснятина. Салат цезарь, обойдусь в этом году без оливье и нарезка. Шампанское я не любила, поэтому взяла вина, красного. Новогодний ужин, а потом спать.
До нового года все успела приготовить, накрыть стол, и привести себя в порядок. Ну и что, что одна, себе приятно тоже надо делать.
Все это время найденыш вел себя спокойно, сверкал глазами из — под стола и не высовывался.
Когда до Нового года осталось несколько минут, включила телевизор, который в последнее время выполнял лишь роль интерьера. Все — таки неистребимо в нас желание встречать новый год под звуки курантов. Кое как открыла вино, громко хлопнув пробкой. Налила в красивый фужер. Погасила свет и зажгла свечу, осмотрела новогоднюю красоту и вздохнула.
Наконец президент перестал рассказывать сказки и куранты, как незыблемый символ Нового года пробили один раз. Я подняла фужер, чтобы пожелать себе хорошего Нового года, когда вдруг возле двери на балкон словно с потолка, что — то громко свалилось. Вместе с этим упало мое сердце, куда — то в ноги, потому что я быстро ломанулась на кухню за спасительной сковородой. Вот всегда у меня так. Тело уже действует, а мозги ещё в кучу не собрались. Только когда я схватила сковороду, новую, тяжелую, в рекламе сказала из камня, спросила себя, а в своём ли я уме. Третий этаж, закрытая дверь, может быть у меня галлюцинации. Потом я решительно зажала в одной руке сковороду, в другую взяла скалку и потопала в гостиную, крадучись.
В гостиной было тихо, лишь куранты били последние секунды. Подивилась, вот что с людьми страх делает. Я наверно все рекорды Гиннеса по скорости побила.
Свеча, все также стояла в ажурном подсвечнике, телевизор разразился звуками фейерверка, а тёмная куча возле двери на балкон никуда не делась. Мне даже показалось, что она шевелиться.
Зазвонил телефон, который лежал на столе, при этом он вибрировал и пытался сбежать на пол, словно чувствовал, что ему хана. Потому что куча вдруг выпрямилась в человеческую рост, от нее ярким росчерком полыхнула синяя молния и телефон приказал долго жить, оставаясь лежать на столе сверкающим ошметком. Едко завоняло паленой пластмассой, а у меня словно пружинка развернулась. Я лихо подскочила к непонятной тёмной фигуре и приложила сверху сковородой, при этом пришлось даже подпрыгнуть. А в голове крутиться мысль, что даже полицию не вызовешь, телефон то тютю. Фигура застонала и стала валиться на пол, а прямо под ноги с громким мявком выпрыгнул котёнок, еле успела задержать руку, чтобы не приложить ещё и его. Перебирала в голове соседей, которых можно позвать на помощь, выходило что некого.
Стало тоскливо и страшно. Котёнок не переставал орать и вроде бы даже на меня. Я на дрожащих ногах пошла к включателю, и гостиная озарилась слепящим светом. От дыма хотелось кашлять, но было страшно подавать громкие звуки. В телевизоре все ещё фейерверки, а мне показалось прошло пару часов.
На вид это был мужчина, довольно крупный, одет в какую — то хламиду, толи плащ, то ли рясу, как у священников. Я метнулась в комнату перевернула тело на спину и стала деловито заматывать фигуру в скотч. Где — то видела по телевизору, что выбраться из таких силков не просто. Потом я ужаснулась, а если он опять чем ни будь странным стрельнет, поэтому принялась накручивать скотч ещё быстрее. Котёнок, который к этому моменту успокоился, сидел рядом и смотрел на меня с видом вселенского горя, ну это мне так показалось.
Потом я выпила целый фужер вина и все это заела салатиком. С алкоголем если честно не в ладах, быстро пьянею, но тут сам случай велел. Руки тряслись, в голове тараканы все разбежались, потому что страшно, и что делать не знаю.
У соседей сверху знатно бухнуло, люстра затряслась, петарды они что ли в квартире пускают. Вот позови таких на помощь. Я подумала и наложила ещё салатика. Потом вдруг мне стало не так страшно, и я решила посмотреть кого же случай занес в мой дом. Надо сказать, мужчина был молодой, даже красивый. Все, как мне нравиться, темноволосый, высокий, сильный, э — э — э, а лежит, это он просто от неожиданности. Остается вопрос, как он залез на третий этаж и прошел сквозь закрытые двери. Котёнок сидел сверху на моем пленнике и наблюдал за мной.
— Да не буду я больше его по голове бить, — сказала, смотря в синие глаза, — а нечего по чужим квартирам ходить. Сейчас вообще полицию вызову.
Пленник застонал и попытался повернуться. Я отпрыгнула от него и опять схватилась за сковороду. Она уже показала себя как лучшее оружие, не зря в магазине хвалили, что для всего пригодится.
Мужчина наконец — то открыл глаза, и я увидела, что и глаза такие как мне нравятся, зеленые. Пока я на него пялилась взгляд пленника принял осмысленное выражение, и он попытался встать. Но… интернет не врал, скотч простым движением не скинуть. А накрутила я его много.
Мужчина пробормотал какую — то абракадабру и скотч… вдруг странно зашелестел и принялся спадать с пленника сам… как так — то?! Я пошла на пришельца замахиваясь сковородкой, но тут под ноги кинулся котёнок, я споткнулась и упала прямо на пленника, громыхая сковородой, которая больно ударила меня и отскочила на пол. Попыталась слезть с мужчины, но не тут — то было, этот гад схватил меня в охапку и не отпускал. Руки у него уже были свободны и скотч сейчас шебуршал в районе ног.
Я понимала всю абсурдность ситуации. Наверное, сошла с ума и уже разделяю одну жилплощадь с Наполеоном, или Кутузовым, кого там в сумасшедших домах больше. Ведь все что сейчас происходит в нормальном мире не может происходить.
— Перестань нападать, женщина, — услышала хриплый голос прямо возле уха.
Я замерла, а потом с еще большей силой стала вырываться, при этом больно заехала головой мужчине по подбородку.
— Если ты пообещаешь не нападать мы быстро уйдем.
Я сжала зубы, потом все — таки прошипела:
— Хорошо, — а что ещё оставалось делать, он сильнее меня, тем более владеет какой — то силой.
Господи, это все происходит не со мной! Одно дело, когда ты читаешь что — то такое, и своем другое, когда это происходит с тобой.
Мужчина ослабил хватку, а потом я поняла, что скотч каким — то волшебным образом перекочевал на меня и уже сковал ноги. Попыталась вырваться…
— Я же сказал мы уйдем и не причиним вреда, но ты пока побудешь связанной.
Одним слитным движением он поднялся и подхватил меня, придвинул ногой стул посадил уже наполовину замурованное тело в скотче. Я так была ошарашена, что не кричала. Сердце билось где — то в горле и казалось, что еще немного и задохнусь.
Мужчина хлопнул в ладоши из — за чего в комнате посветлело за счет нескольких шаровых молний, которые кружили хороводы под потолком. Потом хлопнул ещё раз и дым, который все ещё ходил по комнате удушливой волной исчез. Я перевела взгляд на захватчика.
Как и думала мужчина был высок, красив, а еще зол. Губы крепко сжаты в тонкую линию, зеленые глаза только что искрами не сыплют, оглядывая комнату.
— И куда ты подевался паршивец?! — громогласно завопил он.
Я вздрогнула и хотела сказать, чтоб так не орал, но скотч добрался до моего лица и замотал мне рот. Оставив открытыми лишь верхнюю часть лица. Хоть дышать можно.
Когда первый испуг прошел я смогла нормально мыслить, мужчина уже держал на вытянутой руке котенка и что — то выговаривал ему в мордочку. Где — то внутри поднялась тревога за мелкого, что ему котёнок сделал.
— Амир, ты будешь наказан, — услышала под конец вердикт пришельца, — и не мной, — злорадно дополнил мужчина, — а своим отцом.
Котёнок словно стал ещё меньше, а этот изверг как — то странно взмахнул рукой с котенком, словно встряхивал его и после слепящей вспышки на моем полу сидел уже не котёнок, а мальчишка, лет десяти, двенадцати. Худенький, вихрастый, с большущими синими глазами.
Наверно мои глаза, никогда не станут меньше, я даже дышать перестала, от такого чуда. Все — таки сошла с ума, констатирую потихоньку свое состояние. Дочиталась ты Натка фэнтези, теперь всю жизнь маги будут мерещится.
— Где кольцо? — зло спросил мальчишку маг, — где это тварье кольцо. Ты понимаешь, что такой артефакт лучше всего никогда не доставать из хранилищ. Да ты пол Альтайра всполошил своим поступком. Несколько стран из — за тебя паразита в состоянии бойкота и на грани войны. Где кольцо? — опять крикнул мужчина.
А мне стало жалко мальчишку… пока он не поднял на меня свои нереальные глаза и не указал на меня пальцем. Зеленые сверкающие яростью глаза переметнулись, от чего я наверно сразу поседела.
Ну не привыкла, чтобы смотрели с такой злостью. Мужчина взмахнул рукой и скотч послушно зашуршал опять, только уже разматывая мой кокон. А мне если честно хотелось схватить обратно прозрачную ленту и кутаться назад.
— Нет у меня кольца, — слабо пискнула, — не брала я никакого кольца, да вообще вас первый раз в жизни вижу и еще сто лет не видела бы.
А сама поглядываю на спасительную сковороду, которая сиротливо лежала на полу, где упала.
— Даже не думай, — сказал маг, проследив за моим взглядом и уставился на мои руки, которые я попыталась спрятать за спину. Ноги этот плохой человек мне не распутывал.
Я уничижительно посмотрела на мальчишку.
— И чего вы ко мне прицепились, а, — чуть не плача спросила я, — идите в другом месте разборки устраивайте.
Я, конечно, понимала, что все это лишнее сотрясание воздуха, но попытаться разжалобить тоже не лишнее
— А не надо было этого засранца в свой дом тащить, — ехидно сказал маг, а пока потерпишь. Недолго… — добавил он, оценивающе разглядывая меня, — магию чуть подкоплю на портал и уйдем.
Мужчина посмотрел на сжавшегося в комок мальчишку.
— И где кольцо последний раз спрашиваю?
— Да на ней кольцо, — впервые услышала голос бывшего котенка. Не думала, что возможно разозлить этого недовольного мага больше, но это случилось. Мне показалось что он чуть не задохнулся от злости и навис над ребёнком, как дракон над котенком. Потом видимо поняв, что своим видом он не слишком то пацана пугает, опять прошептал какую — то абракадабру, от чего на среднем пальце левой руки у меня стало проявляться кольцо. Самое, казалось бы, простое колечко, похожее на полоску белого метала. С каждым штрихом появления кольца мужчина бледнел и когда оно проявилось полностью с грохотом сел на стул, чуть не промахнувшись.
— Ты как его активировал? — потерянно спросил он.
— Это не я, — сразу отмахался котёнок, — это само вышло, я её поцарапал, когда она… ну она полезла ко мне, я поцарапал, кровь попала на кольцо.
Внимательно посмотрела на руку, да прямо возле кольца виднелась розовая царапина. Покрутила кольцо попыталась его снять, но не тут — то было. Железка нагло сверкнула и еще сильнее обхватило палец.
— Будем рубить? — спросил мальчишка, а у меня слов не стало, а во рту пересохло от страха, вот спасай после этого котят.
Единственный раз захотела в жизни хороший поступок совершить и вот тебе. Не зря есть пословица, не делай добра, не будет зла. Эх.
— Бесполезно, — схватившись за голову сказал маг, потом резко выдохнул и в меня полетел самый настоящий маленький фаербол. Я взвизгнула, скрещивая руки в защитном жесте, а сконцентрированный огонь, не долетая до меня несколько десятков сантиметров потух, будто его не было.
— Защита, — сказал маг.
Я приободрилась чтобы суметь вякнуть:
— Ну вы и гады, из — за какого — то кольца, человеку пальцы рубить и огнём в него кидаться… так вам и надо!
— Чтобы ты понимала женщина, — рыкнул маг, — из — за этого кольца полмира готовы глотки друг другу рвать.
— Что ты просил у него? — уже обращаясь к котенку спросил маг.
Мальчишка встал и скрылся за моей спиной, это не предвещало ничего хорошего.
— Я очень хотел, чтобы ты оставил меня в покое, — сказал мальчишка из — за моей спины.
— И… — сжав губы спросил маг.
— Я пожелал, чтобы у тебя появились свои дети, которых ты будешь мучить своей учебой вместо меня, — немного погодя все — таки выдавил из себя мальчишка, — а так как дети родятся только от истинной пары…
Казалось, маг не слышал, что ему говорит котёнок, его глаза, суженные от злости, постепенно расширялись, а взгляд поднимался к моему лицу.
— Ты хочешь сказать, что… что вот это, — маг запнулся, — она моя пара?! — почти вскрикнул взрыкнул он, от чего по телу пробежались мурашки и уши чуть не заложило. Мальчишка за спиной благоразумно молчал. Мы тихо сидели несколько минут.
— Твое желание не сбылось Амир, она не моя истинная.
— Кольцо не может ошибиться, — вякнул из — за спины котёнок, — это она.
— Ну вот еще, — уже не выдержала я, — с какого перепуга вы тут меня обсуждаете, при мне же.
Я посмотрела на кольцо и вдруг поняла, если оно меня защищает, то чего, собственно, я боюсь. Я хмыкнула и стала расширять скотч чтобы снять его с ног.
— Ты что делаешь? — обиделся маг, словно я его цветы любимые срываю.
— А разве не видно, — ехидно усмехнулась, — освобождаюсь от плена.
Мужчина надо сказать несколько минут разглядывал меня словно, только увидел, потом пропел свою кадабру и скотч слез сам.
— А вы не усердствуйте господин маг, — довольно официальным холодным тоном сказала я, — собирайте побыстрей свою магию и топайте отсюда подобру — поздорову.
— Ты не наглей женщина, — грозно сведя брови сказал маг.
— А что, собственно, вы мне можете сделать? — наглела я.
Обозрела приготовленный к новому году стол и вспомнила что забыла про запеканку. Салат и нарезка все ещё стояли поэтому взяла пальцами уже остывший комок пластика, бывший телефоном и потащила на кухню.
Вот интересно, думала про себя, а если я сейчас вернусь в гостиную, а там никого. И все мне привиделось, потом взглянула на сломанный телефон, вздохнула, размечталась ты Натка. Немного постояла на кухне слушая объяснения мальчишки и недовольное бурчание мага. Потом решила дорезать сыра с колбаской, и овощей с фруктами. Не думаю, что эти двое будут на меня жующую просто смотреть. Вот что за Новый год, у всех нормально, весело, у меня сплошное эпическое попадалово.
И как будто мне было мало, раздался противный звонок в дверь, все не удосуживаюсь его поменять. Я замерла, а потом кинулась в гостиную, потому что маги народ нервный, если судить по моему телефону, дверь может следующего звонка не пережить. Как угадала мужчина уже крался на выход в коридор.
— Куда, — шикнула на него, от чего его глаза сверкнули негодованием.
Котёнок, который Амир тоже вылез с любопытством смотря на нас.
— Натка! — раздалось за дверью противно зазывный голос подруги Ольки, — я знаю, что ты дома, у тебя свет в окнах горит, Наткаааа….
К звонку и завыванием добавился стук в дверь. Маг оторопело смотрел на меня словно ожидая команды все крушить, я же прижала указательный палец к губам и шикнула опять. Олька не унималась. Успокаивающие слова её мужа, который старался смягчить гнев подруги не помогал.
— Натка, если ты не открываешь вызываю участкового.
Я тяжело выдохнула, она может. Вспомнить хотя бы недавний случай. Я тогда рассталась с парнем, с которым у нас всё шло к свадьбе, но что — то не задалось. Олька сказала, что придет ко мне успокаивать. Когда я поняла, что от слезных посиделок не отвертеться потопала в магазин за едой. Меня не было буквально около сорока минут. Открываю я значит дверь лифта, а тут Олька вся в слезах что — то участковому рассказывает, а в замке ковыряется сосед снизу, слесарь.
Я застыла с широко открытыми глазами, а Олька не растерялась и закатила мне такую истерику. На звонки не отвечаю, за дверью явно слышится музыка и голос у меня в последний раз был подозрительным. В общем мне пришлось ставить новый замок, платить слесарю за вызов, хоть он жил в нашем подъезде и успокаивать подругу. Я прислушалась к воплям за дверью. Она явно под шафе, а в таком состоянии её даже муж не уговорит.
— Надо открывать, — горестно сказала я магу и котенку, — она не уйдет.
— Что она говорит, — все также шепотом спросил мужчина, я замерла, хотела сказать, что он сам слышит, потом покосилась на него.
— Ты не понимаешь?
— Нет конечно, — возмутился маг.
— Тогда как же мы с тобой говорим? — громким шепотом спросила я. Олька, которая подслушивала под дверью, сказала своему мужу:
— А вдруг её держат в заложниках?! — я поразилась воображению подруги и её интуиции, впредь буду прислушиваться даже к самым невообразимым глупостям.
— Это моя подруга, — объяснила магу, — ты сломал средство, которым мы с не общались на расстоянии, она переживает что не смогла до меня дозвонится, если не откроем вызовет, — я замерла думая, как лучше объяснить иномирцу, — вот, стражу вызовет. А вы без документов нелегалы.
Маг поморщился от звонка.
— Открывай, — согласился он, — скажешь, что родственники из другой страны приехали.
— Нее, — я с сомнением посмотрела на него, — не поверит, она знает, что у меня нет родственников, заподозрит и все равно вызовет стражу. Кстати, она сейчас думает, что меня взяли в заложники. Может вы сейчас откроете свой портал и мирно отсюда уберётесь.
— Я без кольца не уйду.
— Что тут думать, — вдруг влез в разговор мальчишка, — скажите правду.
Мы с магом уставились на котенка в непонимании.
— Ты жених, она невеста, я племянник, что выдумывать то, — объяснил он нам, как несмышленышам.
— Я не его невеста.
— Она мне не невеста, — в один голос с магом крикнули и сразу прикрыли рты руками. За дверью все затихло, а мужской голос сказал:
— Заинька может не надо полицию.
— Черт, — вскрикнула я, и уже громче, — Олька сейчас открою.
— Это точно ты, — спросила подруга, я возвела глаза к потолку.
— Что стоишь, — посмотрела на непонимающего мага, — убирай свою магию. Указала на светящиеся шарики под потолком и включила свет. Пока маг убирал свои шарики, я собралась с духом и открыла дверь.
— Натка, — всхлипнула Олька и повисла на мне, я сделала большие глаза и посмотрела на ее мужа, тот развел руки в сторону. Понятно.
— Ты не отвечала на звонки, и дверь не открывала, что происходит?
— Я тебе все объясню, ты успокойся я не одна.
Гости разделись и потопали в гостиную. Маг и котёнок сидели на диване как примерные люди, улыбались. Мне даже показалось что у них волосы расчесаны, а балахон маг снял, представ в вполне нормальной одежде.
— Вот, — указала на попаданцев, — гости у меня, — и телефон сгорел, — добавила невпопад.
Олька оглядела моих гостей и повернулась ко мне с немым вопросом на лице.
— Ах, — вскрикнула я, — забыла представить…
Я сама усиленно вспоминала имя мага и поняла, что я его не знаю. Котёнок Амир, так его маг называл, а вот он сам… я замялась.
— Это Амир, — указала на мальчишку, — а это мой жених… Дамир, — выдохнула я, немного изменив имя мальчишки.
Гости разглядывали друг друга и в воздухе явно витала напряженность.
— Они не говорят на русском, — сказал Ольке.
— Да, — ревниво спросила подруга, — и когда ты собиралась мне о нем рассказать.
— Олька, сразу после нового года, честно, — я невинно похлопала ресницами, потом словно спохватилась, ну что же мы, проходите садитесь, новый год же надо отметить.
У соседей опять что — то громко бахнуло. Олька поморщилась:
— Опять буянят?
— Ну, неугомонные, — потом вернулась к столу, хорошо успела поставить нарезку и фрукты, а то он смотрелся бы совсем, бедно. Олька же, оглядев мою скатерть самобранку победоносно посмотрела на своего мужа:
— Вот что и следовало ожидать, — показала пальцем на стол, я поняла, что там стоит один бокал с вином и подумала, что наша тайна раскрыта, но все оказалось в другом.
— Мама сразу сказала, что у тебя шаром покати будет, Миша, — скомандовала мужу подруга, — неси.
Мужчина с готовностью пошел к двери, возле которой стоял приличного размера пакет.
— Что происходит? — не выдержал маг Дамир.
— Я не знаю твоего имени, — ответила мужчине, — и сейчас будем праздновать, у нас сегодня праздник.
— Меня Анжей зовут, — сказал маг.
— Поздно, я сказала, что ты Дамир.
— Ты когда успела выучить язык, — поразилась подруга, а я прикусила свой язык.
— Он легкий, я еще плохо говорю.
— Мне так не показалось, — подруга опять подозрительно посмотрела на меня.
Вот к черту бы ее увлечение детективами и триллерами. Они развивают в ней маниакальную подозрительность. Миша поставил на раздвинутый стол пакет и стал доставать из него всевозможные контейнеры с едой, я потащилась на кухню за тарелками. Когда все было разложено и поставлены дополнительные приборы, Олька оглядела нашу компанию и подняла бокал с вином:
— Ну, за Новый год, пусть в этом году у всех сбудутся все желания.
Я показала глазами на бокал магу и тот тоже поднял свой.
— Скажи ему, что ты сокровище, и, если он тебя обидит будет иметь дело со мной. Такой верной и прекрасной жены ему больше нигде не найти! — повернулась ко мне подруга, я кивнула.
— Чего она на меня так смотрит? — спросил Анжей.
— Она тост говорит, после этого надо будет выпить напиток.
— А мне, — спросил котёнок посмотрев на меня своими глазками, я тряхнула головой, больше не попадусь на его очарование.
— Это напиток для взрослых, — подала ему стакан с соком, — вот пей.
— Знаешь ты говоришь так, словно всю жизнь на этом языке разговариваешь, — сказала Олька, — на испанский похож, так откуда он.
— Олька все потом… — прервала подругу, — давай за твой тост лучше выпьем, — и быстро глотнула терпкого вина, когда же этот новый год кончится.
Анжей увидев, что я выпила тоже хлебнул из бокала, потом не отрываясь выхлыстал все.
Он не из этих? — подруга стукнула пальцами по горлу, я поморщилась.
— Нет, — покачала головой наблюдая за магом, он сначало покраснел, потом побледнел, а потом словно засветился.
Я чуть не закашлялась, надеюсь никто на это не обратил внимание.
— Вы закусывайте, — сказала магу Олька, — ну а теперь если вы у нас невеста и жених, и все так неожиданно, то горько!
— Мы ещё не решили когда свадьба, — отпиралась я, но подруга не сдавалась.
— Горько! Горько!
— Олька, это неприлично у них нет таких традиций.
— А у нас есть, так что горько!
— Горько! — поддержал под моим недовольным взглядом жену Миша.
— Что она кричит, — не выдержал маг.
— Требует чтобы мы целовались
— Это еще зачем? — удивился Анжей.
— Считает что мы ее обманываем, когда там ваша магия наберется, — недовольно спросила мага, а сама приторно улыбалась, чтобы сбить подругу с толку.
— Не скоро, мир у вас далекий, много сил ушло.
— Да поцелуйтесь вы уже, — буркнул котёнок, — она противно кричит.
— Тебя вообще не спрашиают, — сказала котенку, — сам всю кашу заварил, учился бы нормально.
— Вот я тоже так думаю, — согласился Анджей и замер разглядывая меня, словно только что увидел, — давай целоваться, она ведь не замолчит.
Я покачала головой и решительно встала со стула. Сидели мы с магом рядом, поэтому долго идти не пришлось, а то наверно моя решимость точно бы улетучилась. Анжей тоже встал и немного пригнулся, он был выше на голову. Осторожно притянул за плечи и поцеловал… это было волшебно.
Еще никогда не целовалась так, что из головы повылетали все мысли, а ноги становились ватными. Тело плавилось, а руки сами вцепились в мужчину покрепче. Когда я пришла в себя, Олька смотрела на меня блестящими от слез глазами:
— Ну наконец — то я вижу что ты влюбилась подруга, — улыбнулась она, — надеюсь ты её не обидишь, — уже сказал магу.
— Что она опять говорит, — немного охрипшим голосом спросил Анжей, а у меня волна мурашек по телу от его голоса.
Мужчина на меня не смотрел и мне вдруг стало обидно. Вот появился в моей жизни, как мимолетный лучик, сверкнул и уйдет, а я страдай. Ведь он мне сразу понравился, хоть и страшно было, от непонятностей.
Олька видимо после нашего поцелуя поностью успокоилась, уж незнаю что она там увидела, но сразу засобиралась и вызвав такси, за которое отдали приличную сумму, укатили восвояси.
— Держись его, — шепнула мне на ушко подруга, очень харизматичный мужчина, раз ты из — за него даже язык выучила, значит он точно тебя тронул.
Я тяжело вздохнула и стала ковырять салат оливье, все равно на мой стол в новый год пробрался. Котёнок смотрел телевизор, который показывал новогодние выступления певцов. Маг с апетитом поедал запеченую курицу. Я старалась на него не смотреть, было неловко.
И тут в нашу идилию вмешались звуки соседей сверху. За окном упало что — то черное, я замерла, потом услышала характерный звуки разбитой техники успокоилась. Не помню уже какой по счету телевизор вылетает.
Жили там молодожены, и активно притирались в семейной жизни. Все соседи были в курсе. Бабульку из квартиры напротив забрали родственники, соседи рядом уехали встречать Новый год в теплые страны. Соседей с верхних этажей я не знала, кроме парочки надо мной. Познакомились когда они меня залили. Анжей с котенком переглянулись.
— Это постоянное явления, ругаются муж с женой лучше не влазить, потом ещё виноватой оставят, как уже было, — махнула рукой.
Дверь в квартиру резко открылась и я поняла, что не закрыла за друзьями, хотелось побиться головой об стол. В гостинную залетела соседка сверху и не говоря ни слова затихарилась в спальню. Мы замерли не зная, что делать. Я понимала, что будет жопа, а гости из другого мира просто ждали мою реакцию. Тут же послышался громкий ор соседа:
— Милка стерва, я тебя найду!
Милка правда была стерва, вот какого она у меня спряталась, как знала, что дверь открыта. Соседка была та ещё гуляка, и пока муж был на работе могла спокойно кувыркаться с любовником.
Один раз на мой балкон залазил мужик без трусов, это было бы смешно если бы не было страшно, когда к тебе в дверь ломяться с топором. Дверь мне конечно поменяли, но нервные клетки до сих пор востаанавливаются.
Я ломанулась к двери, чтобы закрыть её на замок, но не успела, сосед стоял на пороге и в его осоловелых глазах не было ни грамма мыслей. В руках он держал петарду и целился не понятно куда.
Потом этот индивид собрал в кучку свои глаза и увидел мага которого черт принес в коридор.
— А вот и любовничек, че тварь, думала спрятаться?!
Анжей ничего не понимал, и когда сосед дернул за пуск в петарде, тоже не понял. Я вскрикнула и кинулась наперерез шипевшему снаряду, прикрывая собой Анжея. Как всегда мое тело уже все само решило, а мозг запоздало успокоил, меня же кольцо защитит, ведь защитит же…
Все произошло в доли секунды. Раздался громкий бух, искры по всему коридору, оглушённые мы и визг со стороны моей спальни.
— Ты с ума сошла, — крикнул мне маг и хорошо встряхнул за плечи, — я, должен защищать тебя, зачем?
— Ну так, кольцо же, — чуть не плача сказала я.
Анжей резко подошел к крутившему вторую петарду соседу, вот неугомонный, тихонько стукнул того в скулу. Сосед пролетел полметра и упал, выронив петарду. Из гостинной вылетела соседка которая все это увидела:
— Толя! — истерично взвыла, мужик приподнялся, — Толя с тобой все хорошо, — не унималась истеричка, — я люблю только тебя, ты у меня один, любимый мой.
Толя надо сказать был в ошарашенном состоянии и лишь мычал.
— Я на вас в суд подам! — выкрикнула соседка и кашляя от дыма потащила своего любимого домой.
— Нормально, — выдохнула я и быстро закрыла дверь на ключ, — чуть не прибили и ещё в суд подадут. Спасибо, — сказала все ещё стоящему рядом Анжею.
— За что? — спросил он внимательно меня разглядывая, наверно вся в копоти и пыли, подумала про себя.
— Что вырубил этого ненормального.
— Пустяки, — улыбнулся маг и на его щеках мелькнули ямочки, я замерла, стараясь хорошо рассмотреть Анжея и запомнить. Это будет самый запоминающейся Новый год в моей жизни. Непонятное кольцо Всевластья, из — за которого в другом мире собрались воевать, котёнок… маг, который запал в сердце. Я вздохнула и не заметила, как подошел Анжей. Он был очень близко, его дыхание легко касалось макушки и шевелило торчащие из прически волоски.
— Очень странное чувство, — сказал он тихо, — когда тебя прикрывает своим телом красивая девушка.
Я подняла лицо, чтобы понять, не издевается ли он. Но Анжей улыбался и в тот же миг опять поцеловал. И снова, жар по телу, желание большего и сладость его губ, от которых не хотелось отрываться.
— Я сейчас блевану, — раздался рядом голос котенка.
— Амир! — рявкнул на него маг, прерывая поцелуй.
— Давайте заканчивать ваши сюси — пуси, — закривлялся мальчишка, если ещё папа сюда пожалует, нам всем несдобровать.
Маг заметно напрягся, посмотрел на мою руку, где все ещё блестело кольцо.
— Попытайся его снять, — попросил он.
Я помолчала, в голове мелькнула идея, решительно направилась к шкафу, где у меня лежали нитки с иголками, протерла одну медицинским спиртом и собравшись с духом, хорошо уколола кожу возле кольца. Кровь выступила нехотя. Рубиновая капля медленно набухла и скатилась на кольцо, то демонстративно сверкнуло, а потом под действие тяготения слетело с моего пальца на пол, громко звеня. Мне даже показалось что с обидой.
— А что так можно было? — удивленно спросил мальчишка.
— Думаю, здесь сыграло желание. Натки, — сказал Анжей.
— Наталья, — перебила его, — Наткой меня зовет только Олька, это у нас с детства, Натка, Олька.
— Я буду звать Ната, — улыбнулся маг.
— Ну назови последний раз, — улыбнулась в ответ, понимая, что выгляжу жалко. И почему он из другого мира? Это несправедливо… только встретить и сразу потерять. Котёнок забегал по залу подпрыгивая.
— Домой, домой, мне не нравиться этот мир, энергии нет, как пустышка себя чувствую.
— На твоем месте я бы не радовался, оборвал визги мальчишка Анжей, — наказание никто не отменял.
Он подошел поближе к Амиру и в последний раз улыбнулся мне.
— Досвидание Ната…
— Прощай, — сказала тускло в ответ, но маги уже ушли.
Я бессильно упала на диван и разрыдалась. Вот зачем я сняла кольцо. Но с другой стороны, смысл здесь их задерживать…
Прорыдав еще несколько минут, я собрала себя по кусочкам и стала убирать квартиру. Потом мылась, долго разглядывала себя в зеркало, понимая, что не красавица и наврядли запала в сердце мага. Потом ворочалась, злясь, что не могу уснуть и все время вспоминаю зеленые глаза.
Прошли праздники. Незнаю, как дожила до конца безконечного одиночества. На работу неслась так, словно изнемогающий путник к оазису. Хотелось окунуться в работу с головой и ничего не вспоминать.
Домой шла по дороге, зареклась ходить окольными путями. Посмотрела на темные окна квартиры, тяжело вздохнула.
Кушать не хотелось, мне казалось, что я даже похудела, не было аппетита. Тут в гостинной послышался шум, я замерла. Сразу стало жарко. Еще не до конца доверяя слуху, ухватила скоородку и потопала в комнату.
На диване сидел Амир. Котёнок был взъерошен и зол. Увидел меня и вызывающе посмотрел синими глазищами.
— Ты чего приперся, — не выдержала я.
— Забери его, — выдавил из себя мальчишка, — он не кому не дает жить. Ходит недовольный, поджаривает молнией за малейший проступок.
— Так не совершай проступки, — хмыкнула я, улыбнувшись.
Было приятно знать, что не одной мне плохо.
— Ну ты же его пара, — вскричал мальчишка, — неужели не чувствуешь как вам плохо друг без друга.
Я замерла, не понимая, что только что сказал Амир.
— Не думаю, что Анжею плохо без меня, — тихо выговорила.
— Он выгнал свою фаворитку, не ходит на охоту…
Я замерла при слове фаворитка, сердце сжалось, а что я хотела, не монах же он.
— Он взрослый человек, и если ему плохо, мог бы прийти, — с обидой сказала мальчишке, — и вообще с тобой одни проблемы Амир, уходи.
— Вы взрослые всегда столько себе проблем находите. Вам кольцо сказало, что вы пара, что ещё надо то.
Котёнок поднял на меня свои невероятные глаза и жалостливо хлюпнул носом.
— Ну смотри, — погрозился он мне, — останешься навсегда одна, после пары никто не нужен, вот.
И изчез в спышке света. Я всплесула руками, эти маги меня с ума сведут.
Тут снова вспышка света, а я еще злая, подумала, что вернулся Амир:
— Вали назад, достали тут шастать.
Анжей застыл неверяще смотря на меня.
— Я хотел спросить, не было ли у тебя Амира? — сухо сказал он.
— Думаю ты понял по моему состоянию, что он только что был, — стараясь смягчить свои слова сказала я.
Маг смягчился, глаза блеснули, посмотрел так, что сердце забилось пойманой птичкой. Никогда ни один мучина не смотрел на меня так. Это было возбуждающе и страшно… а вдруг это все ошибка, вдруг мне все это кажется.
Ната, — не выдержал молчания Анжей и словно противясь самому себе, подошел ко мне вплотную, глубоко вдыхая.
— Я соскучился, — вдруг сказал он.
— Почему не приходил? — тут же спросила я.
— Я боялся, — хмыкнул он, и нагнулся к моим губам.
— Чего, — прошептала я, завороженно разглядывая зеленые блестки в его глазах.
— Что не смогу уйти, — со вздохом ответил Анжей и поцеловал. Нежно, трепетно, словно неверя, что делает это. Потом со стоном впился в губы, сдаваясь, страстно, жадно, прижимая к жесткому телу.
— Я ужасный собственник, — сказал он мне потом.
— Я свое никому не отдам, — сказала в ответ.
— Я люблю тебя, — тревожно посмотрел в глаза.
— Я тебя тоже, — улыбнулась в ответ.
— Ну наконец — то! — хлопнул в ладоши котёнок, выходя из невидимости, мы вздрогнули.
— Амир! — закричали в унисон с любимым, но мальчишка уже изчез, осыпая сверкающими брызгами иномирного портала.
— Я ему этого никогда не скажу, — обнимая меня сказал Анжей, — но всегда буду благодарен. За то, что украл один из сильнейших артефактов моего мира и подарил мне тебя!
Имение князя Джозефа Брайна Георга Сент-Вист ле Бэстист де ля Валль Ино, одного из старейших драконов Диорании.
Белоснежное имение в этом году словно плавало в снежных волнах. Снег валил, не переставая, засыпая всё вокруг непроходимыми сугробами. В преддверии Нового года у старого вояки гостил его внук — маленький Тони, которого дед искренне и нежно любил. Мальчика должны были забрать родители, но снег спутал все планы.
Огромная наряженная ёлка сверкала огоньками в углу просторного зала. В камине весело трещал огонь, кидая по потолку и стенам причудливые блики. На полу лежал пушистый ковёр, скрадывающий шаги. В зале пахло конфетами, еловыми ветками и экзотическими фруктами. Возле камина стояли мягкие кресла, в которые так и хотелось присесть, вытянуть ноги и послушать о чём-нибудь сказочном. Ведь в Новогоднюю ночь должны сбываться даже тайные мечты. Над камином висело большое полотно, на котором огромный серебристый дракон парил над городом, а на его спине сидела хрупкая светловолосая девушка.
В одном из кресел расположился седоволосый князь с трёхлетним внуком на коленях. Маленький светловолосый мальчик с огромными голубыми глазами был готов к встрече с чудесами.
— Дед, ты обещал сказку, — дёрнул он задумавшегося на минуту князя.
— Ну… раз обещал… — взгляд мужчины скользил по залу, пытаясь найти какую-нибудь зацепку для начала истории. Неожиданно в поле зрения попала картина, и улыбка скользнула по губам. Он знал, про что поведает внуку.
— Готов слушать старинную быль про нашего славного предка — Серебряного дракона рода Валль-Ино?
— Да-да-да! — захлопал в ладоши малыш.
— Ну тогда вперёд, — улыбнулся дед, прижимая к себе мальчика. — Это случилось давным-давно. Когда-то в давние времена на одном постоялом дворе жила и работала хрупкая девушка, всё богатство которой заключалось в её чистой душе и храбром сердце. И вот однажды перед Новым годом…
— Ланка! — понёсся по дому вопль мадам Кантрель, хозяйки постоялого двора, — где тебя носит, несносная девчонка?
— Всё, Мыша, я побежала, — Лана стряхнула последние крошки с ладони мелкому серому зверьку и выпрямилась. — А то сейчас мадам озвереет, и кто знает, что придёт ей в голову?
Девушка поднялась с колен, одёрнула платье, низко опустив голову, выбралась из-под лестницы и поспешила к высокой статной женщине, стоящей посреди зала постоялого двора.
— Опять сидела между вёдер? — брезгливо фыркнула та, осматривая сгорбленную фигурку. — У тебя что, дел мало? Дрова уже натаскала?
— Да, мадам Кантрель, — не поднимая глаз, пробормотала Лана. Она давно научилась прятать свой взгляд, в котором нет-нет, да мелькнёт что-то гордое и несломленное, отчего хозяйка начинала злиться, обзывая её голодранкой.
— Воды на кухню?
— Принесла.
— Ещё скажи, что полы в трёх пустующих комнатах помыла?
— И полы помыла, — девушка говорила тихо, мечтая, чтобы женщина оставила её в покое хотя бы на полдня. Тогда бы она сбежала к старому Бернару, которого не видела уже больше недели.
— Тогда нечего прохлаждаться, иди давай, чисти снег во дворе! — махнула рукой мадам Кантрель в сторону двери. — И не забывай, кто тебя кормит. За бесплатно хлеб не дают.
«Забудешь тут, — вздохнула девушка, отходя в сторону от вечно недовольной хозяйки, — захочешь, не получится». Она надела своё старенькое пальтишко, сунула ноги в давно растоптанные, ещё кем-то до неё, валенки и, намотав сверху тёплый платок, отправилась на улицу.
Декабрь в этом году выдался небывало снежным. Словно все осадки решили выпасть за один месяц. Даже сейчас снег падал редкими снежинками, увеличивая и без того огромные сугробы. Лана осмотрелась. С северной стороны высились огромные горы, острые, как пики, они торчали голыми вершинами вверх, пропарывая небо. Сколько бы ни шло снега, а серые шпили так и стояли не укрытыми, словно с недавних пор белое к ним не приставало.
Старый Бернар не раз рассказывал ей, что не так давно эти горы были покрыты густыми лесами, в которых водилось много дичи. Сейчас же мало кто селился среди негостеприимных мрачных камней. Деревья за несколько лет все высохли, а сильные ветра разметали их остатки по поверхности. Следом за растительностью стало пропадать и всё живое.
У подножия негостеприимных скал громоздился огромный замок с четырьмя смотровыми башнями, расположенными по сторонам света, и одной высокой чёрной рядом с входом, глубоким рвом и мостом перед воротами. Чёрное строение выросло здесь недавно, после того как в замке поселились захватчики.
Вблизи тёмное каменное сооружение казалось Лане махиной, этаким страшным монстром, который затаился и только ждёт, когда можно напасть и порвать её. Она никак не могла понять, откуда у неё это чувство, и каждый раз старалась не думать об этом, когда видела его стены.
Прошло уже несколько десятилетий, как их страна пала под натиском северных племён. Замок был захвачен, семья правящего князя сброшена с башни. Жестокие воины не пощадили никого, пройдя по стране огненным торнадо, вырубая мечами всех не согласных. Странные чёрные вихри крутились тогда между воинами, помогая убивать сопротивляющихся.
Минули годы, и теперь захватчики правили страной. Люди пытались как-то жить в новых условиях, сеять хлеб, создавать предметы первой необходимости, растить детей. Магия стала исчезать. Всё чаще пропадали жители, молодых девушек силой уводили из семей. Тёмные рыцари, одетые во всё чёрное, в любой момент могли зайти в чей-то дом и забрать всё, что им понравится. Недовольных убивали на месте, поэтому ропщущих становилось всё меньше. Кто мог, старался сбежать, но получалось или нет, вначале никто не знал. Однако вскоре стали появляться слухи о страшных находках — убитых целыми семьями по дороге в соседние страны. Желающих не стало. Народ, загнанный в угол теперь просто пытался выживать.
Лана любила слушать, как старый Бернар рассказывал о былых временах, когда страна была свободной, и сюда прилетали могучие Серебряные драконы. Поговорили, что здесь они находили свои истинные половины. Древние создания берегли эту страну, и она считалась непобедимой, пока захватчики не призвали на помощь тёмных.
Это они подняли из тьмы артефакт чёрной метки, и с его помощью стали сражаться с драконами, насылая на них странную болезнь, от которой те теряли свою основную ипостась, становясь простыми людьми. Серебряных драконов становилось всё меньше и меньше. Некоторые покинули этот мир, остальные бесследно исчезли. Противостоять артефакту, тщательно охраняемому тёмными, древние ящеры не смогли.
Девушка вздохнула, взяла лопату и принялась расчищать двор. Пока шёл снег, мороз отступил, а потому девушка с удовольствием очищала дорожки, дыша свежим воздухом.
«Скоро Новый год, — думала она, откидывая в сторону полные лопаты, — а значит, опять будет много работы. Но зато можно будет посмотреть хотя бы издалека на праздничную ёлку. В этот день ворота замка будут открыты до тех пор, пока не стемнеет. Жаль я никогда не увижу Серебряного дракона, а как бы было здорово», — мечтала она, борясь со снегом, засыпающим двор.
Уже несколько дней в город отовсюду стекался народ. В эти дни у торговцев увеличивались продажи. Люди с различным достатком стремились в город по разным делам. Кому надо было что-нибудь прикупить к празднику, кому показать детям наряженную ёлку, кому реализовать свой товар. За два дня до окончания года к замку стали съезжаться рыцари, облачённые в тёмные доспехи, и местная знать. Теперь надо будет становиться невидимой, если не хочешь неприятностей. Хозяйка считала, что горбатая девушка не должна своим видом смущать гостей, видеть чужой горб у них считалось плохим предзнаменованием.
Со стороны дороги раздались крики, лай собак, и через минуту чёрная карета вкатила во двор. Лана отошла за угол сарая и оттуда стала следить за происходящим. Буквально через пару минут на крыльцо выскочила мадам Кантрель, богатых посетителей она встречала лично. «Сейчас начнётся шумиха, — подумала Лана, — скорее всего, заставят таскать ещё воду для вновь прибывших».
Она дождалась, пока из кареты вылезла полная женщина и тоненькая девушка, закутанные в чёрные дорожные плащи, и побежала в дом.
— Быстрее, — увидев служанку, замахала руками хозяйка, — надо натаскать воды на кухню, у нас две ванны. Шевелись давай, воды на всё не хватит! — прикрикнула она.
Лана кивнула и побежала за вёдрами. «Кто бы сомневался, разве мадамы лягут спать, не искупавшись в полной ванне, не им же воду таскать». Дойти надо было до колодца, что стоял на заднем дворе. Пришлось расчищать сначала тропинку, и только потом носить полные вёдра, а она так мечтала сходить в гости к старому Бернару.
В мире, где Лане порой было одиноко и холодно, только старик, живущий на окраине города, немного любил её. Поэтому она уже который день мечтала вырваться к нему, чтобы посидеть на тёплой печке и послушать его рассказы про те времена, когда в горах селились драконы. А еще почитать большую книгу, что Бернар бережно хранил, завернув в белую тряпицу. Это он показал маленькой девочке буквы, которые научил складывать в слова, а слова в предложения. И теперь она могла путешествовать, переворачивая страницу за страницей.
Но день закончился, темнота наползла на город. А идти в ночь было опасно, голодные волки в зимнее время выходили из леса, что тянулся в сторону от гор, и подходили вплотную к городу. Да и устала так, что тряслись ноги и руки. Лана поднялась по ветхой лестнице для прислуги на чердак. Здесь среди старого хлама был уголок, где она и жила, сколько себя помнила.
Её нашли зимой совсем младенцем, кто-то подбросил свёрток на крыльцо постоялого двора «Довольный путник». Мать мадам Кантрель распорядилась оставить ребёнка при доме, здраво рассудив, что вырастет из подкидыша бесплатная служанка, которая будет работать за кусок хлеба. Всё, что сохранилось у неё в воспоминаниях детства, было связано с уборкой — она то помогала на кухне, то мыла полы, став постарше, стала таскать воду и убирать двор. То, что девочка оказалась с искривлённой спиной, очень устраивало хозяйку. «Теперь точно никуда не денется, — думала она, рассматривая увечье, — только надо её от постояльцев прятать, а то ещё распугает клиентов».
Лана села на тюфяк, и вытянула ноги. Слава всем богам, день подошёл к концу. Болела спина, но девушка уже свыклась с этой болью, казалось, что мышцы сзади связаны крепким узлом.
— Мыша, — позвала она свою подружку. Единственное живое существо, которое любило её в этом доме. — Мыша, ну где же ты, милая? Я соскучилась, приходи скорей.
В углу зашуршало, девушка улыбнулась, понимая, что подружка через мгновение появится. Серая мышка вынырнула из норки, огляделась и быстро побежала к ней. Заботливо припрятанная корочка перекочевала из кармана Ланы на пол. Зверёк подбежал, обнюхал угощение, но есть не стал, а направился к ней.
— Мыша, ты чего? Не нравится?
Но мышка быстро взобралась по юбке к ней на колени и положила ей кусочек застывшего серебра.
— Ты снова принесла серебряную капельку? Где ты их берёшь? — но мышь уже проворно спустилась и бросилась к корочке. Ответить девушке она, увы, не могла.
Лана повертела в руках очередной подарок от серой подруги. Она не знала, откуда та приносит эти странные кусочки серебра. Однако каждый год перед праздником у неё на коленях появлялась серебряная слеза, словно кто-то в это время ронял их, а мышь подбирала.
Девушка никогда особо не задумывалась, сколько лет её подруге, и откуда она взялась? Сколько себя помнила, серый зверёк всегда был рядом с ней, а она делилась с ней теми скудными кусочками пищи, что доставались ей на кухне. На постоялом дворе никто особо не привечал Лану, боясь, что странный горб, искрививший её спину, может быть заразным, или что еще хуже принесёт несчастье. И хотя за много лет ни с кем ничего не случилось, от девушки всё равно все шарахались.
Она достала мешочек, высыпала своё богатство и пересчитала.
— Двадцать, — улыбнулась она, — сегодня ты принесла двадцатую. Мыша, ты так поздравляешь меня с днём рождения?
В первый раз, когда ей было три года, маленький зверёк, желая отплатить ей за хлебные крохи, принёс ей сразу три капли, похожие на чьи-то слезинки. Носил несколько дней подряд, словно до этого ждал, когда ребёнок подрастёт, а потом каждый год по одной. Про серую подружку и странные подарки знал только старый Бернар, который и приказал ей некому про серебряные капли не говорить. А еще сказал, чтобы хранила их, как зеницу ока, потому что когда-нибудь они принесут ей счастье.
Вот Лана и смотрела на них каждую ночь, мечтая о том времени, когда она станет счастливой. В детстве она верила, что однажды её найдёт мама, подойдёт к ней, обнимет, ласково поцелует и заберёт домой. Но шли годы, и ничего в жизни девушки не менялось. Однако глупое сердце продолжало верить, правда, мечты сменились. Теперь она ждала, что когда-нибудь случится чудо, и она станет здоровой, а потом, может, и встретит хорошего парня. И будет у неё дом и семья с детишками. Но вот двадцатая капля лежит перед ней, а на спине всё тот же горб. Лана вздохнула и смахнула набежавшую слезу.
Мышь доела краюху и проворно забралась к ней на руки, словно говоря, не время унывать скоро Новый год. А завтра будет новый день, и кто знает, что он принесёт.
Новый день принёс недовольное лицо мадам Кантрель.
— Ты что, спишь до обеда? — проворчала она, увидев спускающуюся ранним утром девушку. Сама мадам, похоже, и не спала вовсе. Во сколько бы Лана не вставала, женщина была уже на ногах. — Эми — паразитка, решила заболеть, когда полный дом гостей! — возмущённо стала высказывать хозяйка. — Потому тебе придётся натаскать горячей и холодной воды на второй этаж вместо неё. Я сама им подам. И сделай это сейчас, пока гости не проснулись. Не забывай, что тебя не должны видеть. Поняла?
— Да, мадам Кантрель, я всё сделаю.
— Прямо сейчас, — повторила женщина, — потом позавтракаешь, ничего с тобой не случится.
Не смотря больше на девушку, хозяйка развернулась и пошла в сторону трапезного зала, а Лана побежала исполнять поручение. Нагрела на кухне, где уже хлопотали кухарки, ведро воды и потащила наверх. Осторожно поставила его недалеко от двери и только собралась уходить, как та внезапно распахнулась, и Лана встретилась взглядом с молодой особой. Мгновение, показавшееся вечностью, они рассматривали друг друга. Холодные светло-голубые глаза незнакомки, казалось, пронзили её насквозь, и сердце болезненно сжалось от нехорошего предчувствия. Испугавшись, что её увидели, она развернулась и бросилась вниз, но услышала, как за её спиной пронзительно вскрикнули.
Лана сбежала по лестнице и остановилась. В груди глухими ударами ухало. «Что делать? — она заломила руки. — Надо идти и просить прощения, зря я убежала, — подумала она. — Может, мадам простит, если я скажу, что не хотела её пугать». С этими мыслями она поспешила назад. Дверь оказалась приоткрыта, и до неё донёсся разговор.
— Я тебе точно говорю, что она молодая и горбатая, — уверял кого-то молодой голос. — Я её только что видела. Нельзя допустить, чтобы она оставалась на воле в такой день.
— Да брось, — отвечал недовольный, слегка с хрипотцой от сна голос, — что за ерунду ты городишь. Начиталась книжек про всякую чушь. Двадцать лет уже прошло, как их никто не встречал. Мало ли что тебе привиделось. Нет больше никаких избранных, наездниц, или как там ещё их называли. Да и драконов больше, слава тёмным, нет. Успокойся. Скоро наш Повелитель явит миру нового хозяина. Для этого уже почти всё готово.
— Маман! — злой окрик перебил женщину. — Если вы не хотите, я сама найду хозяйку и прикажу связать девчонку, до тех пор, пока рыцари не заберут её. Там быстро выяснят, права я или нет.
— Да делай что хочешь, — зевнула собеседница, — оставь только меня в покое, я бы еще поспала.
Лана услышала шаги и быстро метнулась по коридору к небольшому выступу, за который они составляли иногда хозяйственный инвентарь, чтобы он не попадался под ноги постояльцам. Не успела она скрыться, как из дверей выскочила девушка, что только что рассматривала её, на ходу накидывая на себя чёрный плащ, и устремилась вниз.
Лана не на шутку испугалась. Она хорошо знала, что те, кого забирали тёмные рыцари, назад никогда не возвращались. А мадам Кантрель не будет заступаться за неё, и если эта девица потребует, её быстро поймают и свяжут. «Что делать?» — стучало набатом в голове. Снизу раздались громкие голоса, и Лана решилась. Она побежала на чердак и достала своё главное сокровище — небольшой мешочек с серебряными кусочками.
— Мыша! — шёпотом позвала подругу. — Иди ко мне, пожалуйста, — молилась про себя, чтобы серый комочек оказался на месте.
Её подруга словно ждала её, выскользнув из норы, стала проворно подниматься по подолу юбки.
— Бежим скорей, — воскликнула девушка, схватила своё старое пальто, обувь и бросилась по старым ступеням вниз. Возле входной двери сунула ноги в валенки и через минуту с колотящимся сердцем бежала прочь от постоялого двора, на ходу натягивая одежду.
На улице стояла зимняя ночь. Рассвет ещё не скоро окрасит небосвод, многие дома стояли с тёмными окнами, не везде еще проснулись. «Почему в такую рань не спалось этой девице? — спрашивала, сквозь слёзы сама у себя Лана, спеша по дороге. — Куда мне теперь деваться?»
Оставался только старик Бернар. Хорошо, что про него не знает мадам Кантрель, Лана не особо делилась с ней куда уходит. Но кто-нибудь мог и видеть, куда бегает горбатая девчонка. Так что при желании найдут. Значит, и старик в опасности. Вот и окраина города, никто пока за ней не гнался, но девушка всё равно, как загнанная, постоянно прислушивалась и оборачивалась, страшась услышать за собой погоню. Хорошо, хоть дорога была раскатана, и ночью не шёл снег, идти было легко, да и следов не было видно. Вскоре стали встречаться одинокие прохожие. Город просыпался. Хорошо это или нет, она не знала, неизвестность гнала вперёд, не давая ни о чём думать.
Со старым Бернаром она познакомилась, ещё когда была совсем малышкой. Однажды мадам Кантрель отправила её погулять до ночи, чтобы она не попалась на глаза каким-то богатым постояльцам, вот она и бродила по городу голодная и никому не нужная. Ужасно хотелось есть, и девочка застыла столбиком возле хлебной лавки, смотря на витрину с выпечкой. Вот там старик и увидел её. Купив ей булочку, позвал к себе в гости. Выкупить её у хозяйки постоялого двора он не мог, не было у него столько денег, а вот стать для неё единственным близким человеком сумел. Он промышлял тем, что собирал лекарственные травы, и делал из них целебные настойки, которые продавал. На этом много скопить не мог, сильно бедными были люди. Но на жизнь ему хватало. Он очень долго не жил в этой стране, но примерно двадцать лет тому назад вернулся и обосновался в старом родительском доме. Мало с кем общался, обычно продавал то, что надо, и уходил.
— А ты не боишься моего горба? — спрашивала девочка у него, кивая на свою искривлённую спину.
— А чего его бояться? — удивлялся старик. — Может, там твоё счастье спрятано. Ну знаешь, как в сундучке. Когда-нибудь откроется крышка, и ты про это узнаешь. Только никому про это говорить нельзя, а то злые люди могут своими языками всё испортить.
Вот так и помогал он ей идти по жизни, заставляя верить в чудеса, и черпать в вере силы, чтобы жить. До сегодняшнего дня. Теперь же Лане казалось, что конец близок.
Его старый, как и сам хозяин, дом, стоял на самой окраине. Сюда ночами часто захаживали волки. Только старик их совсем не боялся, казалось, даже не замечал. Вот и сейчас девушка слышала, как недалеко воют эти страшные хищники. Но в данное время люди её страшили больше, чем звери.
— Дедушка Бернар, — постучала в дверь, молясь про себя, чтобы старик услышал её. Последнее время он сильно сдал. Годы брали своё. Но ей повезло, в окошке замелькал свет от лампы.
— Лана, дочка, что случилось? — переполошился седой как лунь, дед.
— Дедушка Бернар, — заревела она и бросилась к нему.
— Проходи, проходи, — он затащил плачущую девушку в дом.
Через полчаса они сидели за столом, на печке шуршал закипающий чайник, мышь ела маленькую корочку, а Лана, всхлипывая от пережитого, рассказывала про то, что пригнало её ранним утром.
— А я тебя давно уже жду, — попенял ей старик.
— Так дни сейчас такие короткие, пока все дела переделаю, и ночь спустилась. Дедушка Бернар, что же нам делать?
— Ты лучше, дочка, повтори-ка мне, что эта девица сказала, про то, что скоро всё решится.
— Не она, а её мать. Сказала, что явится какой-то их новый хозяин, — всхлипнула Лана.
— Значит, время пришло! — старик внимательно посмотрел на неё. — Ты взяла с собой серебряные кусочки, что тебе приносила мышь?
— Она и вчера принесла один. Двадцатый. Вот, — она достала мешочек, протягивая старику.
Он аккуратно взял и высыпал содержимое на стол.
— Лана, — он внимательно посмотрел на девушку, — к сожалению, у нас очень мало времени, боюсь, что мы опоздали. Но мы должны попытаться с тобой спасти его. Думаю, если успеем, должно получиться.
— Кого спасти, деда? — не поняла девушка.
— Помнишь, я тебе рассказывал про драконов?
— Да, — прошептала она.
— Я никому это не говорил, — опустив голову, стал рассказывать Бернар, — это было летом, примерно двадцать лет тому назад, я тогда только недавно вернулся в эти края и попал в жерло войны. Так вот, как обычно собирал в лесу корешки и целебные травы. Неожиданно я наткнулся на сильно израненного мужчину, который лежал в зарослях дикого орешника. Мужчина был без сознания. Я ночью перетащил его в свой дом и стал выхаживать. Через месяц он пришёл в себя, но ещё был очень слаб после болезни. Я обрадовался, потому что опасность миновала и, оставив его, отправился снова в лес, мне требовалось набрать трав и кореньев, так как мои запасы подходили к концу. Когда вернулся, то не нашёл своего подопечного, но выбитая дверь и разбросанная домашняя утварь, без слов рассказали мне, что здесь произошло. Не знаю, откуда они прознали где он, и почему не тронули меня? На всё воля богов. А сейчас я тебе кое-что покажу, — он встал и ушёл в небольшую спальню. Вернулся оттуда с белой тряпицей в руке. Положив её на стол, развернул. — Вот что становилось с его слезами, что вытекали от боли из глаз, когда он был без сознания.
Лана уставилась на три серебряные капли, точно такие, как были у неё.
— Что это значит? — с замиранием сердца спросила она.
— Всего лишь то, что один из драконов жив. Во всяком случае, был до вчерашнего дня. И твоя мышь явно знает, где он.
— Мыша? — Лана с удивлением посмотрела на свою подругу. — Дедушка Бернар, если он жив, — Лана вскочила, — значит, его надо спасти!
Она уже забыла про себя и про свои страхи и была готова бежать, вызволять Серебряного дракона. Она, правда, не представляла, как, но была полна решимости.
— Нам надо пробраться к замку, они явно прячут его в темницах, а там с толпой пройти на площадь к ёлке. Сегодня центральные ворота будут открыты. Вот только тебя надо как-то спрятать.
— Как меня можно спрятать?
— Сделать из тебя старуху-нищенку. В это время они все за подаянием потянутся к замку. И твоя спина никого не удивит.
— Деда, а как Мыша могла ходить в замок? — девушка недоумённо посмотрела на свою подругу. — Это же очень далеко.
— Наверное, твоя Мыша не так проста, как кажется. Поговори с ней, я думаю, она тебя хорошо понимает.
— Мыша, — позвала она свою подругу. — Покажешь, где ты это взяла? — она кивнула на серебряные капли. Зверёк посмотрел на неё круглыми глазками-бусинками, и Лана была готова поклясться, что ей в ответ кивнули.
— А вот это было зажато у него в руке, — старик достал из кармана небольшой каменный шар, светящийся молочно-белым светом. — Очень похоже на какой-то артефакт. Но сколько я не искал, что это, нигде не нашёл. Возьми его себе, — предложил он ей, — вдруг пригодится, когда найдёшь дракона.
— Деда, а разве ты со мной не пойдёшь?
— До замка доведу, а дальше ты должна идти сама. Вдвоём мы будем очень заметны, а одна ты, дай боги сил, доберёшься до темницы быстрее. Да и стар я очень. Боюсь, подведу тебе в опасный момент.
Не успело рассвести, как из ветхого домика Бернара вышли двое — старик-нищий и сгорбленная старуха, которая едва шла, волоча ногу. Седые волосы паклями торчали из-под её платка. На ней был древний, заношенный местами до дыр, мужской тулуп и выцветший платок. Только валенки остались прежними, но их Бернар испачкал золой из печи так, что признать было невозможно, впрочем, как и девичье лицо. Лана никогда не думала, что её можно так изменить, что она сама бы себя не узнала. Казалось, что даже зуб во рту теперь всего один.
Они отправились по дороге к замку. Путь был неблизкий. А привязанная к ноге палка не давала девушке быстро идти. Никто бы не признал в этой парочке деда Бернара с его любимицей.
Через пару часов они подходили к замку. Сюда со всех сторон стекался люд. Охрана плётками пыталась отделить нищих от добропорядочных граждан, чтобы одни ненароком не задели других. Обычно на воротах стояло несколько конных рыцарей. К вечеру огромные, обитые металлом ворота закрывались, и всех ненужных выгоняли прочь. В замке оставались праздновать только приближенные к новой власти и рыцари.
Но в этом году что-то изменилось. Рыцарей в тёмных доспехах было намного больше. Они сновали по городу и стояли рядом с замком. Казалось, что вся армия стеклась сюда. Тёмное море перетекало, бурлило, было встревожено ожиданием чего-то.
— Дед, — прошептала Лана, семеня рядом с мужчиной. — Что это, дед?
— Ох не знаю, только чувствуется мне, что не к добру всё это. Ох, как не к добру, — покачал головой Бернар. — Не смотри на них девонька, не смотри. Глаза-то у тебя ясные, такой зелени я прежде и не встречал. Сразу заприметят тебя. Брови и ресницы-то мы замазали, да только молодость в глазах не скроешь.
— А я и не смотрю, — вздохнула Лана, натягивая платок пониже, — меня мадам Кантрель давно отучила это делать.
Стараясь не попадаться под плётки разгорячённых стражей, нищие щемились к краю, тонкой струйкой протекая сквозь ворота. Лана бросила осторожный взгляд из-под опущенных ресниц и вздрогнула. Мадам Кантрель вместе с молодой постоялицей стояли на воротах, что-то пытаясь объяснить начальнику стражи.
— Горбатая девка, — донеслось до Ланы, — да нет, молодая. Офицер! — злилась девица. — Вы что, не понимаете? Сегодня такой день, а она гор-ба-тая, — произнесла она по слогам, пытаясь что-то втолковать рыцарю. — Вспомните предупреждение оракула. Ни одна горбатая молодая девка не должна приблизиться к узнику до срока. Если что-то произойдёт, вы будете виноваты.
— Где вы её видели? — наконец, дошло до стража.
— На постоялом дворе мадам Кантрель.
— Офицер, но я же не знала, что существует предсказание оракула, — донёсся до медленно бредущей Ланы голос хозяйки, — она с детства у меня работает.
— Надеюсь, что у вас хватило ума её закрыть?
— Да в том-то и беда, что она пропала! — возмутилась девушка. — Именно поэтому мы и бросились к вам.
Лану сзади толкнули в спину, чтобы она шла быстрей.
— Я понял, сейчас направлю рыцарей. Не переживайте, найдём, — ещё донеслось до неё, и в следующее мгновение толпа вынесла её на площадь.
— Дедушка Бертран! — как только смогла говорить, горячечно зашептала девушка. — Вы слышали?
— Да, — кивнул старик. — Называй меня просто Бертраном, старая. Хватит уже издеваться, — громко ответил он. — Сама, поди, не молодуха.
Рядом кто-то фыркнул, а Лана поняла, что чуть не сболтнула лишнее. Они протиснулись сквозь радостно гудящую толпу к стене. Здесь расположились многие нищие, прося подаяние у пришедших к ёлке горожанам. Они прошли вдоль стоящих и встали подальше от радостно переговаривающейся толпы.
— Это только подтверждает, что мы на правильном пути, — прошептал старик, скидывая котомку с плеч. — Сядем вот здесь, осмотримся.
Как только устроились, Лана почувствовала, что зверёк зашевелился в кармане. Она развязала пояс, стягивающий тулуп, и вскоре серая мордочка показалась из-за пазухи.
— Мыша, ты чего? — спросила девушка. Мышь скользнула по тулупу вниз и побежала вдоль стены.
— Иди, старая, — проворчал громко Бертран, — вечно тебе где-нибудь отлить хочется. А я тут местечко посторожу.
Лана медленно поднялась и, хромая, поковыляла вдоль стены за зверьком. Мышь нырнула за выступ, девушка метнулась за ней и увидела лаз под стеной. Он был узким, вряд ли бы она поместилась туда в своей зимней одежде. Потому пришлось быстро раздеваться. Оглянувшись и не заметив никого рядом, опустилась на колени и, просунув вперёд тулуп, поползла сама. Проход был узким, она с трудом пихала одежду и двигалась сама. Лана уже потеряла счёт времени, думая, что странный ход никогда не закончится. Но вот впереди раздался мышиный писк и девушка, придавив рукой одежду, заметила впереди светлое пятно.
Подруга, шевеля усами, ждала её на выходе. Она выбралась в каком-то полутёмном месте. Где-то вверху светилось маленькое оконце. Оглядевшись, поняла, что это пустая темница, а мышь уже побежала вперёд. Лана только успела выдернуть палку, которая мешала ноге, и бросилась за ней. Выскочила в коридор и побежала. Он то изгибался, повторяя контуры замка, то был абсолютно прямой. Через некоторое время они добрались до лестницы. Серый зверёк стал ловко спускаться по ступеням, цепляясь лапками за мелкие уступы. Девушка не отставала. Они опускались всё ниже и ниже. Вскоре вокруг воцарилась темнота, и Лане пришлось двигаться на ощупь вдоль стены. Она только слышала писк серого грызуна впереди и понимала, что движется в правильном направлении. Наконец, мышь замерла возле деревянной двери с маленькой решёткой. Удивительно, но рядом не было никакой стражи, словно там пустая темница.
«Почему никого нет? Может тот, кто здесь находится, уже мёртв», — мелькнула паническая мысль. Она попыталась сквозь решётку заглянуть внутрь, но ничего не увидела. Внезапно её подруга оказалась на решётке прямо рядом с её носом.
— Мыша, как же нам туда попасть? — прошептала Лана. Мышь пискнула и исчезла с другой стороны. Через пару долгих минут раздался громкий щелчок и скрежет открываемой двери. Девушка осторожно заглянула в темницу. Она была похожа на колодец, где-то высоко под потолком можно было увидеть кусочек мрачного зимнего неба. Возле дальней стены на полу лежал мужчина, по всей видимости, лишь недавно снятый с оков, что теперь висели без дела. Изнеможенное тело, казалось, уже было лишено искры жизни. Лана бросилась к нему. Подбежала и заметалась, не зная, чем помочь. Раскинутые в сторону руки мужчины напоминали ей сломанные крылья птицы, она никак не могла отделаться от этого чувства и решить, что делать. Не растерялась только мышь. Быстро забравшись по юбке старого платья, нырнула в карман и достала мешочек с серебром.
— Что ты делаешь, Мыша? — удивлённо смотрела Лана на подругу, но та молча смотрела в ответ, предлагая взять мешочек в руки. Недоумевая, девушка решила сделать то, что ей предлагали, а серый зверёк уже спустился и, подбежав к лежащему, забрался на грудь. Девушка присела возле мужчины, она привыкла доверять подруге и высыпала серебряные капли на ладонь.
— Это, наверное, ваше, — прошептала она, глотая слёзы, рассматривая некогда гордый профиль. — Простите, что мы не успели, — одна слезинка сорвалась с щеки и капнула на серебро.
Лана аккуратно ссыпала двадцать три капли на обнажённое тело. Слёзы застилали глаза, и она не сразу заметила, что серебро внезапно стало жидким, превратившись в настоящие капли. Мгновение и они впитались в тело мужчины. Девушка, затаив дыхание, с удивлением смотрела на происходящее. Несколько минут ничего не происходило, и она уже подумала, что ничего не произошло, просто потерянное вернулось к хозяину.
Однако вскоре на её глазах всё тело мужчины словно потекло. Лана соскочила, с ужасом взирая, как человеческая плоть становится серебристой жидкостью. Девушка попятилась. На её глазах мужчина растёкся и впитался между каменными плитами, исчезая.
— Мыша, что это было? — прошептала ошеломлённая Лана. — Так он что, живой или нет? И куда он делся?
Неожиданно она услышала крики и топот бегущих ног. Девушка метнулась к двери, намереваясь убежать.
— Куда собралась, уродка? — раздался резкий окрик, и она чуть не налетела на обнажённый меч.
— Так и знал, что ты здесь, — в дверь с улыбкой входил тёмный рыцарь, облачённый в чёрные доспехи, держа остриё тяжёлого оружия у тонкой шеи беззащитной девушки, следом за ним в темницу вваливались другие. — Но ты не успела, — насмешливо произнёс он, — оракул не угадал, последний дракон умер вчера ночью, отдав нам всё, что нужно для ритуала. И я, так и быть, позволю тебе увидеть, как сегодня в этот мир придёт новый Властелин, ну а потом ты отправишься в полёт вслед за своим драконом. А кстати, — мужчина осмотрелся, — где он?
На месте, где недавно лежало тело, остались только жалкие остатки одежды. Бряцая доспехами, рыцарь подошёл к тому месту, где оставили вчера умершего.
— Ты что, его съела? — грубо пошутил он, и подчинённые громко рассмеялись. — Хотя это уже не имеет значения, его сила вся до капли собрана, остальное нам не нужно. Берите её и давайте к жерлу. Пора призвать Хозяина. Время пришло.
Лана сопротивлялась, но её легко скрутили и потащили наверх. «Ну и пусть, — думала она, пытаясь вырваться, — зато дракон жив!» Лана почему-то была твёрдо уверена, что тело не просто так исчезло.
Её притащили на ту самую высокую чёрную башню замка, которая всегда пугала её. Ветер тут завывал, выдувая из Ланы последнее тепло. Одеться ей никто не дал, а старенький тулуп так и остался лежать на полу в темнице. Поставив её недалеко от края, рыцари на время забыли о существование девушки. Им надо было оттащить металлическую крышку, что лежала по центру каменной площадки. Несколько мужчин с трудом сдвинули её с места. И Лана с удивлением увидела отверстие, уходящее вниз тёмным колодцем.
— Приступим, — скомандовал Главный, махнув кому-то рукой.
Снизу, со стороны площади, словно почувствовав, что пора, взвыли огромные трубы. От их завывающего звука по телу пробежала дрожь страха. Звук врывался в голову и, казалось, что там что-то лопается. Хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого завывания, но руки, увы, были связаны. Неожиданно она почувствовала маленький тёплый комочек на своих кистях. Её серая подружка яростно расправлялась с верёвками, которыми были перевиты тонкие запястья.
В это время два рыцаря поднесли к Главному сосуд, полный серебряной жидкости, что слегка мерцала, перекатываясь там.
— Вот она, — взяв его в руки, возвестил тёмный рыцарь, — сила Дракона — его сила, боль, жизнь и страдания. Мы долгие годы собирали по крупице эту силу древних, не давая ему умереть и делая его жизнь адом. Но теперь сосуд полн. Мы собрали всё до единой капли, соблюдая все условия, изложенные в древнем пророчестве. И теперь, наконец, мы сможем лицезреть того, — вещал закованный в доспехи захватчик, — кому служили верой и правдой все эти годы. Того, кто помогал нам в наших начинаниях. Это лишь малая плата ему за его благодеяния. Он поведёт нас к новым землям и всемирному господству.
Снизу яростно орала толпа тёмных, ожидавшая своего Повелителя. Лана рванула верёвку, и она поддалась. На тоненькую сгорбленную фигурку никто не обращал внимания. Она с ужасом наблюдала как Главный, подняв над головой сосуд, стал выкрикивать на чуждом ей языке какие-то слова. От этого внезапно утих ветер, потемнело, над головами заклубились мрачные тучи. Словно сама природа испугалась того, что сейчас должно произойти.
С каждым выброшенным в пространство словом воздух вокруг всё больше мрачнел, словно проснувшись, вновь завыл ветер, срываясь в завихрения, поднимая снег и кидая в лица стоящих. Размахнувшись, рыцарь швырнул сосуд вниз, продолжая читать призыв на чуждом древнем языке. Снизу послышался жуткий рёв, девушка затаив дыхание с ужасом ждала того, что должно было произойти.
Лана понимала, что ничего хорошего ждать от рыцарей не приходится. Неожиданно её куснула за руку мышь.
— Что? — прошептала она. Зверёк нырнул в карман, и Лана осторожно опустила туда руку. В ладонь лёг артефакт, что ей дал старый Бернар. Артефакт, который держал раненый дракон.
Девушка лихорадочно соображала, что она должна сделать? Перед глазами встал круглый камень молочно-белого цвета. «Для чего он ему? Что он хотел?» — лихорадочно соображала она.
«Брось», — услышала на уровне подсознания.
«Бросить?» — недоумевала девушка, откуда эта подсказка. Может, ей послышалось? Но полыхнувшее из колодца пламя придало решимости. Артефакт всё равно требовалось уничтожить, чтобы он не попал в плохие руки. Лана размахнулась и кинула. Камень, сверкнув в воздухе, попал точно в цель. Никто ничего не успел сделать. Пламя, проглотив артефакт, словно задохнулось, снизу раздался дикий рёв, как будто от страшной боли, внутри колодца что-то загудело, как будто там назревало нечто ужасное. Казалось, две силы схлестнулись внутри, и непонятно было, кто победит. Внезапно башня вздрогнула, все замерли, не зная, что предпринять. Прошли секунды, рёв усилился, башню затрясло. Рыцари, стоявшие возле Ланы, забыли про девушку и, страшась за свою жизнь, попятились, некоторые попытались сбежать, бросившись к выходу с площадки.
— Стоять, — закричал Главный, пытаясь остановить испугавшихся. — Хватайте девчонку, надо принести жертву, — указал он на неё.
— Нет, — Лана замотала головой, — нет, — слабая улыбка скользнула по губам, охраны рядом не было, а потому у неё была возможность развернуться и броситься к краю. «Лучше разбиться, чем стать жертвой, что возродит тёмного», — мелькнула мысль, и она, недолго думая, прыгнула вниз.
Ветер шумел в ушах, бил в лицо, её тело неслось к земле, но страха не было. «А Мыша?» — единственная мысль, что мелькнула в её голове, породила сожаление, что не успела выпустить её из кармана. Внезапно раздался жуткий треск, а за ним сразу последовал взрыв. За её спиной башня разлеталась на куски, скидывая с себя рыцарей, и погребая под обломками всех, кто собрался под её стенами, ожидая прихода Хозяина.
Земля быстро приближалась, но Лана не боялась смерти. Секунды растянулись словно резиновые. Она ясно видела приближающуюся землю, мимо пролетали куски взорвавшейся башни. Резко заломило спину. Лану в воздухе выгнуло от боли, а через мгновение за её спиной распахнулись огромные белые крылья, которые мягко опустили её на землю. От всего произошедшего ноги девушки дрогнули, и она осела на землю, боясь поверить, что всё позади, и она осталась жива. А ещё грело сознание того, что возможно где-то в небе сейчас летит живой дракон.
Камни ещё осыпались, в середине когда-то стоящей башни, пылал огонь, от половины замка остались одни руины, а девушка сидела и смотрела на происходящее, не в силах осознать, что захватчиков больше нет. Лана поглаживала крылья, что сложились вокруг неё, не давая замёрзнуть, и улыбалась. Да несколько минут мир разительно изменился.
— Мыша, — вспомнила она про серую подругу, сунула руку в карман и вытащила мелкого грызуна. — Спасибо, — прошептала, поцеловав её, — ты спасла нас всех. Это же ты мне сказала, чтобы я бросила артефакт?
Но мышь, как всегда, промолчала в ответ.
— Смотри, теперь у меня есть крылья, правда, я пока не знаю, как летать. Ну что, пойдём искать старого Бернара? — предложила она своей пушистой компаньонке. — Надеюсь, что он не пострадал, — вздохнула она.
Она с трудом встала и побрела по дороге, разглядывая изменившийся мир. Снег больше не шёл, ветер затих, словно кто-то захлопнул дверь, откуда он вырывался. Странно, но сугробы, как будто осев, стали меньше, и она спокойно шла между ними. Неожиданно впереди заметила наряженную ель. Она совсем не пострадала, стояла себе посреди площади, словно и не обрушилась рядом с ней чёрная башня и часть стены. «Подойду, — подумала она, — так хочется постоять возле ёлки, сейчас, наверное, уже и Новый год наступил».
Она обошла огромные камни, перелезла через часть рухнувшей стены и подошла к огромной лесной красавице. С улыбкой стояла и рассматривала огни, что бежали по пушистым зелёным веткам, освещая расписные шары. На душе царил удивительный покой, так давно не посещавший её. Неожиданно заметила, что рядом с ней стали появляться люди. Горожане с опаской стягивались к Новогодней ёлке, шумели, что-то кричали друг другу, кто-то смеялся от радости, кто-то плакал, не веря, что завоевателей больше нет.
— Мама, — услышала она детский голос, — смотри какой у тёти костюм. А она может в нём летать?
— Не знаю, сынок, — произнёс женский голос. — Сегодня такая ночь, что всё возможно.
Лана не поняла, откуда услышала бой старинных часов. Башни не было, но время отчётливо отсчитывало последние секунды перед наступлением Нового года.
— Хочу, чтобы дракон был живым и прилетел сюда, — загадала девушка желание, пока волшебные секунды не исчезли с боем старых часов.
Снова воцарилась тишина, волшебство испарилось вместе с последними мгновениями Старого года, она посмотрела на небо. Туч не было, а там высоко наверху сверкали бездушные звёзды. Она так надеялась, что в вышине мелькнёт серебряное тело. Но, увы, зимнее небо было величественным и пустынным.
— Кого-то ищете? — спросил сзади мужской голос.
— Дракона, — ответила она правду, ожидая, что её поднимут на смех.
— Увы, но дракон больше не летает, — ответили ей, и она с удивлением обернулась.
— Почему? — поинтересовалась она у высокого, широкоплечего, ужасно худого и какого-то замученного мужчины, лицо которого показалось ей странно знакомым. У него были необыкновенно красивые глаза. Какого-то стального цвета. Она раньше такие не видела.
— К сожалению, он потерял крылья, — улыбнулся он с какой-то болью.
— И что теперь делать? — переполошилась Лана и внезапно поняла, где она его видела. — Это же вы? — прошептала она, вглядываясь в его лицо и всё больше утверждаясь в своей догадке. — Вы — Серебряный дракон?
— Был, — ответил мужчина.
— А если вы возьмёте мои, — предложила Лана. — У меня всё равно горб на спине, зачем мне крылья?
— Горб? — удивлённо переспросил мужчина. — Нет у тебя никакого горба. У тебя красивая ровная спина и два необыкновенно прекрасных крыла.
— Честно? — Лана попробовала рукой пощупать свою спину. — Здорово. А все думают, что это костюм, — улыбнулась она. — Но вы всё равно заберите их, — попросила она.
— Но почему? — не понял он. — Разве тебе не хочется летать?
— Я всю жизнь мечтала, что увижу живого Серебряного дракона в небе. Пожалуйста, исполните мою мечту.
— Уверена? — спросил он, и она радостно кивнула.
— Я не знаю, — пробормотал он, — получится у меня или нет. Сильно мало сил у меня осталось.
Мужчина протянул руки и коснулся белых крыльев. Серая мышь выскочила из кармана девушки и метнулась к нему. Мгновение и серебристый вихрь окутал Лану с мужчиной коконом. Через несколько секунд всё вокруг успокоилось, рядом с Ланой никого гббйзиа не оказалось, как и крыльев, укутывающих её.
— Смотрите, — закричал кто-то, — дракон! Серебристый дракон! Он вернулся!
Лана запрокинула голову. В небе парило серебристое длинное тело. Дракон сделал круг и сел на площадь. Народ шарахнулся в разные стороны, лишь Лана не сдвинулась с места, с восхищением смотря на него. Огромная голова наклонилась к ней.
— Полетишь со мной? — прошипел он ей.
— Полечу, — она без страха погладила его гладкую голову. — Только мне надо попрощаться со своим другом.
Через пару минут огромный дракон взлетел с маленькой фигуркой, сидящей на нём. От счастья Лана не чувствовала мороза. Ей казалось, что вокруг неё так и остался кокон из белоснежных крыльев, который не давал ей замёрзнуть. До домика старого Бернара они долетели за мгновение.
— Дедушка! — забарабанила она в дверь.
Он распахнул её, словно ждал девушку с минуты на минуту.
— Дедушка, дракон жив! — закричала Лана. — И он позвал меня с собой! Представляешь?
— Оденься, дочка, — старый Бернар протянул ей её старое пальто, — я счастлив, что ты нашла своего Серебряного дракона, — он крепко прижал её к себе.
— Дедушка Бернар, мне так много хочется тебе всего рассказать. И про темницу, и про чёрную башню, и про крылья, что были моим горбом!
— Я всё знаю, дочка, — улыбнулся он в седую бороду.
— Знаешь? Но откуда?
— Я всё время был рядом с тобой.
— Со мной? — огромные глаза уставились на него.
Старик ласково обнял её и вдруг рассыпался на её глазах прахом, став маленькой мышью, которая метнулась и исчезла.
— Мыша? — Лана залезла в свой карман и достала подругу. Та посмотрела на неё глазами — бусинами и точно так же исчезла, как и старый Бернар минуту назад. Лёгкий ветерок налетел неожиданным теплом, обнял её воздушными крыльями, и девушка увидела призрачный облик Старого Бернара. Он усмехнулся в бороду, подмигнул ей и рассеялся.
Лана медленно развернулась и побрела к дракону.
— Он исчез, — недоумённо произнесла она.
— Это же Лесной дух, — произнёс он. — Я много лет назад встретил его, когда весь израненный лежал в лесу. Ты что, про это не знала?
— Нет, — покачала головой Лана. — Откуда я могла знать? Старый Бернар был моим другом. Он мне рассказал, как нашёл тебя в лесу и лечил. Словно он просто старик и ничего не ведает.
— Наверно, он не хотел, чтобы ты раньше времени узнала истину. Каждый должен пройти свой путь, — на неё серьёзно смотрели необыкновенные серебристые глаза. — Только не забывай, что он и сейчас твой друг. Просто он отпускает тебя. Ну что, летим, Лана?
— А ведь я даже не знаю, как тебя зовут?
— Тони, — дракон протянул ей крыло, помогая взобраться. — Меня зовут Энтони Валль — Ино. Что бы ты хотела увидеть, Лана?
— Я бы хотела путешествовать, — улыбнулась девушка, ложась на его тёплую спину и прислушиваясь к глухим ударам могучего сердца. — Ведь мир такой огромный.
Про своё тайное желание быть наездницей она промолчала. Ведь тогда бы оно перестало быть тайным.
— Тогда вперёд, моя путеводная звезда, — прорычал он, взмахивая тяжёлыми крыльями и отрываясь от земли.
Через мгновение огромное тело поднялось в воздух, унося Лану к новой жизни и приключениям.
Старый князь замолчал, задумчиво смотря в огонь.
— Дед, его что, звали так же, как и меня? — встрепенулся мальчик, смотря голубыми глазами на замолчавшего рассказчика.
— Конечно, мой хороший, тебя назвали в его честь.
— Дед, а почему его дракон был Серебряный, а твой и папин нет? — малыш обеспокоенно заёрзал на коленях князя.
— Потому что прошли столетия, много сменилось поколений, но мы всё равно, когда рождается дракончик, верим, что серебро вернётся на его кожу.
— Значит, и я смогу стать Серебряным?
— Конечно, когда подрастёшь, — успокоил его дед.
— А Лана? Она станет наездницей? — не унимался Малыш.
— Станет, — князь погладил внука по голове, — ведь не зря мудрый Лесной дух оберегал девочку, постоянно находясь с ней то в образе мыши, то старика Бернара.
— А дракон? Дракон полюбит её? — в глазах малыша плескалось беспокойство.
— А как же, — усмехнулся дед. — Разве драконы бросают своих истинных? Ведь с того самого мгновения, как её слеза вернула его к жизни, он знал, что она его судьба.
— А если бы её спина не распрямилась? — не унимался внук. — Что тогда бы было?
— Причём здесь спина? — удивился дед. — Ведь такого огромного, готового к самопожертвованию сердца, он никогда бы больше не нашёл. Ведь истинные — это не красота, истинные — это души, нашедшие друг друга.
— А у меня, деда, у меня будет истинная? — малыш Тони, легко приподнявшись, внимательно заглядывал деду в глаза.
— Естественно, — обнял его дед, — а как дракону без истинной?
— Тогда я буду ждать её, — пообещал мальчик, сел, прислонившись спиной к широкой груди, и они с князем замолчали, смотря в огонь и думая каждый о своём.
Весело сверкала огнями наряженная ёлка, трещали в камине поленья. Новогодняя ночь вступала в свои права. А впереди у юного дракона была вся его жизнь.