С чувством выполненного долга веселое трио тайными тропами поперлось «до дому, до хаты». И надо же было такому случиться, что именно в это время, именно в этой же точке Вселенной они столкнулись с теми самыми «незнакомыми мудаками с офицерскими погонами», бредущими встречным курсом. Это были инструкторы по рукопашному бою, хромающие до госпиталя после учебы с нами… Рукопашников к нам прислали из самой Москвы. «Добрый» Зимин их сразу отправил ко мне. Видимо, очень надеялся, что о моих костоломов они сразу «сломают зубы» и побыстрее отвалят домой.
Шансы «сломать зубы» у москвичей были большими. Я бы сказал, огромными. Я натаскивал своих пацанов очень серьезно, делая упор не на спорт, а на эффективность. Вместе с Вартанчиком, который был классным дзюдоистом, каждому из парней мы поставили по две хороших связки. Поставили и вбили в них на уровне рефлексов. Одна связка работала на захват, вторая — на уничтожение. При этом использовались только «грязные» и запрещенные приемы. А Зимин москвичей предупреждал… Они приказали построить всех моих бойцов, свободных от нарядов, и больше часа читали нам лекцию о пользе спорта на войне. После чего решили от теории перейти к практике. Роль «жертвы» выпала мне. Идея мне не понравилась. Но понравилась моим бойцам, а также бойцам Коваля, которые тоже были на отдыхе и маялись от скуки. Короче, зрителей было много.
Младшенький из инструкторов приказал мне ударить его. На всякий случай я спросил: «Чем?» — «А чем хочешь», — обрадовал меня москвич и тут же словил лоу-кик в бедро опорной ноги. Поймав — упал. Упав — схватился за поврежденную ногу и минуты три, громко скуля на одной ноте, катался по земле, ласково обнимая отнявшуюся конечность. Старший, сделав страшное лицо, занял место раненого товарища. Для себя он сделал неправильный вывод, что я кулачник, посему — атаковал меня в стойке. Он два раза махнул конечностями, а на третий я поймал его в захват, поднял, раскрутил и приложил «со второго этажа» мордой о землю. Ростом я удался, поэтому, хряпнувшись с высоты метр девяносто, москвич затих…
Когда благодарные зрители проржались, инструкторов силами медиков обоих подразделений привели в чувство. Инструкторы обиделись, построили нас по стойке смирно и десять минут орали. Точнее, орал только младшенький; старший после приземления на морду изображал из себя Кису Воробьянинова на заседании союза «Меча и орала»… Когда красноречие иссякло, они, не спеша, отправились в лазарет. Лучше бы они еще раз со мной подрались… Поняв, что вид имеют «не товарный», до лазарета они решили идти огородами и свернули в кусты, где почти сразу нарвались на моих «партизан». Старший наткнулся на Миколу, младший — на Марсю. И может быть, они бы мирно разошлись, но паникер и перестраховщик Зяма крикнул: «Мочи шпионов». Старший получил от Миколы в грудь, младший — от Марси в голову. А Зяма вытащил у них документы и сигареты.
Итог: у старшего — перелом шести ребер, у младшего — тяжелейшее сотрясение мозга. У обоих — большие проблемы с особистами за утерю документов. Особисты долго вели следствие, все «пытали» и моих, и бойцов Коваля, которые тоже попали под подозрение, но никто ничего «не знал». Опознание тоже ничего не дало, так как все произошло очень быстро, и они не смогли никого запомнить. Я своим, конечно, навставлял бузюлей, особливо за самогон, но в опале они были недолго. Как потом выяснилось, пострадавшие были не рукопашниками, а кикбоксерами. Пригнали их на войну для получения очередных званий, инициативу с обучением они проявили сами, в результате вместо очередных звездочек — госпиталь и списание на гражданку…
— …Долго ты еще мне кровь портить будешь? — продолжал разоряться Зимин. — Они все мне жалобы пишут! Не Петровичу, который тебя даже от верховного защищать будет, а мне! Заканчивай будить во мне суслика. Ноги в руки и марш до замка! Зачищаешь его полностью, румын все осмотрит. И его, живого и в сознании, ты должен притащить на базу.
— Куда хоть ползти-то?
На согласование деталей ушло пять минут. В конце беседы Барон заверил меня, что Доценту можно верить на сто процентов, благословил нас и дал отбой. Я с самым сумрачным видом повернулся к своим головорезам. Головорезы напряглись.
— Папуасы, — обратился я к ним, — у меня две новости: одна хорошая, другая плохая. Начну с хорошей. Нам накинули еще две недели отпуска!
Бурного восторга не выразил никто. У некоторых даже морды скисли.
— И что мы должны сделать? — грустно поинтересовался Марсель.
Я вкратце обрисовал картину. Общественность отозвалась дружным матом.
— Кончай орать! Это Барон приказал.
Общественность затихла. Марсель подытожил общее мнение:
— Ну, Михалыч, ну, старый пердун, придем — весь штаб его отмудохаю.
— Договорились.
— Теперь о самом веселом, — продолжил я. — Наш «язык» идет с нами, и ценность его жизни и здоровья, судя по тону Ивлева, превышает наши, вместе взятые. Так что бережем его как любимую девушку и пылинки сдуваем. Микола, ты персонально за него отвечаешь.
— Добро, — подал голос Микола и глянул на румына очень недобрым взглядом. Во взгляде явственно читалось: «Когда мне будет можно, я тебя на ремни порву».
— Так, — я повернулся к полковнику, — а вы, товарищ Доцент, как уже слышали, идете с нами. Только что мое командование поручило мне доставить вас в замок в двадцати километрах отсюда. Вас, оказывается, вся разведка фронта ловит…
Бойцы удивленно уставились на румына, а Макс, внимательно рассмотрев лицо пленного, подтвердил:
— Командир, а ведь похож он на Доцента! Очень похож. — Повернулся к румыну и потребовал: — Слышь, писатель-фантаст, а ну, оскалься и скажи: «Сарделька, сосиска, редиска».
— Макс, отстань от него. Что скажете, Доцент?
— Вы служите под началом Ивлева?
— Именно, — подтвердил я.
— Тогда многое становится понятно. — Доцент пожевал губами, а потом спросил: — Господин капитан, а зачем вы идете в замок? Или это военная тайна?
— Нет. Нам нужно проверить старый замок и зачистить его, если там кто-нибудь есть.
— Зачистить… — промямлил румын. — Там янки, много янки. Там могила Дракона. Мы все погибнем…
— Эх, полкан, — обратился к нему Марсель, — знал бы ты, сколько народу нам говорило, что мы уже покойники, что нас даже в нашем тылу выловят… И где теперь те, кто нам это говорил? Правильно, червей кормят. Так что не хорони себя раньше времени.
Насчет «выловить в нашем тылу» Марся не преувеличивал. После ряда «подвигов», когда командование противника по достоинству оценило наши «успехи», за мою голову и головы моих бойцов назначили хорошее вознаграждение, и была предпринята попытка устрашения: в наш тыл закинули группу наемников с целью уничтожить нас именно в нашем тылу. Ивлев, когда об этом узнал, отправил именно нас их отлавливать. Не позволил уйти в рейд и со словами: «Один нужен живой» дал три дня на отлов.
«Вскрытие показало», что наемники были солдатами армии США. Какими-то супер-гипер-пупер-спецами, которых Микола из своего любимого крупнокалиберника положил почти всех одной очередью. Живыми мы взяли двоих, но одного грохнули сами. В назидание второму. Бедный, несчастный пиндос так обделался, наблюдая за безвременной, но медленной кончиной сослуживца, что рассказал Ивлеву все. Сам. Тот не успел ничего толком спросить.
— Мы все погибнем, — опять прошептал румын и с тоской посмотрел на запад, где, видимо, все-таки остался его дом с неустановленным количеством незамужних дочерей.
Прибрали за собой, дождались часовых и двинули.
До места добрались к вечеру. Взяв с собой троих, я полез смотреть место предстоящей бойни. Странноватое оказалось место. Старый полуразрушенный замок с большой дверью, открывающейся, как ворота средневековых замков: она опускалась и, вероятно, служила одновременно мостом через ров. Но рва не было, а, судя по тому, что от земли она висела в полуметре, под ней находились минные заграждения или еще какая-нибудь дрянь. У входа два хороших дзота, пулеметное гнездо внутри и четыре вышки со стороны парадного входа. Но самое интересное: солдатня — действительно не румыны, а американцы. Гости из далеких США вели себя уверенно и не скрывали свой американский английский.
— Так, двое остаются и пасут замок, через два часа сменим. Марся, пошли.
Через два часа, когда Рафа и Андрюха вернулись с дежурства, Рафа доложил:
— Минут сорок назад пригнали грузовик с людьми. В основном, женщины и подростки. Человек пять мужиков, но уже старики. Их перед мостом выгрузили и загнали внутрь. Всего набралось двадцать семь человек. По одежде — гражданские и местные. Все в кандалах. И еще, командир. Андрюха ползал к замку посмотреть на америкосов. У них в экипировку входят кольчуги. Под куртками.
— Не понял? — насторожился я. — А броников нет?
— Броники есть, — продолжал «радовать» Рафа, — но еще и кольчуги. С капюшонами.
Общественность задумалась.
— Ну, и как этих собак резать? — поинтересовался Олег.
— Только глаза и рот остаются, — подытожил Рафа.
— Короче, — скомандовал я, — поглядим, что покажет ночь. А с утра, часа в четыре, пойдем их резать. А пока — отдыхать.
Отдыхать не пришлось. Через двадцать минут со стороны замка послышался дикий человеческий вопль. Кричали несколько женщин. Мы все вскочили.
— Ешкин кот, у них там что, концлагерь? — воскликнул кто-то.
— Они начали поднимать Дракона! Нам нужно срочно в замок! — начал агитировать присутствующих румын.
— Папаша, — подал голос Микола, — заткнись, Христа ради.
Тут со стороны замка три раза ухнул филин. Димка дважды ухнул в ответ. Раздался еще один «ух», к нам подбежал Пашка, который был одним из наблюдающих за замком.
— Командир, там какая-то хрень творится. Во внутреннем дворе горит здоровенный костер. Верхушка пламени видна даже из-за стен. Часовые напялили капюшоны от кольчуг, морды прикрыли какими-то металлическими забралами, а вокруг своих позиций посыпали какой-то белый порошок. Причем, сыпали полосой, как бы круг нарисовали. А потом этот крик.
— Командир, — подал голос Рафа, — ты «Вия» Гоголя читал или смотрел?