Под пулемётной пургой
Наши штыки на высотах Синявина,
Наши полки подо Мгой.
Встанем и чокнемся кружками, стоя, мы
В братстве друзей боевых,
Выпьем за мужество павших героями,
Выпьем за встречу живых!
- Тихвин, Синявин, Ладога, Волхов, Мга… И почему в Ленинград нужно пробиваться болотами? Ты хочешь сказать, что… - от страшной догадки Кира прикрыла рот ладошкой.
- Да, моё счастье. Блокада Ленинграда немцами в моём прошлом продлилась целых 900 дней. И только на Пискарёвском кладбище было похоронено более 400 тысяч ленинградцев, умерших от голода и холода. А реквиемом им стал дневник простой ленинградской девочки Тани Савичевой, заканчивающийся словами: «Умерли все. Осталась одна Таня». Написанными перед тем, как умерла и она.
- Боже мой! Неужели ничего нельзя изменить?
- Вот этим мы с тобой и будем заниматься. И уже занимаемся.
- Мама! Нельзя допустить, чтобы она оказалась в этом ужасе!
- Нельзя допустить, чтобы все ленинградцы оказались в этом ужасе!
28
- Исследования показали, что наиболее действенным оказался подрыв облака через 100-140 миллисекунд после его образования. Оптимальное значение – 125 миллисекунд. Именно на это время должно быть настроено время срабатывания второго заряда.
- Чьи именно исследования?
- Глупый вопрос. Эта информация относится к категории секретных. Вам для разработки этого оружия достаточно знать, что опытным путём установлен оптимальный объём жидкого окиси этилена или смеси её с окисью пропилена составляет 32-33 литра, высота образования взрывоопасного облака над землёй – около двух метров, задержка взрыва инициирующего заряда – 125 миллисекунд. При взрыве образуется избыточное давление по фронту ударной волны, сравнимое с давлением от взрыва 200 – 250 килограммов тротила на удалении 8 метров от места взрыва.
- Сказки, - тихо буркнул кто-то из присутствующих, но чекист, ставящий им задачу, то ли не расслышал скептика, то ли сделал вид, что не расслышал.
- На первом этапе работ отрабатывается устройство одиночного заряда. На втором – использование боеприпаса, содержащего несколько, 8-10 подобных зарядов, накрывающих площадь, несколько бо́льшую, чем суммарная площадь облака от отдельного заряда.
- Для чего эти сложности?
- Для того, чтобы складывались ударные волны соседних зарядов. Ясно?
- Простите, молодой человек, но не подскажете ли вы, где можно ознакомиться с трудами серьёзных специалистов об этих так называемых объёмных взрывах? Или эти взрывы существуют лишь в вашем воображении? Как и предложенная вами технология промышленного производства гексогена. Вы по специальности химик, химик-технолог, или изучали теорию взрывного горения? У кого, если не секрет?
- Нет, не химик, не химик-технолог. И в теории взрывного горения не силён. Но я обладаю информацией о тех вещах, про которые вам рассказываю. К сожалению, очень неполной, иначе предоставил бы вам уже готовые техпроцессы, расчёты и чертежи устройств. А что касается объёмных взрывов, то вы наверняка слышали о взрывах мучной и сахарной пыли на элеваторах, сахарных заводах и угольной пыли. Это тоже объёмные взрывы, но с другими рабочими веществами.
- Так чего же вы головы морочите серьёзным людям? Экспериментируйте с сахаром, мукой, углём в других учреждениях, а нам оставьте возможность заниматься серьёзным делом, не отвлекаясь на ваши фантазии. В отличие от вас, я создал две технологии промышленного получения гексогена, и отвлекаться на проверку умозрительных теорий неспециалиста не намерен.
- Заметьте, две никуда не годных технологии, не позволяющих массово производить то, что тысячами тонн производят немцы и американцы.
- Придумайте что-нибудь получше! – вспылил учёный. – А понаблюдаю за вашими потугами.
- Если я правильно понял, ваша фамилия Гринберг?
- Для вас – товарищ Гринберг.
- И товарищ Гринберг отказывается работать над важнейшей проблемой получения вещества, в котором остро нуждается Красная Армия и Красный Флот? – сделал ударение на слово «товарищ» Демьянов. – Так может, ГРАЖДАНИН Гринберг этим займётся? Думаю, начальник отдела ОКБ НКВД в этом вопросе пойдёт мне навстречу.
- Вы смеете мне угрожать? Я этого так не оставлю! – вскочило с места химическое «светило». – Это для вас начальник Отдела Особых конструкторских бюро – истина в последней инстанции, но не для меня!
- Итак, продолжим, - объявил Николай. – Работы по отработке действующего боеприпаса объёмного взрыва должны быть закончены к декабрю этого года, а к испытаниям в реальных боевых условиях он должен быть готов не позже середины января.
- Боюсь, что после вашего конфликта с товарищем Гринбергом не всё будет так гладко, как вы хотите, - вздохнул руководитель «шарашки», когда они остались вдвоём.
- Вы читали мой мандат? Не хочу вас пугать, но этому заданию уделяется особое значение. Надеюсь, работы над миной направленного действия идут без задержек?
- В общем целом – пока да…
- В таком случае, исходя из моих полномочий, устанавливаю срок передачи мины на полигонные испытания – не позже 15 мая. Это более чем достаточно при наличии готовых чертежей и описания устройства.
29
Звонок из приёмной наркома не был большой неожиданностью, ведь Гринберг и не скрывал того, что будет искать управу на Николая. Но машина, присланная за ним, двинулась не в сторону площади Дзержинского, а выехала на Кремлёвскую набережную. А проехав по ней, московскими улочками, ещё не до конца очистившимися от остатков снега, взяла курс в сторону Киевского вокзала.
Предчувствия, возникшие, когда Демьянов определился с направлением движения, не обманули. Преодолев несколько постов охраны, «эмка» остановилась возле хорошо знакомого по фотографиям в интернете зелёного одноэтажного дома.
Сталин и Берия находились в гостиной, тоже виденной на фото.
- Проходите, присаживайтесь, - по-хозяйски распорядился Иосиф Виссарионович и тут же заметил. – Вы, в отличие от многих, впервые попадающих в эту комнату, осматриваетесь так, словно уже бывали в ней.
- Нет, не бывал. Но не раз видел её фотографии и даже помню план дома.
- Лаврентий? – перевёл Сталин взгляд на наркома.
- Товарищ Берия и его подчинённые тут не причём, - заступился за начальника Николай. – Все сведения о вашей даче перестали быть секретом ещё во второй половине 1980-х.
- «Перестройка и гласность»?
- Они самые, товарищ Сталин.
- Опасный вы человек, товарищ Демьянов! Владеете такими секретами, за которые многие иностранные разведки готовы душу дьяволу продать, - усмехнулся «вождь народов».
- Думаю, не только свою и не только душу. Вы мне не доверяете, товарищ Сталин?
- Скажем так, не до конца доверяю, - взялся за знаменитую трубку первый секретарь. – Вы, как говорят наши заклятые друзья, для меня тёмная лошадка. Несомненно, ваша деятельность, как мне докладывают, принесла очень много пользы. С другой стороны, она влечёт за собой отвлечение средств и умственных ресурсов неплохих специалистов от поставленных нами не менее важных задач. Вы слишком рьяно взялись за реализацию новшеств, которые не всегда можно истолковать на пользу дела.
- Жалуются на вас, товарищ Демьянов, - воспользовавшись тем, что Иосиф Виссарионович раскуривает трубку, «вставил три копейки» Берия. – Очень уважаемые люди жалуются на ваш волюнтаризм, самоуправство, на то, что угрожаете им.