ПО СЛЕДУ СУДЬБЫ
Пролог
Два здоровенных бугая выволокли меня за шиворот из тьмы и мрака, где я бессмысленно прозябал уже черт знает сколько времени. Яркий, словно луч прожектора, свет больно резанул по глазам. Я отчетливо ощутил запах каких-то чистящих средств, хлорки, лизола, мыла и еще чего-то очень едкого, будто в общественном сортире после генеральной уборки. Хотя, могло показаться. Протащили легким перышком метров десять и с силой швырнули на жесткий стул перед столом какого-то напыщенного хлыща в сером костюме с металлическим отливом. С виду сухой, тощий как мумия, но с очень живыми и влажными глазами, этот, с позволения сказать чинуша, небрежно осмотрел меня, не сдерживая брезгливого отношения, смерил надменным взглядом и стал неторопливо развязывать тесемки картонной папки проштампованной десятком печатей, и скрепленную в углу сургучным оттиском, которую подал ему один из верзил.
- Год рождения?
- Девяносто пятый.
- Страна?
- Россия.
- В ад! – Рявкнул чиновник, ударив кулаком по так и не открытой папке.
Один из амбалов шагнул ко мне и бесцеремонно стал сгребать в кучу поднимая над стулом и комкая как надувную куклу.
- А чего сразу в ад!? – Завопил я, видя такое отношение. - Это дискриминация! Мало того, что я не верующий, так еще и безгрешный. Чего в ад сразу!? Потому что русский да?
- А куда хочешь? – Вдруг спросил чиновник, показывая знаком конвою чтоб не спешили. – В рай намылился, голубчик? Или опять, на Землю?
Перед глазами вспыхнула и застыла сумрачная, дождливая картинка родного шахтерского поселка. Меня аж передернуло от таких воспоминаний.
- Ладно, в ад, так в ад. – Согласился я. - На Землю, опять, не хочу.
- Вот вас, суетные умы, не поймешь. То в бога не верую, то в ад не пойду.
- Может тогда в Валгаллу? – Предложил я наобум.
- Нет, дорогой мой жмурик, это не наш департамент. Да и рыльцем не вышел. За какие подвиги ратные тебя в Валгаллу?
- И то верно. – Согласился я.
- Вот и выходит, что в ад.
- Да что я такого сделал, что сразу в ад!? Жил по совести, не крал, не убивал честно трудился, не грешил даже! На мою зарплату и не согрешишь как следует.
- Не грешил!? – Чиновник все ж таки открыл папку и стал листать страницы и перекладывать какие-то прошитые грубой бечевкой листы и документы. – Так, а что это у нас тут такое? Это почему же, позволь спросить, мой дорогой, у тебя не было ангела-хранителя? Так быть не должно, может ошибка в деле? – Поинтересовался чиновник, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Может рылом не вышел? – Вставил я вариант.
- Ах вот, нашел. Так ты у нас безотцовщина!
- Отец в шахте погиб, - пояснил я, - когда мне пять лет было. Да, как и я, собственно, причем, в той же самой шахте.
- Да, вижу, - буркнул чинуша, - тут все написано. Ага. Во как. У тебя бланк грехов не заполнен.
- А может просто заполнять нечем было?
- Так не бывает! – Чиновник шмякнул по столу ладонью, так что все канцелярские принадлежности запрыгали на месте. – Развели бардак.
- Я помер, мне еще четвертной не стукнул. Начальник сука…
- Ну ка хватит! Попрошу не выражаться! Тут вам не стройка и не забой.
- А иначе что? В ад сошлете? Так вы уже. Так что, любезный, а не пошел ка ты…
- Ни звука больше!
Мою челюсть будто сдавили тисками, а губы срослись сами собой.
- Да, уж, никакого уважения. Отправил бы в ад, да действительно не за что. Интернат в райцентре, технический колледж, сварщик четвертого разряда. Армейская служба, даже с наградой! Мать, медсестра в больнице, умерла три года назад от рака. Ни друзей, ни родственников. И что даже девушки не было?
Чиновник вопросительно посмотрел на меня, а потом, как бы опомнившись, взмахнул рукой, и я опять смог разжать челюсти.
- Вы ж дело читаете, сами как думаете, откуда ей взяться? Жил в общаге, денег - от зарплаты до зарплаты, чай да макароны. А девушки, они таких как я, даже не замечают, а то не знаете…
- Знавал, знавал. – Процедил чиновник, впадая в задумчивость. – Ладно. Дело твое тощее да плевое, разбираться тут не с чем. Будем играть в азартные игры.
- В каком это смысле? Партейку в покер, на интерес!? Так не пойдет.
- Да что ж вы мятежные все кобенитесь? Не покер и не рулетка. Будете тянуть билет.
- Не буду. – Заупрямился я. – Хотите с больной головы на здоровую проблемку сплавить, типа, сам выбрал, а с нас взятки гладки!? Фигу!
- Вот же ты стрекозел упрямый! В таких случаях как у тебя, дозволяется лотерея. Двенадцать миров нашего сектора, двенадцать воплощений. Все двенадцать воплощений вполне приличные, а там уж как фишка ляжет. Что вытянешь, то и твое. Есть бонусные билеты.
- Стало быть не в ад, и не в рай, а все по новой? Сомнительный выбор.
- Могу в качестве поощрения, за пустой греховный бланк, память оставить. Все-таки подспорье. И как ты с таким упорством и талантами, торгашом не стал, милейший. У нас тут не торгуются, хочу заметить.
- А что такое наш сектор?
- Наш сектор, - прошипел чиновник, делая акцент на слове «наш», - это человеческий сектор. Или желаете перевоплотиться в разумную медузу? Вам как бы по статусу, разум уже положен, заслужили, так сказать, хотя, пользоваться не спешим! Так я понимаю!
- Да ладно вам, орать. Понял я вас. Давайте ваши билеты.
Чиновник поправил очки на переносице указательным пальцем, и открыв ящик стола, вытащил пачку небольших одинаковых карточек, умело перетасовав их как карты, выложил на столе.
- Даже я не знаю где какая. Выбирайте.
Недолго думая, я ткнул в пятую слева и неуверенно попытался подтянуть к себе пальцем.