Через пару дней, когда родители Рика уехали за покупками в Сидней, ноутбук Тэмми внезапно затрезвонил.
— Британия вызывает, — прокричала я в сторону копошащейся на кухне Тэмми, после чего включила видеозвонок.
— Это, что такое? — огорошено обратился отец к маме, сидящей справа от него. — Это наша дочь?!
— Это свет так преломляется или ты преломилась? — непонимающе заморгала глазами мама. — Ты что, истощала?!
— Совсем немного. У меня телефон украли, и я знаю, что это не оправдание — могла бы позвонить сразу по приезду к Тэмми… Простите.
— Ничего страшного, — как-то слишком смиренно отозвалась мама, будто я и вправду где-то накосячила настолько, что об этом лучше даже не думать.
— Сэм уже приехала?
— Две недели как, — ухмыльнулся отец. — Дэвид отличный мужик. Наконец-то я стану дядей, честное слово! Думал, что этот день никогда не наступит… Жаль, что мама не увидит этого момента.
— Что?! — я вскочила с дивана, схватив ноутбук в руки. — Что ты сказал?!
— Дерек, — затрепетала мама, ткнув отца локтем в бок. — Дорогая, Тэмми тебе разве ничего не сказала?
Я перевела обезумевший взгляд на вбежавших в комнату Рика и Тэмми, по лицам которых было ясно, что они в курсе произошедшего. Аккуратно опустив ноутбук на стол, я медленным шагом отправилась в свою комнату, совершенно не разбирая звона в ушах, в который слились голоса родителей.
Глава 22. Дорога домой
Я до позднего вечера пролежала на кровати в своей комнате, свернувшись в позу эмбриона. Когда я вышла на террасу, Рик сидел с ноутбуком за столом в ротанговом кресле, а Тэмми читала книгу, раскачиваясь на качелях, подвешенной к ореховому дереву. Я направилась к сестре и Рик, из солидарности, немо проводил меня взглядом.
— Когда это произошло? — обвив рукой канат, на котором держались качели, спросила у сестры я.
— В ночь после Рождества.
— Хм… — я зажмурила глаза, пытаясь восстановить в памяти тот день. — В этот день у меня украли телефон и ночью, по непонятной причине, я не могла заснуть. Думала, что это на фоне потери телефона… Почему ты не рассказала мне сразу?
— Уже больше двух месяцев прошло.
— Я опоздала.
— Нет… Глория… Понимаешь, ведь это именно бабушка хотела, чтобы ты отправилась с Самантой путешествовать, помнишь? Ты бы всё равно не успела на похороны… Я не успела — прилетела только на вторые сутки… Я хотела сказать тебе в конце — если бы я сказала тебе сразу, ты бы отправилась в Британию даже не погостив у меня. Мы ведь не виделись больше года, и потом… Ты первая из семьи, кто посетил меня. Родители заняты двойняшками, Эмметт с Эмилией сейчас сосредоточены на Джессике… Я эгоистка, да?
— Нет, это я эгоистка, — ответила я, сев на корточки и, начав щипать траву под ногами, добавила. — Мне нужен билет на ближайший рейс до Лондона.
*
Повторные двадцать пять часов на перелет, только на сей раз более сложные. Я корила себя за то, что вот так вот взяла и… Весь путь домой я пыталась вспомнить, что именно мы с бабушкой говорили друг другу во время последнего телефонного звонка. Я не могла вспомнить содержимого нашего рождественского диалога, но наверняка помнила, что в конце мы сказали о том, что любим друг друга… До боли впивающееся в сознание слово «тупица» доводило до слёз. Прошло два месяца, а я даже не знала! В какой непробиваемый панцирь мне удалось залезть, что я даже не узнала о трагедии в нашей семье. Боль-боль-боль-боль… Боль разливалась по всему моему сознанию, проникая в самые потаенные его уголки.
Переодевшись в аэропорту Дохи в более теплые вещи, я сидела в зале ожидания и смотрела на огромные часы, нервно сглатывая боль.
И снова бич жалости пройдется по моей спине. Все будут жалеть меня, говорить, что я не виновата… А я виновата! Я виновата на все сто процентов. Никто так не виноват перед нашей семьей, как я.
— Мисс Олдридж? — послышался незнакомый голос справа от меня, и я перевела взгляд с часов на незнакомого мне мужчину, взывающему ко мне. — Вы ведь мисс Олдридж, верно?
— Нет. Боюсь, вы обознались, — нервно сглотнула я, пытаясь понять, почему данная фамилия ассоциировалась у этого мужчины с моей персоной.
— Нет-нет, я наверняка помню, кто Вы такая, только имя забыл. Полтора года назад Вы были в Берне, у меня на приеме. Доктор Хьюго Бьянчи, — протянул руку седой как лунь мужчина, всем своим видом напоминающий учёного. — Я вел дело Мартина. Судя по диагнозу и Вашему виду, мальчика больше нет?
— Он умер… Почти одиннадцать месяцев назад…
— Соболезную, — искренне поджал губы доктор, которого я постепенно начинала узнавать. — Что Вы делаете в Дохе?
— У меня здесь пересадка до Лондона… Кстати, уже пришло время, — нервно начав собирать вещи, привстала я, но не могла из вежливости не спросить. — А Вы куда?
— Я в Канберра, к сыну.
— Ясно. Удачи Вам.
— И Вам тоже. Передавайте привет мистеру Олдриджу… И мои соболезнования.
В ответ я лишь кивнула головой, решив не лгать вслух о том, что буду кому-то что-то передавать и вообще с кем-то когда-то встречаться.
*
Из Хитроу[13] я с легкостью доехала до нашего городка всего за час, воспользовавшись междугородним автобусом. Неожиданно для самой себя, выйдя на знакомой мне улице в шесть часов вечера, я вдруг ощутила, как по моей спине пробежали мурашки, заставившие меня судорожно съежиться. Спустя минуту, пытаясь привести в порядок своё сознание, протестующее против возвращения в этот город, я отправилась к месту, которое обычно посещала не больше пары раз в год (только не в прошедший). По-видимому, минувший только что день в Британии выдался теплым, но мне всё равно пришлось застегнуть свою толстовку, чтобы не ежиться от вечерней прохлады. Идя навстречу закату, я старалась не думать о том, что сейчас увижу.
Могилу бабушки было не сложно найти — она расположилась рядом с могилами Дэниела и Линды, а еще… Еще на лавочке рядом с ней, спиной ко мне, сидел дедушка, опирающийся о свою трость. Аккуратно поставив сумку сбоку, я опустилась подле него.
— Ты вернулась, — тяжело выдохнув, констатировал дедушка, даже не переведя свой взгляд на меня. Откуда он мог знать, что это я?
— Да.
— Не думай, что ты виновата в том, что слишком поздно узнала. Сэм так думает. Хорошо, что вы обе узнали позже.
— Почему?
— Пэт не была бы рада, если бы заставила прервать ваше путешествие своим уходом. Хорошо, что вы вернулись именно тогда, когда захотели, а не когда вас выдернули, — вздохнув, пошевелил своей старой тростью дедушка. — Как же жаль, что я еще жив.
— Я тебя понимаю, — тяжело выдохнула я.
— Плохо. Лучше бы ты, как и все остальные говорила мне «не говори так», нежели чувствовала то же, что чувствую я… Она ушла тихо. Просто заснула рядом со мной, а с утра не проснулась. Идеальная смерть.
— Идеальная, — согласилась я.
— Ей только исполнилось семьдесят два, а ведь мне целых семьдесят семь. Почему не я?
Я задавалась тем же вопросом, когда умер Мартин: «Почему десятилетний мальчик? Ведь я старше, так почему не я?». Сейчас же я спрашивала себя о том, как я умудрилась проморгать второго дорогого мне человека и даже не заметить этого?
Еще около получаса мы просидели напротив могилы бабушки, погрузившись каждый в свои мысли. Только возвращаясь домой я заметила, как сильно дед постарел за этот год. Он осунулся, стал прихрамывать на правую ногу и не мог как прежде развивать быструю скорость. Горе словно придавило его огромным валуном боли. Он ведь был неразлучен со своей женой — как он без нее теперь? Еще одна разбившаяся копилка счастья в нашей семье…
Глава 23. Дом, милый дом