— Нет, Майкл, передавай привет Августе, — больно взяв меня за правый локоть, выдохнул Роланд.
— Эй, отпусти меня…
— Хорошо, — улыбнулся Майкл и, развернувшись, отправился в сторону парковки.
— Никто кроме меня не может решать, буду я курить или нет!
— Да-да, конечно, — таща меня к своему джипу, подозрительно соглашался со мной Роланд. — Только позволь посоветовать тебе что-то более качественное.
— То есть ты дашь мне закурить? — прекратив сопротивляться от услышанного, я позволила продолжать тащить себя за локоть.
— Тебе ведь из вредности хочется, так что дам, чтобы ты не треснула по швам от осознания собственной «взрослости».
Глава 64. С хорошими парнями не дружат
Мы выехали за Б***-стрит, в противоположную сторону от особняка Олдриджа, и остановились на поле у забора из тесаных, круглых камней, предназначение которых было никому неизвестно. По-видимому, здесь кто-то когда-то что-то строил, но уже давно забросил это дело.
— Итак, значит на травку потянуло, — произнес Роланд, после чего заглушил мотор и посмотрел на меня. — Что ж, — полез он во внутренний карман своей кожаной черной куртки, — угощайся.
— Ты куришь травку?!
— Майкл отобрал у своего младшего брата как раз перед твоим выходом из клуба. Если верить этому парню, после нее на утро нет побочных эффектов.
— Замечательно, — взяла из рук Олдриджа самокрутку я и, спустя несколько секунд, затянулась от его зажигалки, предательски поморщившись от резкой горечи во рту.
— И часто ты куришь? — усмехнулся Роланд, явно веселящийся моим неумением курить.
— Второй раз. Первый из любопытства… Я хотела в Амстердаме, но из принципа сдержалась. Хорошо, что моё любопытство в итоге утолил Дэвид — парень Сэм. Фактически, он уберег меня от гадости, которую я могла не лучшим способом попробовать самостоятельно. Второй же раз сегодня. Как ты выразился — из вредности.
— Значит, ты прошедший год путешествовала? — поинтересовался он, закуривая вторую самокрутку, и я слегка напряглась, так как прежде мы с ним не обсуждали прошедший год.
— Да, — округлила глаза я, удивляясь тому, что всегда благоразумный Олдридж тоже решил побаловаться этой гадостью. — Может ты не будешь втягивать в себя эту мерзость?
— Только я могу решать, буду я курить или нет, — процитировал недавно произнесенные мной у клуба слова Роланд.
— Один-один, в твою пользу.
— Так что там с путешествием? — затянувшись, он аккуратно толкал меня на продолжение начатой темы.
— За год я побывала во Франции, Германии, Нидерландах, Дании, Австрии, Чехии, Польше и Австралии, — загибала пальцы я. — Итого семь стран.
— Восемь.
— Ой, да, — странно захихикала я. — Восемь… Видимо эта штука сильная.
— Не из слабых, — нахмурив брови, выпустил дым Роланд. — Не помогло? Путешествие.
— От себя не сбежишь… Ты… Ты когда-нибудь жалел о том, что взял опеку над Мартином? Я имею в виду… Ты когда-нибудь хотел повернуть время вспять, чтобы отменить своё решение?.. Чтобы не гореть сейчас в чане боли.
— Нет, — твердо ответил Роланд, и я заметила, как глухо звучат наши голоса в салоне автомобиля. Словно мы заперлись в бункере, в котором могли говорить друг с другом на любые темы — нас никто кроме нас не услышит. Это придавало нашему диалогу странное ощущение безопасности.
— Даже если бы знал, что всё так выйдет? — у меня дрогнул голос. — Даже если бы знал заранее обо всём?
— Даже если бы.
— А я иногда жалею о том, что появилась на пороге твоего дома, — спустя полминуты, произнесла я, гулко сглотнув. — Но только иногда. В основном я убеждаю себя в том, что… Всё сделала правильно, вот только, — я потерла бровь большим пальцем правой руки, в которой держала сигарету. — От этого не легче.
— От этого не должно быть легче.
— Душно, — спустя несколько секунд выдохнула я, после чего открыла дверь и вышла наружу. В итоге сделав всего пару затяжек, я выбросила целый косяк себе под ноги и облокотилась о каменный заборчик, запрокинув голову назад. Небо было невероятно звездным, а ночь настолько теплой, что можно было подумать, словно сейчас не начало мая, а середина июня.
— А ты как провел этот год? — улыбнулась я, почувствовав, что травка начинает слегка на меня действовать.
— Несколько дней я не выходил из запоя. Проспавшись я вернулся в город, но тебя здесь не оказалось. Потом три месяца в Китае, еще три в Испании и полгода в Дубае.
— Что значит, «тебя здесь не оказалось»? Ты что, искал меня? — нервно хихикнула я.
— Кажется, ты уже обдолбалась, — заулыбался Роланд и, судя по тому, что ему так легко удалось отвлечь меня от интересующего меня вопроса, он был прав.
— Пффф… Ни капельки… Их… Ой, — икнув, я посмотрела на небо. — Какое сегодня звездное небо. Звезднее только на берегу моря в Дании.
— Звезднее? — засмеялся Роланд, который, в отличие от меня, выкинул свой косяк уже после первой затяжки.
— Звезднее, — засмеявшись, повторила я. — Ты бы видел наши с Сэм приключения!
— Ты про трансвеститов в Амстердаме?
— Откуда ты знаешь?! — пошатнувшись, отстранилась от заборчика я, чтобы посмотреть в лицо рядом сидящего Олдриджа, опирающегося руками о тесаные камни.
— Неделю назад наткнулся на инстаграмм твоей тётки. Ты там почти на каждом фото в черной бейсболке… Кстати, если листать эти фотографии с заду наперед, можно увидеть, как ты набираешь вес, — засмеялся Роланд, и я прыснула смехом.
— Каким было самое незабываемое событие в твоей жизни, за прошедший год? — отсмеявшись, спустя минуту поинтересовалась я.
— Коачелла[22], — выдохнул Роланд. — Ездил туда всего на один день, больше фальшиво веселиться не получалось.
— У меня не было средств и возможностей так грустить… Моим самым запоминающимся моментом стал момент, когда я смогла принять душ в фургоне Дэвида. Никогда не чувствовала себя такой чистой, — снова захихикала я и Роланд широко заулыбался, наблюдая за моим весельем.
— Тебе точно нельзя курить. Пообещай мне, что больше не будешь.
— Обещаю, — серьезно покачала головой я, но снова не сдержалась и улыбнулась, ответив на веселую улыбку Роланда. — Роскошно выглядит, — махнула рукой в сторону Б***-стрит я, где величественные особняки были освещены диковиной подсветкой.
— Всего лишь роскошь.
— Имеешь что-то против роскоши?
— Ко мне всегда относились через преломляющую призму роскоши.