Сентябрь 2024 г.
— Беркут на связи, приём, — закричал я в рацию.
— Доложить ситуацию, Беркут, приём.
— Чё? А… Всем пиздец, Соловей, никого не осталось, только я!
— Кто, я, боец?! — после долгой паузы шикнул динамик. — Доложить, как положено! Какие потери? Приём.
— Бля… — от волнения никак не получалось собраться с мыслями. — Морзе я, рядовой Морзе. Никого не осталось, все мертвы, приём.
— Саня, ты? — вдруг прилетел очень странный вопрос. — Саня, это Рустам. Я нихрена не понял, что там у вас. Что значит никого не осталось, где, у вас или противника?
— Какого нахуй противника? Наши все мертвы, ВСЕ, понимаешь?! Здесь куча трупов…
И здесь адреналин, который неминуемо поступает в кровь, когда человек находится на грани между жизнью и смертью, схлынул. Вот будто кто-то взял и по выключателю щёлкнул. Раненое плечо заболело с такой силой, что я не смог удержать рацию. Та выпала на полуслове, и я снова не успел сказать «приём».
— Морзе! Морзе, мать твою! Что там у тебя, не молчи, приём.
— Я ранен, — кое-как удалось перехватить устройство связи левой рукой, в узком пространстве это оказалось исполнить не так просто. — Заберите меня отсюда, Рустам, сделай что-нибудь, приём.
— Да, я сейчас, браток. Ты там держись, у тебя в аптечке на поясе специальный коктейль в шприце, сделай укол, тебе полегчает. Сам перевязку сделаешь? Приём.
— Да, нормально, справлюсь. Только заберите меня, приём, — уже более спокойно ответил я.
— Машину отправили, никуда не уходи, как понял, приём.
— Принял, жду, конец связи.
Я попытался выбраться из-под завала и с первого раза мне это не удалось. Ползти приходилось вперёд ногами, угол наклона получился довольно приличным, а боль в руке не позволила сильно напрягаться. Пришлось вернуться в исходное положение, чтобы отдохнуть и собраться с силами, да и с мыслями не помешает.
Адреналиновый отходняк сам по себе дело тяжёлое, будто из тебя разом все соки выжали. Плюс плечо болит просто невыносимо, противно пульсирует с каждым ударом сердца. Нет, зубная боль и в сравнение с этой не идёт, впору выть начинать.
Я пошарил себя по поясу, где, по словам Рустама, должна находиться аптечка. Да, я прекрасно о ней знал, сам лично проверял её наличие перед боем, вот только мозги, словно отключились. С другой стороны, они у кого угодно работать перестанут, в подобной ситуации.
— Ладно, хватит скулить, — буркнул я и вытянул из чехла пластиковую коробочку.
Так, укол внутримышечный и делать его нужно поближе к месту ранения. Колпачок с иглы снял зубами, сплюнул его в сторону и прямо через ткань вонзил шприц на всю иглу практически в рану. Здесь пришлось остановиться и переждать тёмные круги перед глазами, что неминуемо возникли от острой боли.
Про обеззараживание перед инъекцией я даже не думал, весь вымазан глиной по самую макушку, а уж сколько дерьма сейчас попало в саму рану, вообще промолчу. Так что от одного маленького укола ничего особо страшного не произойдёт, надеюсь.
Лекарство начало действовать спустя пару минут. Пульсирующая боль слегка утихла, но рукой шевелить было всё ещё тяжело, к тому же сказывалась кровопотеря. Из меня, конечно, уже не хлестало, как из поросёнка, но об окончательной остановке говорить пока рано. В любом случае, здесь, в этом положении перевязать я себя не смогу, так что вначале по любому следует выбраться на свет Божий.
Вторая попытка оказалась успешной. Боль почти утихла и уже не отвлекала от основной задачи. Теперь пункт два — перевязка, осталось найти для этого всё необходимое. Своё, я, увы, оставил внизу, под завалом, когда вытягивал пластиковый футляр, и возвращаться туда не возникало никакого желания. К тому же вокруг наверняка можно отыскать всё необходимое, вплоть до еды и воды. Подозреваю, что лейтенант уже это сделал, вон как раз и рюкзак его лежит.
— Гондон, бля! — я от души пнул его труп ногой и направился потрошить запасы.
Медицинскую сумку он собрал неслабую, одних коктейлей я насчитал около пятидесяти, а так же сухпайки, несколько фляжек с водой, запасные магазины к автомату с серебряным боеприпасом. Хоть на том спасибо, избавил меня от заботы, да и ковыряться в карманах покойников — занятие не из приятных. Но на этом мои благодарности к лейтенанту были исчерпаны.
Перевязка не заняла много времени, тем более что мне всего-то и нужно кровь остановить, а уж как только к нашим прибуду, там меня нормально заштопают. Тампон на входное отверстие, второй с противоположной стороны, и всё это в несколько слоёв бинтом перетянуть. С такой задачей и ребёнок справится. Ну а теперь остаётся лишь ждать.
Нервное напряжение нарастало с каждым часом, а прошло их уже три. Откуда же они за мной едут так долго? И почему за всё время так никто и не вышел на связь? За рацией я сползал минут через двадцать после того, как разобрался с раной. Вот только на мои позывные больше не отвечали, и это сильно напрягло голову. В чём прикол, отправлять машину и больше не общаться?
Но я упорно оставался на месте, надежда продолжала теплиться, и мозг постоянно оправдывал радиомолчание. Возможно, связь происходит в строго определённое время и это нормально для военных. Плюс сейчас день, а значит, можно не волноваться за уродов, в том смысле, что это не они разнесли нашу базу. Ну Рустам, конечно, мог бы по-тихому что-нибудь шепнуть, мол, не волнуйся, всё в порядке.
Тогда я впервые столкнулся с тишиной, что охватила мир. Недалеко от меня обнаружилось дорожное полотно, к которому я сразу же перебрался поближе. И несмотря на то, что трасса наверняка вела в областной центр, за всё время моего здесь присутствия не проехало ни одной машины. Полная, всепоглощающая тишина, в которой легко различим комариный писк даже в нескольких метрах от меня.
Чуть поодаль кричали птицы. Они уселись возле разорванного надвое тела и клевали потроха, которые ещё ночью вывалились из верхней половины. Что уж там можно было не поделить, ведь вокруг ещё полным полно еды, однако галки сцепились между собой и нервно орали. Видимо, выясняли старшинство или действительно обнаружили нечто вкусное и его очень мало.
Я с полным отсутствием эмоций наблюдал за их действиями, временами даже дремал. Приходилось встряхивать сознание, дабы не упустить момент появления машины. Ничего такого особенного, я просто поднимался с рюкзака, на котором сидел в ожидании, и некоторое время бродил туда-сюда. Иногда снова делал попытки связаться со своими и каждый раз после этого успокаивал себя всяческими гипотезами, потому как никто не отвечал.
Но сейчас всё изменилось. Во-первых, звук работающего двигателя в навалившейся тишине слышался задолго до появления машины. Во-вторых, даже после того, как я смог удостовериться, что это не мои галлюцинации, на запрос по рации, ответа не последовало. Я даже каналами поиграл — ничего. Странно, очень, мать его, странно.
В голову стали закрадываться совсем уж нехорошие мысли и отчего-то, самой первой из них стала — свалить отсюда подальше. Вот вроде это неправильно, однако с каждой секундой это желание становилось всё сильнее.
— Сука, — выругался я и всё же поддался воле ощущений.
Свалить с поля незамеченным и думать нечего. Я пока до подлеска доскоблю, меня убьют раз двадцать, а значит, укрытие лучше всего обустроить где-нибудь поблизости. Нет, отстреливаться от нескольких здоровых, вооружённых до зубов бойцов я не собирался, разве что в самом крайнем случае. Но и забиваться в нору без запасного выхода — тупо. Закидают гранатами, и на том моё сопротивление будет сломлено.
Почему мне в голову пришла идея спрятаться в трупах товарищей — я вряд ли смогу ответить. Просто на тот момент она показалась наиболее здравой. А потому я бросил рюкзак в окоп, часть которого всё же продолжала существовать, рацию оставил возле дороги, а сам залез под одно тело и с большим трудом накрылся вторым. На всякий случай взял с собой пистолет, рукоять которого я сейчас и сжимал, до побелевших пальцев. Успокоиться не получалось, а когда появилась машина, нервное напряжение поглотило меня окончательно.
Обыкновенный УАЗ с чёрными номерами, медленно полз по асфальту, а рядом с ним шли два вооружённых человека. Одеты по полной выкладке, броники, каски, всё как положено, головами крутят на триста шестьдесят. Оно и понятно, меня высматривают.
— Да нет его здесь, съебался поди давно! — крикнул в приоткрытое окно один из них.
С моей позиции было прекрасно слышно каждое слово, однако ответ начальства я не разобрал.
— Есть продолжать поиск! — несколько раздражённо ответил боец.
— Нашёл, — внезапно добавил второй, и моё сердце ушло в пятки.
— Тьфу ты, ёб твою мать! — выругался первый, когда напарник продемонстрировал ему рацию. — Тащ майор, я же говорил что нет его здесь, вон, даже рацию скинул, видимо, догадался.
— Догадался он, — из Уаза выбрался ещё один человек, судя по всему, командир операции. — А если он на наших выйдет, вы хоть представляете, что может случиться? Мы Татарина едва успели заткнуть! Нельзя рисковать, ищите.
— Николай Саныч, да ладно, чё будет-то? Ему же на любом блокпосту сразу ласты завернут, да и вряд ли он с ранением до заката далеко свалить успеет, а нам ещё назад пилить, — продолжил канючить первый.
— Калинин, мать твою, ты ничего не попутал?! — строго рявкнул майор. — Я сказал, продолжаем поиски, пара часов у нас есть.
— Есть продолжать поиски, — снова нехотя вернул ему ответ тот.
Дверь за майором закрылась, и машина плавно поползла вдоль дороги, и оба бойца продолжили осматривать территорию. А я лежал под телами и с большим трудом пытался понять, почему вдруг они решили меня убрать? Само собой, ответ лежит на поверхности, вот только мне он казался слишком циничным, даже бесчеловечным, что ли.
Сведения о том, что из пяти тысяч человек за одну ночь остался лишь один выживший, боевого духа в рядах защитников не прибавит. И чтобы не бороться со следствием этой информации, в том числе с дезертирством, проще убрать причину. Скорее всего, Рустама приговорили на месте, дабы не сеял панику, а я значит, на очереди. И вот не лень было столько тащиться…
Кстати, а откуда они? Где находится расположение? Сейчас для меня лучше знать это, чтоб самостоятельно не угодить в мышеловку. Я прекрасно слышал, о чём говорил Калинин, но вот в чём вопрос: он имел ввиду своё расположение, или любое в принципе. Если второй вариант, то мне выходит и податься теперь некуда? «М-да, дела-а-а», — как бы сейчас выразился Рустам.
С другой стороны, всё ровно так, как обычно, ничего в моём везении по жизни не меняется. Выбрался из одной задницы и сразу провалился в следующую, ещё более глубокую и зловонную. Однако жить по-прежнему хочется, а, следовательно, придётся выкручиваться и что-то думать. Но для начала следует дождаться, когда уедут те, кто сейчас на меня охотится.
Машина уехала, и её обратное движение было гораздо быстрее. Они попросту объехали поле боя, притом даже не по кругу, а так, где проходило асфальтовое покрытие. Я всё это время лежал без движения, старательно изображая из себя мертвеца. И если на первый взгляд это могло показаться простым занятием, то на поверку, это далеко не так. У меня затекло всё тело. Плюсом ещё килограмм пятьдесят нещадно давили сверху и, кажется, уже начали пованивать. Хотя в последнем не уверен, вполне могло показаться. Но в любом случае — приятного мало.
Не смотря на то, что поле, усеянное трупами, осталось далеко позади, его вид всё ещё стоял перед глазами, особенно панорама. И зачем я только обернулся? Чуть издали картина «после боя» выглядела куда как жёстче. Да, всех деталей уже не разобрать, однако начинаешь осознавать масштабы, и они огромны. И всё это пространство щедро усыпано мертвецами.
Но наиболее стрёмно выглядели птицы. Я всегда считал, что подобные картины, или будь то сцены из кино — выдумка художника, а нет. Они действительно огромными стаями кружились в небе, а если всё же подойти поближе, то можно рассмотреть, что их не сильно меньше и на земле. Точнее, на трупах.
Возможно, это покажется странным, но я направился домой. Не сказать, что сильно размышлял на данную тему, ноги как-то сами меня понесли. Но вот маршрут я выбрал довольно нестандартный, хотя так может показаться лишь в мирное время. Сейчас, напротив, чем меньше населённых пунктов и дорог на пути, тем успешнее исход путешествия. И Окский заповедник мне показался самым оптимальным для достижения данной цели.
По факту, это место представляет собой огромную территорию дикой природы. Лесные массивы простираются на многие километры, несколько рек, что участвуют даже в ирригационной системе, озёра, болота, в общем, уголок природы под охраной. Само собой, здесь находятся люди, но их плотность на квадратный километр составляет ноль целых хрен десятых. Соответственно, мне оно подходит как нельзя лучше.
К его границам я добрался, когда уже наступил глубокий вечер, можно сказать, ночь. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, но серые сумерки ещё не совсем угасли. Что-то можно рассмотреть, но метрах в двадцати, уже практически полная темень.
Я едва штаны не испачкал, когда из серой мглы проступил детский силуэт. Она просто стояла посреди грунтовки спиной ко мне и да, я был уверен, что это девочка. Грязные, длинные волосы спутаны и торчат в разные стороны нечёсаными лохмами. Из одежды какой-то спортивный костюм, без одного рукава и порванный в нескольких местах. Стоит молча, совсем не двигается, словно спит или вовсе мертва. А вокруг — никого, лишь лес, грунтовая дорога, да сверчки своими трелями на уши давят.
Я замер. Сознание понимало, что это не может быть человеком, но вот нечто внутри меня невероятно сопротивлялось вдавить крючок на автомате. Сердце ушло в пятки, после чего так же мгновенно подпрыгнуло и пустилось в неумолимый бег. И если увидеть такое — жутко, даже на экранах в кино, то наяву я сейчас спокойно мог открывать небольшой кирпичный заводик.
Тем временем девочка продолжала стоять неподвижно, а я осторожно шагнул вперёд. Под тяжёлым ботинком предательски хрустнул камень, и мелкая бестия моментально отреагировала. Резкий разворот и молниеносный бросок, словно передо мной не дитя человеческое, а хищный зверь, охотник, подстерегающий жертву.
По инерции, вместо того, чтобы выстрелить, я отпрянул. Ну вот как-то так реагирует разум нетренированного человека. Шаг назад я сделал не думая, и хорошо, что не запнулся о какой-нибудь корень, иначе моё положение стало бы совершенно нелепым. Зато я вскинул автомат, вдавил приклад в плечо, и уже было потянул на себя спуск, когда прогремел неожиданный выстрел.
Мелкая тварь рухнула практически лицом на мои ботинки и нервно затрясла конечностями. Её организм умирал, а значит, пуля, что разнесла голову, сделана из серебра.
— Руки в гору! — прокричал чей-то голос. — Ствол отпусти, я сказал!
В голове всё ещё каша из нелепых событий, адреналин в крови не даёт мозгу сообразить. Впрочем, все события пронеслись мгновенно, вряд ли секунда успела пройти, а потому мозгу требовалось некоторое время, чтобы окончательно всё осознать. Я продолжал всматриваться в темноту, откуда звучал голос и прозевал движение сзади. И когда вдруг почувствовал опасность, было уже поздно, приклад встретился с каской на затылке.
После такого на ногах устоять невозможно, но вот сознание всё же не выключилось. Может, каска спасла, а возможно, у троицы в камуфляже именно так всё и задумывалось. А иначе смысл лупить в защищённое место.
— Пулю ему к щеке прижми! — всё тот же голос продолжал раздавать команды.
— Да нормально, человек он, — отозвался второй.
— Ты куда клешни тянешь? Лежи смирно, пока я в тебе дырок не наделал, — посоветовал третий, когда моя ладонь уже почти добралась до поясной кобуры с пистолетом. — Мы тебе не враги.
— А кто? — я наконец собрался с мыслями, внимательно глядя на спасителей.
— Сейчас уже сложно сказать, — усмехнулся мужичок небольшого роста, пухлый, но при этом довольно подвижный и шустрый. — Раньше егерями здесь работали, а сейчас вот…
— Ну ты всё, успокоился, палить по нам не будешь? — совершенно серьёзно спросил третий, тот, что обещал во мне дополнительных отверстий наделать.
Этот, в отличие от своих товарищей, имел большое количество метательных ножей. Шесть штук на поясе и восемь на груди, в специальных ножнах на косом, кожаном ремне. Он смотрел на меня без злобы и какой-либо угрозы, а заодно протягивал мне ладонь. Я как-то сразу ему поверил и подал руку в ответ, после чего он помог мне подняться.
— Ты сам-то откуда? — спросил пухлый. — И в наших краях чего забыл?
— Оттуда, — кивнул я затылком назад. — Теперь туда иду, — махнул рукой вперёд по тропе.
— Ясно, — сурово буркнул тот, кого я для себя называл «второй».
Он имел угрюмый вид, постоянно хмурился, да и на меня посматривал не совсем дружелюбно, словно не доверяет. Хотя я, честно говоря, тоже пока не в восторге от нашего знакомства и в первую очередь потому, что понятия не имею, чего ожидать от этой троицы. Пока жизнь преподносит мне лишь разочарование в людях, эти, конечно, могут стать исключением, а возможно, и нет. И как тут быть?
— А ты Болту, случайно, не родственник? — почти сразу после моего ответа расхохотался пухлый. — Из него тоже слова не вытянуть.
— Я не знаю, о ком вы? — пожал я плечами, и толстяк захохотал в голос.
— Внимания на него не обращай, — отмахнулся от товарища тот, что был увешан ножами. — Я Штык, это Болт, — кивком он указал на хмурого товарища, — а этот весельчак — Батон.
— Морзе, — коротко представился я.
— Странная погремуха, — тут же отреагировал Батон.
— Скорее, фамилия, — ухмыльнулся я в ответ.
— Не шутишь?! — отчего-то сразу оживился тот.
— Паспорта с собой нет, так бы показал, — развёл я руками. — А вы уверены, что здесь безопасно вот так стоять посреди ночи?
— Вполне, — односложно ответил Болт.
— Понимаешь, гораздо более опасно вести тебя с нами, пока не поймём, кто ты такой? — объяснился Штык.
— Да собственно никто, — честно признался я. — Вчера вот был рядовым, но за ночь все, с кем я стоял плечом к плечу, погибли, все до единого. А командование приняло решение убить и меня заодно, чтоб я страшными рассказами остальных не кошмарил.
— Иди ты?! — откровенно выпучил глаза Батон. — Хочешь сказать, что ты из тех, кто здесь вчера фейерверк кровопийцам устроил?
— Выходит так, — кивком согласился я.
— Это как же они тебя живым-то оставили? — с подозрением уточнил Болт. — Я что-то раньше за такое не слышал.
— Меня в окопе землёй завалило, не нашли.
— Эти твари кровь за версту чуют, а у тебя плечо стреляно, что-то не сходится, парень, — поддержал Болта Штык.
— Ранили это уже свои, — я слегка переиначил историю, чтобы не вдаваться в подробности убийства командира.
— Вроде складно брешет, — осмотрел своих друзей Батон. — Да и на «Злого» он не похож, девчонка бы на него тогда не кинулась.
— В одном парень прав: долго торчать здесь не стоит, — впервые за всё время Болт поддержал меня.
— И что, предлагаешь тащить его к нам? — внезапно утратил всё дружелюбие Штык.
— Ну а что, пусть пока в сарае посидит, — выдвинул предложение Батон. — Утром разберёмся, что к чему.
— Я нормально, — пожал плечами Болт.
— Хорошо, сейчас камеру проверю и валим, — немного подумав, ответил Штык и нырнул в кусты, где замелькал свет его фонарика. — Вот жешь суки! — вскоре прилетел его возмущённый голос.
— Чего там? — сразу полюбопытствовал Батон.
— Злые провод срезали, пидорасы! — вернулся ответ с его стороны. — Сейчас я ему перевязку сделаю. Ну-ка, маякни нашим?
— База Батону, приём, — пухлый тут же поднёс ко рту рацию.
— База на связи, приём, — внезапно из динамика прилетел женский голос.
— База, проверь сорок третью, приём.
— Есть сигна… А нет, снова пропал.
— Ща всё будет! — отозвался Штык из кустарника.
— Пошла картинка, приём, — доложила девушка с Базы. — Вы там скоро, плов на огонь ставить?
После этой фразы мой рот наполнился слюной. Захотелось тоже вступить в диалог с фразой: «Конечно, ставить!» Но я, естественно, промолчал. К тому же меня вроде как в сарае держать собираются и не факт, что допустят к общему котлу.
В принципе, я их понимаю, хрен пойми кто и каким ветром занесло. Да, пусть я человек, но сколько раз я лично видел зло от себе подобных? Даже в мирное время каждый норовил подставить ближнего, а уж сейчас и подавно. Ведь нельзя с уверенностью знать, что я не выведаю у них всё, не вотрусь в итоге в доверие, а ночью глотки не повскрываю?
— Всё, я закончил, погнали, — выбрался из кустов Штык. — Болт первый, Батон и Морзе в центре, я замыкающий.