Пьянка с обжираловкой продолжались до глубокой ночи. Наутро, когда все проспались и опохмелились, Нагибатор с Мудовидом приступили к реорганизации клана. Но сперва официально пригласили в ряды меня, дабы я смог воспользоваться сопутствующими смене расы льготами, которые предоставлялись бывшим пленникам некрополя на текущий момент, и не понес потерь в развитии.
Приглашение открылось в интерфейсе, в разделе «Группы». Дизайн испещренного древневарварскими рисунками и символами виртуального свитка портили кнопки «Перевести на общий язык», «Принять» и «Отклонить». Переводить я не стал, так как от вступления все равно не отказался бы, — сразу нажал «Принять». Дождался реакции системы, проигнорировал тучу выданных ею предостережений о наложенных на клан ограничениях, а потом что-то пошло неладно. Пространство вокруг меня заколыхалось, раздвинулось, и я оказался как бы в одиночестве посреди мутноватой и нагоняющей жуть пустоты, хотя продолжал слышать доносящиеся из лагеря голоса и видеть сам лагерь. Впрочем, видел я его плохо — будто в кривом зеркале. Меня, судя по удивленным возгласам, тоже едва видели.
— Что за херня? — спросил Нагибатор. — Раньше такого не бывало!
— А сейчас тебе не раньше, — ответил Мудовид. — Я когда еще говорил: с развитием Версума любая формальность будет стремиться трансформироваться в новый обряд, или стать частью существующего обряда, или материализоваться каким-либо иным образом. А уж перепрыгнув через тысячелетия, мы на каждом шагу будем наступать на грабли и тяпки.
— Ну-у-у, завел! — недовольно протянул вождь, и диалог стал неразборчив. Мутная пустота раздвинулась, поглотила окружающее ее зазеркалье, и я в самом деле остался один — целиком и полностью.
Однако мое неприятное уединение длилось недолго. Вдали, по правую руку, открылся портал, и через него хлынуло яркое теплое сияние, проложившее дорожку чуть ли не к моим ногам. Согнав частым морганием легкое ослепление, я увидел, что по дорожке шествует ангел. Он остановился шагах в десяти от меня; лицо его было печально, и вместе с тем исполнено решимости. «Посланник Света», — прочел я в профиле, оставив без внимания остальное. Мне ж с этим чуваком не драться. Мы и дотронуться друг до друга не сможем, как я чувствовал.
— Ты проклят Светом и не имеешь в нем малейшей части! — сказал ангел, и я тут же потерял к нему интерес. Ничего нового мне не скажут. Только то, что я уже знаю.
А нахрена мне узнавать уже известное?
— Не трать слова, ты, материализация формальности, — посоветовал я. — Повернись на сто восемьдесят и смойся! У тебя наверняка даже крылья не настоящие.
Ангел мое махровое хамство проигнорировал. И надо отдать ему должное: говорил он красиво. Закончив, умолк, скорбно склонив голову, а вдалеке, по левую руку, открылся другой портал.
Или, точнее, отверзся.
Из него дохнуло пламенем и узкой речкой заструилась тьма. Она, как и сияние, дотекла до меня тротуарчиком, только не прямым, а извилистым. Что, должно быть, символизировало разницу в подходах ко всему на двух Великих Путях Развития. Посланник Мрака оказался — кем бы вы думали? — демоном. Вот неожиданность-то…
— Ты проклят Мраком и не имеешь в нем малейшей части! — злорадно поведал он. Я хотел как-нибудь оскорбить и его, для симметрии, но демон, словно почуяв это, не сделал паузы между вступлением и основной частью. Отбарабанил положенный кусок текста, и тоже замер, как его светлый собрат. А промеж двух порталов, откуда оба явились, открылся третий. Из него ничего не вырвалось и никаких дорожек не протянулось. Просто вышел воин в великолепных доспехах, и зашагал чеканным шагом по пустоте, сквозь нее, и тоже ко мне. Его профиля я не увидел. А когда он приблизился и снял шлем, я обнаружил, что смотрю в свое собственное лицо. Повзрослевшее и суровое. Без тени сочувствия на нем.
— Ты проклят самим собой! — сказал двойник моим голосом, только более мужественным, твердым, холодным. — И не имеешь части ни в чем, — кроме того, что даст тебе твой клан, твоя раса, и что сможешь сам добыть для себя!
Не буду врать — это меня проняло. Тем паче что мое второе «я» в болтологию впадать не стало, а сразу повернулось и зашагало прочь. Ангел с демоном сделали то же самое, и все трое скрылись в порталах. Сами порталы закрылись. Я думал, что окажусь снова в лагере непобедимых, однако этого не случилось. Вот же гадство! «Ты не имеешь части ни в чем». Выбирайся сам.
— Ну и выберемся, — произнес в голове хорошо знакомый голос. — Мало откуда выбирались?
Я оглянулся — позади стоял Люцифер.
— Давно ты здесь? — спросил я.
— С самого начала, — ответил конь.
— И не дал знать?
— Мыслесвязи не было. А ржать тут или тыкать тебя носом в спину я не решился. Это ты у нас настолько осмелел, что посылаешь Посланников. А я животное скромное, мне всякому подобному еще учиться.
— Посланники для того и существуют, чтобы их посылать. А куда — тут уж как получится.
Я осмотрелся, хотя разглядывать вокруг было решительно нечего. Мутная пустота под ногами казалась темнее и плотнее, чем по сторонам и сверху, создавая видимость некой тверди, на которой мы и стояли. Но глаз не улавливал границы между ней и «воздухом» над ней. Пришлось порядочно напрячься, чтобы заставить себя сделать первые шаги. Твердь тут же потеряла стабильность, зашаталась, и я едва не упал. По нервному игогоканью сзади понял, что Люцифер при попытке последовать за мной пережил то же самое.
— Спокойно! — бросил я ему. — Сейчас приспособимся. У нас когда люди на Луне высаживались, тоже не сразу сообразили, как по ней лучше перемещаться. Оказалось, там удобней и быстрее прыгать, чем ходить. Вот и нас наверняка ждут открытия.
— А не попробовать ли заклинание для переходов по болотам и зыбучим пескам? — предложил Люцифер. — Тебе, как воину-магу, оно должно быть доступно. Называется «Воздушная тропа». Бери пример с Посланников.
— Их тропы точно предназначались не для болот. А мой двойник непосредственно по пустоте шуровал, ты же видел. То есть здесь по-любому можно просто так ходить… Но ты прав, заклинание стоит попробовать.
Разыскав в базе знаний «Воздушную тропу», я выучил текст и тут же его произнес. От нас протянулась вдаль серебристая лента: словно невидимая рука раскатала узкий половик. Я первым ступил на него, пробуя надежность. Сама по себе «тропа» была прочна как асфальт, но, к сожалению, слегка елозила вся целиком по предательской тверди, не в силах сохранить полную неподвижность в необычной среде.
— Уже лучше, — облегченно вздохнул Люцифер, оказавшись на ленте.
— Лучше, — согласился я. — И все ж таки придется приноровиться. И к ней, и к ходьбе без нее. Маны этот закл жрет порядком. Особенно когда его нагружает туша вроде твоей.
— И куда мы пойдем? Туда, куда ты проложил «тропу»?
— Я ее наобум проложил. Потренироваться… Мы пока никуда не пойдем. В клане в курсе, что у нас проблемы, раз исчезли из лагеря и не возвращаемся. Мудовид уже точно что-то предпринял. И дальше предпринимать будет. Скорее всего, он нас вытащит. А мои эксперименты — это на случай, если у него сорвется.
Спустя несколько минут я разобрался, как не чувствовать себя при ходьбе будто корова на льду.
— Это не твердь шатается и не «тропа» по ней скользит. Это все у нас в головах, Люц! Нам кажется, что так должно быть. Нам кажется, что опора под ногами ненадежна. И наши мозги пытаются отрегулировать движения тел в соответствии с предполагаемым зыбким окружением. Хотя оно не зыбкое. Ну вроде как человека тянет упасть, когда он стоит на краю пропасти и смотрит вниз. Однако на самом-то деле пропасть не притягивает! На самом деле дураку хочется сесть или лечь, чтобы минимизировать опасность свалиться. Достаточно действительно присесть или просто заставить себя глядеть вперед, чтобы ощущения изменились.
После моего озарения и немногих опытов мы почувствовали себя увереннее. Твердь действительно стала твердью. Я убрал «тропу», связал три стрелы у оперения тонким кожаным ремешком и поставил сию импровизированную треногу в качестве ориентира на том месте, где мы находились. Рассчитать расстояние до воображаемой дуги, на которой открывались порталы, было нетрудно: я ведь видел, как Посланники шли, и знал, сколько примерно шагов сделали. Однако до цели мы не добрались. Пространство по мере нашего продвижения все более ему сопротивлялось, становилось упругим, толкало назад.
— Можно возвращаться, — сказал я. — Путешествовать тут не получится. По крайней мере пока не придумаем, как преодолеть сопротивление.
— Зато не заблудимся, — попытался найти что-то хорошее в ситуации Люцифер.
— Мы и так очень долго не заблудились бы. Стрел дофига.
— Может, мы оказались в Беспредельной Пустоте?
— В которой Нагибатор с пацанами зависал? Вряд ли. Тесновато здесь. Беспредельность, обрати внимание, подразумевает отсутствие пределов. А нас будто в резиновый мешок засунули. Вроде и растягивается он, однако не сильно.
— А вдруг это тоже только у нас в головах?
— Допускаю. Но как проверить твою версию?
Я улегся на твердь и стал думать. Еды и воды у нас нет — одни элики у меня в поясе. Естественно, живучесть можно довольно-таки долго поддерживать только за их счет, а также с помощью некоторых заклинаний. И сама живучесть у нас с Люцем на порядок выше, чем у людей и животных в моем мире. Неделю протянем, а то и больше. Но потом?..
Черт, где же Мудовид? Чем там занят? Не может быть, чтобы клан бросил на произвол судьбы попавшего в беду новобранца. Особенно первого за хрен знает сколько лет. И имеющего немалые заслуги. Кто, спрашивается, вам помог из самозахоронения восстать, сукины вы дети?.. Пораженный внезапной догадкой, я открыл в интерфейсе собственный профиль. Раса моя по-прежнему значилась как человеческая. На вкладке «Группы» ничего не отображалось.
— Проклятье, Люц! — уныло сказал я. — Печальная новость. Я еще не член клана.
— Какая разница? Все равно на произвол судьбы тебя не бросят. Так или иначе станут выручать.
— Станут-то станут. Однако возможностей для того у спасателей будет гораздо меньше. Ты ж понимаешь разницу между членом клана и не членом? Объяснять не надо?
Я поднялся и начал расхаживать из стороны в сторону: так думалось лучше. Что бы ни представлял собой пленивший нас мешок, покинуть его, очевидно, удастся лишь порталом. И стоит ли ждать, пока его построит сюда Мудовид? Правда, я за свою бытность в Версуме успел создать только один портал, да и то спонтанно, когда вытаскивал себя и Джейн из зоны инферно. Зато он был нестандартный. То есть такой, который пригодился бы и сейчас.
И все же начать я решил с самых простых перемещений. Начинать всегда лучше с простого. Особенно если и оно с трудом поддается освоению. А с порталами по-другому быть не могло. Короткие строить сложно, и при определенных обстоятельствах опасно. Средние и длинные — еще сложнее и опаснее. Твои касты способны сбивать не только маги и воины-маги из разумных, но и некоторые монстры. Многие общины, города, и тем паче державы полностью или частично блокируют возможность построения на своих территориях тех или иных порталов. Иногда всех. Постоянно или временно. Причем об изменениях политики никого не предупреждают. Напротив, скрывают всячески, чтоб незнакомый портальщик оказался вынужден действовать методом проб и ошибок, наводить справки, и засветился. Ах, ты из этих? Возьмем на заметку… А будь иначе, все, для кого мана не дефицит, прыгали бы с места на место, а не пешком ходили, и не верхом и в повозках ездили.
С короткими порталами мне следовало начать практиковаться уже давно: как только забрался на высокие уровни и открылась соответствующая ветка навыков. Ведь именно «коротыши» наиболее полезны воинам-магам — для боя. Но в зоне пробовать не рискнул. Там обстановка слишком специфическая, и даже в базе Айка я не нашел подсказок, каким образом применять способность. А после… После приступить к тренировкам было и можно, и нужно. Однако, стыдно признаться, я оказался носителем самой глупейшей порталобоязни. Пока меня кто-то куда-то перебрасывал, она не проявлялась. А как до личной инициативы дошло… И это несмотря на первый несомненный успех при выходе из инферно.
Ну, сейчас-то надо страх перебороть. Я знал, что стоит начать, и он исчезнет — поможет «Львиное сердце». Обстановка для проб лабораторная: здесь мне каст никто не собьет. Нет вокруг атакующих — и не предвидится.
Хотя лучше бы были. Резиновая пустота вгоняла в депрессию, и чем бороться с ней, я предпочел бы сражаться.
— Имитируй передвижения гвардейского ящера из Зальма и следи за мной, — сказал я Люциферу. — Угадаешь, куда прыгну, — значит, плохо вышло.
Конь с готовностью кивнул. Получилось у него почти по-человечески.
Предвиденье чужих точек выхода у всех, кроме волшебников, зиждется не на магических способностях, а на знании тонкостей высокоуровневых боевых тактик, если таковое присутствует, и логике конкретной схватки. Любой противник может сделать ограниченное число ходов, как в шахматной партии. Но кроме того, по мере накопления опыта нарабатывается особая интуиция, в отдельных случаях не уступающая чутью кастеров. Для задуманного мной Люцифер в качестве спарринг-партнера и наблюдателя подходил идеально. Лучше него разве что Айк меня проконтролировал бы.
Воображаемый поединок был бесконтактным и проводился нами очень вяло, чтоб хуже не сказать. Люц не спеша приближался ко мне по траектории, которую, по его мнению, выбрал бы «гвардеец», давая мне время сделать выбор между обычными перемещениями и портальными. Потратив половину маны, я решил, что с «коротышами» разобрался. Из десяти попыток неудачной оказалась вторая по счету. Помешали собственные беспорядочные мысли, но в дальнейшем я все лучше их контролировал. Пора бы перейти к следующему этапу, однако средние порталы строить некуда. «Резиновый мешок» места для них не предоставлял. И вообще, сколько можно дрейфить и отлынивать от главной задачи? Что такого с нами может стрястись? Попадем не туда? Так мы уже попали. Как раз и надо отсюда сваливать. Координаты лагеря известны. Осталось выбрать точку на его территории.
— Что скажешь, дружище? — спросил я Люцифера. — Готов положиться на дилетанта?
— На такого как ты? Всегда! — ответил он преувеличенно оптимистично, пытаясь меня ободрить. — И ты уже не совсем дилетант. Отбрось неуверенность! Только она и способна доставить нам неприятности.
— Верно, кастование мандража не любит. Но ты меня пойми…
— Да понимаю я тебя! Лучше ты сам себя прости. Ну, наткнулся ты на одну из своих слабостей. Немногочисленных, кстати. Надо ее преодолеть. И навсегда забыть, что она была. Действуй!
Действительно, пора.
«Вы собираетесь построить портал из неведомого! — предупредила система таким тоном, точно застукала меня при попытке спрыгнуть с крыши небоскреба с зонтиком вместо парашюта. — Последствия такого шага непредсказуемы!..»
— Завали пасть, уродина! — в сердцах крикнул я. — Кто нас в это неведомое засунул? Разве не ты?
Не давая себе времени на дальнейшие раздумья, я выбрал для выхода точку в церемониальной комнате мавзолея Нагибатора. Там наверняка никого нет. А если есть, и этот дятел торчит прямо там, где появимся мы, — вышвырнет парня наружу или слегка впечатает в стену. Ничего страшнее не произойдет. Я не виноват, что нестандартные порталы имеют приоритет перед движимыми объектами. И в случае чего смещаются именно объекты.
После прочтения закла сверкнуло так, будто одновременно зажглись десятки тысячеваттных ламп. Портал открылся прямо там, где мы с Люцифером стояли. Нам не пришлось в него входить — мы только вышли. В подземелье. Сперва я об этом лишь догадался: вокруг была такая тьма, которую на временную слепоту от вспышки спишешь. Затем включилось ночное зрение, и я увидел, что мы находимся в просторном помещении с мощными колоннами и высокими сводчатыми потолками. И лестницей в самом дальнем от нас конце, ведущей наверх.
— Занесло! — произнес я мысленно, чтобы не нарушать тишину. Неизвестно, сколько ушей меня могло бы услышать. И чьих.
— Что это? — спросил Люцифер.
— Что угодно, но только не церемониалка.
— А где это?
— Прекрати допрос! Ты меня только что призывал отбросить неуверенность. Я отбросил — и подбирать не буду. Где оказались — там и оказались, хоть на необитаемом Мировом Острове, куда еще ни одно говно не плавало. Оба виноваты. Я плохой портальщик, а ты никуда не годный вдохновитель. В следующий раз думать будешь, на что меня вдохновлять. И не станешь спешить.
Со стороны лестницы послышался шум. Топот ног по ступеням. Бряцанье железа и глухая ругань. Помнится, недавно меня сражаться тянуло? Ну вот — кажется, сейчас и придется. Судя по числу спешащих к нам — в последний раз в жизни.