Я подозвал Люцифера и прикинул на него новый бард. Несмотря на щедрую отделку золотом, броня смотрелась сурово, точно была из стали вся. И в то же время она воспринималась как несомненное произведение искусства высшего класса.
Затем я облачился сам. Как выгляжу, хорошо представлял по памяти: не хуже двойника. Оружия в ящике не оказалось — за исключением палицы с характеристиками, далеко превосходящими параметры памятной дубины лесовика, которую я когда-то мог оставить себе, но не оставил. И вот теперь обрел ей замену. Махнул разок, чтоб ощутить силу удара — да, наковальни можно плющить, по нескольку штук зараз, поставив одну на другую. Вальдемар что — города разрушал собственноручно?..
— Щита нет, не обессудь, — сказал Нагибатор. — Разбит в бою Кирой.
— У меня и свой хорош, — отозвался я. — И честно говоря, было бы жаль с ним расставаться.
— Тем лучше… Кинжал Вальдемар сломал о нагрудник кольчуги Макса. А мечом он не пользовался. На нем висел запрет на мечи, даже короткие.
— Как это он исхитрился такое ограничение отхватить?
— Убил какого-то демона. А тот перед смертью успел нагадить. У меня похожий случай был, только запрет распространялся на луки и арбалеты. Удалось его досрочно с себя стряхнуть, а то до сих пор мог бы стрелять только из рогатки.
К нам приблизилась Джейн, осмотрела меня и сказала: «Ух ты!»
— Ух я! — охотно согласился с девушкой я.
— Ух он! — подтвердил Нагибатор. — Упаковочка — шик! Такой комплект в металлоломе не найдешь и на барахолке за три копейки не купишь.
Из Шатра Чар вышел Мудовид. Крестьянина с ним не было.
— Куда дел? — спросил вождь.
— Никуда я его не девал, — ответил шаман. — Живой, здоровый, в клан успешно принят. Однако пусть побудет у меня под присмотром до завтра, если не возражаешь. Утром отпущу. Понаблюдаю еще, а парнишка пусть обвыкнется в новом положении, в себя придет. А то он совсем ошалевший от принятия его с ходу в овеянное легендами воинство.
— Как прошел обряд?
— Гладенько. Однако новичок не попадал туда же, куда Иван. Он оказался в Чертогах Неумолимого Рока, в тронном зале, у подножия Вечно Пустующего Престола. Посланники выходили к нему напрямую из Света, Мрака и Сумерек. Это логично, это я понимаю. Именно Неумолимый Рок следит за неукоснительным исполнением проклятий и благословений, пребывая всюду и нигде одновременно. Готов спорить, что впоследствии все получившие приглашение в клан и принявшие его будут попадать к трону Неумолимого. А в случае с Иваном имела место какая-то ошибка: возможно, ритуал не успел оформиться должным образом. Кстати, я теперь тоже могу попасть в Чертоги. И ты, если постараешься.
— А ради чего?
— Для оценки перспектив. Владения Рока еще никто не отважился исследовать.
— И потому их надо исследовать? Извини, старче, но предлагаю это отложить. Не только нашу совместную экспедицию, но и твою. Ты вредный старый колдун, по которому Вечное Забвение плачет, однако клан без тебя не проживет, если с тобою в Чертогах случится что-то по-настоящему нехорошее. Где я найду тебе замену? Ткни пальцем в кандидата — и дуй куда вздумается. А пока не ткнул, прижми жопу к шкурам в своей скинии, и сиди на них ровненько.
Шаман изогнулся в притворном поклоне, глумливо произнес: «Да будет воля твоя, великий вождь!» — и удалился в Шатер. Очевидно, прижимать жопу. А я подумал, что тоже ведь способен снова попасть в мутную пустоту. Уж эту дрянь точно никто не исследовал! Мудовид не хотел рисковать портироваться на твердь, а я чувствовал, что смогу.
Только зачем? Тоже — перспективы? Но какие? Не понимаю…
Я посмотрел на наши с Люцем старые доспехи, лежащие горками на траве, на пустой саркофаг рядом, на Нагибатора. Тот пожал плечами. Мол, делай что хочешь. Что с доспехами, что с саркофагом. Я сложил имущество в готовую тару, сел в костомеха и перенес груз под свой навес. Мы под ним вместе с Джейн спали, но места оставалось достаточно.
Варос дважды обошел вокруг Люцифера, придирчиво и не без зависти рассматривая бард лошади Вальдемара. Оснащенный длинной острой пикой шанфрон делал Люца похожим на приятеля. Будет у нас теперь два единорога — один настоящий, а второй идентичный натуральному. И это несмотря на то, что я так и не стал шевальерессой.
Тянуть с выходом из клана после доклада Мудовида не было смысла, и я заявил о разрыве с соотечественниками, несмотря на уговоры Джейн остаться. Вроде заманчиво: сразу оказался бы среди соклановцев в числе избранных, где-то в топ-30, в руководящей верхушке, на правах консультанта начальства по вопросам современности. Но потом-то что? Так и застрять навсегда в роли мальчика на подтанцовке у Нагибатора с Мудовидом? С этими за первенство не поборешься. А если б и можно было — для чего мне первенство? У меня устремления немного другие.
— Сама возьми да вступи, — предложил я Джейн в ответ на ее очередную реплику относительно теряемых мною выгод. — Правда, среди воинов окажешься второй с конца после сегодняшнего крестьянина, но в таком окружении это не зазорно.
— Я бы и вступила, — призналась она. — Если б не обеты. И еще я последняя из ордена Кленового листа. Выйди я из него — он исчезнет в настоящем, сохранившись только в прошлом. Как бы умрет… Не хочу такого.
— А что ты хочешь? Возродить его?
— Пожалуй, да. Но не знаю, достойна ли. Если удастся снять проклятие с Зальма, я разыщу тот клен, под которым сидела мать-основательница, будучи самой обычной девушкой из обедневшего рода. Недруги подлой клеветой лишили ее деда почестей и места при дворе. У отца отобрали почти все земли. Она думала, что все кончено, что выхода нет — и все же искала выход. В ответ на мольбы ей на ладонь опустился упавший с дерева лист, и в переплетении жилок на нем будущая первая магистресса прочла свою судьбу. Вернувшись из леса в замок, она преклонила колени перед одром умирающего отца, попрощалась с ним, взяла его меч и оседлала его коня. Вассалы давно предали род, и у единственной наследницы не было не только рыцарей, но даже оруженосца. Ей пришлось сделать оруженосцем собственную служанку — круглую сироту из последней оставшейся в феоде деревни, отроковицу тринадцати лет от роду… Но, кажется, тебе не интересна эта история?
— Интересна, — заверил я. — Просто понятно, что случилось дальше. Для начала кое-кому не поздоровилось. Вероятно, тому из недругов рода, что жил к замку ближе других. Потом эта ваша мать-основательница, которая была всего двумя — тремя годами старше своей служанки, по очереди уделала остальных недругов, попутно сколотив небольшую армию из таких же как она сама девчонок, обиженных жизнью и разной сволочью. Ставший священным клен поливали слезами, и накачивали маной обрядов так, что он стопроцентно простоял до сегодняшнего дня и простоит еще миллион лет. Молва о неустрашимых юных амазонках разнеслась по королевству, а сволочей в нем значительно поубавилось. Когда все повзрослели, пришла пора легализоваться, потому что надоело прятаться в лесах и считаться бандой. Открой лишь тайну: сколько разбитых отрядов правительственных войск оказалось на счету у ордена, прежде чем его признал король?
— Девять, — ответила Джейн.
— Редкостный упрямец. Следовало остановиться раньше…
Устроившись под навесом, я несколько часов кряду просидел в собственных статах с калькулятором, играя с обновленными характеристиками и прикидывая разные варианты прокачки. Каждый второй в лагере занимался тем же. Остальные разбирались со слиянием бывших пятерок в децимы, что представляло определенные трудности, так как раньше старшин в клане насчитывалось вдвое больше, чем требовалось теперь. Никто не бухал так, как вчера: во-первых, мешала реорганизация, а во-вторых, у крестьян в деревне закончилась выпивка.
Под вечер состоялось общее собрание. Первым на повестке стоял вопрос о принятии либо непринятии кланом культа Сехмет. «За» безоговорочно были Кукуцаполь с Устрашителем и их сотни; прочих предстояло убедить. Мудовид в подробностях расписал преимущества военно-плодородной религии, которые в общих чертах понял сразу, как только узнал о ней от меня. Нагибатор сказал, что верховного шамана поддерживает и его мудрости доверяет. Последним выступил я. Мне особо и говорить было нечего — я всего лишь повторил вслух свои вчерашние мысли, пришедшие в голову перед тем, как я порекомендовал Сехмет в узком кругу. Без ее помощи я вряд ли дошел бы до некрополя, братишки! И вы так и остались бы в склепах. Значит, богиня в вас заинтересована. А раз так, то и помогать станет усердно.
Как ни странно, моя краткая и не слишком убедительная речь оказалась решающей. Клан принял положительное решение большинством голосов и тут же приступил к обсуждению первого похода. Войску требовалась постоянная база на прокорм: какие-то населенные земли. Проще всего казался захват любого мелкого королевства на востоке, однако вносились и предложения идти сразу на Огрой. Вот это действительно королевство, а единственный городок в окружении трех деревень нам не нужен! Мараться только… Или давайте хоть Тимой заберем — он все же похож по размерам на государство. Ясно ведь, что в конце концов нам придется воевать с Мадуаром. Так что лучше сразу под себя что-то большое подгрести…
Нагибатор с Мудовидом вмешиваться в дискуссию не спешили: выжидали, пока выскажутся все желающие. А их было достаточно. Рискуя надоесть народу постоянным мельканием на глазах, я попросил слова вторично:
— Если вы пойдете на Оргой, с Мадуаром придется столкнуться раньше, чем рассчитываете. А захватив Тимой, усилите оргойцев, и их потом будет труднее победить. Остальные же восточные королевства маловаты, вы правы. Но есть еще один вариант. Реализуемый без немедленного грубого нарушения баланса сил на Аусанге.
И я рассказал о предстоящем возрождении Гинкмарского королевства. Все, что знал. Несомненно, игру начали некие светлые, пока неизвестные. Однако в таких делах не столь важно, кто начал. Важней, кто закончит. Восстановленной державе потребуется правитель, и по какой причине корона должна уйти налево, а не вашему вождю? Это ваши исконные земли, которыми вы владели первыми. Столица в двух шагах. Кастер, взявший квест на снятие чар с Гинкмара, с каждым днем приближается к ней. Направление известно. Надо лишь найти этого кастера… Конечно, вы столкнетесь с противодействием Мрака — сейчас Гинкмар под его властью. И вступите в противоборство с упомянутыми светлыми. Но разве у Тимоя, и тем более Оргоя нет богов-покровителей, или они слабы? Думайте, воины. Думайте, маги. Мне нет резона врать. Проверьте полученную только что информацию! Сколь угодно тщательно проверьте…
А если вас терзают сомнения, чего я перед вами распинаюсь, — то расу советую, то богиню, то вектор деятельности, — так в том ничего удивительного. Хотя мы друг с другом вторые сутки знакомы, ближе людей для меня нет. Историю свою я вождю сразу рассказал, и вы наверняка ее знаете.
И уж буду откровенен до конца: да, я сейчас пытаюсь оттянуть момент начала войны клана с Оргоем. И поступаю так не только ради блага клана. Нахрен нужно так подыгрывать империи — она и без того могуча, но у меня и личные мотивы есть. Не сочтите за сентиментальность, я в этом самом Оргое повторно родился. Во Вселенной Дагора я навсегда Иван из Каритека. И пусть не могу ничего доброго сказать ни о Каритеке, ни о всем королевстве, мне нравится быть откуда-то. Из какого-то города. А не из руин на месте города.
— Если твои советы принесут хотя бы половину той пользы, которую обещают принести… — сказал Нагибатор. — Если хотя бы половину… То когда мы в будущем все же возьмем Каритек, я тебе там поставлю памятник.
— Поставь два, — предложил я. — Мне и Лейту Блистающему. Напротив Драконьего Гнезда, на радость жителям. Только об охране позаботься. Иначе акты вандализма неизбежны.
Мудовид предложил закрыть собрание и возобновить его завтра, дабы у всех было время подумать. Вождь согласился. Рядовые члены клана не возражали, и разошлись к своим палаткам, судя и рядя меж собой. Из случайно уловленных разговоров я понял, что подброшенная мною идея понравилась. Ничейное королевство поболее Тимойского размером выглядело даже более заманчиво, чем чейное. Необычный способ, которым предстояло его заполучить, будоражил умы. И ведь действительно не придется сразу нарушать баланс — и после танцевать на раскаленной плите босиком. Будет возможность осмотреться, тщательно продумать дальнейшие кампании.
Лагерь угомонился поздно. Мне не спалось. Тянуло прогуляться, выйти за пределы чащобы, подышать привычным воздухом Гинкмара вместо дыма костров… Подумав, что это неспроста, я не стал противиться своему, — а может, и не своему желанию. Осторожно отодвинулся от сладко вздыхающей во сне Джейн, вооружился, вылез из-под навеса и миновал линию стоящих вокруг некрополя часовых. Они меня даже не заметили. Что-то тут точно не так! Не настолько у меня развиты навыки маскировки. К тому же их необходимо хоть минимально применять, чтобы передвигаться скрытно. А я не применял.
Лес встретил меня обычной ночной тишиной, нарушаемой лишь редкими завываниями и взревыванием монстров вдалеке. Я остановился на маленькой полянке возле узкого извилистого ручейка. Трава по колено, торчащий из нее валун, не сгнивший еще ствол недавно упавшего дерева… Опасности вокруг не чувствовалось, но и пользы от прогулки не просматривалось. Чего ты сюда приперся, Ваня? Кто тебя приманил?
— Надеюсь, ты меня извинишь, — произнес за спиной знакомый женский голос. — Сегодня я настроена на поздние встречи.
Я обернулся — в двух шагах от меня стояла Сехмет.
— Спасибо, что замолвил словечко за бедную богиню, — сказала она с едва заметной иронией. — Я в тебе не ошиблась.
— Клан твой культ пока не принял, — возразил я. — Рано благодарить. Вдруг они завтра передумают?
— Не передумают. Мы оба знаем, что не передумают… Зря ты отказался от членства и так поторопился с выходом. Клянусь тебе, мальчиком на подтанцовке не остался бы. Не хочешь вернуться?
Я помолчал, прежде чем ответить, и не для вида. Гарантия Сехмет относительно прогресса в клане, — а именно ее она мне только что дала, — не то, от чего можно походя отмахнуться. У богини-львицы явно был какой-то далеко идущий план, в котором я занимал видное место. Не лучше ли вправду пересмотреть решение? Дважды таких предложений не делают. Спохвачусь позже — как бы не пришлось униженно выпрашивать часть того, что сейчас предлагают в подарок целиком.
Но и связываться, честно говоря, не хотелось. Совсем не хотелось. Культ у Сехмет жесткий — и устав клана Нагибатора не мягче. Выгоды, несомненно, получу огромные. Но пока получу, придется по струнке ходить. И еще долго — после. Это если вообще выйдет вновь стать свободным. Стоящая напротив звероподобная мадам — из тех божеств, которые способны долго-долго вести себя тихо. А потом — хренак! — устраивают такое, что ты оказываешься прикован к ним навечно. Не потому, что какими-то страшными обетами себя обременил. Просто все вокруг против твоей покровительницы. Соответственно, против тебя. Смертельно против. И деваться некуда, кроме как сражаться до последней капли крови. Побеждать или погибать. Без надежды на средние варианты, вроде перемирия или сдачи в плен.
— Прости, святейшая, — все-таки нет, — сказал я, склонив голову в знак глубочайшего сожаления по поводу отказа. Тоже, кстати, сделал это не для вида. Мне действительно было жаль отказываться. — Нагибатор слишком крут для меня. Не говоря о тебе. А я не люблю якшаться с теми, кто безмерно круче. Усилюсь еще хоть немного — посмотрим. Если ты не передумаешь.
— Не передумаю, — заверила Сехмет, глядя куда-то в сторону. — Намерения богов тверже, чем у смертных, потому что боги видят дальше, и в их распоряжении больше времени. Будь уверен: если обратишься ко мне год, два или три спустя, униженно просить тебе не придется. По мелочи я не злопамятна — только по-крупному.
Она вновь перевела взгляд на меня — изучающий, слегка нетерпеливый. Мне было тяжело смотреть в ее желтые глаза хищницы; тяжело говорить с существом, свободно читающим мои мысли. Люцифер, конечно, их тоже читал. Однако Сехмет не Люцифер.
И тем не менее я не мог попрощаться и уйти, что было бы наиболее уместно. Ох и нахален же ты, брат! Смотри, огребешь…
— У меня мания нарушать правила, — сказал я. — В том числе — правила вежливости. Ты не слишком разгневаешься?
— Да говори уж, — позволила Сехмет. — Как видишь, того и жду.
— На Суде ты спрашивала про мой плащ, — решился я. — Не подскажешь, откуда он? Каково его происхождение? Был бы признателен за любую информацию. Задание на его возвращение истинному владельцу я взял уже давно, и боюсь, как бы выполнение квеста не растянулось до бесконечности. Сам сумел узнать лишь то, что владелец обретается где-то на востоке. Но восток Аусанга — весьма большой кусок суши с неопределенными границами. И еще внутренними морями на нем. Островами на этих морях… Вычислить бы, в каком хоть государстве искать того парня. А то ведь не найду в текущей жизни. Ну и неопределенность сама по себе раздражает.
— Все необходимые для поисков подробности тебе может сообщить Мудовид, — сказала Сехмет. — У него и спроси. Я же открою тебе кое-что более важное. Это задание ты получил потому, что оно теснейшим образом связано с твоей судьбой. И похоже на нее. Отсюда и неопределенность. Не смущайся ею.
Осчастливив меня пожеланием, Сехмет исчезла. С травы на том месте, где она стояла, испарилась ночная роса. Во рту и в носу у меня было сухо, будто много часов шел по пустыне в самую жару.