Освещение изменилось — проникающий сверху сквозь щели свет стал кровавым. Пол и стены донжона источали тьму: она струилась из них подобно дыму занимающегося пожара. Но более всего сочился Мраком первоплоскач, извергая его из себя щедрыми порциями.
Я спрыгнул с Люцифера и выхватил меч. Он засиял так ярко, как не сиял никогда — словно тоже обрадовался возможности покончить с надвигающимся на нас гнусным чудовищем. Однако наш общий порыв остался невостребованным. Я пересилил себя и вложил Дженкуир в ножны. Нельзя приближаться к прародителю. Одно движение массивной головы вперед — и он меня проглотит. Вместе с чудо-мечом, доспехами Вальдемара и наличным гонором. А останусь ли я хоть на секунду боеспособен или просто жив в желудке монстра? Лучше применить лук — тем более что я свободен в передвижениях, а первоплоскач медлителен. Бегая вокруг него, я сумею выпустить все стрелы из колчана, плюс еще сотню, тысячу, десять тысяч сверху!
Правда, у меня нет десяти тысяч стрел. Но имеющиеся надо использовать.
Первая вонзилась монстру в морду. Вторая ушла в шею по самое оперение. Остальные я выпустил тоже — без промахов, но без пользы. Яд в наконечниках то ли не действовал на мишень, то ли оказался слишком слаб для нее. Система всякий раз сообщала о незначительном уроне в жалкие доли процента, да и те тут же снимала регенерация. На последней попытке я порвал тетиву. Доставать запасную было некогда, и как бы незачем. Я подбежал к Нагибатору. Только бы у его лука не оказалось ограничений по уровню!
Их не оказалось. Я торжествующе взвыл. От стрелы из колчана вождя прародителя качнуло вбок на полметра. Он глухо рявкнул. Из дыры, похожей на пробоину от снаряда, вылетел фонтан крови и гноя. Так тебе! Больше не сможешь меня игнорировать!
Но я просчитался.
Я действительно мог бегать вокруг первоплоскача, оставаясь в безопасности, но он не сменил курс, не попытался охотиться за мной. Терпел урон, теперь более высокий, и по-прежнему полз вперед. До строя окаменевших непобедимых ему оставалось совсем немного. Он сейчас доползет — и сожрет их! И Люцифера! И Джейн с Варосом!
Продырявив прародителя еще в нескольких местах, я выл уже от отчаянья. После каждого выстрела монстр на миг тормозил, — но и только. Продолжая нашпиговывать его стрелами и используя доступные боевые заклы, я зашел сзади. Ага! Жопа относительно плоская. Оканчивается чем-то вроде широкого и коротенького, еще более плоского хвоста. Если взбежать по нему…
Не додумав, я взбежал. Как по склону холма. Живого, движущегося!.. Остановился в том месте, где голова монстра крепилась к туловищу, стараясь сохранить равновесие, сорвал с пояса дубину Вальдемара и грохнул ею прародителя по черепу.
Показалось, что не только туша подо мной — весь донжон вздрогнул от удара. Город целиком! Гинкмар до окраин! Первоплоскачу таки пришлось остановиться. Вальдемар, я тебя обожаю! Если ты в Мире Теней застрял — скорейшего тебе перерождения! Только дубину потом обратно не требуй, все равно не отдам. Она моя любовь навеки — наравне с Дженкуиром и щитом с фигой!
Прародитель ревел, брызгая слюной. Я бил снова и снова. Трещала голова монстра, будто от ударов ломались не кости, а лопались и крошились бетонные плиты. Живой холм подо мною оседал все ниже. Вот он перестал вздрагивать.
«Поздравляем! Вы убили…»
Ну конечно, мы убили! Мы кого уж только не убили; и всех остальных убьем — не сомневайтесь!
С грохотом упала на старое место правая створка ворот в башню. Затопивший пол Мрак рассеялся. Скопившиеся снаружи непобедимые ворвались в донжон раньше, чем очухались непобедимые внутри. Ослепленный блеском оружия и оглушенный боевыми кличами, я не сразу заметил порхающую вокруг меня Весточку. Что, маленькая? Опять кинулась мне на выручку? Такая осторожная всегда, чуть что — сразу в свиток! Но когда надо — без колебаний и страха на пушки и пулеметы…
— Спускайся быстрей, чего ты там застрял? — крикнул мне пришедший в себя и мгновенно проанализировавший ситуацию Мудовид. — Сейчас он размножаться начнет!
Я тут же сбежал с околевшего монстра, и оказавшись уже рядом с шаманом ответил:
— Думал, ему при жизни деторождения хватило. А ты считаешь, что не хватило?
— Зачем мне считать? Точно знаю! Смотри сам!
Монстр начал сдуваться. От него хлынула такая вонь, что все отступили назад. Труп стал плоским, хотя и при этом остался с метр толщиной. Спина вздулась пузырями — я насчитал два десятка. Они лопнули один за другим, и на волю, разбрызгивая слизь, выбрались плоскачи. Не маленькие — сразу нормального размера. Только было в них нечто необычное…
— Хотя бы трех взять живьем! — приказал шаман. — Хотя бы трех — слышите? — И напоследок обрадовал присутствующих: — Это не обычные плоскачи — тоже прародители!
Я вскочил в седло, кивнул Джейн, и мы выехали наружу, чтоб не мешать непобедимым своей медлительностью. Зачистка замка завершилась. По двору слонялись оставшиеся без занятий воины. Они оживились, когда из донжона выскочил вестовой с приказом начинать повторную зачистку города с попутной ловлей обычных плоскачей, коих Мудовиду требовалось штук двадцать пять. Ради этого магам следовало искусственно занизить некоторым бойцам уровни.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил я Джейн.
— Ничего, — ответила она. — То есть я помню, как мы увидели существо. А после темнота, вспышка — и оно уже рядом, а сверху на нем стоишь ты.
— Значит, вас выбросило из потока событий. Или вследствие остановки времени лично для вас, или… Ну да я не знаток таких дел. Видимо, Мрак решил покончить с непобедимыми одним махом, обезглавив клан в самом начале похода. А почему не справился со мной, судить не возьмусь. Может, и расчета не было на то, что я попру в башню с остальными. По идее, нас с тобой должны были оставить снаружи, как никчемных салаг.
Поимка трех свежевылупившихся прародителей и уничтожение остальных заняли не менее пяти минут. Из чего я заключил, что убиваемые монстры в свою очередь приносили потомство, которое тоже следовало либо брать в плен, либо геноцидить. Выехавший из башни Мудовид подтвердил мою догадку. Как и предыдущую.
— Мрак начал игру против нас со старших козырей, — сказал он. — А их в любой колоде немного. Теперь можем рассчитывать на несколько спокойных дней. Потом жди следующего хода.
— А упреждающий сделать нельзя? — спросил я.
— Как? Это не партия на равных. Наш противник — один из Безликих! Мы в основном обречены отвечать. Слава богу если и с такой ролью справимся.
На выходе из пристройки показался Нагибатор, прищурился на свет и подъехал к нам.
— Держи! — предложил он, протягивая мне свой лук, брошенный мною в донжоне перед решающей атакой. — Твой насовсем. И не благодари — у меня еще есть.
— Хорошо что ты Вальдемарову броню Ивану не пожалел, — сказал вождю Мудовид. — Не подарил бы ее — не подарил бы и дубину, а без дубины парень с главным упырем города не совладал бы. С твоим и телохранителей оружием еще разберись, что можно использовать, что нельзя, что стоит применять, что не стоит. Мой посох или посохи помощников для него вообще бесполезны и крайне опасны. Так что воспой хвалу щедрости своей.
— Считай, воспел. Так ты твердо намерен изучать и разводить плоскачей?
— Почему бы нет? Они приручению поддаются. Таких же точно никто больше не наловит, тем паче не заставит плодиться. И не создаст заново, пока старые существуют. Любых эксклюзивных монстров иметь в своем распоряжении невредно. А плоскачи не любые. Таких еще поищи. После усовершенствования и доброй прокачки можно из них живые минные поля делать. Причем такие, что немногие пройдут… Да, Иван! Держи за мое спасение. А то вождь славно отблагодарил за свое, а я никак.
Я подставил ладонь под тугой кожаный мешочек, набитый расчетными драгоценными камнями на сумму в три тысячи золотых. Из чего следовало, что лук Нагибатора как минимум не дешевле. Ангидрит твою перекись марганца! Надо заключать договор с Мраком и сотрудничать с ним на постоянной основе. Пусть организовывает ловушки регулярно.
— А ты интереснейший тип! — заметил Мудовид. — Потенции сказочные… Тебя тоже надо изучать. Под большим-пребольшим увеличительным стеклом.
— Многие хотели бы это сделать, — ответил я.
— Тогда почему не сделали? Почему ты до сих пор ходишь на свободе, а не сидишь в клетке в чьей-нибудь лаборатории?
— Наверно, именно потому, что желающих посадить меня в клетку дофига. И первыми раскатали губу отнюдь не смертные. А кто повыше. Не исключено, что на самом верху. И чтоб не передраться меж собой, они договорились меня не трогать. Не принуждать ни к чему. Лишь соблазнять разложенными в лабораториях приманками.
— Разумное предположение. Желаю тебе и дальше не соблазняться.
Освободив город от монстров полностью, непобедимые покинули его пределы. Не участвовавшие в операции сотни уже растягивались по лесу с целью организовать облавную охоту. Участвовавшие к ним присоединились. Продовольствие заканчивалось — и то, что взяли у крестьян, и припасенное еще перед самозахоронением. Последнее, упакованное магией для долгого хранения, требовалось приберегать как НЗ. А покрыть нужды только за счет съедобных монстров в городах Нагибатор не надеялся. Слишком мало их было — съедобных. На природе они встречались все же чаще. И еще там водилось несравненно больше обычного зверья, чем попадалось в густо заселенных нечистью руинах.
Облава удалась: гинкмарские обитатели оказались к ней совершенно не готовы. Как и к таким охотникам, какими были непобедимые. К вечеру разбили лагерь, на закате принесли жертвы. Когда закончили, я подошел к одному из опустевших походных алтарей и совершил маленькое частное подношение Сехмет. Несмотря на отсутствие в статах следов ее помощи мне, в течение всего дня в душе крепла уверенность, что предчувствие ловушки в донжоне пробудила именно она. По окончании обряда за алтарем возникло видение: богиня в жреческой мантии.
— Я не могла предупредить тебя явно, — сказала она. — Подсказки такого рода почти всегда обходятся небожителям слишком дорого. Мы не в состоянии содействовать своим сторонникам без того, чтобы наши враги не получили права на аналогичные действия. А иногда и более решительные.
— Ты и сама сумела растревожить мою подозрительность лишь потому, что силы Мрака пошли ва-банк? — спросил я.
— Да.
— Но почему было не предостеречь и вождя с шаманом?
— Конечно, я попыталась! Они ведь мои адепты, причем высокого ранга. Да еще неофиты, помощь которым благословляется всеми установлениями. Однако лишь ты оказался достаточно чуток. Причин я не знаю. Истинных. Вероятных могла бы назвать миллион, — а какая с того польза? Ценность имеют лишь точные знания. И тебе я явилась сейчас для внесения ясности, а не ради того, чтобы лишний раз возвыситься в твоих глазах.
— Ты в моих глазах и так стоишь очень высоко, — заверил я. — Буду себя материть до последнего дня, если когда-нибудь тебя огорчу.
Сехмет чуть прищурилась — довольно, как мне показалось. Жреческое одеяние сменилось на боевое. Только что я думал, что мантия ей идет как нельзя больше. Обманчивое впечатление. Доспехи шли еще больше.
— Готовьтесь, — сказала она. — Неудача Мрака разъярила его сторонников. С одной стороны, это хорошо: ярость вне сражения только вредит — она мешает четко думать и делать просчитанные ходы. С другой стороны, это плохо. После провала западни в башне ваша возня у столицы Гинкмара привлекла внимание даже тех демонов и падших ангелов, что не имеют здесь интересов. Большего не открою — по тем же причинам, которые изложила в начале разговора. К тому же вам не составит труда все разузнать обычными путями.
— Мудовиду и Нагибатору твои слова передать?
— Не нужно. Как раз сейчас я беседую с каждым из них.
Видение растаяло, и я отошел в сторонку, немного сердясь на богиню. Слишком часто мне честь оказывает, слишком много внимания уделяет. Опять явилась лично — уже неудобно становится! Так и тянет вернуться, бросить меч на алтарь и принести клятву верности. Тем более что сделать это ничто не мешает. Даже последователям истинно светлых культов, у которых наиболее строгие правила, позволительно в особых случаях вступать в отношения с самыми паскудными богами и демонами, когда нет возможности творить добро иначе, чем через зло. О темных и разговора нет — им положено быть двуличными, и поклоняться светлым божествам ради достижения отнюдь не благих целей для них как дышать. Главное, не позволить высшим силам запутать себя и перетянуть на нежелательную сторону, и самому не запутаться в противоречащих друг другу обетах. Адептам среднего пути вообще раздолье: поклоняйся кому хочешь. И выходит, что у меня нет причин не принять культ Сехмет, кроме нежелания это делать. Правда, иногда упорное нежелание делать что-то — самая веская причина из мыслимых. Пример тому — мой сегодняшний опыт.
Я прошел к своему навесу. Подле него Джейн точила кинжал — примерно с тем выражением лица, с которым нормальная девушка обрабатывает пилочкой ногти. Костомех неподвижно замер у нее за спиной, как на часах; впрочем, он и стоял на часах. Рядом Варос щипал траву. Чуть дальше Люцифер жевал овес из привязанной к дереву торбы. Весточка таскала у коня из-под носа самые аппетитные зернышки и расклевывала их на ветке.
Глядя на птичку, я второй раз за день вспомнил Агапэ. Формально Весточка ее адептка, раз находится под покровительством, к тому же особым. Какая разница, что моя крылатая прелесть не живое существо, а ожившее заклинание? Агапэ теоретически может следить за мной ее глазами. Вряд ли следит — прямо забот у нее других нет! — но может. А ведь богиня любви богине войны точно не подружка. И что если моя отдающая иррациональностью осторожность в отношениях с Сехмет в какой-то мере следствие усилий Агапэ?..
Рассуждать дальше я не рискнул. Лучше иррациональность, чем паранойя.