Несмотря на то, что оставшиеся из намеченных к зачистке городов почти опустели, вожаки непобедимых решили завершить начатое. Взятие семи околостоличных заброшенок давало в мистическом плане ослабление семи ворот столицы. Что будет полезно, когда дело дойдет до ее штурма, — если дойдет. К тому же, замкнув круговой маршрут по лесам, войско оказалось бы точно напротив Полей Будущей Славы. И могло выйти на них одним коротким броском.
— Знаешь, Женя, — сказал я подруге. — Как-то мне противно позволять Нагибатору задвинуть нас себе за спину. Очень благородно с его стороны: он хочет нас сберечь. Но если клан проиграет, нам не уйти из Гинкмара живыми. Возможно, и в Мире Теней не скрыться. Так давай не станем пытаться лишь уцелеть на Полях. Пощекочем яйца Мраку, чтоб не терпеть потом его месть незаслуженно!
— Твое предложение мне по душе, — улыбнулась Джейн. — Оно мне нравится гораздо больше, чем предложение вождя. И что конкретно мы предпримем?
— Ничего, что в битве поставило бы под угрозу наших братьев. Никакой самодеятельности! Мы будем всего-навсего сражаться, как все. А чтобы нас не превратили в рубленый фарш за тысячную долю секунды, следует за оставшиеся дни сколотить свою сотню. Одиннадцатую.
Джейн опешила:
— Из кого?
— Включи фантазию. Уверен, мы справимся. Одиннадцать — число жизни, поскольку нечетное. Однако оно не помешает вербовать новобранцев из давно умерших. Обратись к матери-основательнице Кленового листа и потребуй для себя титула великой магистрессы. И не просто, а преемницы самой матери на правах дочери.
— Ты в своем уме?.. Чтоб я!.. Потребовала!.. Чудовищная дерзость!..
— Спокойно! Не хочешь или боишься требовать — попроси. Я вычитал в базе, что прошедшие подобное посвящение получают все привилегии основателей орденов, в том числе власть призвать на битву мертвых братьев-рыцарей. Или, в твоем случае, сестер. Неужто ты считаешь, что первая магистресса предпочтет, чтоб ты погибла на Полях не получив поддержки, и Кленовый лист навсегда остался в прошлом? Ты ведь сама хотела позже разыскать священный клен, попытаться восстановить орден. Зачем откладывать?
Уговаривать Джейн пришлось долго: самых привередливых девчонок я укладывал в постель в разы быстрее. Но в итоге мои доводы пересилили, и мы немедленно приступили к обряду при поддержке Арха. А если честно, Арх приступил, — а мы старались ему не мешать. И все же мешали.
Джейн ужасно волновалась. Я боялся, что она грохнется в обморок. Но ей нельзя было грохаться — все же именно она главное действующее лицо, а не маг. И Джейн сумела взять себя в руки. Пока Арх вдалбливал ей инструкции насчет того, что никак не мог сделать сам, я переносился мыслями вперед, пытаясь представить, что случится. Казалось бы — зачем, если оно случится уже вот-вот? Но склонить себя к терпению не получалось. Мать-основательница умерла давно. С тех пор переродилась не единожды. Так в каком виде она явится, и как вообще возможно вытащить ее сюда магистрессой ордена — ведь той своей жизни она, может, и не помнит? Арх сохранял хладнокровие. При подготовке ритуала он не только учитывал множество нюансов, недоступных моему пониманию, — он, без сомнения, ясно представлял себе и общую картину. И она ему не казалась странной. У кастеров не только речевой аппарат по-особому устроен. Мозг тоже.
При виде магистрессы у Джейн опять наметились признаки скорой потери сознания. Я, наоборот, расслабился. Ну конечно, мать-основательница явилась в виде призрака — такой, какой была на момент смерти в том воплощении. А где она сейчас настоящая, и знает ли, что два дурака и один профессионал потревожили давно упокоившуюся копию ее духа — пусть над этим кто хочет голову ломает, а я прекращаю немедленно. Лучше гостьей полюбоваться — есть на что посмотреть. Немолодая уже женщина, однако красивая, статная. И волевая — взглядом лом согнет.
— Приветствую тебя, доблестная Джейн! — сказала бывшая магистресса будущей. — Благодарю богов, что последняя из нас не отчаялась, оставшись в полном одиночестве, и готова к трудам по восстановлению ордена. Прими же на себя тяжкое бремя верховной власти! Не думай, достойна ли — кроме тебя его больше некому принять.
Мне захотелось подпереть Джейн сзади, чтоб не упала. Ну правда — пошатывало ее, и все назад. Она кое-как промямлила положенные ответные фразы и с облегчением бухнулась на колени. Слава Создателю! Может, так будет устойчивее.
Магистресса взяла у Джейн меч, вернула обратно, подняла преемницу и заключила в объятия — призрак на минуту стал материальным. И тут Джейн развезло: она разревелась и понесла отсебятину. Благослови меня, всехвальная мать! Благослови теплым родительским благословением! Назови дочерью своей, — а иначе я умру прямо здесь, потому что вскоре я все равно умру! Через три дня, на восходе четвертого, грянет гром войны и разразится великая битва. Мрак собрал против нас войско — что мы можем противопоставить ему? Во все века великие вожди взывали к помощи мертвых, когда в рядах их армий не хватало живых. Дай же и мне право совершить это — иначе к чему мне власть, к чему титул, к чему остальное? У меня вовсе нет армии — ни единого человека. Откажешь мне — все станет бесполезно, бесполезно, бесполезно!..
Я в замешательстве посмотрел на Арха — профукали ритуал? Он помотал головой и еле заметно улыбнулся. Наоборот! Самый истинный обряд тот, что совершается от всего сердца. Он не может сорваться. Его невозможно испортить.
Джейн продолжала рыдать — магистресса ее утешала. Строгое лицо матери-основательницы смягчилось; кажется, даже увлажнились глаза. Мне стало неловко, точно я подслушивал и поглядывал, а не присутствовал при посвящении законно, как один из помощников и советчиков. Все как по маслу ехало, пока это самое посвящение не перетекло в удочерение. А теперь я предпочел бы временно исчезнуть.
— Горжусь тобой, дочь моя! — сказала магистресса, отстраняя Джейн от себя. — Горжусь вами обоими, — добавила она, переводя взгляд на меня. — Без тебя она не отважилась бы, — а ты смог ее убедить. Ты простолюдин, однако ум у тебя изощреннее, чем у многих правителей. Будь моя воля, я предпочла бы увидеть на троне Гинкмара тебя, а не вождя непобедимых.
Я совсем смутился.
— Ты можешь призвать сестер только на один день, — продолжала магистресса, снова обращаясь к Джейн. — Постарайся же, чтобы он стал самой славной страницей в истории ордена! Тебе не дано знать, приведут ли твои действия к успеху. Но приложить все усилия к тому — твоя прямая обязанность.
Джейн торопливо кивала, утирая слезы. Внезапно девушку окутал мягкий бирюзовый свет. Он втянулся в нее и окутал снова. И так раз за разом. Моя подруга получила что-то в дар сверх того, о чем просила. Я вновь посмотрел на Арха — вопросительно. Маг пожал плечами. Дар остался загадкой для нас. Возможно, и для Джейн тоже.
Обряд завершился. Мать-основательница исчезла, а Джейн так и осталась стоять, совершенно потеряв связь с реальностью от счастья. Я попытался увести ее к навесу, но она не хотела уходить. Тогда я сам решил уйти, чтобы не мешать ей переваривать новый статус, — повернулся, сделал шаг и едва не врезался в Сехмет.
— Если у вас получится осуществить задуманное, — сказала богиня как ни в чем не бывало, — я дам тебе столько воинов-львов из своих небесных слуг, сколько шевальересс Кленового листа призовет Джейн. И еще столько же воительниц-львиц приведу сама.
Теперь уже я застыл столбом, плохо сознавая, что передо мной больше никого нет и можно идти куда собирался. Небесные слуги из свиты богини войны! Скажите, что мне не послышалось!.. Очнувшись, я плюнул на тактичность, схватил Джейн за руку и насильно потащил с места проведения обряда.
— Хватит кайфовать! — внушал я ей на ходу. — За работу! Навыки новые проверь — тебе столько всего свалилось! Ты теперь не только мечом размахивать можешь — по совместительству жрица еще. Так входи в должность!
— Постараюсь, — отвечала Джейн необычайно кротко. — Постараюсь… Сделаю все, на что способна.
Окрыленный первыми успехами, превзошедшими все ожидания, я стал размышлять, кого еще могу поставить под свои знамена. Есть у нас в пределах досягаемости кто-то годный, но не востребованный?
Крестьяне из деревни при некрополе? Это даже не смешно.
Было бы здорово пригласить на намечающийся сабантуй Раймондо. Он бы согласился поучаствовать — как пить дать согласился бы! Но как переслать ему весть по неизвестному адресу? И сможем ли мы после перебросить сюда юного Колеансо порталом? Не разоримся? Глупо решать уравнение с множеством неизвестных и закладывать в смету неопределенно большие расходы ради одного бойца.
А других кандидатур, кажется, и нет…
Выручил Арх. Он начал составлять для Джейн закл призывания, с которым она по неопытности ни за что не справилась бы сама, столкнулся с трудностями и пришел посоветоваться со мной. Что мне дьявольски польстило.
— Твоей пассии однозначно не по силам поднять всех покойниц ордена, — сказал он. — Для этого надо чувствовать, кто из них переродился, а кто нет. Классическое заклинание не сработает, и я пишу особое. По нему Джейн призовет лишь тех шевальересс, что жили на момент падения проклятия на Гинкмар, и теперь, без сомнения, в Мире Теней. Мешают четыре дамы, отправившиеся в Зальм вместе с Джейн и попавшие там с ней под частное проклятие задолго до общего. Я не знаю, как это обойти. Исключить их не выходит, а при включении они тянут за собой весь состав ордена своего времени. В том составе, конечно, полным-полно благополучно переродившихся. Что делать?
— Притормози с написанием, — сказал я. — И займись чем-нибудь другим. Когда найду выход, свистну.
Маг ушел, а я от радости так жадно хлебнул вина из фляги, что поперхнулся.
Зальм! Вот где золотая жила по добыванию рекрутов! А также разных милых зверушек, вроде гвардейских ящеров и патрульных псов.
К кому бы обратиться за консультациями? Мудовид загружен безмерно, остальные сведущие маги тоже. Арха я сам только что отправил восвояси, и он чисто практик. Наверно, ответ на зародившийся у меня вопрос я мог бы получить в Суде Высшей Справедливости, но это же не справочное бюро. И в помощи, которая нужна помимо информации, там точно откажут. Суд занимается разбором частных дел, а не глобальных.
Правда, как выигравший в Суде три процесса подряд, я имею право потревожить любого бога, когда-либо заседавшего там. Сехмет отпадает — она озабочена подготовкой к битве непобедимых с Мраком не менее Мудовида, и проблема не по ее части. Ганеша, славящийся своею мудростью, известен также и сварливостью: он на моей памяти не постеснялся сделать выговор Сехмет за незначительный косяк на заседании… Да зачем перебирать и прикидывать? Всех не переберешь. Есть же бог Ру, запомнившийся мне навечно после того, как я наткнулся на первое упоминание о нем в базе знаний.
К нему и прибегнем
Когда вечером войско встало лагерем, я без особого трепета совершил нужный обряд. Вопрошать богов о чем угодно волен кто угодно, а тем паче тот, у кого специальное позволение имеется. В худшем случае Ру не отзовется, и придется искать другого собеседника.
Однако Ру отозвался.
— Чего ты хочешь, смертный? — услышал я голос в голове. — Не беспокой меня напрасно. Ты еще слова не сказал, а я уже чувствую, что твоя нужда мною неразрешима.
Вот так вот! Сделай «кругом» и сваливай… Но нет же, Ру, — не на того ты напал!
— Прости великодушно, святейший, — сказал я. — Пусть ты не сможешь мне помочь, но сможешь развеять сомнения. В пределах Гинкмара есть город, попавший под проклятье сам по себе, а после со всем королевством. Разве это справедливо?
— Несправедливо. Однако и неисправимо волей разумных или богов. Ибо произошло не по чьему-то злому умыслу. Ты сам проклят — не дважды, а даже трижды. А задумывался ли, как тройное проклятие стало возможно? И почему непобедимые не избавились от первоначально павшего на них двойного проклятия?
— Не задумывался. Теперь, благодаря тебе, понимаю. Между разгневавшимися на непобедимых светлыми и темными не было сговора. Они прокляли клан в одно и то же время случайно.
— Именно так! Сами себя непобедимые прокляли уже намеренно. Однако лишь по невозможности преодолеть свалившиеся на них тяготы иным образом. И уж конечно, злой умысел в их действиях отсутствовал.
— Но неужели случайная несправедливость не поддается исправлению никакими способами? Прости еще раз — не в состоянии в это поверить.
— Разве что Неумолимый Рок достаточно могуществен в борьбе со Случаем. Если считаешь, что твое дело правое, предстань пред Вечно Пустующим Престолом. Но прежде задумайся о последствиях. Трон Неумолимого пуст — пуст и зал, в котором он стоит. Поразмысли, отчего в Чертогах не толпятся тьмы просителей? Разве мало в мире несчастных стечений обстоятельств? Однако даже самые храбрые смертные не спешат на поклон к Року. Как и полубоги, и боги. Ибо он — слепая безличная сила, наподобие Мрака, Света или того же Случая. Его не переубедить доводами, не склонить к тому или иному решению уловками. Он чужд состраданию. Его приговоры окончательны, неотменяемы, и закрывают обратившемуся пути к иному исходу, даже если таковой имелся. Закрывают навсегда.
Голос умолк. Несмотря на грозное предупреждение, я взбодрился. Вот видишь, Ру! Ты все же разрешил мою нужду. Такую наводку дал! А всего-то потребовалось тебя слегка пнуть.
А теперь, хочу я или нет, на очереди Мудовид. Придется-таки брать его за жабры.
Шаман встретил меня неприязненно, загодя почуяв, зачем я к нему пришел. Но отговорить от визита в Чертоги не смог, как и открутиться от участия.
— Заброшу, заброшу, колики тебе в печенку! — проворчал он. — Ты умудрился обрести благодать в глазах Сехмет — может, убережет тебя от ошибок, идиота самонадеянного. Ты сознаешь хоть в первом приближении, что такое Неумолимый Рок? Да он…
— Сознаю, — прервал я старца. — Мне только что бог Ру объяснял.
Мудовид завел глаза под лоб и вразумлять меня дальше не попытался. Сделал пасс свободной от посоха рукой, открывая портал, буркнул: «Добро пожаловать!» — и я очутился в тронном зале. Он казался бесконечным во все стороны, кроме одной. Ряды титанических колонн, подпиравшие почти невидимый в вышине свод, уходили вправо, влево и назад, теряясь в тумане янтарного цвета. Впереди, перед глухой стеной, обосновался Престол — ступенчатый, с монументальным каменным стулом на верхней площадке. Ей-ей не вру: именно большим таким стулом с широкими подлокотниками и прямой спинкой. Неудивительно, что он пустует. Неудобен, тверд и холоден даже на вид. Сидя на нем только радикулит наживать, геморрой и воспаление предстательной железы.
— Зачем ты явился, ничтожный? — вопросил громовой голос, идущий сразу отовсюду. И я как-то сразу поверил в собственное ничтожество перед тем, кто там разинул хайло. Такой дядя и бога Ру в момент пережует, и все составы Суда Высшей Справедливости, сколько их было.
Портал за моей спиной вспыхнул ярче, словно предлагая слинять пока не поздно. Я принудил себя прекратить крутиться: откуда бы со мной ни говорили, обращаться лучше к геморройному стулу. За спрос не убьют поди, и наличие свободного отхода обнадеживало. Стоит сделать шаг назад, и Мудовид выдернет меня в Шатер Чар.
— Будь снисходителен ко мне, Неумолимый Рок! — сказал я, поморщившись от того, как глупо это прозвучало. Раз умолить божество в принципе нельзя, то бесполезно просить его о снисхождении. — Я осмелился потревожить твой покой по вопросу, который никто, кроме тебя, не возьмется урегулировать. Затерянный ныне в лесах град Зальм по воле Случая оказался проклят дважды. Все те, кто хочет снять с него оба проклятия, могут пасть в сражении, что вскоре начнется. И Зальм останется во власти двойных злых чар еще на века, — а вместе с ним и его население.
— Останови движение языка твоего и открой мне душу! — потребовал голос. — Прежде чем дать ответ, я хочу знать, что вполне понял тебя… Ты уверен, что зальмовцы вправе принять участие в битве, которая решит их судьбу. Ты считаешь, что в случае выигрыша хотя бы городское проклятие должно быть снято. Да будет так! Но за все надо платить. В случае проигрыша Зальм останется в нынешнем состоянии навечно. Ты станешь его пленником — тоже навечно. Независимо от того, освободится от проклятия весь Гинкмар или не освободится. Согласен?
Такого поворота я не ожидал. Как нужно верить в победу, чтобы сейчас сказать «да»? Я в нее верю настолько?
И все же я не мог заставить себя сказать «нет». Пусть это и было бы всего лишь минимально доступным всякому человеку благоразумием. В случае проигрыша меня и без предложенного Роком пари могут засунуть в еще худшие места темные владыки. И тоже не на денек, а как раз на ту же вечность. Но без пари я и уцелев ничего не получу.
— Согласен! — сказал я после затянувшегося мучительного молчания, и тут же обнаружил, что держу в каждой руке по свитку.
— Одно заклинание прочти перед боем, — проинструктировал Рок. — По зову к тебе явятся воины Зальма, и все его жители, способные носить оружие. Они своей волей только что изъявили желание сделать это. Они готовы рискнуть, готовы как один. Ты сомневался дольше всех, и тебя можно понять — ты жив и свободен, ты не привязан к какому-то месту… Второе заклинание прочтешь после победы, в Зальме. А победит Мрак — свиток обратится в пепел, а с ним и ваши надежды.
Выслушав это, я чуть сам не обратился в пепел. Но отступать-то некуда. Потребуй Рок повторного подтверждения, мне опять пришлось бы согласиться. Что если именно моих войск не хватит Нагибатору на Полях Будущей Славы? Отказавшись от намерения заполучить зальмовцев, а с ними — четырех подруг Джейн, я отказался бы и от сил Кленового листа, и от обещанных Сехмет небесных слуг…
Сжимая в ладонях свитки, я повернулся и шагнул в портал. Дальше у нас пойдет как в кино: ставка больше чем жизнь. Никогда не играл крупнее — возможно, уже и не сыграю.
Оказавшись в лагере, я нашел Арха и сунул ему свиток призывания:
— Прочти описалово. Сможешь по нему добавить нужное исключение в закл для Джейн?
— Естественно! — ухмыльнулся маг. — Раз девушки внесены в этот пергамент, в мой не попадут.
— Тогда заканчивай его, что осталось, и вручай глубокоуважаемой магистрессе. При прочтении будь рядом с ней.
— Если она ошибется, я ничем не смогу помочь.
— Знаю! Но твое присутствие само по себе снизит вероятность ошибок. Придаст ей уверенности. Слишком неопытная она жрица — надо ее поддержать.