– Нормальная есть.
– Пусть она напишет на бумажке: «Я в доме хозяйка!» – и положит в подъезде под коврик у двери. А утром там будет лежать другая бумажка, и на ней будет написано: «Нет, я в доме хозяин!». Это чёртик напишет.
Валерка задумался. Сестрёнка Люська закончила первый класс. На девушку она ещё не тянула, на хозяйку тем более, да и писала кривыми буквами, к тому же с ошибками. Но надо попробовать подразнить чёртика.
– А сама-то не боишься, что тебя чёртик накажет? – спросил Валерка, намекая на вчерашнее предательство Анастасийки. – Умрёшь во сне, и всё.
– Я бессмертная, – уверенно заявила Анастасийка. – У меня имя от слова «анастезия». В больнице всем анастезию делают, чтобы не умерли.
Она вытащила из кустов цветастый пакет и подала Валерке:
– Неси. Мы в одно место пойдём.
– В какое? – принимая пакет, спросил Валерка.
Почему-то ему было очень легко подчиняться Анастасийке.
– В какое надо. Ты в школе как учишься по матике и руссишу?
Математика и русский язык были самыми трудными предметами.
– На четыре.
– Я думала, ты двоечник. А я отличница. У меня золотая медаль будет.
– В пятом классе ещё неизвестно, – возразил Валерка.
– Кому надо, тому известно. А чего ты кружок больше не посещаешь?
– Не хочу петь дурацкие песни вроде «Чунги-Чанги».
– И я не хочу, но ведь пою, – Анастасийка пожала плечами. – Дурацкие дела надо делать вместе с кем-то, тогда они уже кажутся не дурацкими.
Валерка внутренне согласился. Наедине с собой он счёл бы прогулку с Анастасийкой занятием бессмысленным, а сейчас ему было приятно.
– Ты меня в кружок зовёшь? – осторожно уточнил он.
Но Анастасийка ловко увильнула от темы:
– А тебе кто больше нравится – Ирина или Вероника?
Она имела в виду вожатых.
– Никто, – признался Валерка. – Вероника злая, а Ирина как в школе.
– А мне больше нравится Игорь Александрович. У него усы вот такие, – Анастасийка приложила ко рту ладони, скрючив пальцы. – Как зубная щётка. Он в Веронику влюбился. Если они поженятся, у них дети будут похожи на французов. Французы красивые, немцы страшные, а китайцы одинаковые.
Валерка не поспевал мыслью за кульбитами Анастасийки.
– Отгадай загадку, – предложила она. – Сколько китайцев нужно, чтобы вкрутить лампочку?
– Э-э… сдаюсь, – растерялся Валерка. Эту загадку он раньше не слышал.
– Пять, – твёрдо сказала Анастасийка и замолчала.
– Почему пять? – робко спросил Валерка.
– Один лампочку держит, а четверо крутят стол, на котором он стоит. Теперь ты загадывай загадку мне.
Валерка вспомнил другую загадку про китайцев.
– Сколько китайцев нужно, чтобы вставить раму в окно?
– Сколько? Давай говори быстрее, дурак!
– Много. Миллион. Все. Один раму держит, остальные дом двигают.
Солнце горело над Пионерской аллеей, и кусты акаций, в которых чирикали птицы, напоминали электрические батареи, заряженные энергией света. В воздухе полыхали невидимые искры.
На стыке территорий пятого и шестого отрядов под соснами стояла старая дощатая беседка с тесовой крышей-шатром и скамеечками. Обычно здесь сидели вожатые, следившие за тем, как пионеры убирают свои участки. Сейчас беседка была пуста. К ней Анастасийка и вела Валерку.
– Это место волшебное, – сказала она со значением в голосе.
– Там желания сбываются? – догадался Валерка.
– Ну, не желания… Побудешь там, и всё сделается просто хорошо. Но сперва надо гномику подарок дать. Там гномик живёт под полом.
Анастасийка забрала у Валерки свой пакет, достала из него какую-то толстую тетрадь в разрисованной обложке и вытащила из-под её клапана свёрнутый фантик от конфеты.
– А у меня нет подарка, – с сожалением сообщил Валерка.
Анастасийка поколебалась.
– Ладно, – согласилась она, отдавая фантик. – Пусть это будет подарок от тебя. Я вчера уже дарила гномику золотку. Просунь в пол.
По двум ступенькам они поднялись в беседку, где после малышовых отрядов пахло яблоками и карамелью. Валерка, оглядевшись, наклонился и опустил фантик в щель между досок.
– Теперь надо подождать, – Анастасийка уселась на скамейку.
Валерка тоже сел, и Анастасийка шлёпнула свою тетрадь ему на колени.
– Заполни, – небрежно велела она и полезла в пакет за ручкой.
Валерка открыл тетрадь, и в животе у него всё запылало, а по щекам поплыл румянец. Это был Анастасийкин «откровенник» – заветный альбом любой девчонки. К «откровенникам» девчонки подпускали только лучших подруг и выдающихся мальчиков. Поскольку Валерка не мог считаться выдающимся, поступок Анастасийки означал глубокую симпатию.
На первой странице красовалось предупреждение: «Альбом прошу не пачкать, листы не вырывать, и слов плохих, друзья, не надо тут писать!». Потом шли страницы с пожеланиями Анастасийке. Все они были густо и ярко изрисованы фломастерами: цветы, кошки, бабочки, принцессы, птицы и разные узоры. Валерка, волнуясь, читал: «Котик лапку опустил в синие чирнила и напамять написал Настя будь счаслива!», «Писал не худождник, писал не поэт, писала девчёнка 12 лет», «Любовь это счастье а счастье стекло, стекляную вазу разбить так легко!», «Запомни эту фразу, не люби двух сразу!», «Девчонке можно улыбатся, девчонку можно не любить, но знай!!! Над ней нельзя смеятся, девчонка может отомстить!», «Не влюбляйся ты в блондина, у блондина серце льдина, у блондина стынет кровь, разрушит он твою любовь!». Валерка почувствовал, что заглядывает в какую-то тайну Анастасийки, в её душу, хотя, конечно, пожелания писали другие девочки.