«Не колышет»
Игорь сидел на скамейке перед стадионом и наблюдал за тренировкой футболистов. Под руководством Лёвы сборная четвёртого отряда боролась со сборной третьего отряда, чтобы в конце смены обе сборные лучшими силами слились в общую команду. Как футбол, всё было техничнее, чем раньше, но как игра – скучнее. Угас тот священный огонь, который гнал пацанов на борьбу с соперниками, соратниками и правилами. Когда Цыбастыш и Макерыч бросались бить Титяпкина, когда Гельбич выволакивал Гурьку из ворот, чтобы тот не мешал забить гол, когда Горохов орал, что всё не по закону, – смотрелось интереснее.
Валерки рядом с Игорем не было, он ушёл на кружок пения. На месте Валерки как-то незаметно материализовался Димон Малосолов.
– Короче, Игорёха, дело на сто рублей! – жарко зашептал он. – Там корпус пустой и комната свободна, а Иришке надо с пионерками гулять!..
– И что?
– Ну, погуляй заместо неё! А мы с ней в комнате того, ш-ш! – Димон потёр указательные пальцы друг о друга и заискивающе заулыбался.
Он по-прежнему жаждал соблазнить Ирину. Прекрасно зная Димона, нетерпеливого и легкомысленного, Игорь понимал, что тот влюбился по-настоящему, иначе давно снял бы осаду и переключился на другую девицу.
– Ирина меня терпеть не может. Согласится ли, чтоб я её выручал?
Димон сморщил свою подвижную физиономию, что означало: «Я тебя умоляю! Ради меня, конечно, согласится!»
Игорь оставил футболистов без всякого опасения за их благополучие. Вампир Лёва позаботится о порядке.
Ирина занималась с теми девочками из средних отрядов, которые не пожелали записаться в кружки. Девочки бродили в некошеной траве вдоль забора, срывали цветы и плели венки. Примеряя венок, Ирина не смотрела Игорю в глаза, но чуть покраснела от смущения и досады.
– Я покараулю твоих, – пообещал Игорь.
– Спасибо, – еле выдавила Ирина.
Сейчас, когда человеческое начало побеждало в ней правильность, она стала даже симпатична Игорю. Девка-то она хорошая, хоть и гадина упёртая. Её правильность – от себя, а не от каких-то вампирских умыслов. Её можно простить. А безалаберному Димону нужна именно такая подруга.
Воодушевлённый Димон потащил Ирину прочь, и даже по толстой попе Ирины было видно, что у Малосолова сегодня всё должно получиться. Игоря снова хлестнула острая тоска по Веронике.
Девочки, которых пасла Ирина, пришли в восторг, что с ними будет возиться добрый Горь-Саныч, а не строгая Рин Хална.
– Мы сейчас двинемся в Дружняк! – объявил Игорь.
Ему хотелось быть поближе к Веронике, поглядеть на неё.
– Зачем? – спросили девочки.
– Скоро конец смены. Предлагаю вам нарисовать открытки, которые подарите мальчикам на Последнем костре. Можете написать свои пожелания и адреса, да вообще всё, что хотите. Это будет память о лагере.
Игорь по опыту знал, что девочкам в таком возрасте почему-то важно оставлять о себе какую-нибудь романтическую и многозначительную память. Игорь не ошибся: девочкам идея понравилась.
Всей толпой они направились в Дружинный дом. Девочки облепили Игоря, повисли у него на обеих руках и безостановочно галдели:
– А у вас есть жена? А на следующее лето вы будете вожатым? А какие цветы вы любите? А вы бывали на море? А правда, что Беклемишева в тюрьму посадят? А кого вы себе взяли бы: кошку, собаку или лошадь?
На лавочке у входа в Дружняк директор лагеря Колыбалов беседовал с заведующей пищеблоком. Колыбалов утомлённо обмахивал потное лицо капроновой шляпой с дырочками, а у тётки-заведующей вид был очень недовольный, ведь её отвлекали от возлюбленного капитана Капустина.
Игорь оставил табунок девочек в коридоре и заглянул в комнату, где с юными художниками занималась маленькая вожатка Ниночка. Комнату загромождали мольберты, между ними прохаживался Алик Стаховский.
– Слушай, Нина, мне нужны альбомные листы, ножницы, карандаши, краски и отдельный закуток, – сказал Игорь.
Через десять минут он разместил девочек в шахматном кабинете, который сейчас пустовал, – шахматисты соревновались где-то на улице.
– Что рисовать надо? Что писать? – спрашивали девочки.
– Рисуйте цветы, бабочек, костёр какой-нибудь, корабли. Пишите чё-нибудь типа «Белый лебедь, лёгкий пух, не влюбляйся сразу в двух!». Потом открытку надо будет фигурно вырезать и сложить пополам.
Инструкция девочек вполне удовлетворила.
Игорь вышел в коридор. Сейчас, когда его не глушил девчачий галдёж, он услышал музыку – это кружок Вероники репетировал песню в кинозале. Игорь подкрался к залу и тихонько приоткрыл дверь.
Вероника сидела возле столика с проигрывателем. Вертелась пластинка. Анастасийка Сергушина стояла перед кружковцами и звонко пела:
– Но жизнь не зря-а зовут борьбо-ой, и рано нам трубить отбой-бой-бой!
Игорь смотрел на Веронику. Лицо у неё было странно отрешённое, словно это она была птицей, которая падает с неба на скалы.
Перед Игорем внезапно появился Валерка. Игорь от неожиданности отступил, и Валерка выскользнул за ним в коридор.
– Что-то случилось? – тревожно спросил он.
– Да нет, я так, проведать…
Игорю не хотелось признаваться, что он тоскует. Валерка возненавидел вампиров из чистого принципа, а Игорь – из-за Вероники. Этот мотив может показаться Валерке недостаточным, и его доверие поколеблется.
– Увидел тут директора, думаю, может, попробовать ему всё сказать?
Валерка шагнул к окну и посмотрел на Колыбалова. Тётка-заведующая уже удалилась, и директор сидел один, по-прежнему обмахиваясь шляпой.
– Не поверит, – убеждённо возразил Валерка. – Правду нельзя говорить.
– Вот как? – удивился Игорь.
– Лёва или Альберт – правильные, а меня чуть не выгнали. Вампиры – они же получше нас с вами, Горь-Саныч. Послушают их, а не нас.
Валерка деликатно не упомянул Веронику в числе вампиров.
Из шахматного кабинета выглянула белобрысая девочка.
– Игорь Саныч, а как пишется: «сы-дох» или «зы-дох»? – крикнула она.
– «Сы-дох», – автоматически ответил Игорь и тотчас спохватился: – Это что у вас за пожелание такое?!
Но девочка уже исчезла.
– Я всё же рискну, – решил Игорь. – Кто не рискует, тот не пьёт валидол.