Она на мгновение замолчала.
— Черт, который час?
Я взглянул на часы.
— Девять пятнадцать. А что?
— Я хотела вернуться к половине десятого.
— И что случится в половине десятого?
— Это прекрасное платье превратится в мешок. — Она обернулась вокруг своей оси. Я схватил ее и закинул на плечо. — Боже мой, опусти меня на землю!
— Нет уж, принцесса. Я верну тебя к девяти тридцати!
Я ворвался в двери общежития и пробежал по лестнице, пока Грейс висела на моем плече и колотила меня по заднице. Я услышал, как кто-то позади произнес:
— Чувак, эта девица — трата времени.
Я поставил Грейс на пол у ее двери, бросил взгляд на часы и поднял руку вверх.
— Девять тридцать, детка.
Она дала мне «пять».
— Ты смог! Спасибо, приятель.
Я посмотрел за спину Грейс и увидел там едва одетую девушку в джинсовой мини-юбке и в туфлях на высоких каблуках. Грейс обернулась, чтобы проследить за моим взглядом, и когда она снова посмотрела на меня, я невинно улыбнулся ей.
— Тебе нравятся такие? Это твой тип?
Я прислонился к ее двери и скрестил руки на груди.
— Да нет.
— Ты в Лос-Анджелесе был бабником?
— Да нет же.
— Сколько девушек у тебя было? — Выражение ее лица было абсолютно серьезным.
— Это вопрос с подвохом?
— Мне просто любопытно, потому что ты симпатичный парень и…
— А ты красивая. Это значит, что у тебя было много парней?
Она фыркнула.
— Ладно, не отвечай на вопрос.
— У меня было несколько девушек, Грейс. Не много.
— А ты был когда-нибудь с девственницей?
Я откинул голову и обратил внимание, что ее губы дрожали, а глаза расширились, и в них читалась решительность.
— Нет. Я никогда не был с девственницей, — ответил я.
Я опустил голову, чтобы встретиться с ней взглядом, но она сразу же посмотрела вниз, на свою обувь. Я был близок к тому, чтобы спросите ее, была ли она девственницей, но уже знал ответ и не захотел смущать ее.
— Ну, я лучше пойду порепетирую, — сказала она.
— Подожди секундочку. — Я убежал в комнату и порылся там, чтобы вернуться с альбомом Pixies — «Surfer Rosa and Doolittle». — Это великолепный альбом, один из моих любимых. Седьмой трек выше всяких похвал.
Она прочитала содержание.
— «Where is my mind»? (Прим. пер.: буквально «Где мой разум?»)
— Это первый.
— Круто. Спасибо, Мэтт. Эй, завтра после лекций… — она колебалась, — я собираюсь позаниматься на крыше.
— Ага.
— В общем… Хочешь присоединиться? Мы можем послушать музыку.
— Конечно, давай.
— Хорошо, я закончу в три. Я могу сделать сэндвичи.
— Звучит отлично.
Я распростер руки для объятий, и она обхватила мою талию. Я поцеловал ее в макушку и почувствовал, что она пахла шампунем с запахом сирени. Грейс отстранилась и покосилась на меня.
— Ты только что поцеловал меня в макушку?
— Просто дружеский поцелуй. Как этот. — И я поцеловал ее в щеку. Она застыла и шире распахнула глаза. — Спокойной ночи, Грейси.
— Спокойной, Мэтти, — прошептала она, когда я возвращался в свою комнату.
***
После этого мы проводили время вместе почти каждый день, и вскоре встречи стали регулярными. Мы сдавали кровь, ходили на ужины в пижаме и находили разные способы заработать денег. Мы занимались вместе, она играла на виолончели, а я фотографировал ее. Ее длинные светлые волосы падали на лицо, когда она играла страстно, качая головой назад и вперед в такт движениям смычка. Вскоре это стало моим любимым зрелищем.
В городе зима сменила осень, мы с Грейс были вместе очень часто, в основном общаясь с ее друзьями с музыкальных курсов. Брэндон и Татьяна стали нашими друзьями-парой, и, хотя сами мы с Грейс парой не были, создавалось совсем иное впечатление. Грейс и Тати нашли способ бесплатно посещать музеи, а также затащили меня на бесплатную симфонию. Мне казалось, Тати и Брэндон были слишком возбуждены из-за перспективы слушать классическую музыку два часа кряду, да и мне казалось, что они без колебанийвышвырнут меня за то, что я в джинсах, но я был удивлен тем, насколько мне все понравилось, и насколько спокойными были ребята.