помощи специалиста не обойтись. Крупнейшие капиталисты Америки пытались распродать
широко разрекламированные акции и не могли этого сделать без солидных потерь в деньгах и
престиже. Роджерс и Рокфеллер оказались достаточно разумными людьми, чтобы понять, что
помочь им может только Кин.
Кин сразу принялся за работу. Был рынок быков, и он быстро продал двести пятьдесят
тысяч медных примерно по номиналу. После того как он разместил этот инсайдерский пакет,
спрос не ослаб и курс поднялся еще примерно на десять пунктов. Когда инсайдеры увидели, с
какой охотой публика приняла эти акции, им загорелось поднять курс дальше. Рассказывают,
что Роджерс уговаривал Кина сыграть на повышение курса. Трудно поверить, что Роджерс
намеревался таким образом сбыть акции Кину. Он был достаточно хитер и опытен, чтобы
понимать, что Кин не какой-нибудь ягненок. Кин работал как всегда, то есть максимальные
продажи на откате после большого подъема. При этом его тактические шаги зависели прежде
всего от его собственных потребностей и от быстро меняющейся рыночной ситуации. На рынке
акций, как на войне, важно помнить о различии между стратегией и тактикой.
Один из близких к Кину людей - великолепный, кстати, рыбак - как-то рассказал мне, что в
ходе этой операции по размещению акций «Объединенной меди» Кину случалось оставаться
почти без акций, тех самых, которые он должен был покупать ради поднятия курса; тогда на
другой день он их скупал тысячами и через день опять продавал. После этого он на время уходил
с рынка, чтобы посмотреть, как он будет действовать сам по себе, и чтобы приучить его к
самостоятельности. Когда же дело дошло до действительного размещения акций, он сделал все
как обычно, то есть продал их на движении вниз. Публика в целом всегда высматривает взлеты
курсов, а к тому же при движении вниз рынок всегда расширяется за счет играющих на
понижение.
Один из самых близких к нему в тот период людей рассказывал мне, что после того, как
Кин сбыл акции Роджерса-Рокфеллера примерно за двадцать или двадцать пять миллионов
живыми деньгами, Роджерс прислал ему чек на двести тысяч долларов. Это как в анекдоте про
жену миллионера, которая потеряла в оперном театре «Метрополитен» стотысячное жемчужное
колье и в награду уборщице, которая его нашла и возвратила, дает пятьдесят центов. Кин
отослал чек обратно с вежливой запиской, что он не брокер и что он будет рад при случае быть
полезным. Эти мальчики чек оставили у себя и ответили письмом, что были бы счастливы еще
раз когда-нибудь с ним поработать. Вскоре после этого Роджерс дал Кину дружеский совет
покупать медные акции по 130!
Блистательным дельцом был Джеймс Р. Кин! Его личный секретарь рассказывал мне, что,
когда у него все получалось на рынке удачно, он бывал раздражительным, и это проявлялось в
саркастических высказываниях, надолго запоминавшихся слушателями. Но когда ему не везло,
его не покидало хорошее настроение - очень воспитанный, обаятельный и остроумный светский
человек.
Он в высшей степени обладал теми свойствами ума, которые неотделимы от хорошего
спекулянта. То, что он никогда не спорил с биржевым телеграфом, это понятно само собой. Он
был совершенно бесстрашен, но при этом никакой опрометчивости. Обнаружив свою ошибку, он
без колебаний менял курс.
По сравнению с его временами правила фондовой биржи очень изменились, а контроль за
соблюдением правил стал намного более строгим, появилось много новых налогов на операции
с акциями и на прибыль, так что можно было бы сказать, что и сама игра стала совершенно
иной. Приносившие ему прибыль тактические приемы и уловки больше не работают. К тому же
со всех сторон твердят, что моральный уровень Уолл-стрит неизмеримо вырос с тех пор. Но
можно с уверенностью утверждать, что Кин был бы великим манипулятором в любой момент
нашей финансовой истории, поскольку он был великим биржевым дельцом и превосходным
мастером спекуляции. Он достиг только того, что позволило ему время. Но и в 1922 году он