- Нет, не понимаю, - ответил я.
Он выбрался из своего крутящегося кресла. Это был здоровенный мужик. Он сказал мне:
- Ты просто убирайся отсюда, Ливингстон, понял? - и подошел к двери. Он открыл дверь и
показал рукой на толпу клиентов. - Ты их видишь? - последовал вопрос.
- Что вижу?
- Этих ребятишек. Посмотри на них, малыш. Их здесь три сотни! Три сотни лопоухих! Они
кормят меня и мою семью. Видишь? Три сотни придурков. А потом приходишь ты и за два дня,
зараза, сдираешь больше, чем я имею с этих трех сотен за две недели. Это не дело, малыш! Такое
не для меня! У меня к тебе лично ничего нет. Что успел заглотить - это твое. Но больше тебе
ничего не обломится. Больше тебе здесь ничего не светит!
- А почему я…
- Это все. Я видел, как ты сюда вошел позавчера, и мне сразу не понравилось, как ты
выглядишь. Я тебя просто нутром почуял. Я сразу унюхал в тебе темную лошадку. Я вызвал этого
вот индюка, - он ткнул пальцем в провинившегося клерка, - и спросил его, что ты здесь делаешь;
а когда он ответил, я сказал: «Мне не нравится, как этот малый выглядит. Это темная лошадка!»
И этот болван мне заявляет: «Да чтоб мне лопнуть! Его зовут Гор Кент, и это просто юный
балбес, изображающий из себя взрослого. С ним все в порядке!» Что ж, я и не стал вмешиваться.
Эта глупость обошлась мне в двадцать восемь сотен баксов. Я на тебя, малыш, зла не держу. Но
теперь касса для тебя закрыта.
- Послушайте… - начал я.
- Ты, Ливингстон, меня послушай, - перебил он меня. - Я о тебе все знаю. Я стригу деньги с
того, что ставят на кон эти лопоухие, а ты нездешний. Я люблю играть по-честному, и я дал тебе
порезвиться. Но я же не лопоухий, и теперь я знаю, кто ты. Так что чеши отсюда, сынок, по-
хорошему!
Вот так меня выставили из заведения Долана с моими двадцатью восемью сотнями.
Заведение Теллера располагалось в том же квартале. Я уже знал, что Теллер очень богатый
человек, владеющий целой кучей бильярдных. Я решил отправиться к нему. Я никак не мог
решить, что лучше - начинать помаленьку, а потом дойти до тысячи акций, или сразу начать с
большого хапка, потому что на второй день могут уже и показать на дверь. Ведь когда они
теряют денежки, то умнеют прямо на глазах, а мне очень хотелось купить тысячу акций БРТ. Я
был уверен, что смогу снять с них четыре или пять пунктов. Но если они что-то заподозрят или
если слишком много клиентов ставят на эти акции, они могут просто не подпустить меня к
торговле. Я решил, что лучше начать ставить на другие акции, и ставить понемногу.
Эта контора была поменьше, чем у Долана, но отделка была шикарней, а публика классом
выше. Это сразу же вернуло меня на землю, и я решил купить свою тысячу БРТ. Итак, я подошел
к нужному окошку и заявил клерку:
- Я бы хотел купить акции БРТ. Какой предел?
- Никакого предела, - ответил клерк. - Можете покупать сколько угодно, если, конечно, есть
на что.
- Купите для меня пятнадцать сотен акций, - сказал я и, пока клерк выписывал квитанцию,
начал отсчитывать деньги.
Тут какой-то рыжий мужик просто выпихнул клерка из-за конторки и, высунувшись ко Мне
из окошка, рявкнул:
- Слушай, Ливингстон! Иди-ка ты назад к Долану. Ты нам здесь не нужен.
- Подожди, пока я не возьму свою квитанцию, - возразил я. - Я здесь прикупил несколько
акций БРТ.
- Нет здесь никаких твоих квитанций, - прошипел он. К этому времени вокруг него
собрались другие клерки и все вместе глазели на меня. - Даже и не пытайся здесь торговать. Мы
не хотим иметь с тобой дела. Понял?