давления, создаваемого так называемыми медвежьими наездами.
Я уверен, что публика сэкономила бы миллионы, если бы был принят закон, запрещающий
ложные слухи, способствующие не только понижению котировок, но и их повышению.
Члены пулов, синдикатов по размещению акций, манипуляторы и прочие продавцы
анонимного оптимизма могут возразить, что тот, кто принимает решения, исходя из
непроверен-ных слухов и анонимных публикаций, должен за ошибки и потери винить только
себя. Следуя этой логике, можно было бы сказать, что тот, кто по глупости пристрастился к
алкоголю и наркотикам, не заслуживает защиты со стороны закона.
Фондовая биржа обязана прийти на помощь. Она жизненно заинтересована в защите
публики от нечестных приемов торговли. Если человек, имеющий допуск к информации, желает
довести до сведения публики некоторые факты или даже свои оценки, он должен делать это
открыто и от своего имени. От этого, разумеется, заявления и публикации, предсказывающие
взлет котировок, не станут непременно правдивыми. Но зато «инсайдеры» и «директора»
наверняка станут более осмотрительными.
Публике не следует ни при каких условиях забывать азы торговли акциями. Когда акции
идут вверх, не нужно никакого объяснения причин того, почему они растут. Чтобы курс
непрерывно рос, акции нужно непрерывно покупать. Пока так оно и идет и подъем
перемежается только небольшими и краткосрочными откатами, можно вполне безопасно
следовать этой тенденции. Но если после долгого устойчивого роста курс останавливается и
начинает постепенно падать, причем падение перемежается только слабыми и короткими
движениями вверх, значит, направление линии наименьшего сопротивления изменилось, и
теперь она ведет не вверх, а вниз. А если все так просто, зачем нужны какие-либо объяснения?
Может быть, и есть очень хорошие причины для падения курса, но эти причины известны только
кучке людей, которые либо держат эти объяснения при себе, либо фактически объясняют
публике, что эти акции должны стоить дешевле. Публике следует понять, что в силу природы
этой игры те немногие, кто знает истинное положение дел, просто не могут об этом рассказать.
Многие из так называемых заявлений, приписываемых «инсайдерам» или «должностным
лицам», не имеют опоры на факты. Порой никто и не просит инсайдеров сделать заявление -
анонимное или именное. Источником сведений оказывается некто, имеющий большой интерес к
рынку. На определенной стадии подъема курса крупные инсайдеры не прочь получить помощь
от профессионалов. При этом инсайдер может сказать крупному игроку, когда нужно покупать,
но он никогда не скажет ему, когда следует продавать. И это ставит крупных профессиональных
биржевиков в равное положение с публикой, но с той единственной разницей, что первым
нужен большой рынок, чтобы избавиться от своих акций. Вот когда зачинает ходить самая
фантастическая «информация». Есть, конечно, и такие инсайдеры, которым нельзя верить ни на
какой стадии игры. Как правило, люди, стоящие во главе крупных корпораций, способны
действовать на рынке, опираясь на свою информацию, но такие на деле никогда не лгут
впрямую. Они просто молчат, поскольку узнали, что порой молчание и есть золото.
Я уже много раз говорил и не устану повторять вновь, что многолетний опыт торговли на
бирже убедил меня, что никто не в силах постоянно и устойчиво обыгрывать рынок акций, хотя
порой можно делать деньги на отдельных акциях. Неважно, насколько опытен биржевик. Он
всегда может проиграть, поскольку никакая спекуляция не может быть на сто процентов
гарантирована. Профессионалы Уолл-стрит знают, что использование инсайдерских советов
ведет к разорению быстрее, чем любой голод, неурожай, нашествие чумы, политические
беспорядки или любые другие обычные катастрофы. Ни на Уолл-стрит и ни в каком другом деле
путь к успеху не вымощен асфальтом. Так зачем дополнительные помехи движению?
notes
Note1
Интервью было опубликовано в сборниках «Рыночные колдуны» и "Новые рыночные