котировки, мне следует играть на перспективу.
После этой жалкой неудачи 9 мая я продолжал играть, используя модифицированный, но
все еще ущербный метод. Если бы я время от времени не выигрывал, то, наверное, быстрее
овладел премудростями рынка. Но зарабатывал я достаточно и жил весьма привольно. Мне
нравилось развлекаться с друзьями. В то лето я, как и сотни других процветающих биржевиков,
жил на побережье рядом с Джерси. Пока что моих выигрышей не хватало, чтобы покрыть и
проигрыши, и расходы на жизнь.
Я продолжал играть по-старому вовсе не из ослиного упрямства. Просто я был не в
состоянии понять причину всех трудностей, а потому и не было никакой надежды ее устранить.
Я так подробно об этом рассказываю, чтобы показать, через что мне пришлось пройти, прежде
чем я попал туда, где можно действительно делать деньги. Для большой игры нужен был
мощный скорострельный карабин, а я был вооружен стареньким малокалиберным револьвером.
В начале осени я не только в очередной раз остался без гроша, но к тому же так устал от
постоянных неудач, что решил оставить Нью-Йорк и попытать удачу где-нибудь еще. Я
занимался торговлей с четырнадцати лет. В пятнадцать я сколотил первую тысячу долларов, а в
двадцать один - первые десять тысяч. Эти десять тысяч я много раз выигрывал и опять терял. В
Нью-Йорке я делал тысячи и опять их терял. Я добрался до пятидесяти тысяч, а через два дня все
деньги ушли. Я не знал никакого другого дела и никакой другой игры. И после стольких лет я
оказался в том же положении, в каком начинал. Нет, много хуже. У меня появились
дорогостоящие привычки, и я полюбил стиль жизни, для которого было нужно много денег.
Впрочем, это меня тревожило куда меньше, чем то, что я все время оказываюсь не прав.
Глава 4
Вот так я вернулся домой. С первого момента возвращения я твердо знал, что у меня есть
единственная цель - добыть денег и вернуться на Улицу, на Уолл-стрит. Это было единственное
место в стране, где я мог торговать в полную силу. И в один прекрасный день, когда с моей
игрой наконец все будет в порядке, мне это место понадобится. Когда мужчина что-то может
делать как надо, он хочет получить все, что ему следует за это свое умение.
Без большой надежды, конечно, но я попытался опять пойти в тамошние брокерские
конторы. Их стало меньше, и некоторыми из них управляли чужаки. Те, кто меня помнил, не
дали мне возможности попробовать себя ни в каком качестве. Я им говорил всю правду: что в
Нью-Йорке я потерял все, что привез из дома; что, как оказалось, я знаю намного меньше, чем
привык думать; и что было бы неплохо для всех, если бы они позволили мне торговать вместе с
ними. Но они мне не верили. А новые заведения были ненадежны. Их владельцы считали, что,
если приличный господин хочет проверить свою способность угадывать курс, с него вполне
достаточно двадцати акций.
Мне нужны были деньги, и крупные заведения собирали кучу денег со своих постоянных
клиентов. В одно заведение я в помощь себе взял приятеля. Там я вальяжной походкой зашел в
зал, осмотрелся и попытался улестить клерка, чтобы он принял у меня крошечный заказ, всего
на пятьдесят акций. Естественно, он отказал мне. Мы с приятелем разработали систему тайных
знаков, чтобы он мог покупать, что и когда я ему говорю. Но вся эта затея принесла мне только
жалкие крохи. Заведение быстро начало коситься на операции моего приятеля. А кончилось тем,
что, когда он однажды попытался продать сотню акций «Святого Павла», ему грубо отказали.
Потом мы выяснили, что один из постоянных клиентов видел, как мы разговариваем на
улице, пошел и сказал клерку, а когда потом пришел мой приятель, чтобы продать сотню акций,
тот ему заявил:
- Мы не принимаем распоряжений на продажу «Святого Павла», по крайней мере не от вас.
- Но почему, в чем дело, приятель? - изумился мой друг.
- Ни в чем, просто не принимаем, - был ответ.
- Чем мои деньги нехороши? Взгляни на них. Вот они здесь.