продал свои акции.
На следующий день рынок еще немного подрос, и мой приятель, не умолкая, радовался
своим успехам. Но я был уверен в своей правоте, а в таких случаях я никогда не выхожу из себя.
Чего ради? В этот же день ближе к вечеру акции Тихоокеанской дороги перестали расти, а перед
закрытием торгов они начали падать. Цена очень быстро упала ниже той, по которой я продал
свои три тысячи. Я окончательно уверился в своей правоте, а раз так, я решил продать еще
немного. Так что прямо перед закрытием я продал еще две тысячи акций.
Вот такие дела: продал по наитию пять тысяч акций Тихоокеанской дороги. С той маржой,
которая была у меня на счете, я бы не смог продать больше через контору Хардинга. Отпуск
сломался. Для меня это была слишком большая линия без покрытия, поэтому той же ночью я
вернулся в Нью-Йорк. Мне нужно было выяснить, что же все-таки случилось, и потому я решил
вернуться к себе. Там я в случае чего смогу действовать быстро.
На следующий день пришли известия о землетрясении в Сан-Франциско. Там было
настоящее бедствие. Но при открытии рынка акции понизились только на несколько пунктов.
Бычьи силы продолжали работать, а публика сама по себе неспособна реагировать на новости.
Такое можно наблюдать сплошь и рядом. Если, к примеру, для общего роста котировок есть
солидное основание, то независимо от того, манипулируют быки рынком, как утверждают
газетчики, или нет, но определенного сорта новости не могут оказать на рынок такое же
влияние, какое они имели бы в атмосфере рынка медведей. Все зависит от направленности
внимания. В этом случае биржа не оценила масштаб катастрофы просто потому, что не хотела.
В тот же день, еще до закрытия торгов, котировки вернулись к прежнему уровню.
У меня были выставлены на продажу пять тысяч акций. Гром уже грянул, но мои акции
устояли. Моя интуиция оказалась просто первоклассной, но мой банковский счет не возрастал -
даже на бумаге. Мой приятель, который в Атлантик-Сити присутствовал при том, как на меня
снизошло наитие продать акции Тихоокеанской дороги, был одновременно рад и огорчен.
Он говорил мне:
- Старичок, это было первоклассное прозрение. Но видишь, когда таланты и деньги
одновременно играют за быков, нет резона сопротивляться. Они все равно выиграют.
- Дай только время, - возразил я.
Я имел в виду цены. Я не собирался закрывать операцию, потому что знал: ущерб от
землетрясения ужасающ и моя железная дорога должна была пострадать чуть ли не сильнее
всех. Сказать правду, полная глухота биржи к этому несчастью приводила меня в бешенство.
- А вот что ты намерен делать? - спросил я - Вложить в железнодорожные акции те
миллионы долларов, которые компании потеряли от землетрясения? А после того, как они
устранят ущерб, откуда возьмется прибыль для выплаты дивидендов? Самое большое, что ты
укажешь сказать, это что разрушения не столь велики, как говорят. Но разве это причина, чтобы
покупать акции пострадавших дорог? Ответь-ка мне!
На все это он смог ответить только следующее:
- Да, звучит серьезно. Но я тебе говорю, рынок с тобой не согласен. Лента-то не лжет,
правда ведь?
- Ее правда иногда запаздывает, - возразил я.
- А знаешь историю? Кто-то говорил с Джимом Фиском за несколько дней до «черной
пятницы» и привел десять причин того, почему золото должно упасть в цене, причем навсегда
При этом он так разошелся, что в конце заявил Фиску, что намерен продать несколько
миллионов. А Джим Фиск глянул на него и говорит: «Полный вперед! Продавай без покрытия и
пригласи меня на свои похороны».
- Что ж, - сказал я, - если бы этот тип действительно выставил их без покрытия, он бы
получил бешеную прибыль! Тебе бы самому лучше все-таки продать свои железнодорожные.
- Только не я! Я из тех, которые предпочитают не плевать против ветра и не плыть против