могло быть никаких сомнений ни в его уме, ни в добросовестности мотивов. В общем, я не могу
сказать, что подтолкнуло меня последовать его совету, но я последовал, да, я так и поступил.
Я продал все свои акции Тихоокеанской дороги. Ну, конечно, если было глупостью играть
на их рост, то было бы столь же глупо не сыграть на их понижение. Так что, продав купленные
без покрытия, я продал без покрытия четыре тысячи акций. Большую их часть я выставил по
цене 162.
На следующий день директоры Тихоокеанской компании объявили о выплате
десятипроцентных дивидендов. Сначала никто на бирже не мог этому поверить. Это было
слишком похоже на отчаянные финты загнанных в угол игроков. Все газетчики набросились на
директоров компании. Но пока мудрецы с Уолл-стрит пассивно размышляли, рынок вскипел.
Акции пошли нарасхват, и в результате цена на них еще подскочила. Некоторые сделали на этом
состояние, и позднее я слышал про довольно тупого специалиста, который по ошибке заработал
триста пятьдесят тысяч долларов. На следующей неделе он уже продал свое место на бирже и
стал сельским джентльменом.
Понятно, что в тот самый миг, когда я услышал о беспримерных десятипроцентных
дивидендах, я осознал, что получил по заслугам, послушавшись не собственного опыта, а совета
со стороны. Я пренебрег собственной убежденностью а послушал приятеля только потому, что
тот был бескорыстен и обычно знал, что делает.
Как только эти акции пошли вверх, я понял, что сейчас играть на их понижение просто
глупость. Все мои деньги лежали в виде маржи на счету в конторе Хардинга, и это было
нормально. Удручало меня то, что ленту я прочел верно, но потом как дурак позволил совету
Эда Хардинга сбить себя с толку. Но на сожаления не было времени, да и смысла в этом занятии
никакого; что сделано, то сделано. Поэтому я распорядился избавиться от акций, выставленных
на продажу без покрытия. Когда я послал приказ о закрытии этой операции, акции на рынке
шли по 165, и при этой цене я уже терял три пункта. Но брокеры сумели закрыть сделку только
по 172 и 174. Когда я получил брокерский отчет, выяснилось, что дружеское и
доброжелательное вмешательство Хардинга обошлось мне в сорок тысяч долларов. Небольшая
плата за недостаток веры в собственную правоту! Это был дешевый урок.
Я ни о чем не беспокоился, потому что лента утверждала, что цены будут расти и дальше.
Это был необычный скачок цен, да и решение Совета директоров было беспрецедентным, но в
этот раз я делал то, что считал разумным. Как только я дал приказ на покупку четырех тысяч
акций, чтобы закрыть продажу без покрытия, я решил получить выгоду от дальнейшего роста, а
лента говорила именно об этом. Поэтому я купил еще четыре тысячи акций и держал их до
следующего утра. Потом я вышел из игры. Я не только вернул потерянные сорок тысяч, но еще и
заработал пятнадцать. Если бы Эд Хардинг не попытался спасти мои деньги, я бы получил
фантастическую прибыль. Правда, он оказал мне большую услугу, поскольку именно этот урок
завершил мое образование в качестве биржевого спекулянта.
И дело здесь было не в том, что нечего слушать посторонних, а надо жить своим умом.
Главным было то, что я обрел веру в себя и способность совершенно отказаться от прежних
методов торговли. Эта история в Саратоге была моей последней ставкой на удачу, последней
азартной игрой. После этого случая я начал думать не о движении отдельных акций, а об общих
условиях рынка. В трудном ремесле спекуляции я сам себя поставил на более высокую ступень
мастерства. Оказаться там было нелегко, и, видит Бог, у меня на это ушло много времени.
Глава 7
Я никогда не скрывал своих намерений - играть по-бычьи или по-медвежьи. Но я никогда
не даю советов - покупать или продавать определенные акции. На рынке медведей все акции
идут вниз, а на рынке быков - вверх. Это не значит, конечно, что если рынок медведей стал
результатом войны, то акции производителей оружия не идут вверх. Я говорю в самом широком
смысле. Но средний человек не хочет знать, какой сегодня рынок - медведей или быков. Он