знак.
Годами несменяемым бычьим знаком привилегированных акций Великой Северной было
объявление, что предстоит дележка еще одной дыни и что при этом счастливые акционеры
получат права на выкуп по номиналу новых акций этой замечательной дороги. Эти права были
ценной вещью, поскольку рыночная цена акций всегда была существенно выше номинала. Но
теперь состояние рынка денег в стране было таким, что самые мощные банки не имели
уверенности, что акционеры найдут деньги на выкуп акций. А привилегированные акции
Великой Северной шли на рынке примерно по 330!
Как только я добрался до конторы, я заявил Эду Хардингу:
- Пришло время продавать. Вот когда мне следовало бы начинать. Ты только взгляни на эту
рекламу, видишь?
Он уже видел ее. Я объяснил ему, что это означает с моей точки зрения, но он не был
вполне уверен, что большой обвал вот-вот начнется. Он считал, что лучше немного подождать с
очень большой игрой на понижение, потому чтo у рынка возникла привычка к неожиданным
взлетам котировок. Если я выжду, цены успеют упасть, но вся операция станет более
гарантированной.
- Эд, - начал я ему втолковывать, - чем дольше длилась задержка, тем мощнее будет обвал,
когда все начнется. Это объявление - все равно что признание банкиров под присягой. Они
боятся как раз того, на что я надеюсь. Для нас это знак посадки в медвежий экспресс. Нам
больше ничего не нужно. Если бы у меня было десять миллионов долларов, я вложил бы их
немедленно, и все до единого цента.
Мне пришлось еще доказывать и уговаривать. Ему было мало того единственного признака
для выводов, которые всякий психически здоровый человек мог сделать из этого объявления.
Этого было достаточно для меня, но не для большинства тех, кто был в конторе. Я все-таки
немного продал, но слишком мало.
Через несколько дней железная дорога «Святого Павла» очень скромно заявила о выпуске
собственных ценных бумаг; сейчас уже не помню - акций или векселей. Но это и не важно.
Важным было то, что был указан день платежа более ранний, чем объявили Великая Северная и
Северная Тихоокеанская дороги, хотя их объявления были опубликованы раньше. Все было
настолько ясным, как если бы они прокричали в мегафон, что великая старая железная дорога
«Святого Павла» пытается перехватить у двух других дорог те небольшие деньги, которые они
пытаются собрать на Уолл-стрит. Банкиры, финансировавшие дорогу «Святого Павла», явно
боялись, что долларов на все три дороги не хватит, а сказать кому-нибудь: «Только после вас,
мой дорогой!» - они не могли. Если уже сейчас денег настолько не хватает, а банкиры-то знают
точно, об этом можно и не гадать, что же будет позднее? Железные дороги отчаянно нуждались
в деньгах. И денег на рынке не было. Каков ответ?
Продавать их! Не медля ни секунды! В эту неделю публика, наблюдавшая за биржей, мало
что видела. Но в этот год умудренные операторы фондового рынка видели много чего. В этом и
была разница.
Для меня это означало конец сомнениям и колебаниям. Я настроился на немедленные
решительные действия. В то же утро я начал свою первую кампанию в том стиле, которому с тех
пор следую всегда. Я рассказал Хардингу о моей оценке ситуации и о том, что я намерен делать,
и он не стал возражать против того, чтобы я начал продавать не только привилегированные
акции Великой Северной примерно по 330, но и другие акции. Мои дорогостоящие ошибки
пошли мне на пользу, и на этот раз я вел кампанию более интеллигентно.
Моя репутация и мой кредит были восстановлены в одно мгновение. В этом вся прелесть
того, чтобы в брокерской конторе попасть в точку, и неважно - случайно или нет. В этот раз я
был гарантированно и бесспорно прав, и не потому, что у меня было предчувствие или я вернo
прочитал ленту. Нет, я был прав в силу анализа условий, воздействующих на фондовый рынок в